Ч. 2. Глава 2. Белая линия - Нелли

Беляев отложил тетрадь в синем переплёте в сторону и прислушался к гулу двигателя, по переборкам переходившего из отсека в отсек, с палубы на палубу. Здесь, в каюте первого класса, работа судовых механизмов была почти не слышна и отдавалась лишь лёгким, едва ощутимым дрожанием ложки в стакане. Беляев увлёкся дневником настолько, что запамятовал про чай и сэндвич, принесённые капитаном «Бюргемейстера Шредера». Чай остыл.

В каюте было непривычно тихо. Но забытая за последние лихие месяцы тишина не приносила Беляеву покоя. Казалось, война, смерть, паника при эвакуации, которую, точно, нужно признать катастрофой, ругань и драки– всё осталось на пристани Новороссийска, и уже в прошлом. Впереди будущее – очень далёкое и недосягаемое, как морской горизонт, с туманными очертаниями чужих островов и неясными перспективами. Драматическое расставание с Алей не давало спать. Что могла она подумать про задержавшегося у коменданта порта мужа? Почему решила сбежать? Куда? Что с ней могло произойти? Жива ли она? Чемодан с покривившимися стенками и плохо закрывавшимися замками, лежавший сейчас перед Беляевым, не давал ответа на эти и многие другие вопросы.
 
Чтобы отвлечься от печальных мыслей, оккупировавших его голову словно пчелиный рой, Беляев снова вернулся к дневнику. Но прежде, чем взяться за перо, он принялся перелистывать написанное им ранее, выхватывая и снова обдумывая основные мысли.

«Белое движение. Что стало причиной нашего поражения в сражении с красными? Разрозненность и нескоординированность белых частей? Самонадеянность командиров? Врангель, Деникин, Колчак? Кто ещё мог возглавить белое движение и повести войска на Петроград… Санкт-Петербург? Кого я забыл среди тех, кто во имя великой цели отбросил бы личные амбиции и тщеславие, воодушевил и объединил всех, и привёл к долгожданной и выстраданной победе над большевистским злом? Эта «троица» не смогла! Будет ли у Врангеля второй шанс? А у меня? Способен ли Деникин смириться с ролью заместителя? Я с кем? С надменным, но думающим Врангелем или с храбрым до безумия Деникиным.

Белая линия. Есть у лошади одна черта, которую невозможно перейти. Ты можешь вбивать в копыто гвозди, ладя подкову. Даже срезать его, но не дай бог тебе, прикоснуться к белой линии! От неё начинает расти роговая плоть. Она есть сама жизнь лошади и её способность скакать! Нарушив белую линию, ты убьешь животное.
Где мы перешли белую линию? Мародёрство над мирным населением? Жестокие казни пленных? Нет, всё случилось гораздо раньше. Задолго до безвольного отречения Николая II. Его дрожащая подпись лишь подвела черту под крахом империи. “Да здравствует император!” – кричала непобедимая армия Наполеона. Бонапарт верил, что победа на три четверти зависит от духа и только на четверть от всего остального, включая оружие. Наш русский дух при Полтаве, Бородино и обороне Севастополя не мог испариться бесследно или… Или мы всё-таки срезали белую линию?»

Дальше шла чистая страница. Иван Тимофеевич смотрел в иллюминатор, за которым неизменным серым занавесом висели облака, сливавшиеся со свинцовым морем. Лишь беспорядочно бегущие волны с белыми барашками нахлобученных папах разнообразили унылый пейзаж.

Его доклад в Генштаб, словно видение Кассандры, предвещал поражение, если… Что предлагал подполковник Беляев, находясь в Царском селе на излечении после ранения в бою в Карпатах? Кавалер Георгиевского креста на передовой видел, что элита царской армии, носитель того самого духа непобедимости, бездумно брошена в жернова мировой войны и практически уничтожена. А кто пришёл ей на смену? Мещане и разночинцы без военного образования и веры. Рабочие и крестьяне, развращённые партийной пропагандой. И такие же студенты. Что эта аморфная и заразная масса могла привнести в армию? Ничего. Только завершить её разложение.
Поэтому Беляев считал необходимым создать в тылу запасные батальоны, в которых должны были служить ветераны войны. Тяжелораненые и покалеченные офицеры и солдаты нашли бы важное и достойное применение своему боевому опыту, воспитывая новобранцев в духе русской армии. Новой армии, которая стала бы опорой для страны и монархии, а не инструментом в руках союзников, преследовавших исключительно собственные цели.

