Валерий Игнатов. Как вымирало Поволжье

  (Статья Валерия Игнатова с сайта "Загадки истории").
  О трагедии, которая в тысяча девятьсот двадцать первом - тысяча девятьсот двадцать втором годах произошла на половине европейской части России, мы кое-что знаем ещё из школьного учебника истории. В советское время её официальной причиной была объявлена двухлетняя засуха тысяча девятьсот двадцатого - тысяча девятьсот двадцать первого годов, уничтожившая хлебные посевы на огромных площадях. Однако партийная пропаганда всегда замалчивала тот факт, что продолжительные неурожаи в России не раз случались и в царское время, но тогда они почему-то не достигали масштабов национального бедствия.
  "Дед умер, бабка умерла, потом - отец. Остался Мишка только с матерью да с двоими братишками. Младшему - четыре года, среднему - восемь. Самому Мишке - двенадцать... Умер дядя Михайла, умерла тётка Марина. В каждом дому к покойнику готовятся. Были лошади с коровами, и их поели, начали собак с кошками ловить".
  Так начинается ныне почти забытая повесть писателя Александра Неверова (Скобелева) "Ташкент - город хлебный". В ней излагается бесхитростная история обыкновенного мальчишки Мишки Додонова из села Лопатина Бузулукского уезда Самарской губернии. В начале осени голодного тысяча девятьсот двадцать первого года он, оставшись в семье старшим, вместе с другим сельским мальчишкой Серёжкой Карпухиным поехал за хлебом в Ташкент. В пути Серёжка погиб, а Мишка уже глубокой осенью привёз-таки в своё село шесть пудов пшеницы. Но к тому времени из всей семьи живой осталась только его мать.
  Повесть "Ташкент - город хлебный" увидела свет в тысяча девятьсот двадцать втором году, после чего при Сталине она публиковалась всего один раз - в тысяча девятьсот тридцать шестом году. Сейчас мы знаем, что Неверов показал в ней далеко не самые страшные эпизоды всенародной трагедии тысяча девятьсот двадцать первого - тысяча девятьсот двадцать второго годов. Тем не менее повесть "Ташкент - город хлебный" наряду с "Разгромом" Александра Фадеева, "Москвой кабацкой" Сергея Есенина, "Собачьим сердцем" Михаила Булгакова и другими книгами в сталинское время попала в список произведений, нежелательных для массовой публикации.
  Что же касается причин поволжской голодной трагедии, то видеть их в одной лишь двухлетней засухе - значит сказать полуправду об этом бедствии. Ведь известно, что климатические условия тысяча восемьсот девяносто первого года, когда в Поволжье тоже был голод, оказались ещё более тяжёлыми, нежели в засуху тысяча девятьсот двадцать первого года. Но тогда правительство не допустило трагических последствий, какие отмечались через тридцать лет.
  Вспомним, что в августе тысяча девятьсот четырнадцатого года Россия оказалась втянутой в Первую мировую войну, которая вскоре переросла в войну гражданскую. В общей сложности военные действия в стране продолжались свыше семи лет, и при этом, по разным оценкам, погибли от пятнадцати миллионов до двадцати пяти миллионов человек. А поскольку в те годы более девяноста процентов российских мужчин составляли крестьяне, то к тысяча девятьсот двадцать первому году выращивать хлеб в стране стало практически некому. Наиболее работоспособная часть крестьянства либо все ещё пребывала на фронтах, либо уже лежала в земле.
  Из-за нехватки рабочих рук объёмы посевных площадей по всей стране уменьшились во много раз, и в итоге резко сократился завоз продовольствия в крупные города. Именно тогда ленинское правительство перешло к политике продразвёрстки. Осенью тысяча девятьсот двадцатого года продотряды снова выгребли у сельского мужика весь хлеб до зёрнышка. В ряде поволжских регионов в деревнях не осталось даже семенного зерна - неприкосновенного запаса, употреблять который в пищу русский мужик-хлебопашец испокон веков считал кощунством.
  И тут положение дел ещё более усугубила весенняя засуха. Стало ясно, что на Поволжье надвигается невиданное по масштабам бедствие.
  Ещё в апреле тысяча девятьсот двадцать первого года, осознав сложившуюся ситуацию, советское правительство приняло постановление "О борьбе с засухой". И хотя восемнадцатого июля того же года Декретом ВЦИК была образована Центральная комиссия помощи голодающим (ЦК Помгол) как организация с чрезвычайными полномочиями в области снабжения и распределения продовольствия, в летние месяцы вряд ли кто-то представлял, в какие ужасы последствия этого голода воплотятся с наступлением холодов.
  О страшной заволжской зиме тысяча девятьсот двадцать первого - тысяча девятьсот двадцать второго годов нам сообщают рассекреченные сухие строчки протоколов, составленные работниками милиции, губернской ГПУ и Помгола. Неподготовленный человек нашего времени вряд ли сможет без содрогания читать эти беспристрастные документы.
