Главный закон оргтехники

Американская народная сказка.

ТЖИН 17823 ЛЯЙНОПЛАН 9896 2707


  В одной небольшой деревеньке штата Техас, США, жил как-то парнишка по имени Гарри Сликсон. Бедный парень! Что это была за жизнь: с утра до ночи вокруг его родного бунгало с грохотом носились туда-сюда сотни коров, мустангов и грузовиков, оставляя за собой тучи растревоженной пыли, которая, осев, обнажала политые маслом лепёшки; отец, насквозь пропитанный газолином и джином, стучал молотком, скрежетал гаечными ключами, куда-то отвозил подправленную рухлядь и возвращался обратно с новой; а мать без устали боролась за права, которыми те, у кого они были с самого начала, не очень-то и пользовались. Знойными ночами, случалось, на тропу войны выходили отчаянные краснокожие, и утихомирить их был способен лишь сорок пятый калибр с расщеплённым наконечником. Страшной суете не было конца, и юный мистер Сликсон боялся сойти с ума от этой пытки.
 - Что за кислый вид у тебя, парень! - усмехнулся однажды старый шериф, проезжая мимо дома семейства Сликсонов на своей старой полицейской колымаге. - Бьюсь об заклад, ты что-то натворил и родители в наказание оставили тебя без сладкого. Пожизненно!
  Добродушный смех шерифа показался задетому за живое Гарри подлой издёвкой, и он отвернулся. "Пожизненно!"! А ведь старый защитник закона и порядка несомненно прав: прожить здесь всю жизнь куда страшнее, чем сразу сойти с ума!

 - Дэдди! - обратился он к отцу, когда вечером того же дня семья собралась за завтраком. - А зачем это всё?
  Надо сказать, что каждый день с раннего утра до поздней ночи мистер Сликсон-старший думал только о деньгах: где их достать и как потратить, чтобы не слишком много их при этом ушло, поэтому размытый вопрос сына тоже воспринял в финансовом ключе.
 - А для того, юный мистер Сликсон, - ответил мужчина с некоторым раздражением, - чтобы наш Мистер Президент мог побольше денег отсылать одной маленькой стране, имевшей глупость раздразнить соседнюю большую страну.
 - Зачем?
 - Затем, сынок, - затянула миссис Сликсон тоном преподавательницы, читающей лекцию, - что демократия, на страже которой стоит наша благословенная страна, - наилучшее устройство человеческого общества, это сокровище, нуждающееся в защите, и стоит она, милый Гарри, куда больше неудобств отдельно взятых людей, - женщина покосилась на мужа.
 - Неудобств?! Неудобств! - взорвался мистер Сликсон-старший. - По-твоему, дорогая, годами гнуть спину и ничего не иметь взамен - это неудобства?
 - Замолчи! - закричала жена. - Из-за лентяев вроде тебя мы не можем спонсировать пострадавших как следует, ограничиваясь жалкими подачками, да и те - стыдно сказать! - Конгресс одобряет со скрипом! Да тиранам и фашистам вроде тебя, попирающим демократию и права женщин, впору жить среди врагов нашей бедной маленькой союзницы! Это изверги вроде тебя довели бедного Мистера Президента до деменции! С вами и молодой свихнётся!
  Откровенная нелепость услышанного заставила мистера Сликсона-старшего улыбнуться.
 - Тебя послушать, так все бедные: и те маленькие недоноски, не способные обратить мои деньги в победу, и Мистер Президент, не способный связать двух слов воедино. - Он перешёл на крик: - Один я богатый! Такой богатый, что питаюсь одной травой, будто козёл!
 - Замолчи! Наш долг - любить Мистера Президента! И мы обязаны любить угнетённых!
 - Долгих лет старому маразматику! Довольна? Что же касается той несчастной страны, любви и долларов в неё вбухали уже столько, что я всерьёз опасаюсь, как бы бедолаг не разорвало!
  "Так вот куда ушла любовь, положенная мне", - с грустью подумал Гарри, взял свою кружку и пошёл на крыльцо.