«Положили на немецкие пулемёты лучших! Во имя чего?! – размышлял генерал Беляев. – Вот и сейчас, на что надеется барон Врангель? Не предаст ли Антанта снова, как это уже бывало не раз?»

«Что Кассандре дар вещанья
В сем жилище скромных чад
Безмятежного незнанья,
И блаженных им стократ?
Ах! почто она предвидит
То, чего не отвратит?
Неизбежное приидет,
И грозящее сразит». 

Иван Тимофеевич по памяти цитировал Шиллера, находя в его строках отражение судьбы России и его собственной.

«Что же мне делать?»

В сотый раз задавался одним и тем же вопросом Беляев и тут же давал себе ответ: «Быстрее бы оказаться у Врангеля и приступить к формированию Русской освободительной армии!»

Мысль о необходимости разыскать жену затуманивалась полнейшей неизвестностью, пробить которую не представлялось возможным. Зато цель вернуться в Россию и взять реванш была ясна и близка, потому что не меняла привычный уклад жизни царского офицера. К нему подсознательно и стремился генерал Беляев.

                ***

Английский капитан парохода «Бюргемейстер Шредер» с мостика смотрел на нижние палубы. Первоначально он хотел сделать обход, но передумал. Глядя на сбившихся в кучу людей как на скот, который часто перевозили в трюмах, кэп поморщился, словно от запаха навоза. Он поднял к глазам бинокль и вернулся к своему развлечению: выискиванию в толпе хорошеньких барышень. Найдя очередное милое личико, англичанин надолго задерживался на нём и представлял, как бы он мог развлечься в своей каюте и скрасить надоевшие челночные рейсы в Россию за этим сбродом.
Внимание капитана привлекла девушка, которой на вид было не больше восемнадцати лет. Она одиноко стояла у поручней и озиралась по сторонам.

«Симпатичная. Нет, она красавица, и наверняка свежа и сочна! С кем это дитя?» – вожделенно причмокнул капитан и продолжил наблюдение.

Рядом с девушкой никого не было. Время от времени кто-то, конечно, останавливался, привлечённый красотой девушки, но ненадолго. Никого похожих на родителей или хотя бы на родственников англичанин не заметил. Решив, что она одна, он вернулся в рубку.

– Джим, ты видишь ту девочку? – обратился кэп к помощнику.
– Так точно, сэр!
– Вот что… Разузнай, в какой каюте она плывёт, и пригласи… Нет, приведи её ко мне сегодня вечером.
– Есть! Вино, фрукты. Для вас, как всегда, ром? – плотоядно ухмыльнулся Джимми.
– Сам знаешь. Да проверь, точно ли она одна.

Помощник кивнул и вышел. На входе в рубку он столкнулся с русским офицером, который учтиво пропустил его.

– Генерал Иван Беляев, – представился тот, закрыв за собой дверь.
– Капитан Бойл. Можно просто «сэр», – процедил англичанин. – Чем обязан? Только быстрее, у меня много дел! Сами видите, во что превратили судно ваши соотечественники!
– Мы союзники Великобритании! – возразил Беляев. – И я попросил бы вас уважительнее отзываться…
– Мне нет дела до того, что вы там себе возомнили об обязательствах моего короля! Я и так вынужден возить это сборище. Или вы полагаете это и есть знаменитая и непобедимая русская армия.
– Позвольте!
– Не позволю, и здесь я отдаю приказы! У вас ещё остались вопросы ко мне? Если да, то поторопитесь. Я не намерен тратить время на бестолковые дебаты с проигравшими.

Разозлённый Беляев хотел смерить капитана презрительным взглядом, но тот невежливо повернулся спиной. Иван Тимофеевич вышел, так и не задав вопросы, ради которых он пришёл. Вернувшийся помощник удивлённо смотрел вслед быстро удалявшемуся офицеру.