  Выписка из доклада губернского инструктора Зворыкина А. А. от пятнадцатого февраля тысяча девятьсот двадцать второго года: "Населением Ставропольского уезда съедено всё, что только можно съесть: кора деревьев, солома с крыш, тряпьё, какое скапливалось годами... Собирают лошадиный кал и в свежем виде перерабатывают его в пищу. Трупоедство развито невероятно. Съедаются не только умирающие свои близкие, но и воруются трупы из амбаров, куда свозятся все покойники в ожидании групповых похорон. Хоронят в каждой деревне один раз в десять-четырнадцать дней, человек по шестьдесят-восемьдесят. За последнее время смертность дошла до десяти-двенадцати человек в день. Регистрация смертей при этом не ведётся... Съесть человека у многих уже не считается большим преступлением - мол, это уже не человек, а только его тело, которое всё равно сожрут в земле черви".
  "В декабре тысяча девятьсот двадцать первого года в селе Каменка Пугачёвского уезда гражданки Жигановы (мать и дочь) и гражданка Пышкина съели трупы своих двух детей, затем ими были зарезаны две женщины: гражданка Фофанова, до этого принимавшая участие в употреблении детей в пищу, и неизвестная старуха семидесяти лет, зашедшая переночевать. Когда и эти запасы иссякли, Жигановы зарезали и Пышкину".
  "Обследованием губинспекторов установлено, что в январе тысяча девятьсот двадцать второго года в селе Дубовый Умет Иван Малинин семнадцати лет убил свою сорокатрёхлетнюю мать. До этого он три недели питался собаками и кошками. У матери было семь пудов картошки, приготовленной на семена, но она ему ничего не давала. Тогда Малинин удушил её на печи и утащил в погреб, чтобы потом съесть".
  И это только ничтожная часть от огромного объёма беспристрастных архивных документов того голодного времени. Они основаны на реальных фактах, поскольку зимой и весной тысяча девятьсот двадцать второго года в заволжских деревнях были поголовно съедены не только собаки, кошки и крысы, но и уничтожена кора почти со всех окрестных деревьев, а во многих местах для изготовления некоего подобия хлеба собрана и вся соломенная труха с крыш.
  Если в сентябре тысяча девятьсот двадцать первого года в Поволжье не имели продовольствия свыше пяти миллионов человек, то к октябрю обстановка ещё более накалилась: цифра голодающих перевалила за пятнадцать миллионов.
  В декабре тысяча девятьсот двадцать первого года правительством была названа цифра в двадцать два миллиона голодающих. При этом официальная статистика гласит, что из указанного числа по причине голода тогда погибли от одного миллиона до пяти миллионов человек, хотя независимые эксперты настаивают на другой цифре - не менее десяти миллионов человек.
  Когда летом тысяча девятьсот двадцать первого года стало понятно, что в одиночку советская власть не может справиться с последствиями голода, во многом ею же и порождённого, то для спасения миллионов человек, в первую очередь детей, было решено принять помощь из-за рубежа.
  Наиболее известными иностранными организациями, помогавшими голодающим, были Английское и Американское общества друзей России, организации Шведского, Голландского, Чехословацкого, Германского и Французского Красного Креста, религиозная американская организация «Первый союз квакеров», а также Норвежский Нансеновский комитет.
  Но в этом плане нам сейчас больше всего знакома деятельность American reiif administration - Американской организации помощи (АРА), специально созданной для оказания помощи голодающим России. Соглашение о сотрудничестве с нею советское правительство подписало летом тысяча девятьсот двадцать первого года. Разумеется, американцы не были бы американцами, если бы они занялись чистой благотворительностью. Нет, представительства АРА кормили умирающих от голода российских детей вовсе не за свой счёт: продовольствие для голодающих оплачивалось российскими драгоценными металлами, бриллиантами, ювелирными изделиями, произведениями искусства и прочим национальным достоянием России.
  И ещё США просто не могли не использовать то обстоятельство, что представительства АРА были открыты в десятках и сотнях городов и сёл российской глубинки, куда до этого американские спецслужбы не могли проникнуть. Поэтому во главе губернских представительств АРА были поставлены кадровые разведчики.
  Борьба советских и иностранных организаций с голодом продолжалась до осени тысяча девятьсот двадцать второго года, когда в Среднем Поволжье был, наконец, собран хороший урожай. К тому времени о страшных событиях напоминали лишь материалы "Музея истории голода", который работал в Самаре до тысяча девятьсот двадцать пятого года. Затем собранные им документы и предметы были переданы в губернский Музей революции, где их "похоронили". Рассекречены эти документы были только в постперестроечное время.