Есть такая профессия катмен

Дмитрий Лучников: «На Россию сейчас идет давление по всем фронтам»   
(Часть интервью, не опубликованного 8 лет назад)

«КАТМЕН МОЖЕТ СОХРАНИТЬ ИНВЕСТИЦИИ, ВЛОЖЕННЫЕ В БОКСЁРА»

– Дмитрий Анатольевич, мы помним советские времена, когда один тренер решал множество вопросов, как и один врач или администратор. Сейчас появилась узкая специализация – тренеры по вратарям, тренеры по функциональной подготовке, врачи-диетологи. Много кто появился, только вот спортивные победы исчезли в том количестве, что было раньше. Так и ваша специализация катмена редкая для России. Можно даже сказать уникальная настолько, что люди могут задаться вопросом – зачем она нужна?
– Само собой, в советском боксе такой профессии не было, потому что мы развивались в другой спортивной системе. Но надо понимать, что была огромная территория, в которой находился некий селекционный котёл, поварившись в котором наиболее достойные спортсмены выходили на первые роли мирового любительского бокса. Чемпион страны по любителям был личностью, который мог, переехав на Запад, почти сразу претендовать на звание чемпиона мира по профи. Советский спорт был национальным продуктом, до уровня которого нам сейчас надо снова здорово тянуться. В том числе, в нюансах.
Возвращаясь к вашему вопросу, замечу, что в 80-е годы не было такой фармакологии, такого спортивного питания, как есть сейчас, и это приводило к тому, что конкуренция на мировом уровне была иной, как и сами спортивные достижения. Потом мы, «благодаря перестройке», выпали лет на 20 из эволюционного процесса в спорте, теряя преемственность с достижениями великих советских спортивных традиций, и только сейчас начинаем догонять мировой спорт, в том числе, создавая эти узко специализированные профессии, или привлекая иностранных специалистов в этих отраслях.
К этому пониманию пришли даже в любительском боксе. Несколько лет назад был запущен турнир любителей, участники которого начали пользоваться иными более профессиональными перчатками (WSB). Сразу появился вопрос тейпирования рук, которые начали травмироваться. Сняли шлема, и рассечения стали чаще, из-за ударов головой. И в любительском спорте ввели профессию катмена. Я был одним из первых, кто работал на этих турнирах WSB, и одним из первых, кто попал в качестве катмена на Кубу, где людей нашей профессии не было ранее никогда.
Международная федерация любительского бокса AIBA уже на Олимпиаде в Рио-де-Жанейро использовала катменов, я был в команде претендентов на участие, но из-за всех этих политических разборок прошлым летом, меня перебросили в резервный состав. И там работали три моих товарища из Европы.

– Но, как я понял, катмен входит в одну из боксёрских команд, не помогая по ходу поединка сопернику, в случае появления проблем.
– Это в профессиональном боксе, а на Олимпиаде в Бразилии уже появление трёх катменов, которые помогали боксёрам любых стран, само по себе стало прорывом. Профессиональный бокс «наступает» на любительский, специалисты из профи-бокса приходят в любительский, а настоящих катменов в России, фактически нет.

«ЕСЛИ МЫ НЕ ВОЙДЁМ НА КУБУ С ПРОФИ-БОКСОМ, ЭТО СДЕЛАЮТ АМЕРИКАНЦЫ»

– Вы бывали на Кубе. Сейчас мы про их бокс чаще слышим тогда, когда в очередной раз кто-то из местных боксёров сбегает. Как сейчас поживает бокс на Острове Свободы?
– По моим ощущениям, через считанное количество месяцев там появится и профессиональный бокс. В том числе и для того, чтобы возможно решить проблему побегов боксёров, но это конечно проблема иного рода. Им для создания профи-бокса ничего не надо делать, просто поменять правила проведения турниров и мотивацию, и больше ничего. Количество боксёрского «материала» огромное. Конечно же, всё упирается в общую экономическую модель государства, но, например, турнир WSB показал жизнеспособность переходных моделей бокса. Правда, единственное, что не смогло продолжить развитие данной модели это «традиции» судейства любительского бокса. Некоторое время назад я высказывал предложение создания на Кубе первого совместного профессионального боксёрского шоу с помощью представителей нашей страны. Если полвека назад мы зашли туда с любительским боксом, то логично было бы выступить с идеей совместного развития профессионального бокса. Иначе первопроходцами станут американцы, ну, или канадцы, что ситуацию не меняет. Хотя, я считаю, при нормальном подходе профессиональный бокс может быть не только спортом, но и частью культурного обмена, и большой политики, причем не являясь самой политикой или её инструментом, а скорее некой спортивной «дипломатией». Благодаря контактам в мире профессионального бокса можно решать много нерешаемых проблем.