– Сэр, что ему было надо?
– Чёрт его знает! Пришёл. Заявил, что он наш союзник. Смешно, не правда ли? Ты нашёл её?
– Было не трудно. Зовут Нелли.
– Она говорит по-английски?
– Так точно, сэр! И на французском тоже.
– О, какая удача! Надеюсь, урок по языку любви состоится, – сально пошутил капитан.
– Сэр, ваш ужин будет устроен по высшему разряду! – заверил помощник.
Англичане рассмеялись. Джимми наклонился над компасом и картой, сверяя маршрут, а капитан Бойл в предвкушении вечера навёл бинокль на женщин.

                ***

В каюте Иван Тимофеевич не мог успокоиться и корил себя за то, что не дал Бойлу достойный ответ. Укоряя себя за нерешительность, проявленную на капитанском мостике, Беляев принялся за дневник. Он пролистал свои ранние заметки о том, как вели себя союзники на германском фронте, и во что обошлась России их предательская двуличность. Реальное положение было знакомо генералу Беляеву не понаслышке и не из газет. Ситуацию на фронте с поставками вооружений и боеприпасов он знал по личному опыту. Брат Николай, работая в Русской военной миссии в Лондоне и готовя эти самые поставки, делился с ним размышлениями и наблюдениями изнутри английского истеблишмента.

«Полное бездействие англичан на Западном фронте, что позволило Германии всеми силами обрушиться на русскую армию…
Блокада Дарданелл, проход через которые был якобы гарантирован Великобританией,
привела к прекращению поставок снарядов и патронов…
Пришлось прикладывать колоссальные усилия к организации маршрута через неблизкий Мурманск и очень далёкий Владивосток…
Стоило же французам самим попасть в мясорубку под Верденом, как они тут же запросили помощи у русских, которые, не считаясь с потерями, её оказали…»

«Можно ли доверять тем, с кем совсем недавно воевали? Не слишком ли мы наивны, полагаясь на помощь союзников? Не готовят ли они нам очередной дьявольский сюрприз?» – задавал Беляев вопрос за вопросом.

И тут же находил ответ в самой близкой истории. Январь тысяча девятьсот четвёртого года. Кто финансировал и вооружал Японию? Германия, Англия и США. Немецкие инструкторы готовили японскую армию. На их кораблях стояли немецкие орудия и пулемёты. «Армстронги» и «Виккерсы» косили защитников Порт-Артура. Какие ещё нужны доказательства? Вероломное нападение было встречено овацией восторга в Вашингтоне.

Вечерело. Беляев решил повторно навестить капитана Бойла под предлогом выяснения маршрута следования и поговорить тет-а-тет. Генерал осмотрел мундир с золотыми погонами, нацепил саблю и, подумав, достал маузер. Иван Тимофеевич, глянул в иллюминатор. На море шальной ветер гонял чёрные волны. Беляев накинул на плечи бурку.

                ***

Нелли не понимала причины повышенного внимания со стороны капитана «Бюргемейстера Шредера» и с удивлением рассматривала угощение на столе.
Дальняя родственница исхлопотала ей место на пароходе и, опасаясь мести красных, настояла на отъезде. Всё-таки отец Нелли был известным в белом движении офицером-артиллеристом, и, несмотря на его гибель, ей могли грозить серьёзные неприятности. В том, что большевики испортят ей жизнь, родственница не сомневалась. Сама же она намеревалась отплыть чуть позже. Нелли же было наказано прибиться к какой-нибудь семье и дожидаться в Константинополе.

Но хаос, царивший на судне, шатающиеся по палубам вооружённые люди, всеобщая агрессия напугали девушку. Она забилась в свою каюту и крайне редко выходила на воздух. А сейчас она сидит в гостях у капитана, который, по словам его помощника, хотел бы предложить ей своё покровительство. 
«Мистер Бойл очень беспокоится за судьбу молодой леди, оказавшейся в одиночестве в таких чудовищных обстоятельствах. Для английского моряка дело чести предложить свою помощь!» – объяснил, уходя, Джимми.