  Уже следующее утро коренным образом изменило жизнь юного мистера Сликсона. Случилось так, что в унылое в своей суете техасское захолустье заглянул коммивояжёр, набиравший рекрутов для одного образовательного стартапа. Тщательно прилизанный от макушки до пят молодой человек с галстуком на шее и планшетом в руках приковывал к себе взоры всех местных от мала до велика: одни смотрели на странного типа с подозрением, другие, и в их числе Гарри Сликсон, - с восхищением.
 - Послушай-ка, Билл, - буркнул хмурый мужик сквозь толстую папиросу своему приятелю, стоявшему рядом с ним у входа в салун, - почему вон к тому малому не липнет наша пыль?
 - Я знаю таких, Джек: к ним не одна только пыль не липнет.
 - А что насчёт денег, Билл?
 - И да и нет, Джек: сначала они привлекают капитал в свою контору, а затем получают от неё небольшой процент. Тут примерно то же, что у прохвостов, обзванивающих незнакомцев.
 - Отлично, - ещё больше нахмурился Джек. - Но я спрашивал тебя о тех деньгах, которые ты мне должен, Билл.
 - Я тебе ничего не должен, негодяй! - крикнул Билл и выхватил револьвер...
  Через две минуты прибывший на место происшествия коронер констатировал смерть очередной жертвы излишней свободы.
 - Да, дорого обходится нам демократия! - вздохнул он.
 - Не переживайте, док, - офицер полиции бросил презрительный взгляд на убитого. - Подобные негодяи сами рады платить, как видите.
 - Я не о том. Пока наши налоги экспортируют за океан, я даже новый костюм не могу себе позволить.
 - То есть, вы оправдываете агрессию против несчастной страны, док? - насторожился офицер. - Это смахивает на неповиновение властям!
 - Успокойся, Фрэнк, - махнул окровавленной рукой доктор. - Ты и сам понимаешь, о чём я.
 - Понимаю, - вздохнул полицейский. - Мы с моей Мэри тоже едва сводим концы с концами. Копили на отпуск, а тут... Эх, кутнём, когда капитулируют наши угнетённые партнёры, будь они неладны!

  Вечером мистер и миссис Сликсон нашли в гостиной записку от сына. В ней говорилось:
  "Дорогие папа и мама! Я не желаю до конца своих дней оставаться тёмным реднеком, поэтому покидаю вас и отправляюсь в LA, где меня ждут учёба и карьера.
  P.S. Я оформил вам спутниковое TV, чтобы вы не скучали без меня.
  Г. П. Сликсон".
 - Теперь, потеряв сына, мы сможем больше денег выделять на благотворительность. Ты довольна, я надеюсь? - усмехнулся мистер Сликсон-старший. Он был действительно рад за сына и немного - за себя.

  Учебное заведение, куда попал Гарри, представляло собой офис, до отказа набитый наставниками и наставляемыми. Парню нравилось здесь учиться, он также был без ума от Лос-Анджелеса, штат Калифорния: бархатный песок, тёплый океан, свежий, в меру пропитанный выхлопным газом воздух и бесконечные перспективы на будущее, - мечтать о большем мог себе позволить разве что господин Президент Соединённых Штатов! Мистер Сликсон-младший учился на перспективном, как его уверяли наставники, IT-направлении, и, едва разобравшись в работе компьютера, он научился получать садистское удовольствие, загружая процессор своим витиеватым кодом. "Вот посмотри, брат, что такое суета!", - злорадно шептал он, прожимая кнопку "Run". - "Не нравится? А я варился в подобном аду пятнадцать долгих лет! Но с меня хватит! Теперь я всласть отдохну, а ты за меня подумаешь и поработаешь! Да! Да!".
 - Что тут у вас? - прогремел однажды по окончании этого традиционного монолога голос ментора, и Гарри, застигнутый врасплох, подскочил на своём стуле.
 - Ничего, мистер Зелински... - растерялся парень.
 - Нет-нет, повторите, что вы говорили сейчас об отдыхе и работе, мистер Сликсон?
 - Ну... Я замечтался о том, как машины будут думать и работать за нас, мистер Зироньски. И мой код... Я сейчас же займусь его оптимизацией, чтобы...
 - Погоди, парень...
