Камни волколаков. роман Часть 5-я

             11/10/2024                Мирослав Авсень.


                Камни волколаков.

                (роман)
                Часть-5


                Х                Х                Х


Капеллан вышел во двор гостиницы, и поискав глазами место, где можно притулиться, заметил в угу на стыке стены и ограды, старую покрышку от «камаза» и подойдя присел на неё. Ноутбук работал, и Руда отправил магистру подробный, но лаконичный рапорт о произошедшем. О спятивших разом неофитов, подробно описал посещение нехороших мест, и особенно усадьбы, полив всё это кислым соусом исчезновения Ксёндза и внедорожника. В конце высказал свои соображения о столкновении с неизвестной им силой, и невозможности работать из гостиничного номера. Ответа капеллан ждал тут же, и он пришёл меньше, чем через десять минут. В начале, магистр в самых пылких и гневных словах, намекнул о грядущем всестороннем расследовании вопиющего случая некомпетентности в обращении с ценнейшей аппаратурой, а также халатного отношения к имуществу ордена, автомобилю внедорожник. Затем, в качестве шанса на реабилитацию, магистр приказал продолжать работу во что бы то ни стало, и любой ценой найти следы Ксёндза! Само-собой, капеллан и другие должны предоставить всесторонний результат, если они дорожат своим положением в ордене.
Капеллан коротко ответил, что приказ им понятен, и работу они продолжат. Но внутри себя, Руда пребывал в состоянии негодования. Разумеется, он ожидал что магистр, и его зам, будут распекать их за потери, но вместе с тем и чем-то помогут. Но вместо помощи недвусмысленные угрозы, и это, не на шутку злило и утомляло, ну что за дурдом, а?! впрочем, капеллан быстро разогнал все негативные восприятия, и вернулся в номер в прежнем, рабочем настроении. Клим ждал его там с инструкциями, но Руда приказал ему идти к себе и ждать возвращения Хлыста. Сам же капеллан останется тут, и будет ожидать известий о поиске их внедорожника. Руда смотрел телевизор гоняя пультом десятки каналов, пролистывал книгу по научному оккультизму в подсознательной надежде найти хоть там какие-нибудь ответы. Незаметно для себя, капеллан задремал. Пробудился он от телефонного звонка главы администрации, который взволнованным голосом сообщил что самые тщательные поиски с земли и неба, ни к чему не привели: ни тела, ни автомобиля не обнаружено. Руда, помолчав секунд пять, коротко бросил в трубку.
- Прекращайте поиски, уже нет смысла… - и отключил вызов. За окном смеркалось, и капеллан позвонил Климу.
- Хлыст не объявлялся?
- Нету пока, я звонил ему, но он не в зоне сети, - недовольно ответил брат Клим.
- Ладно, подождём, время терпит, - уже не особо веря сам-себе, сказал капеллан и отключился. Он встал, походил какое-то время по комнате, собираясь с мыслями, а затем удобно расположился в кресле, настроился на образ брата Хлыста, и сосредоточился. Очень скоро он увидал крутящиеся колесом сосновые ветви, песчинки и мелкие камешки, а среди всего этого внезапно образовалась бесплотная фигура Хлыста с грязным мешком в одной руке и лопаткой в другой. Хлыст покачался в воздухе и внезапно разлетелся на мелкую пыль и исчез. Следом исчезли и все прочие видения. Капеллан открыл глаза.
- И он… неужели, и он?.. но отчего?..- Руда резко вскочил и сердце его учащённо забилось. Куда влез Хлыст? Что его убило? А может оборотни? Так, сейчас, ментам звонить не нужно завтра, всё завтра! А что ж теперь? Теперь-то что? Завтра надо раздобыть машину, любую машину, без колёс совсем худо будет…
Капеллан растерянно ходил по комнате, не находя себе места. Второй человек за день из их группы, второй! Однако очень скоро он взял себя в руки, вернул себе прежнюю уверенность и вызвал в номер брата Клима.
- Хлыст не вернётся, - коротко сообщил он вошедшему. Клим на секунду оторопел, но затем, хмуро переспросил.
- Что, и он тоже?
- Да, где-то возле деревянного лагеря, - начал объяснять капеллан, стоя напротив подчинённого – Он ещё сообщил мне, что в медитации ему явился капитан и посулил помощь в раскрытии тайны своего исчезновения. Для этого, Хлыст должен был прибыть к тому пионернику, и где-то там, найти ответ кто и что губило Ксёндза. Я отпустил его, но он, похоже не справился. И теперь только нам двоим придётся выполнять задание капитула, тем более что от магистра, сегодня пришёл более чем недвусмысленный ответ, - и Руда пересказал Климу о всех пожеланиях их духовного вождя.
- Ну, на войне, как на войне, - хмуро заметил брат Клим, размышляя о чём-то своём.
- Проходи, присаживайся, - можешь махнуть коньячку пару стопок, сегодня можно, - разрешил капеллан и орденский брат привычно подошёл к столику с напитком и посудой, и усевшись на мягкий стул, налил себе и одним глотком выпил. Руда примостился напротив.
- Я, распорядился прекратить поиски, они бессмысленны, - продолжил он – Завтра, с утра, пойдём к градоначальнику просить машину в аренду, любую. Это мы сделаем, далее, надобно как угодно, но найти человека, знающего надёжное место силы, желательно какое-нибудь древнее святилище с языческих времён, а точнее, место, где оно стояло. На худой конец, древние камни, городища какие-нибудь, словом, чего-то в этом роде. Используем все талисманы, всю защитную магию, но информацию мы снимем и передадим в орден. Пусть даже ценой наших жизней, в этой жизни, - Руда поглядел на Клима. Тот понимающе кивнул, выпил другую стопочку, и как бы в полной уверенности изрёк.
- Я, помню, смерть, это всего лишь переход в иную форму жизни в другом мире, где мы не исчезнем навечно, отдыхаем у ног повелителя, а потом, самых достойных, он вновь отправляет в наш мир на новое воплощение.
- Так и есть, и поэтому нам ничего другого не остаётся, как довести дело до конца.
- К журналисту обратитесь? – напомнил Клим.
- Да, придётся, - нехотя согласился капеллан – номер его у меня есть, позвоню, объясню ситуацию, и попрошу помочь нам по его основному увлечению таинственным и непознанным явлением в этом городе.
- А если он пустышка?
- Тогда в музей здешний, краеведческий, и по своим господам-краеведам. Где-нибудь, да найдём зацепку, обязательно найдём! – решительно сказал Руда в конце, и чтобы не терять времени, тут же позвонил журналисту Ключеву, правда из коридора. На сей раз, разговор вышел полезный, (связь на удивление работала неплохо) Женька, как оказалось, только недавно вернулся домой, но, ради интервью с членами столичного общества мистиков «Третий глаз» он готов бросить всё, и тот же час явиться в номер к капеллану.
- Журналист сейчас приедет, побеседуем,- сообщил Руда по возвращении в номер.
- Мне уйти? – спросил брат Клим.
- Нет, не нужно, оставайся, - разрешил капеллан. Женька появился где-то минут через 20-ть, и не утерпев, начал разговор с того, что напустился с вопросами насчёт пропажи «их коллеги вместе с машиной». Руда, дабы пригладить ситуацию, рассказал, как всё было, исключив подробности обследования заброшенной усадьбы. Мол, возвращались из поездки, машина заглохла, и тд.
- Поиски ни к чему не привели, но надежды остаются, - подвёл итог капеллан, и не давая гостю опомнится, сам, начал разговор о таинственных и аномальных местах города. Женька увлечённый темой и персонажами, честно рассказал все истории и легенды, вплоть до пропажи людей в городе, своём недавнем визите в дом Младенцева с его ощущениями, и до того, что есть далеко в лесу, в заповеднике, природные памятники. Волчьи камни и Чёртова эстрада. Но им, столичным гостям, лучше всего обратиться к здешнему старшему егерю Пахомычу, он все секреты тамошние знает, и лучше его, никто о тех памятниках не расскажет.
- Природные памятники, или всё же рукотворные? – уточнил Руда, и журналист пояснил, что п слухам, это рукотворные сооружения, но академическая наука этого не признаёт, утверждая, что в наших местах, не может быть цивилизации с такими возможностями. Сердце Руды сильно заколотилось. Он не смог припомнить чтоб в ордене, знали о таких местах. Хотя, в заповедниках много различных точек и мест, до коих не дошло внимание капитула, они ж там все законченные урбанисты, им только городские точки подавай.
- Легенды какие-то интересные и страшные о том месте есть у вас? – спросил капеллан.