Но что-то в его речи настораживало. Оценивающий взгляд и ухмылочка, которую не смог сдержать Джимми, не соответствовали благородству намерений его патрона. Всё это вместе с обстановкой на «Бюргемейстере Шредер» заставляло Нелли сильно нервничать. Она вздрогнула при звуке открывающейся двери, и крик вырвался из её уст.

На пороге стоял уже под хмельком полный англичанин лет сорока. Он снял фуражку, обнажив плешивую голову с перепутавшимися потными волосами.

– Вам не следует бояться, леди! Вы находитесь под защитой английской короны! – высокопарно начал капитан.

Нелли испуганно передвинулась в самый угол.

– Позвольте представиться, мистер Бойл. Для вас просто Артур. Как ваше имя, прелестное дитя?
– Не…лли, – дрожащим голосом ответила девушка.
– Нелли – прекрасное имя. Но вижу, что вы испуганы.  Понимаю, этот сброд на корабле сущие пираты! Но не извольте беспокоиться. Отныне я ваша надёжная защита.
– Позвольте мне уйти, – тихим голосом и, глядя в пол, попросила Нелли.
– Как? Вы покинете старого морского волка? Я должен расспросить о вашей судьбе и узнать, как вам можно помочь. У меня есть связи в Константинополе в английской военной миссии.
– Я вам признательна за проявленное к моей персоне внимание, но прошу вас…
– Но разрешите хотя бы накормить вас. Разделите ужин с холостяком, – Бойл снял китель и закрыл каюту на ключ. – Чтобы матросы нас не беспокоили.
Бойл сел напротив Нелли и пристально на неё уставился. Девушке было не по себе от такого откровенного рассматривания. Она заметила, как глаза капитана остановились на мгновение на верхней пуговице блузки и, медленно, будто расстёгивая, заскользили вниз. Нелли задрожала.
– Это от нервного перенапряжения и усталости, – заметил Бойл. – Выпейте вина. Оно расслабит и успокоит вас.

Бойл пересел ближе к девушке.

– Пейте-пейте! Возьмите виноград. Турецкий кишмиш сладкий и без косточек.

Потянувшись за фруктами, чтобы положить их на тарелку Нелли, Бойл якобы ненароком задел локтем её грудь. Прикосновение длилось неприлично долго. Внезапно Нелли ощутила на губах запах рома. Бойл зажал её в углу и, осыпая шею девушки мокрыми поцелуями, принялся снимать одежду. Англичанин не собирался церемониться. А у девушки не было сил отбиваться…

Беляев стоял в нерешительности перед дверью в капитанскую каюту, из-за которой доносились странные звуки: как будто кто-то бессвязно бормотал. Слышались также приглушённые вздохи.

«Бойл, похоже, не один,» – подумал Беляев.

Генерал размышлял, уходить ему или нет. Оглядев свой почти парадный наряд при оружии, он всё-таки вежливо постучал.

«Кто там? – раздался недовольный голос. – Проваливайте к чёрту!»

Беляев развернулся и собрался было уходить, как до него донеслась задыхающаяся мольба о помощи на русском, а затем уже по-английски Бойл громко рявкнул «Заткнись! Кому ты здесь нужна, кроме меня?» Он явно никого не боялся.
Беляев выхватил маузер и замолотил рукоятью.

– Капитан, откройте сейчас же! – закричал Иван Тимофеевич.

В каюте стихло. Но замок не открывался. Англичанин, очевидно, выжидал.

– Я вырублю дверь саблей! – пригрозил Беляев и рубанул по полотну.

Дверь распахнулась. Иван Тимофеевич оттолкнул тяжело дышавшего и потного Бойла в кальсонах и рубахе и шагнул в каюту. На постели лежала заплаканная девушка. Верхняя юбка валялась на полу вместе с кофточкой. Нижняя юбка была разорвана почти до самого верха. Девушка то поджимала голые ноги, пытаясь их прикрыть лоскутами, то, поймав невольный взгляд Беляева, скрещивала руки на грудях. Сквозь дрожащие пальцы проглядывали возбуждённо стоящие соски.

– Отпустите её!
– Здесь я босс! – англичанин стал приходить в себя.
– Посмотрим, как казаки скинут тебя за борт! Сидеть смирно! – Беляев ткнул маузером в живот Бойлу.