  Ментор поднёс к монитору свои подслеповатые глаза и принялся бегло изучать код, нервно теребя колёсико мыши. Перед ним проносились стройные блоки программных конструкций, различные команды и аргументы к ним; сотни и сотни строк интеллектуальной собственности мистера Сликсона-младшего. Гарри, понимая бездарность своего кода, граничившую с преступностью, с диверсией, сидел без кровинки в лице, ожидая, что его вот-вот выставят из шараги и отправят обратно домой. Домой!..
 - Мистер Зиленски!
 - Погоди, парень... - повторил ментор. - Вот тут у тебя умножение реализовано путём циклического сложения... Чтоб я сдох!
 - Я исправлю!..
 - Ни в коем случае, парень! Программист - он ведь как художник. Вот ты так видишь. Почему это нужно исправлять? Или ты против инклюзивности и разнообразия? Скажи, ты сторонник евгеники, ты фашист?
 - Никак нет, сэр!
 - Смотри: тут ты задействовал библиотеки "DirectX", "OpenGL" и "PhysX". Солидно!
 - Я исправлю! - повторил Гарри.
 - В чём дело, мистер Сликсон? Вам нездоровится сегодня? Или у вас экзамен?
 - Никак нет, сэр!
 - Ну и успокойтесь. Чем больше чужих продуктов вы требуете для функционирования своей программы, тем, значит, вы коммуникабельнее. Или вы хотите прослыть программистом-затворником? Железный занавес в программировании... Скажите, вы коммунист?
 - Ни в коем случае, сэр!
 - Сделаем так, - подвёл итог ментор, хлопнув ладонью по столу: - честно охарактеризуй свой код, а затем я оглашу свою резолюцию.
 - О'кей... - Гарри замялся. - О'кей. Код, несмотря на вашу похвалу, излишне прожорлив, а программа, которая из него получится, потребует от конечного пользователя покупки большого количества стороннего ПО и при интенсивном её использовании, особенно в жаркое время года, может навредить аппаратной части машины-исполнительницы.
 - Теперь мой ход. У вас, мистер Сликсон, как у программиста есть только одна проблема, - излишняя забота о конечном пользователе. В остальном же вы показываете впечатляющие способности. Смотрите: если программа плохо оптимизирована, на что вы мне всё время намекаете, она потребует мощного современного оборудования для своей работы, а это - прибыльные контракты с производителями этого самого оборудования и статус. Если она к тому же требует дополнительного стороннего ПО, то это - прибыльные контракты с поставщиками задействованного нами софта и статус. Смотрите: вы постоянно запрашиваете выделение памяти с избытком, но ни разу не освобождаете отработанные ячейки; это - залог того, что программа не загнётся от нехватки ресурсов и не вылетит, это - дополнительное требование к оборудованию, это - статус! Значит, программа потребует дорогой, премиальной аппаратуры, а выполнение ваших программ на элитных машинах создаёт вам и вашему продукту определённую репутацию, даёт вам более почтенную клиентуру, отсекая, извините, откровенное быдло, и ваши клиенты, раз уж вы о них так заботитесь, также купаются в лучах всей этой славы. Понимаете? Действительно, если ваша программа спалит дешёвый компьютер какого-нибудь реднека, то он с ума сведёт отдел технической поддержки и сопровождения, и всё из-за нежелания или невозможности купить новый компьютер и попробовать ещё раз уже на нём. (Для борьбы с этим досадным явлением вводится техническое сопровождение программного продукта только при условии покупки пользователем платной премиум-лицензии, что закрывает рты неплатёжеспособной голытьбе). Но вы обладаете талантом писать для обеспеченных кругов, а для них подобные накладные расходы - поверьте! - ровным счётом ничего не значат. Теперь понял?
 - Думаю, да, мистер Зелёнски, - кивнул Гарри.
 - Как я тебя учил? Больше конкретики: что именно ты понял?
 - Я понял, что перенапрягаться мне как программисту вредно и убыточно. Но если, скажем, сгорит мой рабочий компьютер, - вот этот самый?
 - На такой случай он застрахован, равно как и все остальные наши машины. Просто учись и пиши код, парень, и тебя ждёт большое будущее!