- Ну, этого-то много, но, никто там ничего конкретного не изучал, - стал пояснять Женька, стараясь понять, что этим двоим, нужно от тех камней и эстрады? На миг, он похолодел от предположения о том, уж не собрались ли эти дельцы, купить эти участки? Оно, конечно, заповедник, и природоохранная зона, но, при наличии коррупции и связей, возможно всякое. Однако, этот страх тут же и улетучился, такие вопросы решают на более высоком уровне, чем информация от журналиста районной газеты. Женька пояснил, что Волчьи камни, или Камни волколаков и место зовущая Чёртова эстрада, населены в народных преданиях оборотнями, и другой нечистой силой. Однако, живых подтверждений о гибели и пропаже людей, в архивах не имеется, но слухи, естественно, ходили и ходят.
- А главный егерь, он что, он что, собирает лесные легенды? – уточнил капеллан.
- Так говорят, да и сам он там всё излазил-изучил, музейщикам помогает, краеведам, иногда экскурсии этнографические принимает, но, иногда. – Женьке хотелось самому задать этим людям кучу вопросов, но он ощущал себя как турист перед внезапно открывшейся засекой: хотелось бы вперёд, а в обход, дороги не знает! Руда понял желание гостя и дабы расстаться на дружеской ноге, пообещал тому небольшое интервью после того, как они с коллегами посетят те природные памятники. Женька, как человек умный и начитанный, уже понял, что пора отваливать. Сославшись на усталость, он покинул номер с чувством, словно пришёл в гости на званный обед, а есть оказалось особо нечего, и ему самому, за свой счёт пришлось как-то угощать «хлебосольных» хозяев.
- Город гудит пропажей их человека с машиной, а они краеведением увлечены! – недовольно выпалил он уже на улице, и бросив прощальный взгляд на окна покинутого номера, зашагал домой.
А в самом номере тем временем проходили следующие события. Не успела закрыться дверь за журналистом, как в номере зазвонил телефон. Поднявший трубку Руда услышал сбивчивую речь милицейского майора, сообщившего что около часа назад, подростки из Песков нашли у леса в ельнике труп Хлыста, погибшего по предварительной версии, весьма подозрительным образом. Для лучшего выяснения дела, майор просил капеллана выехать на место, и уже выслал за ним машину.
- Мы, приедем, - мрачно ответил Руда и повесил трубку.
- Хлыста нашли, собирайся! – коротко бросил капеллан, и ничего более не объяснил, и Клим молча подчинился. Труп орденского брата уже лежал в карете «Скорой помощи» и милиционеры на словах разъяснили поникшим товарищам покойного, где, они, нашли его тело. Но «товарищей» более волновало не место, а внешний вид безвременно почившего. Хлыст выглядел так, словно его убило что-то неподдающиеся пока определению : в лице, искажённом дикой судорогой с вытаращенными глазами, не было ни кровинки. Белое, как грязный и замызганный мел, оно походило на лицо человека лет 60-ти, если не больше. Словно какая-то смертельная болезнь сожрала 110-ти килограммового крепыша, за один миг. Он заметно осунулся и похудел так, словно его выжали словно лимон.
- Мама… да кто ж его так? – бледнея на глазах пролепетал Клим, поглядевши на Капеллана, но тот молчал, поражённый не меньше. Врач «скорой», седоватый мужчина лет 50-ти, высказал соображение что труп, выглядит так, словно стал таковым от онкологии.
- Точнее, покажет вскрытие, - затягиваясь сигаретой в дрожащих пальцах, проговорил доктор. В свою очередь, милиционеры предъявили мессианцам личные вещи найденные при погибшем: новенький рюкзак, лопатку, мобильник, военный билет и внушительную сумму денег. Руда никак не комментировал наличие рюкзака и лопатки, ( он сам пока не понимал, что всё это означает) а на вопрос майора, что погибший мог делать в этой части села, капеллан коротко ответил «Был по делу» и других вопросов, майор более не задавал.
- Можно увозить? – робко спросил врач, докуривший сигарету.
- Да, везите, - мрачно ответил капеллан и направился к машине. Клим с рюкзаком и лопаткой усопшего двинулся следом. В номере они заварили крепкого чая и плеснув туда каждый себе и коньяку, в состоянии тревоги тянули теперь этот напиток.
- Что его так изломало? Я едва-едва тело узнал, - дрожащим голосом вопросил Клим, держа свою чашку двумя руками.
- Я, такое видел пару раз, давно правда, - отпивая из чашки, стал отвечать Руда – так убивает только место силы, если сунешься куда не надо. Хлыст сунулся, или его туда сунули… Но, это уже неважно…
- А как же местные там ходят и не помирают? – насторожился Клим.
- Они просто ходят, ходят мимо и место их не трогает, оно спит. А наш брат, чего-то копал, до чего-то хотел докопаться, вот и разбудил силу, страшную силу, древнюю как сама земля, малоизвестную…
- А случайно в такие места можно угодить? – опять спросил Клим.
- Всякое бывает, - кивнул капеллан – у строителей ломается техника, на простых копателей нападает страх, и они бегут без оглядки. В любом случае он напрасно туда полез…
- А мы, можем узнать зачем именно он туда полез? – Клим снова сделал несколько глотков.
- Попробуем, чуть погодя, - пообещал капеллан. Чай с коньяком сделал своё дело, оба мессианца успокоились и свели трагическую участь Хлыста к искривившимся линиям его судьбы, и вновь перевели внимание на выполнение своей миссии. Из беседы с журналистом, Руда сделал вывод что им необходимо изучить оба природных памятника, но именно через старшего егеря Пахомыча, такие люди всегда полезны. Места силы, что располагаются в лесах, и иных отдалённых местах, всегда хранит много информации, и вот там, на все сто процентов лежат ответы на те вопросы, что терзают орден в настоящее время.
- Эти Волчьи камни и Чёртовы эстрады, наш последний шанс, духи в заброшках, нам ничего не скажут, их гоняет кто-то как воробьёв, мы мало кого сможем разговорить.
- Что с оборотнями-то? – в полголоса спросил Клим.
- Сколько патронов у тя осталось? – прищурившись спросил его Руда.
- Шесть…
- У меня семь, вот и будем беречь их на крайний случай. А оборотни, что оборотни? Думаю, что просто так, они не станут за нами гоняться, зачем им себя выдавать? – резонно ответил капеллан, чем немного успокоил подчинённого. Они ещё немного поговорили, прикидывая что да как, а затем, Руда велел Климу идти к себе и постараться выспаться. Оставшись один, капеллан попытался пообщаться с духом Хлыста, но увидел лишь мечущийся в панике размытый образ с рюкзаком и лопаткой, бормочущего какую-то несуразицу о казаках и золотых кладах. Он, трепыхался как пламя на ветру, бормотал, скулил, причитал и каялся, но ничего вразумительного не изрёк. И всё же, Руда догадался о причинах побудивших Хлыста лететь в эти дебри.
- На клады потянуло, идиот перекаченный! – гневно бормотал капеллан, сидя в кресле под светом уличных фонарей. Капеллан понял, что орденский брат почувствовал место, где могут быть сокровища, но не учёл, что большинство таких кладов, заклятые, особенно разбойничьи и казачьи.
- Камни волколаков всё решат! – угрюмо сказал он, глядя в дальний угол затемнённой комнаты.
Утро следующего дня началось в Усьминске с того, что горячие слухи о пропаже одного и жуткой смерти второго столичного гостя, брызнули и потекли по всем улицам, площадям и переулкам. Причём подавалось это всё в таких своеобразных видах и вариациях, что трудно было разобраться, где правда, а где сорок телег навалили. Говорили, что таинственные незнакомцы ездили в заброшенную усадьбу с дорогой электронной аппаратурой космических технологий, чтобы там, зафиксировать всю аномалию , а проще говоря, - нечистую силу! Едва они включили аппаратуру, как сразу началось такое, что вся она перегорела, а из стен полились страшные голоса с угрозами и оскорблениями и угрозами, завыло-заухало, захохотало всё кругом и поднялся ледяной ветер, заставивший всех четверых бежать без оглядки!