Тот ойкнул и брякнулся на кровать.

– Одевайтесь быстрее, – обратился к девушке Беляев. – Нужно уходить.
– Вы пожалеете об этом, генерал! – пригрозил Бойл.

Беляев и девушка вышли в коридор. Он был пуст. Нелли не могла успокоиться. Блузка не застёгивалась: некоторые пуговицы оказались оторваны. Волосы были растрёпаны и не укладывались в причёску.

– Вам нельзя появляться в таком виде, – сказал Беляев.
– Как быть? – всхлипнула Нелли.

Беляев распахнул полы своей бурки, спрятав под ней несчастную.

                ***

Бойл, дождавшись, когда стихнут шаги, открыл дверь и выглянул в коридор. Русский генерал увёл девушку. Бойл вернулся к себе и налил полный стакан рома. Поразмышляв несколько минут, он принял решение вернуться в рубку и обсудить ситуацию с помощником.

– В других обстоятельствах его можно было бы арестовать под предлогом неповиновения представителю власти, – сказал Джимми, выслушав короткий рассказ капитана. – Но с этими вооружёнными бандитами, сэр, я не рискнул бы связываться.
Бойл не хотел спускать Беляеву унижение и задумался.
– Сходи, Джимми, и проверь, у себя ли она, и где генерал. Если она одна, сломай замок и ночью, когда все будут спать, приведёшь её ко мне. Возьмёшь кого-нибудь из матросов в помощь. Но только тихо!
– Понял, сэр!

Джимми вышел. Через какое-то время он вернулся злой.

– Этот русский там!
– Что он делает?
– Лежит…
– Уже с ней?! – удивился Бойл.
– Нет, кэп, под ней…
– То есть?
– Расстелил овечью шкуру под кроватью и целился, сволочь, из пистолета в меня. Сделай я шаг внутрь, он бы выстрелил – не сомневаюсь!
– Идиот, мог бы развлекаться с девчонкой, которая, похоже, настоящая свежатинка. А он валяется на полу и играет в телохранителя!

Джимми пожал плечами.

– Ну ладно, подумаем. У нас много времени.

Уходя, Бойл попросил помощника прийти к нему ближе к полуночи.

                ***

– Они не оставят вас в покое и вернутся, – заявил Беляев, едва скрылся помощник капитана. – Видите, сразу объявились проверить, где вы!
– Оставайтесь! Я прошу вас! – воскликнула Нелли.

Беляев посмотрел на девушку, которая годилась ему в дочери. Тем не менее, её нетронутая красота и видимая в широко распахнутой блузке ложбинка возбуждали плотское желание. Нелли заметила, как Беляев покраснел и отвернулся.

– Я… – с паузой произнесла Нелли. – Не против.
– Вы с ума сошли! Я старше вас вдвое! Ваша честь?!
– Какое это имеет сейчас значение? Мне всё равно придётся искать покровителя. Я думаю, что тётя намекала именно на это! Так уж лучше быть рядом с вами, нежели отдаться такому проходимцу, как мистер Бойл. Он знает, что у меня нет другого выхода.

Беляев не отвечал.

– Здесь вам оставаться в любом случае нельзя. Пойдёмте ко мне, – сказал Иван Тимофеевич после некоторых раздумий. – За вашими вещами я зайду позже.

Вновь применив трюк с буркой, они незаметно прокрались в каюту Беляева. Иван Тимофеевич оставил Нелли, наказав закрыться изнутри и никому не открывать. У Беляева был свой ключ. Каюта была гораздо просторнее. Девушка осмотрелась и заметила том «Последнего из могикан». Ожидая возвращения своего спасителя, Нелли принялась листать книгу и рассматривать иллюстрации.

«Не всякий говорящий по-английски — честный и верный человек».
«– Бледнолицые превращают себя в покорных собак белых женщин, — пробормотал индеец на своем наречии. – Когда женщинам хочется есть, белые воины покорно бросают свои томагавки, чтобы исполнить желание ленивиц».
«Когда люди борются за свою жизнь, даже собственные их собратья значат для них не больше, чем лесные звери».
«Мы идем по опасному пути, потому что друг, ставший изменником, часто бывает свирепее врага».
«– Всякий след имеет конец, и всякое несчастье служит уроком! — возразил разведчик».