  Юный Гарри Сликсон последовал совету своего ментора. Вскоре мистер Заленски обнаружил и похвалил ещё одно выдающееся качество своего питомца, - продуктивность, - за которую была повышена стипендия.

  А через год после начала обучения оно подошло к концу. Любой школьник радуется выпускному, однако Гарри Сликсон был студентом и уже кое-что начал понимать в этой жизни, потому столь раннее завершение курса его насторожило.
 - Ты самородок, Гарри! - со свойственной ему прямотой заявил мистер Злински. - Индиго! Вундеркинд! Называй как хочешь. Готовь дипломную работу.
  Мистер Сликсон-младший помрачнел ещё больше. О чём ему писать? Об истории компьютера? Это могут не принять, да и не интересна она никому, - главное ведь, чтобы машина работала. Тогда, может, о проблемах современных систем? Если мыслить как мистер Зелонски, так у них одни преимущества, а проблем давно уж никаких нет, - и пусть их ругают последними словами на различных форумах, диплом об образовании ему - Гарри - будет выдавать альма-матер, а не форумчане. Можно сочинить подробный обзор на какую-нибудь игрушку... "Вот дурак!", - выругал сам себя Гарри. - "Речь идёт о дипломной работе по программированию!". Сгодилось бы аргументированное размышление о преимуществе одного языка программирования перед другим. Однако парень освоил за год лишь один язык. "Скажи честно: на сколько баллов ты оцениваешь своё мастерство?", - прозвучал в его голове вопрос ментора, который тот никогда не задавал, но вполне мог бы это сделать и непременно в такой вот форме. "На троечку или даже двоечку, сэр", - ответил себе-ментору Гарри. Какой может получиться диплом при таких знаниях? И тут ответ нашёлся сам собой. Нет, мистер Сликсон-младший вовсе не собирался подавать в суд на шарагу, отнявшую у него целый год жизни и готовую теперь отпустить своего питомца в эту самую жизнь на все четыре стороны без каких-либо применимых профессиональных навыков. Нет, конечно нет!  IT-индустрия развивается по собственным законам, и если гиганты вроде "Microsoft", "Apple" и "Google" не очень-то стараются, то с чего бы, действительно, лезть из кожи простым разработчикам. Раз он - Гарри - слаб как программист, так ему стоит заняться разработкой компьютера!
  Попытка естественным образом придумывать архитектуру машины провалилась. Тогда Гарри поменял стратегию и начал определять, что именно в знакомых ему образцах ЭВМ он понимал хуже всего. А хуже, сложнее всего давалась ему часто востребованная конвертация значений из шестнадцатеричной системы счисления в десятеричную и обратно. Шестнадцатеричная система имеет прямое отношение к двоичной, двоичная же - основа информатики. Значит, появляется шанс потрясти своей дипломной работой сами основы информатики! За такое либо изгонят из общества либо ещё при жизни поместят на почётное место среди учёных. В обоих случаях дуиплом несчастной IT-шараги терял своё значение.
  Ко дню сдачи работы у Гарри всё было готово. Решительно повернув дверную ручку, он уверенно вошёл в кабинет профессора, бухнул на его стол увесистую тетрадь и плюхнулся в кресло.
 - Вы готовы отвечать, мистер Сликсон? - нахмурился профессор.
 - Я готов! - кивнул парень и открыл свою тетрадь...

  Человек проносит своё детство через всю свою жизнь, проецирует на своё и чужое будущее своё прошлое, не всегда, к сожалению, исключая того, что возмущало и мучало когда-то его самого. Главными чертами детства Гарри Сликсона являлись грубость и суета. Ну, ещё песок, жара, лепёшки и неуравновешенные футбольные фанаты. Такое себе детство, однако оно нашло парня даже в далёком от Техаса ЭлЭй, корябнуло его сердце горьким ногтём ностальгии и отразилось в проекте новой архитектуры электронной вычислительной машины.
 - Какая нелепость! - бушевал профессор, получив первые сведения о ней. - Числа передаются по своему прямому десятичному значению эквивалентным количеством импульсов! Да вы понимаете, молодой человек, как долго они будут не то что обрабатываться - вводиться?!