Живыми, они ушли чудом, и уже думали, что спаслись, но, нечистая сила так просто не отпускает. На всём ходу, на узком и безлюдном шоссе, их машина внезапно сломалась, и они едва в кювет не улетели. Никакие попытки починить машину, успеха не имели, да и не могли, ведь машину-то испортили те, кто хозяйничает в заброшенной усадьбе! Одни, утверждали, что это упыри с вампирами, другие, клялись, что внедорожник раскурочили рогатые черти, а третьи, предлагали «забить на литр» что без оборотней тут  не обошлось. На дороге никого не было, сдохла как по команде вся связь, и старший группы отправив всех за помощью, сам остался при внедорожнике. Когда вернулись, то не нашли не только человека, но вместе с ним провалился в преисподнюю и сам автомобиль! На месте событий нашли пятна крови, (или лужу?) осколки лобового стекла, и кучу гильз от пистолетов и автоматов. И это при том, что стрельбы никто не слыхал! Обшарили все посадки, лес, вертолёты с авиацией вызывали, всю округу, но, ни тела, ни машины не нашли! Ну, положим тело, оборотни с вурдалаками разорвали на носки да пуговицы, а куда тогда внедорожник делся? Его-то что, тоже сожрали вместе с покрышками? Такую дуру просто так не спрячешь… Очень скоро кто-то стал утверждать, что внедорожника теперь не найти ни в жисть, ибо на нём, по ночам рассекает по пустым дорогам нечистая сила, и горе тому запоздалому человеку, что проголосует да на горе себе сядет в этот чёрный катафалк!
Но, грозные несчастия не остановили охотников на нечисть, (так их величали в молодёжной среде) Один из них, нашёл за Крестищем могилу то ли ведьмы, то ли колдуна, и захотел выкопать и забить в сердце осиновый кол. Смельчак не рассчитал своих сил, и не взяв помощников, отправился на дело один, где его загрызли вампиры и выпили всю кровь. И теперь, тело второго лежит в морге, но если не забить ему в сердце осиновый кол, то и он в ближайшую ночь станет вампиром, перекусает работников морга, и убежит творить свои кровавые дела! А вся соль, в проклятом доме Младенцеве, куда все четверо ходили в первый день приезда, да и вообще лазали по нехорошим заброшенным домам, вот и растревожили всех нечистых духов в городе и окрестностях!
Эти, и гораздо более экзотические версии удивительных и страшных происшествий, обсуждались во всех пивных и общественных заведениях, включая и госучреждения. Не оставили они равнодушными и более конкретных персонажей. Ещё со вчерашнего вечера, когда прилетела весть о пропаже Ксёндза вместе с машиной, Люська, услышав об этом от подружки в маникюрном салоне, вихрем примчалась домой, но не заставши Олега, вызвонила его, и буквально умолила мчаться домой как можно скорее. Молодой охотник на обратной, прилетел так быстро как смог, и Люська, гремевшая посудой на небольшой кухоньке, где стряпала обед, торопливо вывалила ему все новости  о несчастии с гостями из столицы.
- И ты представляешь, Олег, я как услышала, меня прямо осенило всю! – девушка сияла глазами как золотыми монетками.
- Эти люди, из Москвы, они не простые люди, они охотники на оборотней!
- Только на оборотней? Ты в этом так уверена? – переспросил Олег, присевши на стульчик. Люська бросила хлебный ножик на стол, и на пару секунд прикрыв глаза, пояснила.
- Ну, не прям на оборотней, а вообще на эту публику!.. Зачем они ещё в дом Младенцева ходили? – девушка упёрла руки в боки.
- Положим, - согласился напарник, но, чтобы до конца быть уверенным, переспросил – но почему ты решила, что они, противники нечисти, а не её союзники?
- Да какие союзники, Олег? – она всплеснула руками – Стали бы они своих так кошмарить? Охотники, узнавши про ужастик в доме Младенцева, прибыли сюда чтобы всё изучить и покончить с нечистой силой!
- Не очень-то они Люсь, крутыми оказались! – выдохнув заметил Олег, но энергичную девушку смутить оказалось непросто.
- Ну, извини, это только в кино всё просто и круто, жизнь-то, она жёще! – с видом бывалого человека отметила хозяюшка и переведя внимание на кастрюлю с обольстительно пахнущим супом, подрагивающим крышкой – У-у-м, через пять минут рубать будем!
За трапезой разговор они продолжили, вернее, он особо и не прерывался, у барышни что называется периодически открывалось второе дыхание.
- Знаешь, что я думаю про исчезновение охотника с машиной?- аккуратно работая ложкой, опять спросила девушка.
- Теряюсь в версиях, - спокойно ответил Олег, но без улыбки, дабы не расстроить любимую.
- Так вот, оборотни и вампиры не могли, ни тела, ни останков не нашли, черти тоже вряд ли, следы бы остались. Остаётся только одно, - Люська блеснула глазками – его унёс чёрный вихрь, я о таком в легендах читала! Машина не просто так сломалась, на той дороге уже всё готовилось, вот так!
- Ясно, ну, мало ли, всякое может быть, версия твоя очень живая, - искренне согласился Олег. А уже сегодня, когда прилетела новость о гибели Хлыста в сосняке у леса, Люська буквально чуть из кожи не выскочила, да и Олег оказался поражён не меньше любимой.
- Это вампиры, Олег! Это точно вампиры, если верить описанию трупа: выжат и высосан весь! – в необычном даже для себя самой азарте, выпалила она, когда оба они сидели на лавочке в скверике в центре города.
- Ни про какую могилу ведьмы у леса в Песках я не слышал, не лажа ли? – осторожно усомнился Олег.
- Ну, это не значит, что её не было? Они ж охотники, они такие места лучше других чувствуют! – деловито пояснила девушка.
- Ну и как же это он так попал-то, если опытный охотник? – вслух прикинул Олег.
- Наверное, что-то пошло не так, - пожала плечами Люська, а Олег, добавил перца сказав, что охотник не ночью, а до заката, ярким вечером туда пошёл, а вампиры в эту пору спят. Но Люська и здесь не растерялась.
- Обычные вампиры спят, а вот стригои, нет! Они запросто могли его там подстеречь.
- Ну, разве что стригои! – сдался Олег, и тут же предложил девушке найти Женьку и обсудить всю эту комиссию с ним. Услышав про журналиста, Люська тут же согласилась, прибавив от себя, что Женька как человек более близкий к большим кабинетам, наверняка знает ещё кое-что.


                Х                Х                Х


Женьку они нашли в редакции в собственном закутке, где он уже строчил заметку о несчастии с гостями из столицы. Скрыть оное, теперь не представлялось возможным, так что печатать сие уже дозволили, но без отсебятины и фантасмагорических версий.  Когда охотники на оборотней услышали от журналиста что он беседовал с таинственными гостями в их номере ещё вчера и посоветовал обратиться по своим интересам к старшему егерю Пахомычу, Люська от радости чуть не задохнулась.
- Жень, ну как же ты не понял, что они и есть профессиональные охотники на нечисть.
- Может и так, но что-то с охотой у них не очень заладилось, уже второго потеряли, - усмехнулся репортёр, откинувшись на спинку стула. Люська на это заметила, что случится может со всяким, жизнь, дама такая, и нужно ко всему относится с пониманием, после чего умоляюще попросила Женьку свести их  с охотниками, но Ключев ответил, что может лишь указать, где они живут, и всё.
- Они скупы на общение, ребята, так что попробуйте сами, но – Ключев подмигнул – если они мне снова позвонят, я вас им порекомендую, идёт?
- Идёт, - сдалась Люська, и словно чего-то вспомнив, выпалила – слушай, Олег, серебро хорошее раздобыл, Славика разоблачить. Когда можно?
- Ты одно дело доделай, «разоблачитель!» - усмехнулся журналист.
- При желании и умении, всё можно совместить! – убеждённо заявила Люська, и в конце концов, они сошлись на том, что проверка Славки на оборотничество состоится на ближайшем заседании литературного клуба.
… Руда и Клим уже с утра нанесли визит градоначальнику, что принимал их с тоскливо-обречённым видом, и не принять нельзя и дальнейшее сотрудничество тяготило словно боль в пояснице. Гости, впрочем, не заставили себя долго терпеть, попросивши на прокат какую-нибудь машину хорошей проходимости. Как оказалось, машина такая есть, и именно у градоначальника, а конкретно, старая, добрая «Нива» правда не советского, а русского производства. Выбирать не приходилось и капеллан, поблагодарив главу, справился у него о месте жительства егеря Пахомыча. Градоначальник пояснил как найти дом егеря, и гости покинули кабинет. Получение «Нивы» на вид добротной машины синего цвета, заняло около часа, после чего капеллан с Климом поехали в Пески.
- На камни эти, сегодня поедем? – спросил Клим.