Случайно выхваченные цитаты представлялись полнейшей несуразицей. Индейцы и колонисты в далёкой Америке казались ей очень странным выбором для «тревожного чемодана» боевого генерала. Старинная карта Парагвая окончательно поставила Нелли в тупик.  Что за чудак, который вызволил её из похотливых объятий английского капитана? Кому она открыто предложила сожительство в обмен на защиту? Кто же он на самом деле?

Идя к каюте Нелли, Беляев явственно ощущал присутствие молодого женского тела под буркой. На обратном пути наваждение не исчезло. Наоборот, Беляев физически осязал тепло, которое постепенно перешло в жар. Чувствуя, как знакомое возбуждение овладевает им, Иван Тимофеевич остановился на палубе и жадно вдохнул холодный воздух. Раньше любовный пыл он охлаждал тяжёлыми физическими упражнениями и долгими прогулками перед сном. Походы и война истощали организм нервным напряжением, накладывавшимся на врождённую эмоциональность Беляева. Здесь же, на пароходе, стресс войны отступил. К тому же соблазн никогда не был так близок. Нелли дожидалась его в каюте. Желал ли он её? Беляев не был уверен ни в том, что он хочет близости, ни в том, что у него найдутся силы оттолкнуть девушку. Беляев жадно глотал солёные брызги, принесённые ветром, надеясь, что ему удастся вернуться с холодной головой и успокоившейся плотью. В голову закралась дурацкая мысль, что не уходившее влечение можно усмирить, кидая уголь в топку. Избавление пришло в размышлениях о чести – не девушки, которая была готова её отдать, а о своей. Имеет ли он право изменить своей жене, пусть и пропавшей?

«Нет-нет-нет!» – заклинал себя Беляев, берясь за ручку двери.
«Но измена ли это, если я ни разу не был близок с женой?»

В сомнениях и снова чувствуя волнение, Беляев вошёл в каюту.
Уставшая от переживаний, Нелли спала, накрывшись буркой. Рядом с ней была брошена одежда и нижнее бельё. Девушка, словно догадываясь о метаниях Беляева, ждала его обнажённой. Иван Тимофеевич огляделся, ища, куда бы приткнуться. Ложиться на холодный пол не хотелось. Единственное место было у ног Нелли. Беляев достал оружие из кобуры. Но, измучившись от мыслей и переживаний, Беляев быстро отключился. Его голова опустилась на девичий живот. Пальцы разжались, и маузер выскользнул. На звук упавшего пистолета Нелли не проснулась, лишь инстинктивно положила руку на мужское плечо.

                ***

Константинополь. Беляев всматривался в аляповатые и хаотичные очертания турецкого города, пытаясь отыскать святую Софию – христианский собор, ставший магометанской мечетью и символом османского могущества. Протяжные стоны мулл, доносившиеся с высоты многочисленных минаретов, проткнувших иглами вершин серое небо, нагоняли и без того никуда не уходившую тоску. Роскошные виллы вдоль первой линии утопали в до сих пор зелёных садах. Беляев впервые за путешествие ощутил себя на чужбине.
«Аллаху Акбар!.. Хаййа галяль-фаляях…»

Беляев, конечно, не слышал этих слов, но, прослужив на Кавказе, отлично знал, к какому спасению призывал муэдзин.  Неужели ему и всем русским теперь придётся отречься и от родины, и от веры?

– Иван Тимофеевич, пора, – Беляев почувствовал крепкое прикосновение женской руки к локтю. – Решайтесь! Или сейчас, или никогда.

Нелли смотрела ему в глаза так настойчиво и откровенно, будто хотела проникнуть в его тело и раствориться в нём.

– Прошу меня простить великодушно, но дело чести офицера сегодня быть с солдатами!
– Тогда я не сойду в Константинополе! Я за вами куда угодно! Не бросайте же меня! К чему ваше благородство, и ради чего вы затеяли бессмысленное спасение бедной девушки?