 - Понимаю, - спокойно ответил мистер Сликсон-младший. - Поэтому для ускорения трансфера мы используем параллельные потоки на основе дополнительных магистралей и процессоров. Это заинтересует производителей оборудования, понимаете?
 - Понимаю, - заметно смягчился старик. - Но всё же... Сейчас для записи числа "двести пятьдесят пять" достаточно двадцати четырёх или даже восьми бит, а в вашей архитектуре оно займёт целых двести пятьдесят пять бит!
 - Такой подход подстегнёт гонку памяти, которую индустрия успешно переживала в начале века, а сейчас - посмотрите! - у всех всё из ушей лезет
 - Да. Я разделяю вашу обеспокоенность тем, что восстановление данных станет гораздо более дешёвым и доступным пользователю удовольствием, но пока не придумал способа обезопасить его от этого. Зато такая архитектура вновь подстегнёт гонку за покупкой памяти, которую индустрия успешно переживала в начале века, а сейчас - посмотрите! - у всех всё из ушей лезет и потому никто не торопится покупать новое оборудование.
  Когда передаваемое число заканчивалось, следовал "ноль", - как пробел между словами. Оборудование под градом пробегающих по нему сигналов должно было раскаляться, как родной Техас под лучами своего солнца, и это также работало на привлечение инвестиций в бизнес поставщиков оборудования. Одним словом, с какой стороны ни подойди, архитектура Сликсона оказалась золотым дном для IT-индустрии, которая из некогда бурной реки успела к тому времени превратиться в болото.
 - Вы уже оформили патент, мистер Сликсон? - осторожно спросил профессор, закончив обсуждение работы.
 - Нет.
 - И не надо. Мы оформим вашу архитектуру как разработку нашей компании и это, - старик поднял палец, требуя от подскочившего парня внимания, - покроет наши затраты на ваше обучение. Либо вы можете оставить разработку себе, но тогда мы вынуждены будем предъявить вам счёт.
 - А сколько там? - упавшим голосом спросил Гарри. Ни коммивояжёр, ни принесённый им контракт, ни само существо парня, рвавшееся из родной дыры, не акцентировали на этом внимания, и вот она - расплата.
 - Подписывая контракт, вы применяли наш промо-код "Coma2IT" на скидку пятьдесят процентов, голубчик?
 - Нет.
 - О-о-о! - засмеялся профессор. - Тогда давайте сделаем так: приходите завтра в это же время в мой кабинет, и я назову вам сумму по вашей же архитектуре. Видите ли, аккумулятор моей лазерной указки сейчас разряжен...
 - Не нужно, - махнул рукой Гарри Сликсон. - Забирайте патент.
 - Приятно иметь дело с таким сообразительным молодым человеком, голубчик! Тогда всё равно заходите ко мне завтра в это же время за своим дипломом. Вы его заслужили! Скажите, готовы ли вы присоединиться к команде нашей школы в качестве джуна?
 - В качестве джуна? - переспросил не поверивший своим ушам мистер Сликсон-младший. - Меня - автора прогрессивной архитектуры новой ЭВМ - в качестве джуна?
 - Нет-нет, - холодно возразил профессор. - Мы уже договорились с вами, что вы не имеете никакого отношения к данной разработке. Подумайте, голубчик: место джуна у нас - это очень немало! Другие выпускники, прежде начать у нас после диплома на уровне джуна, сперва пять лет проходят интернатуру: пишут код по тикетам, ремонтируют здание школы и её серверы, моют полы, готовят еду, поправляют одеяла спящим сеньорам. Ну, так я расчитываю на вас?
 - Не нужно, - махнул рукой Гарри Сликсон.
 - Что ж. Каков же будет следующий ваш шаг, если не секрет?
 - Я скопил кое-какую сумму и планирую вернуться к своим старикам.
 - Странная идея, - удивился профессор. - Вы заживо похороните себя в той дыре, молодой человек!