- Решим по ходу дела, что нам ещё тот егерь скажет, да и застанем ли мы его? Если не сильно поздно освободимся, то сегодня рванём, время тут против нас играет. Ну, а коли до вечера проваландаемся, то отставим до завтра, на ночь глядя, в такие  места только в ужастиках идут, неумные люди, - объяснил Руда. Дом егеря что стоял на краю леса, нашли при содействии местных жителей. Правда оказалось, что сам Пахомыч в отъезде, но скоро должен быть, уехал мол ненадолго. Пришлось остаться подождать.
В начале сидели просто в машине, наблюдая за большим, с высокой крышей строением, и прочими приусадебными постройками. Дворовый кобель побрехал какое-то время, а затем умолк.
- А хорошо здесь живётся, наверное, колодец свой, лес кругом, природа! – блаженно выдохнул Клим.
- Наверняка и корова с козой имеются, лесники обычно скотину держат, места вольные, а скотина умная, домой дорогу сама находит, - продолжил мысль капеллан.
- А волки в заповедники? – спросил Клим.
- Есть, наверное, но летом они близко к жилью не подходят, зимой только, - уверенно сказал Руда.
- А, оборотней, он не боится, что ли? – как бы предполагая спросил Клим.
- А зачем оборотням, его скотину рвать? Они скрытно живут, и, судя по всему, не светятся.
- Договори у них что ли? – усмехнулся Клим.
- А может и договор, - кивнул капеллан – в старину, к примеру, лесничие с лешаками водились, с русалками, и прочими лесными духами. Живя лесу, они во многом становились чем-то вроде знахарей, вот нечисть с ними и старалась в ладу жить. Но, советские лесники уже такими не были, не все правда, вот и Пахомыч здешний вполне может слегка дружить с нечистью.
- А с чего мы разговор-то начнём? Напрямик пойдём? – спросил Клим думая о чём-то своём.
- А чего кривить? С козырей и зайдём, - устало сказал капеллан – скажем что из Москвы, изучаем аномальные места страны, узнали про эстраду и про камни, и хотим про них всё знать, всё просто…- Руда откинулся на сидение. Егерь появился примерно часа через два, на потемневшем, слегка замызганном «УАЗике» Пёс радостно встретил хозяина обильным лаем и прыжками. Оглянувшись на «Ниву», из которой устало вылезли двое, егерь коротко бросил.
- Ко мне? Давай проходи! – пошёл к дому, гости последовали за ним. Пахомыч провёл их на большую и светлую веранду, украшенную сложной резьбой, и показал на широкую лавку рядом с продолговатым дощатым столом, на котором сиротливо стояла пустая тяжёлая пепельница из толстого стекла, синеющая почти хрустальной чистотой. Хозяин и гости уселись, и Пахомыч, сложив сцепленные в замок пальцы на столешнице, обратился к пришлым.
- Ну, слушаю…
- Мы, из Москвы, из одного закрытого института по изучению паранормальных явлений и аномальных зон. После событий в доме Младенцева, мы, прибыли для изучения этих беспрецедентных явлений. Одновременно с этим, мы обследовали окрестности города на наличие природных памятников и мест с определённой энергетикой и репутацией. Вас, нам рекомендовали как человека, знающего лес, и всё что в нём есть необычного. Нас, особо интересуют ваши памятники природы Чёртова эстрада и Волчьи камни, - перешёл к главному Руда, стараясь «рассмотреть» сидящего перед ним хозяина, но ничего пока не разглядел: хитроватый русский мужик себе на уме, на Руси таковых много.
- Камни да эстрада? Есть такие, - кивнул Пахомыч и улыбнувшись в усы, прибавил – Камни волколаков правильно называются, а эстрада, Русаличьей колоннадой в народе всю жизнь зовут. Всё прочее, при советах прицепили, дураки с дипломами, вроде как для красоты.
- Ну, а вы сами-то там бывали? – на всякий случай уточнил Руда.
- Ну, а как не бывать? Бывал, по службе, несколько раз, шпану дурноголовую гонял, вроде «готов», были тут, у нас. Спиритов всяких и тому подобное…
-А, нам, можете это место указать? – полушёпотом спросил Руда.
- Ну, сам я с вами не поеду, делов у меня тут невпроворот, но карту топографическую дам. До них, от села километров 20-ть, напрямки-то быстрее, но это пёхом с великом. Щас принесу, - хозяин встал и принёс сложенную вчетверо старенькую карту, на которой очень чётко были обозначены и Камни, и Русалочьи колонны.
- Держите, дарю! – егерь пододвинул карту ближе к капеллану.
- Мы, что-нибудь должны? – намекнул Руда.
- Да ничего вы господа не должны, - отмахнулся егерь – Я же вам не клад Кудеяра указал, за что магар-то брать?
- Ну, тогда не смеем вас задерживать и отвлекать от забот по хозяйству, - встали Руда и Клим, а хозяин, буркнув им «Провожу», довёл обоих до порога и как-то неопределённо махнул рукой. Провожая незваных гостей, егерь некоторое время ещё стоял на крыльце.
- Ехайте-ехайте, приехали уже…
Синяя «Нива» долго петляла по неровным дорогам густого бора, прыгая по ямам и выбоинам, объезжая пеньки и одиноко торчащие у обочины деревья. В паре мест им пришлось буквально форсировать глубокие и длиннющие лужи. Сама дорога оказалась достаточно широкой чтобы на ней могли разъехаться две встречные машины. В одном месте, дорогу перебежал небольшой и пугливый заяц.
- Дурная примета! – заметил Клим, проводив косого взглядом.
- Здесь места дурные, - ответил на это Руда, продолжая рулить, и внимательно глядя на дорогу. Солнце едва пробивалось через густые кроны, но было довольно светло, часы показывали почти полдень.
- Как вам этот егерь показался? – отчего-то спросил Клим.
- Хитроватый мужик, знает много, но нас принимал суховато, даже в дом не позвал. Нет, это хорошо, что не случилось обыденной хлебосольной волокиты, но, всё же мы ему не понравились, - разъяснил Руда, задумчиво сводя брови.
- Так ему, наверное, осточертели все гости, начальство, охотники, зеваки всякие, вот и отделался он от нас по-быстрому, - высказал мнение орденский брат.
- Возможно и так, приехал с дороги, а тут два лба. Ну, мужик и принял нас на «отгребись!» - кивнул капеллан. Вскоре он стал ощущать волны или даже дыхание камней, как ощущают жители побережья дыхание моря или океана.
- Мы уже близко, - сообщил он, и через пару минут они выехали из густой чащи к Камням волколаков. Остановившись метрах в 20-ти на углу у видневшихся столбов входа, пассажиры с какой-то осторожностью вышли из машины и огляделись.
- Глядите, капеллан, а там действительно колоннада на каменной эстраде в три яруса! Это чудо, или остатки неизвестной цивилизации? – искренне изумился Клим.
- И то, и другое, - не отрывая взора от удивительной колоннады, — это место для мистерий в ясные ночи! Это то, что мы искали! – Руда резко обернулся, поглядев на Клима с необычным азартом – Мы на месте, Клим! Вот, вот куда нам надо было приезжать  в самом начале! Эх, если бы знать! А ну пошли ближе к этой Русалочьей колоннаде, это название мне больше нравится, чем эстрада какая-то, вперёд! – и первым, торопливо, словно боясь, что его кто-то опередит, Руда направился к колоннаде. Клим, поддавшись искушению, тоже последовал за ним. Они остановились перед самой колоннадой и подняли головы: сверху, каменные столбы держали или поддерживали каменную окружность разорванную в двух местах (но осколков рядом не валялось) Пол и в самом деле походил на эстраду, этакие три каменных блина с неровными краями наложенные друг на друга, но, отполированные, в отличии от самых колонн-столбов. На эти отличия и обратил внимание Клима капеллан.
- Они что, из мрамора или гранита? – присев и потрогав порожки руками, прикинул Клим.
- Да нет, скорее всего обычный песчаник, только отполированный, - проговорил в ответ Руда и поднялся, распрямился и Клим. Капеллан почувствовал присутствие ещё кого-то и огляделся. Деревья вокруг колоннады росли не так далеко, как от камней, но не столь густо, напоминая скверик или маленький парк. Они неожиданно зашумели, словно под воздействием маленьких вихрей, но капеллан не особо обратил на это внимание, вся его сущность сейчас была обращена на Русалочью колоннаду. Он внимательно сосчитал колонны, их оказалось ровно тридцать три.
- Символическое число, тут всё сплошь особые символы, всё имеет своё значение и свой смысл! – восхищённо ахнул Руда, взмахнувши перед собой правой рукой.
- Одно из священных чисел древних славян, - задумавшись о чём-то , пробормотал Клим, словно решаясь на что-то.