– В вашей профессии есть свои легенды?
– Я бы назвал для примера среди таких Джо Соузу или Эла Гевина. Они работали на всех трёх знаменитых боях между Артуро Гатти и Микки Уордом. Покойный Джо Соуза может вспомниться нашим болельщикам по поединку Виталия Кличко с Ленноксом Льюисом, когда бой прекратили из-за рассечения Кличко. Виталий потом долго обвинял Соузу в том, что он не справился с его рассечением. Я сам долго не мог понять – почему эти катмены так медленно шевелятся, и внутренне мог согласиться с этим обвинением, потому, что представители старой школы немного работали на драматизацию происходящего. Когда происходила сечка, они не обязательно торопились останавливать кровь, чтобы промоутеры или менеджеры боксёра осознавали значимость катменов и продолжали давать им работу. Если бы я оставлял немного крови, то была бы заметней и моя работа (смеется), но это не в моём стиле. В то время, когда на Западе хорошего специалиста могут «зафрахтовать» за два-три месяца до проведения того или иного боя и даже просто взять на зарплату, то со мной бывали ситуации, когда звонили с утра со словами: «Сегодня в таком-то городе бои, самолёт во столько-то, мы тебя ждём». Хотя я в такие игры давно не играю, но ситуация в этом плане к лучшему не меняется, и в России, увы, я не вижу большого количества сильных менеджеров.
В прошлом году в России прошло беспрецедентное количество турниров по профессиональному боксу, ММА, кику, сумасшедшее количество, которого за десятки лет не могли достичь. И у людей появилась надежда, они получили работу и мотивацию, они получили толчок. Вы не представляете себе – какой бум сейчас переживает Москва! Открылось большое количество магазинов экипировки, огромное количество залов, именно залов единоборств. И всё это возникло буквально за пару лет.

«НА РОССИЮ СЕЙЧАС ИДЕТ ДАВЛЕНИЕ ПО ВСЕМ ФРОНТАМ»

– Настоящий боксёрский зал, такой классический, как рассказывал Вадим Токарев, пропитан запахом пота до основания фундамента. А как у нас?
– Есть и такие. Москва заразилась профессиональным боксом и единоборствами. Это первые признаки индустрии, когда растёт инфраструктура, появляется системность. И всё это развивается, благодаря тому взрыву интереса к единоборствам, который произошел за последние два года и есть отличный потенциал – большой интерес у публики и талантливые кадры.

– Вы работали в Казани на боксерском вечере, который прошел осенью 2015 года?
– Да, запомнилась сумасшедшая энергетика, живой, добрый болельщик, всё было классно, помимо исхода двух боёв, в которых Дима Кудряшов и Рахим Чахкиев проиграли своим соперникам. Там еще в бою Саши Поветкина была сечка, когда у меня сердце замерло, от перспективы третьего поражения. Думал, не дай Бог, какой-нибудь лаки-панч пропустит из-за отсутствия обзора, тогда хоть стреляйся. К счастью, удалось решить проблемы с этим рассечением.

– МОК то и дело лишает медалей чемпионов прошлого, сейчас терзая лауреатов Олимпиад 2008 и 2012 годов. Что касается профи-бокса, то я что-то не слышал о дисквалификациях за прошлые грешки. Всё происходит «здесь и сейчас».
– Интересный вопрос. Вот я тоже не знаю – работают ли ВАДА с замороженными допинг-пробами профессиональных боксёров? Могут ли они, со временем, проверить их с помощью более продвинутых технологий. Давайте не будем развивать эту тему, чтобы не подать сигнал нашим политическим оппонентам, не дать им лишний козырь в том давлении, которое и так оказывают на Россию в разных областях. В любительском боксе, кстати, тоже только сейчас начали почему-то возвращаться к прошлым пробам.

– Почему?
– Это дополнительный инструмент давления. В советские времена на нас могли давить только экономически, то есть, стоимостью сырья и всяческими эмбарго, а сейчас давление идёт по всем фронтам.