Помощник Джимми стоял поодаль и, спрятавшись за беженцами, наблюдал за Нелли и Беляевым.  Он догадывался, о чём умоляет генерала молодая красотка. Наконец, он раздвинул плечом стоявших перед ним людей и подошёл к паре.

– Капитан Бойл просил передать, что баркас долго ждать не будет. Все, кто хотел сойти, уже на нём. Ждут только вас мисс… – помощник ухмыльнулся. – Или всё-таки миссис, Нелли. Ваш же, генерал, путь лежит на Лемнос – остров смерти. Так, кажется, его прозвали русские солдаты. Они ждут своего командира. Он не оставит их бесславно, не так ли? Вам, леди, туда дорога заказана. Гражданским лицам запрещено сходить на Лемносе. Таков приказ оккупационных властей. И ваш спаситель там будет бессилен.

Беляев с презрением смотрел на веселящегося Джимми, но ничего ответить ему не мог. Иван Тимофеевич принял решение, а англичанин лишь цинично подчёркивал жестокие резоны обстоятельств.

– Я найду вас, Нелли! – Беляев порывисто обнял девушку и быстро отвернулся, чтобы скрыть невесть откуда взявшуюся слезу.

Джимми поднял чемодан и потащил Нелли сквозь толпу. Девушка обернулась, но не поймав взгляда Беляева, обречённо последовала за помощником капитана.
Мистер Бойл дожидался у трапа. 

– Леди одна? – заметил Бойл.

Но по его виду и интонации было видно, что он предвидел такой исход.

– Я не держу на вас зла. Вы ещё оцените мою доброту!

С этими словами Бойл сунул Нелли визитную карточку.

– Обязательно покажите её иммиграционному офицеру – не турку, во избежание проблем. Вас проведут по отдельному коридору. Поверьте, вы избежите многих весьма унизительных процедур. Не хотелось, чтобы такое роскошное тело щупали посторонние и потом обсыпали хлоркой.

Нелли обречённо кивнула и стала спускаться в баркас. Бойл, удостоверившись, что баркас ушёл и трап поднят, отправился разыскивать Беляева. Он нашёл Ивана Тимофеевича на том же самом месте, с которого Джимми увёл Нелли.

– Ну и чего вы добились своим благородством, генерал? – совершенно без злобы начал англичанин. – Если бы не моя доброта, то девушка осталась бы одна в городе иноверцев совершенно одна и без защиты. Вы хотя бы представляете во что превратили проигравшие войну басурмане иммиграционный контроль?
– Я гожусь ей в отцы! Кроме того, я женат!
– Бросьте! Такие мелочи! В любом случае, с мужской точки зрения, вы повели себя как собака на сене. Мне испортили вечер и не один. А ей – жизнь! Кстати, почему вы без жены?
– Мы расстались... случайно. Точнее, я её потерял в порту несколько дней назад
– Н-да, – хмыкнул Бойл. – Непонятная русская душа.

Чувствуя себя победителем, капитан сжалился над Беляевым и настойчиво потащил того за собой на мостик. В рубке он связался по телеграфу с берегом.

– Вариантов у вас, генерал, немного. Точнее, всего два. Она осталась в Новороссийске или уплыла без вас. Впереди меня шёл только «Саратов». В Константинополе он не остановился из-за эпидемии тифа и проследовал на Лемнос.
– А можно узнать, была ли Александра Захарова на борту «Саратова»?
– Шутите, генерал? Какие списки пассажиров? О чём вы говорите. Скажу вам по секрету, поэтому с умершими никто не церемонится. Их скидывают за борт.
Беляев молчал.
– Ну, какое будет ваше решение? Возвращаетесь в Россию или плывёте дальше с вашими солдатами, как велит ваш долг? – в голосе Бойла снова послышалась издёвка.

Иван Тимофеевич вышел на палубу. Баркас отплыл далеко. В неспокойных волнах угадывался крохотный силуэт, над которым стелился дым. Противно заскрежетала по металлу цепь, которая грубым рубцом прошлась по сердцам русских, стоявших, как и генерал Беляев, вдоль бортов и с тоской смотревших на Константинополь. «Бюргемейстер Шредер» поднимал якорь и брал курс на остров смерти.