- Идём внутрь, и там попробуем сконцентрироваться! – решил капеллан, ставя ногу на первую ступеньку, подчинённый молча последовал за ним. Они стали в центре колоннады спина к спине и прикрыв глаза, немного развели руки в стороны. Капеллан мысленно проявил дом Младенцева и наделил его сущностями похожими на тех, что погибли там в ночь на Ивана Купалу…
Но спросить кто или что уничтожило «Улей» Руда не успел. И особняк, и качающихся словно в невесомости сущностей внутри него, разом затянула огненно-серая пелена огня, и густого, стелящегося по земле дыма. Капеллан открыл глаза и обомлел: вокруг колоннады крутилось множество небольших, в рост человека вихрей, которые наступали, сужая кольцо.
- Клим! – рявкнул капеллан и оглянулся. Клим уже и сам стоял  с разинутым ртом выпучив глаза. Внезапно, словно что-то почувствовав, Руда быстро поднял голову и увидел, как в центре каменного кольца, набирая скорость крутиться по часовой стрелке синеватый и густой поток воздуха, напоминавший живую спираль.
- Что это?! Капеллан! – уже рявкая во всё горло, завопил перепуганный Клим, крутясь на месте, и дико глядя на подходившие к порожкам смерчики.
- Ловушка для дураков, брат-Клим! – догадался Руда, прокричавши это не особенно громко, с пеленой обречённости в глазах и на лице. Зарычав зверем, брат Клим изрыгнул ругательство и бросился было вон, но некая сила ударной волной отбросила его обратно, хотя он и не упал, удержавшись на ногах. Уже на инстинкте он выхватил пистолет, но выстрелить не сумел, пальцы, сведённые судорогой, больше не слушались желаний хозяина. Вихри подошли к колоннам и одновременно проскочив их, сомкнулись в центре в один, не очень широкий, а сверху, брызнуло что-то вроде электрического разряда. Вихревой поток загудел как в воронку, а затем быстро сжался и исчез. Исчез и поток воздуха сверху. Ни Клима, ни его начальника, внутри колоннады больше не было…
В Песках, как и в городе, живо и горячо обсуждали события с пропажей одного и страшной гибелью другого гостя из Москвы. Когда Славка вернулся с охоты на Ксёндза, дома было пока тихо, родители отсутствовали, и волколак, наскоро перекусив, завалился спать. Ничего не происходило и вечером, кроме того, что мать, в беспокойстве ходила по дому, и делала всё машинально, словно мысли её витали где-то далеко. Свой драный камуфляж, Славка заныкал до лучших времён, рана на боку хотя и болела, но уже затягивалась. Усталость от охоты на опасного противника оказалась более сильной чем ожидал сам охотник, а потому провалялся он до вечера, а когда отверз очи, то явственно услышал разговор родителей. Мать как обычно била тревогу.
- … и не отмахивайся! – требовательно донеслось её голосом – я просто знать не знаю, что делать! Ну, вмешайся, ну поговори уже с ним как отец! Мне страшно наконец! – умоляюще просила мать.
- И как ты, себе это представляешь? – чуть раздражённо, но больше устало, возражал отцовский голос – «Скажи сыне, уж не оборачиваешься ль ты, по ночам серым волком?» - глас родителя сделался саркастическим – Так что ли, да?
- Нет, нет… ну, я не знаю! Ну придумай что-нибудь! В обход как-то! – не отставала мать.
- Ну в какой обход, а? Уймись ты наконец, не буди лихо, пока оно тихо! Ну чего ты взвилась? Ну, что, разорвали кого-то в городе или у нас? Скотина, и та вся цела! В лес люди ходят, и все целы! Чего ты квохчешь раньше времени?
- Надо сейчас что-то делать, потом поздно будет! – гнула своё расстроенная женщина.
- Ужастиков тупых поменьше гляди! – чуть повисел голос батя – Славка нормально себя держит! Не психует, не мечется, мясо сырого не жрёт! Вон, давеча я окорочок не дожарил, так он заметил, и говорит, что сырое, дожаривал потом! Чего ты волну гонишь? С чего ты взяла, что он, оборотень? – последнее слово, отец проговорил приглушенным голосом, почти шёпотом, но «обвиняемый» расслышал всё чётко.
- А его эти отлучки по ночам? – не сдавалась мать.
- По девкам бегает, может завёл наконец! – успешно отбивался папенька.
- Да я рада была если б так! Но только пахнет от него отнюдь не девками, и шерсть волчью я всё время по дому собираю! – опять наседала мать.
- Ну, линька у Славки, вот шерсть с него и сыпется! – не сдержался папа.
- Прекрати эти свои шуточки, Серёжа! – чуть не плача потребовала мать, притопнув ногой.
- Послушай! - отец заметно повысил голос – Кем бы Славка ни был, зла от него нету! Ответь! – приказал в конце голос отца.
- Ну… нету, зла нету, - робко стала отвечать женская часть семьи, но тут же взяла себя в руки – но это, пока!
- Пока, хрен у быка! – гневно отрезал отец – Хватит доставать меня своими истериками! И дед Роман, кем бы там ни был, людям никогда не вредил, и только пользу приносил… всё, хорошь мне мозги канифолить! – отрезал в конце отец и куда-то зашагал, а мать, обидчиво что-то забормотав, ушла в другую комнату.
- Да уж, положение хуже губернаторского, - выдохнул Славка, вставая с кровати. Сегодня он решил развеяться, сходив в горсад, где наверняка будут крутить дискотеку, и может удастся всё же познакомиться с какой-нибудь красивой девчонкой, хотя, ему слабо в это верилось. Сходил в душ и как следует вымылся, переоделся и хорошенько отужинал, перебрасываясь с родителями самыми обычным фразами.
- В горсад небось намылился? – осторожно справилась мать.
- В горсад хочу, давно не был, может из наших кто будет, - ответил он.
- Это правильно Слава, ходи пока молодой, потом уже не к чему будет! – одобрительно заметил отец.
- Угу, - согласился сын.
В горсад, он, как и сотни парней и девчонок из Песков, ходили в основном пешком. Это происходило где-то в силу привычки, а где-то из-за отсутствия лишних денег на автобус, или же обычное опоздание. Развесёлые компании шли по тротуарам и обочинам, на ходу обсуждая дальнейшие планы. Славка вначале хотел зайти на «весёлую квартиру» к Саньке, но, отчего-то передумал. «Попадёшь в это сестричество, так и до горсада не дойдёшь. Если сами надумают, там и встретимся.» подумал Славка, шагая по тенистому тротуару. В горсаду было всё как обычно: в «клетке» играла музыка, пёстрые ватаги кучковались там да сям, а у ларька с пивом росла очередь. Парочки удалялись в дальние уголки парка, фонтан играл прохладными струями, семейные пары прогуливались по дорожкам. Славка здоровался со знакомыми, с некоторыми перекидывался парой-другой фраз, и шёл дальше. Попутно, искал глазами красивых и одиноких девчонок, но таковых пока не находилось. Впрочем, удивляться было нечему, за те годы, когда Боярцев пытался наладить личную жизнь, все компании уже сформировались, а вливаться в другие, он не умел. Нет, когда сходились на пообщаться под пивко и музычку две компании, то весело бывало, и Славка знакомился и общался вполне нормально, но вот потом, эти красавицы вежливо давали понять, что дальнейшие отношения лучше не продолжать, и Боярцев не возражал, упираться и лезть в бутылку, «завоёвывать» и тому подобное он не любил.
- Отказала если девка, прими как есть, и не тупи! – говорил он в таких случаях. Покрутив головой по сторонам, Славка надеялся отыскать таких знакомых, к которым можно будет пристрять и пошататься, но таковых не наблюдалось. Много из тех, с кем в юности в 90-е, лазал тут и там, уже трагически покинули этот мир и пребывали в другом, судьба…
Вот наконец приметил одну довольно симпатичную, фигуристую, крепенькую, с хорошим личиком и светлыми волосами, собранными сзади в короткий, но пышный хвостик. Она вначале гуляла с подружкой, но теперь, стояла одна у «клетки» и как показалось Боярцеву, кого-то или чего-то ожидала. Стоя от неё метрах в десяти, он мучительно размышлял, одна она, или парня ждёт? Славка как бы раздвоился. Одна его часть, смелая и решительная, требовала действий: подойти и завязав разговор познакомится, а там, видно будет, а другая, осторожная, робкая и нерешительная, остерегала и советовала не рисковать, чтобы потом не мрачнеть от очередного отказа. Ведь такая красивая девушка не может быть одинокой, ну не может же! Ну что, у мужиков глаз нету? И всё же тоска одиночества начала брать верх. Боярцев уже подался вперёд, уже оставалось ему полшага до цели, но нет, неопределённость, неуверенность и неверие, искреннее неверие что девушка свободна, сделали своё дело: Славка сдал назад, развернулся и пошёл к пивному ларьку. Взяв две бутылки, он жадно выпил их одну за другой, и присел на какую-то тумбу в тени деревьев.