  И всё же Гарри Сликсон вернулся в Техас. Подходя к дому, он сквозь разобравшие его слёзы увидел, что из почтового ящика торчит кипа распирающих его бумаг, запихнутая внутрь при помощи сапога почтальона. "Живы ли старики?!", - испуганно подумал парень и с трудом извлёк корреспонденцию. Вся эта стопка была представлена рекламными буклетами и дюжиной квитанций с долгом за спутниковое TV, которое мистер Сликсон-младший, уезжая, назло подключил родителям. Видимо, мистер Сликсон-старший, каким-то образом предчувствуя возвращение непутёвого отпрыска, назло ему же не оплачивал данную услугу. "Что ж", - пожал плечами Гарри, - "заплачу сам. Лишь бы со стариками было всё в порядке!". Парень опустил взгляд и не увидел в правой руке чемодана со сбережениями. Его там не было, потому что мистер Сликсон-младший никогда не имел чемодана. Все сбережения он хранил в рюкзаке, но и рюкзака на его плечах не было, - его не было уже на подходе к аэропорту, потому-то к Гарри Сликсону не применили тариф за ручную кладь, а улыбчивая стюардесса не попросила парня сдать рюкзак при посадке. Сколько ни учила жизнь юного недотёпу настораживаться если всё идёт хорошо, недотёпой он и остался. Словно и не было последнего года, мистер Сликсон-младший зашёл в родной дом и впервые был рад, услышав шумный, но такой уютный и родной спор родителей о политике.
 - А я тебе говорю, что новый Президент - отличный парень! - сердился мистер Сликсон-старший. - Пусть-ка Европа возьмёт у нас кредит и заплатит нам и за нашу демократию и за оружие для её защиты. Это оружие защитит твою несчастную страну, Соединённые Штаты останутся гарантом мирового порядка, а мы с тобой ещё и заработаем деньжат!
 - Как же! Жди-ка! - вопила миссис Сликсон. - Заплатят они нам! Ты видел, на кого они похожи? У них нет воды для полива газонов, по ним ползают отвратительные клопы, они, они... Они профукают жизни этих бравых маленьких бойцов с несправедливостью, и кровь их крохотной великой страны будет на наших с тобой руках! - Она вытянула вперёд свои руки: - На этих руках, не защитивших их любой ценой! Понимаешь ты?
 - И в чём, по-твоему, причина? - усмехнулся мистер Сликсон-старший.
  Его жена железным голосом выступающей с трибуны убеждённой суфражистки начала перечислять:
 - Слишком мало даём! Давать нужно директивно, без условий! Слишком мало женщин задействовано в политическом аппарате Европы!
 - Ну ты даёшь!..

***
  Откройте файловый проводник и присмотритесь к содержимому своих носителей информации. Что на них? По разным директориям разбросаны файлы. А что, собственно, это такое - файлы? И какие у них есть свойства?
  Думаю, самым популярным свойством любого файла многие назовут размер или, выражаясь на любимом прыщавыми подростками и молодящимися стариками сленге, "вес". Если файл большой, то качаться он будет долго. Если места на носителе недостаточно для некоторого файла, то и качать его бесполезно. Если место в облаке завтра урежут, а трафика для выкачивания его содержимого недостаточно, то речь идёт о повреждении файлов пользователей, поставленном на поток. Да, пожалуй, размер файла действительно является наиважнейшей характеристикой.
  И вот этот самый размер теснее прочего связан с сутью файла. Только не размер, а длина. Если взять тетрадный лист в клеточку и вписывать в каждую клеточку по одному знаку из числа двух доступных (мы говорим о нуле с единицей), то это и будет самый настоящий файл. Число задействованных клеточек без какого-либо внимания к переносам строки - это и есть длина. Длина задействованных ячеек в структуре. Длина файла равняется количеству входящих в него бит. И, раз уж зашёл разговор, никакого "свободного места" на носителях информации нет, - просто файловая система игнорирует вписанные в эти места нули и единицы, а когда туда нужно записать файл, новые бинарные последовательности пишутся на месте имеющихся, как если бы по клеткам исписанной тетради в клеточку, признанным "свободным местом", прошлись сначала замазкой, а после - ручкой, только в информатике этап с замазкой пропускается. Некоторые носители и файловые системы (например, компакт-диски и их CDFS) накладывают на сказанное дополнительные строгости, но в целом ситуация остаётся такой же.
