Завтрак

Пили чай. На столе из колонки играла музыка. Рядом с ней стояла серая пиала с яблоками. На двух белоснежных тарелках лежали бутерброды с маслом и семгой, пару вареных яиц, разрезанных пополам. Отдельно почти в центре стола на полукруглой деревянной доске красовался золотистый сыр с грецким орехом, а рядом с ним – мёд в соуснике и нарезанный серый хлеб.
В не зашторенное окно скромно светило недавно взошедшее осеннее солнце. Лучи его тускло отражались на идеально белых кухонных шкафах. Она сидела за столом в его бежевой домашней футболке, еще растрепанная после жаркой ночи, но уже умытая. Они переговаривались немного, больше занимаясь бутербродами, чем друг другом. Незначительные разговоры, совершенно пустые.
За окном зашумел транспорт. Город постепенно просыпался. Скоро и они отправятся на работу. На её руках был красивый жёлтый маникюр с белыми цветами на безымянных пальцах. Вчера он так ими любовался. Но ночью она сломала ноготь. Теперь указательный палец правой руки выглядел так сиротливо, даже жалко без покрытия. Смотрелось не эстетично, постоянно бросалось в глаза.
Бутерброды заканчивались, как и сыр на доске. Она поднялась с кружкой в руках, подошла к прозрачному большому чайнику.
- Тебе долить?
- Нет, спасибо.
Ему хотелось скорее допить и доесть, чтобы начать собираться. Зачем растягивать? Он снова боялся, что она станет звонить и писать после. Так уже было ни раз. Ему это не нравилось. Но когда она пропадала, то всегда хотелось узнать почему. 
Пустые тарелки и кружки были сложены в раковину. Оставшийся сыр он убрал в холодильник, а хлеб – в хлебницу.
- Иди собирайся. Я сам помою.
Зашумела вода, загремела посуда. Колонка «Алиса» поставила слезливую песню. Он с раздражением велел ей сменить музыку. Заиграла: «Свет далеких планет»*. Это уже терпимо. Вымытые тарелки он аккуратно расставил в сушилку, а кружки, перевернув, поставил на полотенце, расстеленное слева от раковины.
«Махнём со мной на небо, оставь нараспашку окно»*.
- Я готова.
Он обернулся.
«На другой планете любовь и свежий ветер»*
Бежевое облегающее трикотажное платье ей очень шло, подчеркивало стройность и изящество. Нежная и хрупкая как ангел. В этом платье она была по-особенному прекрасна. Не зря они его купили.
- Шикарно выглядишь, принцесса! Я быстро соберусь.

Жёлто-зеленая, багряная, а местами и почерневшая, сгнившая листва лежала на сером асфальте. Дворники, метущие улицы, были ей не по чем. Она побеждала своим количеством. Но несмотря на листопад деревья не оголялись. В красивых, осенних нарядах они рядами стояли между двух парковых дорожек. Они шли по одной из них к её дому. Солнце светило почти на чистом голубом небе. Грело оно слабо, но было так приятно, что оно есть.
Она предложила немного пройтись пешком, подышать утренним осенним воздухом. Сначала ему хотелось отказаться, чтобы быстрее попасть на работу, но потом он передумал. Полчаса не так уж и важны. Тем более он не собирался больше с ней видеться. Как хорошо, что они оба приличные люди. Никаких ссор, скандалов, упреков или обвинений. Он не любил ругаться или ссориться. Какой смысл? Бесполезная трата энергии. Нужно быть выше этого.
- Зачем ты всё это делаешь?
Пронзительный взгляд её карих глаз застал его врасплох. Он вздрогнул, растерявшись. На секунду вспомнилось, как мать лет двадцать назад чуть не поймала его с сигаретой. Он тогда всё отрицал.
- Что?
- Ты знаешь что.
Они многозначительно переглянулись и замолчали. Он проводил её до дверей дома. Они тепло, даже страстно попрощались.

Следующая осень была теплее предыдущей. Не такой дождливой, но как всегда сказочно красивой. Уже в сумерках он вернулся домой с работы. Как же хорошо дома. Тихо и спокойно. Сегодня он случайно узнал, что она вышла замуж за какого-то врача или инженера. Ему рассказала их общая знакомая. Хорошая новость. Он был рад за неё.
Музыка заиграла из колонки. После душа он поставил на стол, где были только яблоки в пиале, бокал на высокой ножке. Налил из холодильника розового вина и сел с телефоном. Листал соцсети. Ничего интересного.
Он внезапно вспомнил про её письма. Всего пять штук. Она их обратно не попросила, что к лучшему. Письма ему никто никогда не писал. 

Отложив в сторону телефон, он пошёл в спальню и достал из комода несколько крафтовых конвертов. Пальцы дрогнули от прикосновения к бумаге. Вернувшись на кухню, он разложил конверты на столе, доставая из них письма и тоже раскладывая рядом. Листы, исписанные неровным мелким почерком, манили и отталкивали одновременно. Он решился. Развернул одно, потом второе, третье… Ночь была тёмной и безлунной. За окном кричала и веселилась, гремя бутылками, молодёжь, но и во дворе в какой-то момент наступила тишина. Город погрузился в сон. Только в его доме горел свет. Вино закончилось и в бутылке, и в прозрачном бокале. Глаза его увлажнились. 
Он вымыл бокал, убрал письма в комод и лёг спать.