Опять… опять не смог! Снова и снова срывался он как неудачливый альпинист, кляня себя за это, и одновременно ища если не оправдания, то хотя бы причину такого своего поведения. Ну что, было бы лучше если б тебя в очередной раз отбрили? Мало тебе было прошлых примеров? Так, или примерно так, говорил он себе, мысленно беседуя сам с собой. Вот тебе и сатира по жизни! Волколак, что рвал и грыз чудовищ в проклятом доме, что может контролировать своё второе «Я», может такое, чего не снилось ни одному обычному человеку, что получил дар, за который любой умный мультимиллиардер, отдал бы половину состояния, не может заставить своё первое «Я» сделать то, что легче лёгкого делает любой гопник или ботаник, да и просто любой сельский тяпок! Где? Где сидит эта неверная и сволочная сила, что ломает все его попытки завести себе постоянную женщину?! Славка не мог её найти как не пытался. К Милане обратиться? Да боже избавь. Ни в жизнь! Ещё чего! Отвлекать занятого человека всяким вздором. Ну, видно любой дар не даётся так просто, за всё надо платить, за всё!.. снова решительно встал и огляделся. Нет, ни Саньки, ни Веры с Феликсом, ни Женьки, никого в горсаду сегодня нету!
— Значит и мне тут делать нечего, адью!
Он торопливо вышел через один из четырёх выходов, и быстро направился, срезая угол к окраинам. Торопился он так, что и не заметил, как перешёл на лёгкий бег. Вот миновали широкие, освещённые улицы, и Боярцев выбежал на окраинные, пригородные, перешедшие скоро на слабо освещённые, сельские. Осталась позади плотная истёртая брусчатка, и красивые стены дворянских да купеческих особняков. Но вот, под светом луны бежит уже не высокий русоволосый парень, а летит в запуски большущий волколак с горящими глазами. Он бежит, отрываясь высоко от земли и казалось паря над ней. Вдали мелькнули фары машины, и волколак моментально, одним прыжком в сторону перемахнул через чей-то забор, и под тревожный и панический вой да лай собак, понёсся уже по совершенно пустынным лугам и полям. Он бежал освещённый светом луны и орошаемый взорами мириадов звёзд, что казалось молча подбадривали его: «Беги! Беги молодой волколак, выплёскивай свою боль и тоску здесь, под нами! Беги волколак и пей ароматный ночной воздух! Выплесни гнев и обиду! Не дай им отравить себя! Ты, сможешь! Ты, сумеешь! Беги волколак, беги!» Давно так не бегал Славка, давно не летал через овраги, балки и ручьи, упиваясь диким азартом и восторгом полёта! Забежав на какой-то высокий холм с кустистой и развесистой молодой ивой, волколак задрал морду в верх, и испустил протяжный, очищающий кровь и лёгкие, певучий и свободный вой, эхом пронесшийся по широким степным просторам. И не было в этом вое ни угрозы, ни тоски, ничего кроме желания выплеснуть из себя то тяжёлое и ущербное чувство собственной никудышности, что проснулось и опять окрепло в нём лишь час с небольшим назад, в городском саду…


                Х                Х                Х


Следующий день начался в доме Боярцевых обыденно, с завтрака и работы по хозяйству. Затем, по просьбе матери натаскал в сад воды для полива, два часа кряду заливая её в специальные большие ёмкости. В перерывах он от души лакомился клубникой и ранними яблоками. По окончании водной повинности, Славка зашёл домой попить чайку и перекусить. Едва он заварил ароматный пакетик чёрного чая и нарезал сыра с колбасой, вошла мать с таким выражением на лице, словно ей сообщили о назначении её на пост министра.
- А бати нету, уехал куда-то! – первым начал Славка, раскладывая вкуснятину на ломти батона.
- Слава, ты не слыхал что в городе случилось? – озабоченно осведомилась мать подходя к столу.
- Это про москвичей? Один пропал, а другой у нас на Крестище околел? – уточнил сын, уже зная о чём его собирается расспрашивать мама.
- А, ты уже знаешь? – разочарованно протянула она, подходя к столу.
- Угу, вчера в горсаду рассказали, что называется по горячим следам, - признался сын и тут же многозначительно прибавил – Вечером тот москвич помер в ельнике, а позже, в городе уже все знали и только рассказывали по-разному…
- Ой, Слав, а мне щас Галя Самохина рассказала, что у мужчины того, всю кровь выпили и вывернули всего! – дрожащим голосом проговорила мать, глядя на своё чадо как бы ожидая чего.
- Ну мам, ну какую кровь кто выпил? Ну ты что? – искренне возразил сын, стараясь найти слова чтобы мама успокоилась и не накручивала себя – Да, вид у него по словам очевидцев неважнецкий, весь белый, вывернутый словно его ломало. Но никто ничего не выпивал и не выкачивал. Не слушай ты никого…
- Славка, ну люди ж врать не будут, человек не может так страшно выглядеть при обычной смерти, а тот мужчина, был весь как выжат! – упорно держалась мать своего убеждения.
- Мам, мужик тот, он же на Крестище залез, копал там чего-то, вот и поплатился! – пытаясь найти нужное слово, разъяснял Славка, понимая, что мать так просто не отвяжется.
- Да нет, сынок, - она как-то торжествующе улыбнулась – не на Крестище, а за полкилометра от него, в сосняке у реки, так-то вот!
- Мам, в любом случае, никто там ничего не пил, не волнуйся и не накручивай себя, - настаивал сын – Люди брешут чего ни попадя, а потом, один чупакабру видел, другой какую-то бредятину несёт. Не бойся ничего, нам никакие черти не угрожают…
- Славик, - голос мамы немного стал тише и в нём появились нотки схожие с любопытством, надеждой и затаённым интересом, - а ты, сам, ну… сам по себе, среди своих… ты, ничего такого, не слышал?
- Среди каких, «своих» мам?
- Слава! Ну не мучь меня! Ну ты что, не понимаешь, что я имею ввиду? – борясь сама с собой, взмолилась мать.
- Мам, - примирительно начал сын, решив, что надо заканчивать эту тему – послушай: у нас, всё хорошо. Я, ничего плохого, что могло бы навредить тебе и нам, не знаю. Но одно, я могу сказать тебе точно: я, никому не позволю и не дам тебя обидеть. И ещё, у меня найдутся и силы, и средства защитить наш дом ото всякого зла!..
С минуту и не долее, мать смотрела на сына. Едва заметные две слезинки выкатились из её глаз, а Славка стоял, чуть склонив голову на бок, и не мигая глядел на маму, самого дорогого в его жизни человека.
- Спасибо сынок, теперь, я, поняла, - тихо ответила мать, и на сём разговор завершился. Решив немного расслабиться, Боярцев захотел навестить «весёлую квартиру» на Красноармейской. Расчёт Славки оправдался полностью, все жильцы находились внутри, и пребывали в возбуждённом состоянии. Вернее, возбуждённой оказалась одна Вера, Феликс же играл роль оппонента, одарённого интеллектом. Злой же гений дома – Санька, в облегающем домашнем халате с бутылкой пива в руке, сидела в кресле в роли третейского судьи. Двери в этом вертепе никогда особо не запирались, и все приятели свободно приходили сюда в гости. Боярцев успел как нельзя вовремя. Вера, в лёгкой белой блузке и зелёных спортивных штанах, почти металась по комнате, энергично жестикулируя, метая искры красивыми глазами, и плеская во все стороны распущенными локонами.
- Ба, да у вас я тут гляжу, веселье в самом разгаре! – довольно воскликнул Славка ещё в дверях, окинув взглядом всю драматическую картину.
- А то! – деловито отозвалась со своего места Санька, алчно сверкнув линзами знаменитых очков, и отсалютовав початой бутылкой.
- О чём дебаты? Вера открыла новый вид мотыльков, летающих при лунном свете?
Феликс сдержанно захихикал, со своего стула, где сидел, скрестив руки, а сама Вера, окатив вошедшего волной очарования и гнева, пылко выпалила.
- Дураков я новых открыла, бля! Нервы мне тут трепят! И ты ещё, пришёл им поддакивать, да? – красавица на пару секунд задержала взор на отливающим честностью лице Боярцева.
- Ну, смотря в чём ты их тут убеждаешь, - честно признался Славка, любуясь статью веры (нравилась ему эта чертовка!)