  Итак, любой файл состоит из некоторого количества комбинаций двух цифр двоичной системы, и любую эту последовательность можно выразить одним десятичным числом. В совокупности каждой длины и содержимого каждый файл уникален среди файлов другой длины и/или последовательностей, то есть можно говорить о том, что суть файла (всё то, что редактируется нами с таким трудом; качается, иногда за немалые деньги; о чём мы тоскуем, когда портятся наши диски или разоряются облака; то, что хранится под навороченной защитой на серверах корпораций и правительств) - это всего лишь его номер. Не каждый компьютер не каждый файл способен целиком загрузить в свою оперативную память (это к слову о том, за что платятся бешеные деньги, когда мы говорим о покупке навороченного компьютера). А вот контрольные суммы, используемые в криптографии для защиты и подтверждения подлинности информации, не уникальны, и для нескольких различающихся между собой файлов существует один и тот же "хеш" (это о качестве уровня развития электронных подписей и восприятия паролей). Но это я отвлёкся.
  Мы тут говорим "за сказку", как сказали бы жители болезной для миссис Сликсон ненасытной страны, и я вижу, как читатель хмурится, не понимая, где я тут увидел сказку, в чём её волшебство. А она и оно тут есть!
  Вернёмся к файлам. Если слева от десятичного числа приписать нули, то они при математической обработке будут проигнорированы, потому что не несут никакого смысла. Для целых чисел в десятичной системе имеют значение только нули, стоящие справа. И при математическом переводе из двоичной системы в десятичную нули, записанные слева у двоичного числа также не имеют значения, то есть, например, двоичные "10" и "010" дают одно и то же десятичное число "2". Но! Файловые системы устроены таким образом, что позволяют файлам содержать сколько угодно нулей слева от первой единицы, и это в некоторой степени перечёркивает сказанное мной об уникальности файлов и их нумерации. Простой пример: некая программа имеет простые настройки типа да/нет общим количеством восемь штук, которые она хранит в однобайтном файле своей конфигурации. Для такой программы нули в начале этого файла имеют значение. В принципе, ей можно было бы подсунуть сокращённую запись, а её логика установила бы, что то, чего должно быть, но чего нет, - это нули, - но так не принято. Да и архитектура подавляющего большинства современных ЭВМ минимальным кусочком информации считает один байт, а не один бит. Представьте, что учительница, проверяя домашнюю работу ученика, учитывает только буквы, которые занимают ровно восемь клеток по ширине, а все остальные признаёт ошибками и, следовательно, снижает оценку. Ужас! Да, я тоже, мягко говоря, не в восторге от разработки искусственного интеллекта!
  Сказка в том, что с некоторых пор человечество стало слишком большое значение придавать нулям, и нули эти от проявляемой к ним терпимости успели настолько обнаглеть, что сказка стала волшебной: чем хуже, тем лучше! Вот небольшой список на затравку:
 - Джеймс Уатт (тысяча семьсот тридцать шестой-тысяча восемьсот девятнадцатый годы жизни, Шотландия): болезненный и слабый человек, противопоставивший своему недугу изобретённый им паровой двигатель. Двигатели вообще и единица мощности, названная в честь Уатта, сделали общество слабым и болезненным
 - Пиноккио: деревянная кукла-марионетка, созданная писателем Карло Коллоди. Наломав немало дров, причинив огромное количество неприятностей живым людям, Пиноккио стал живым мальчиком, то есть вышел из минуса в ноль. Понимаем, что если на месте Пиноккио изначально был бы живой мальчик, то за ту же "цену" он мог бы стать неплохим парнем
 - Николай Павлович Гагарин/Николая Фёдорович Фёдоров (тысяча восемьсот двадцать девятый-тысяча девятьсот третий годы жизни, Российская Империя): осиротев, возненавидел смерть настолько, что разработал концепцию борьбы с естественной природой, которая в течение двадцатого года стараниями его многочисленных последователей глубоко въелась в умы советских и даже постсоветских поколений, сделав нас в некоторой степени нравственными калеками
 - Гудвин: сказочный персонаж, созданный Лайменом Фрэнком Баумом и впоследствии перенятый Александром Мелентьевичем Волковым. Затравленный жизнью проходимец, прикидывавшийся могущественным волшебником. Благодаря самому его существованию девочка Элли вернулась домой, а три её друга получили то, что у них и так уже было
 - Говард Хатауэй Эйкен (тысяча девятисотый-тысяча девятьсот семьдесят третий годы жизни, США): студент, которому лень было решать задачи из своей дипломной работы на табуляторах, и он обратился в фирму "IBM" с идеей создания большого компьютера. Когда такой компьютер, названный "Mark I", был завершён, Эйкен перед лицом прессы поблагодарил за его создание себя
  Добавьте сюда Урсулу фон дер Ляйен, Илона Маска, Грету Тунберг, пособников глобальных монополий (например, продолжателей франшиз и субарендаторов торговых марок, разработчиков браузеров и игр на популярных движках) и много кого ещё (всех жертв разбитого зеркала тролля, о котором писал Ганс Христиан Андерсен, невозможно знать в принципе и очень трудно перечислить всех известных), и вы поймёте, о какой трагедии моя сказка.