- Веруха принесла нам пару страшных историй про исчезновение столичного чина с бибикой, и кончиной другого в сосняке с рюкзаком и лопаткой! – поделилась темой Санька.
- Ну, эти истории, я, уже слышал! – вяло отмахнулся Славка, проходя мимо пышущей темпераментом Одалискиной, и присаживаясь на диван у подлокотника.
- Да ты ересь какую-нибудь слышал! – уверенно заявила вера, поворачиваясь к собравшимся всем корпусом.
- Ну да? – «изумился» Славка – А ты у нас никак из первых рук что-то получила? С РЕН-ТВ звонили? – с дурашливой серьёзностью вопросил Боярцев, на что Санька язвительно кольнула «Точно!» а Феликс просто беззвучно засмеялся. Вера скорчила ему рожу и пройдя в угол, села на круглый тонконогий табурет.
- Всё, остряки? Можно продолжать? – нетерпеливо намекнула она, и когда все одобрительно закивали, подобревшая дива вернулась к теме дебатов. Она снизошла до опоздавшего, и вкратце изложила ему начало своего открытия. Оказывается, эта команда московских гостей, вовсе не просто гости, а настоящие охотники на нечистую силу. У них есть филиалы по всей Европе, но наш случай, (история в доме Младенцева) оказался выше всех, им даже в США заинтересовались, но опасаясь подвоха, агентов своих пока не прислали. А четверо москвичей сразу осмотрели весь город, и нашли что у нас тут одна сплошная аномальная среда, что-то вроде чернобыльской, но в своём роде. Они, охотники, нашли в Усьминске и окрестностях следы вампиров, оборотней, чертей, русалок и прочих, и хотели отправить отчёт в центр. Однако в гостинице, во всех номерах взорвались телевизоры и погорела электронная аппаратура, включая компы и ноуты.
- Это что, упыри всю аппаратуру вырубили в гостинице? – не выдержал Славка, сидя с абсолютно серьёзным лицом.
- Ну а я о чём говорю? Оборотней работа, у упырюг ума не хватит на такую операцию! – подола глас со своего кресла Санька.
- Да нет, эт, гремлины, они любят технику портить, их нарочно из Америки к нам забросили! – вставил свою монетку и Феликс, но Одалискина не была бы собой, если бы не научилась парировать такие выпады.
- Ну, вампиры не вампиры, а геопатогенное воздействие на гостиницу, было! -  нашлась она.
- Какое-какое воздействие? – как бы не понял Славка, отчего Вера, начала потихоньку закипать (чего ему и надо было!)
- Так, я сейчас вот возьму, и как пошлю вас всех тропой незабвенной любви, да так, что вы в три года туда не дойдёте! – пылко пригрозила она, на что слушатели от души рассмеялись, а следом, не сдержавшись прыснула и сама «разгневанная».
- Та-а-к, ну я серьёзно, хватит ржать, давайте серьёзно поговорим! – дипломатично попросила она.
- Я, весь внимание – назвался Славка, и спросил, что там было после погорелой аппаратуры? Вера, искоса бросив настороженный взгляд на подозрительно завихрившуюся Саньку, продолжила. Она рассказала, что охотники, почуяв неладное поехали в заброшенную усадьбу…
- Вот, ты откуда взяла, что это они, в той усадьбе были? – как всегда скептически, спросил Феликс.
- Они ментам и спасателям про это рассказали! – опять горячась пояснила Вера – Ну неужели так трудно это понять? Как, они, по-твоему, объяснили, что на том шоссе делали? – уничижительно поглядев на любовника, переспросила она. Но Феликс лишь вяло отмахнулся.
-  Ну а в усадьбе-то что было? Ты уж давай, не скрывай самый огонь-то! – нетерпеливо просил Славка, сидя по-прежнему с бесстрастным лицом.
- Да, давай, подпусти жути! – донеслось из кресла под пивное бульканье.
- Подробностей особых нет, - смущённо вздохнула Вера, - несли там, конечно, всякий бред про демонов и гоблинов, но я не поверила. Но вот по косвенным данным, того мужика что пропал, в усадьбе укусила какая-то тварь, и по дороге он начал превращаться в вампира или оборотня, и остальные просто выскочили из машины, а тот уехал!..
- Так уехал, что МЧС с авиацией найти не могут? Вер, ну бред-то не неси, а? окончательно разуверившись, поднялся с места Феликс.
- Ну значит вот не нашли твои МЧС! – выпалила обидчиво Вера – он небось в какую-нибудь аномальную дыру ринулся и скрылся там от всех и вся!
На словах «аномальную дыру» Санька чуть не выронила пиво и давясь от смеха, согнулась пополам.
- Так, Саш, и нечего тут ржать! – попыталась приструнить её Вера, но вышло не ахти.
- А в самом деле, что ж ты, а? – «строго» начал вдруг Славка – Это что за хамское поведение и беззастенчивый уссывон на серьёзные темы. А? Аномальная дыра, это тебе не там, где ты подумала, это всё гораздо глубже и серьёзнее! – прибавил Славка, и всё…
На бедную Саньку напал какой-то несусветно-дикий ржачь! Бутылка с пивом тяжело бухнулась на пол, и покатилась, оставляя мокрый след, а её владелица, схватившись за живот сложилась вдвое, а удушающий смех очень скоро перешёл в некое подобие визга. Слёзы залили даже очки, тело начало трястись и подрагивать. Феликс так же ядовито захихикал, и даже вспыхнувшая было гневом и возмущением Вера, наградившая Славку выкриком «Дурак!» не сдержалась, и рассыпалась заливистым хохотом.
- Так, Боярцев, я, тебя когда-нибудь уничтожу за эти твои шуточки! – просмеявшись и обмахиваясь рукой, пригрозила Вера, распалившись и раскрасневшись (Славка откровенно залюбовался ей в этот момент) Санька, сползшая от смеха на пол, едва поднялась на дрожащих ногах, держась одной рукой за живот а другой цепляя на нос спавшие очки.
- Г-а-а-д – протяжно стонала она, приходя в себя – ну ядовитый га-а-а-д!.. Нельзя же так смешить… у меня в боках колики начались! – дружески глядя на невозмутимого Славку, попеняла ему она.
- Да,- тряхнув чубом сознался преступник – но намерения мои были самые чистые и высокие!
- Да, ага! – скептически воскликнула Вера, пристально поглядев на него – Ты, прямо сама честность и есть!
- Ну ладно-ладно, чего там тебе ещё подружки твои наплели? – вернулся к основе разговора Феликс.
- Да! – спохватилась хмыкнувшая Вера, и торопливо продолжила – Так вот, когда тот мужик укушенный сбежал на машине, их трое осталось и они затерялись в гостинице…
- Зачем? – монотонно спросил Феликс.
- Я-то откуда знаю?! – вспыхнула опять рассказчица – На разговор небось, решать, что дальше делать… Ну вот, значит второй из них, лысый здоровяк, купил в магазине рюкзак и сапёрную лопатку. Я точно не уверена, но, как говорят, что они, что-то такое нашли у леса, в сосняке. Кто говорит золотой гроб, кто золотую карету, а кто утверждает, что древнее захоронение с артефактами. Но так как все эти паранормальные места зорко охраняет нечистая сила, то лысого там и накрыло. Не знаю, правда или нет, но говорят, что его там зомби загрызли!
На сей раз, криво улыбнулся лишь Феликс, а Санька блеснув линзами мыкнула «Угу» и спустила ноги на пол.
- Ты сама-то, лично, веришь в эти события? – спросил Славка. Вера глубоко вздохнула, но всё же ответила, что люди зря говорить не будут, и за этим, что-то, да кроется.
- Дня через два-три, мы услышим об этой истории ещё более крутейшие версии, - напророчил Славка.
- Да вы вот вообще никому не верите, ну вас! – устало махнула на всех Вера из своего угла.
- Неправда, синьорина, я, лично, верю в тебя, в твои более чем весомые достоинства! – признался Боярцев, чем заставил Одалискину довольно улыбнуться, Вере нравились его заковыристые комплименты.
- Слав, ты не хочешь в саду лопухами полюбоваться? – подмигнула Санька.
- Ты, разводишь лопухи? – притворно удивился тот.
- Ага, для салатов!
- Пошли, - Славка поднялся, и первым вышел из дома через второй выход. В саду, Санька оглядевшись по сторонам, тихо спросила.
- Ну, что там с этими двумя?
- Не знаю, ни Милана ни дед ничего мне не говорили. А ты что, чего-то чувствуешь?