  То есть, сказка не моя, а американская народная. Американский народ сам мне её рассказал через "изобретённый им" компьютер, - устройство, которое нравилось мне с первого по четвёртый "Пентиумы", с "Windows NT 4.0" по "Windows 98" и "Windows NT 5.1", и которое, вырожденное, поблекшее и лживое, окружает меня теперь горьким разочарованием, растоптанное последователями своих создателей, торгашами и политиками.

***
  Когда я только научился программировать и показал свои простенькие программы одному знакомому старику, плохо разбирающемуся вообще в принципе и в программировании тем более, он заявил мне, что я большой молодец, и он даже не может себе представить, с какой стороны взяться за то, что я реализовал. Когда же мы с ним как следует поругались, он, желая меня уязвить, заявил, что мои программы - полная фигня, зато вот его дочь, которая в составе тысячи других программистов пишет программы для какого-то банка, творит такое, рядом с чем я и не стоял.
  Дело не в этом старике: мне в принципе безразличны лесть или осуждение того, кто ничего не понимает в сабжекте, и я сам трезво оцениваю свои наивные успехи, достигнутые на энтузиазме и самообразовании. Я понял, как дилетант смотрит на происходящее в IT: для него сложный проект, за окончательное "лицо" коего никто из его многочисленных создателей не способен нести ответственность, лучше кустарной поделки. Тысяча и один программист "делают мозги" одному компьютеру клиента, поэтому клиенту, прежде чем он сможет оценить работу, придётся сперва раскошелиться на "железо", а то "машинка" может попросту не потянуть "вавилонскую башню". Это уже плохо. Когда разные люди пишут отдельные фрагменты кода, программа получается неоднородной как по логике, так и по производительности, а если же всех программистов выдрессировали до состояния серой массы, то и результат их работы будет такой же массой. Не знаю. Я с самого начала предпочитаю скромные авторские шедевры дорогим и популярным многофункциональным транснациональным чудовищам, и мне не нравится, когда кто-то пытается вынудить меня за что-то заплатить, особенно за кривые руки десятков и сотен программистов.
  Едва отшлифовав свою "Windows", контора "Microsoft" принялась проверять своих клиентов на вшивость. Однако клиенты в начале двадцать первого века ещё имели своё мнение и более свободно его выражали: они освистали Контору за "Windows Millennium", базировавшуюся на корявой "Windows 95" и нашпигованную при этом худшим из будущей "Windows XP" (я имею в виду встроенную "Movie maker", службы защиты файлов системы и отката), и получили в награду за здоровый вкус "Windows 2000", которая, если бы её чуть подпилить, получилась бы лучше самой "Windows XP". Но публику всё равно "дожали", утвердив многочисленные критические недостатки "Windows Vista" в виде почему-то достаточно тепло принятой "Windows 7", открывшей дорогу последнему безобразию, которое сейчас имеем на рабочих столах. Один из менеджеров Конторы называл обсуждение интерфейса "Метро" сюрреалистичным. Действительно, наглость, с которой сегодня одни нули навязывают нам нули другие, сюрреалистична.