- И, да и нет, - пожала плечами Косулина – тревоги нету, но, что-то витает вокруг и в воздухе.
- Ну, это у нас бывает, мы же можем некоторые события если не предугадывать, то предчувствовать их приближение – стал пояснять Славка.
- А, ну тогда понятно, а то я тут разлетелась на сегодня, оставшуюся парочку по ветру развеять! – улыбнулась Санька.
- Ну, если мы понадобимся, то нас призовут, не переживай, рыжая, без тебя ни одна оргия не состоится! – уверенно заявил Славка.
- Не, на это я несогласная, без меня, меня можно только пробить и загрузить обязанностями! – недвусмысленно заявила Санька.
- Ну, это само-собой, - согласился Славка и они вернулись в дом, где Феликс и Вера уже готовили чайную церемонию. Когда все расселись и Вера, смущённо откашлявшись презентовала народу своё свежее печенье, ( которое Славка искренне похвалил) заговорили о литературе. Боярцев спросил, не хочет ли кто завтра, посетить лит-клуб в редакции?
- А ты пойдёшь, да? – спросила Вера, беря пальчиками очередное печенье.
- Да, я пойду, есть что почитать и послушать, - ответил он и тут же спросил сам – А ты что, чего-нибудь уже написала? Романтическая, из жизни креолов или испанцев?
- напишу-напишу! – саркастически пригрозила Вера, и негромко растерялась.
- вы же с Феликсом вроде как песни вместе писать собирались? – Славка обвёл их взором. На это, Вера ничего не успела ответить, Феликс дал свои пояснения.
- Это всё же не так просто как вы себе представляете… тут важен внутренний настрой, а она вон даже распевку попробовать не желает! – композитор небрежно кивнул на Одалискину, на что она, укоризненно но без эмоций заметила ему что она тоже нуждается во вдохновении, не поп-дива какая-нибудь, не то мол, что некоторые!
- Да, расслабиться и сменить обстановку надо! – грызя печенье согласилась и Санька. Остальной день прошёл для Славки без особых событий.
Охотники на оборотней Люська и Олег, всё же наведались минувшим вечером в гостиницу к московским как они полагали коллегам, но там им сказали, что постояльцы ещё с утра не объявлялись. Утром дня нынешнего, неутомимая и неугомонная девушка, с утра пораньше растолкала сонно мычавшего Олега, заварила кофе, сварганила бутерброды, и после лёгкой трапезы пара поспешила в гостиницу. К неудовольствию молодых соискателей, московских гостьей и на сей раз в номере не оказалось, они даже не ночевали в нём.
- Ну и где вот они могут быть, Олег? – в расстроенных чувствах вопросила девушка, когда они вышли обратно.
- Да где угодно, Люсь, на задании, например, в краткосрочной командировке в ином городе. Ну, в баньке наконец у какого-нибудь босса местного. Что такого, одну ночь не ночевать? Это пустяки милая, это ничего!..
- Обидно! – пожав плечиками призналась Люська.
- Да забей, может оно и к лучшему! – намекнул на что-то Олег.
- Эт ты вот щас о чём? – замерла на месте барышня, удивлённо приподняв одну бровь.
- Обо всём. Вот что ты им скажешь, если б они нас и впустили?.. «Мы, с моим парнем охотники на оборотней, и у нас есть один подозреваемый, Славик из Песков». Так? – скупо улыбнулся Олег.
- Ну хотя бы, а что тут такого? – посерьёзнела Люська.
- А ты представь: живут себе спецы из столицы, чего-то расследуют, и вдруг у них трагедия, один пропал, потом гибнет второй жуткой смертью, а тут, двое местных придурков, (а москвичи нас за таковых и держат) и говорят, что они на оборотней охотятся. Пошлют они нас с тобой, и разговаривать не захотят, у них и без того проблем хватает!
- Ну, может ты и прав, пошли домой, покушаем хоть нормально, - грустно сказала девушка, и они нетерпеливо пошли дальше.
Литературная студия в очередной раз отверзала врази свои для любителей стиха и прозы, и просто бездельников, не знающих куда девать себя в часы одиночества. Славка появился в гостиной редакции вторым, а первый, пришла работница газеты Катя, она же ключница клуба. Поэт-либерал Ефимов Артур он же Фима, явился третьим, да так и пошло. Шли люди разного возраста, но в основном молодёжь. В полном составе явилась «шведская семья» Санька, Феликс и Вера. Пока всё устраивали для традиционного чая, члены клуба ходили туда-сюда и гудели как в парламенте. Последней, вернее последними, пришла молодая поэтесса Инна Коняева, увлекавшаяся сразу несколькими вещами: поэзией, музыкой, драматургией, и белыми кроликами. Имелась у молодой поэтессы и ещё одна любопытная особенность, к ней, тянуло всякого рода чудиков и персонажей с прибабахом. То она представляла обществу некоего Гришу, областного поэта, который скакал с квартиры на квартиры, и занимал у всех, у кого только мог. То оказалась знакомой какого-то волосатого и бородатого богомольца Миши со всеми признаками слабоумия, и приправой из романтики. То однажды притащила в студию сухопарого товарища Колю из Казани, что почти не расставался со старым аккордеоном. Инна познакомилась с этим Колей в автобусе, и недолго думая пригласила его в лит-клуб. Коля сразу показал, что у него серьёзные планы на жизнь, и по очереди сделал предложения всем женщинам клуба, уверяя что будет всем хорошим мужем. Славка, довольно давно и хорошо знавший девицу Коняеву, подшучивал над ней, но отношения про меж них сложились дружеские. Про явление в клуб всех этих экзотических личностей, Боярцев иногда замечал «Это Инка во всём виновата!» Сама молодая поэтесса так не считала, но подколы на эту тему любила, и охотно над ними смеялась. И вот теперь, она появилась в литературной студии, в сопровождении пожилого, но не древнего джентльмена с хорошей осанкой, довольно крепкого и спортивного на вид, с едва заметным животом. Чисто выбритое, упитанное, но не толстое лицо с тонкими губами и крепким носом, отсвечивало высоким крепким лбом с благородной залысиной. Дорогие роговые очки отливали не только синевой линз, но и янтарной оправой. Одет он был в белую рубашку с короткими рукавами, и джинсы последней модели. Но самой экзотической формой туалета новоприбывшего, оказался голубой берет с ярко-красным помпоном в центре.
- Всем привет! – просияв улыбкой начала Инна, и следом представила своего нового знакомого, как Адольфа Марковича Минжуева, профессора психиатрии, работающего в одном из институтов этого направления.
- О, ну, тогда это точно к нам! – не очень громко, но довольно отчётливо, заметил Славка, на что Коняева, хохотнув и повернув голову к своему спутнику, весело подтвердила.
- Да! это так! Хи-хи-хи…
Арнольд Маркович видимо обладал чем-то похожим на чувство юмора, и отреагировал на шутку добродушной улыбкой и фразой «Это оригинально!» Гостю сразу прикатили мягкий стул с подлокотником, поставили новую чашку, словом, обслужили по всем правилами. Судьба, рок или что-то ещё, но только поместили Минжуева рядом с Санькой, сидевшей в своей коротенькой юбке, нога на ногу. Разговор начала сама Коняева. Она сказала, что знакома с Адольфом уже год, а познакомились они в Москве, в одном из литературных издательств, куда оба попали по приглашению друзей. На этой ноте слово взял сам профессор.
- А теперь, если Инночка позволит, я продолжу о себе см, - сладчайше улыбаясь начал Минжуев, пару раз украдкой бросив взгляд на голые Санькины ноги. Профессор рассказал что очень долго, порядка трёх лет, он не отдыхал, а теперь испросил себе длительный, двухмесячный отпуск, и хочет провести его тут, в Усьминске, ибо его мама родом из этих мест. Заграница, Адольф Марковичу порядком надоела, и его потянуло на родину предков
- И как вам у нас? – чуть повернув голову неопределённым голосом вопросила Санька. Минжуев как-то сразу оживился, приосанился, элегантным движением поправил очки, сдвинув их с носа ближе к глазам. Повернувшись к Косулиной в полоборота, профессор игриво изрёк.
- Городок, Саша, у вас чудесный, живая старина, прямо музей живой архитектуры. Особенно радует, что нету той дикой, ночной жизни, что наматывает нервы в мегаполисах. Тут же, я вполне е спокойно сплю, тем более что я снял для себя половину старинного частного дома!
- А вы про наши истории, что начали твориться тут с Иванова дня, что-нибудь слышали? – нарочито таинственным, приглушённым голосом, поинтересовался Славка, а Вера, сидевшая напротив Минжуева, решила видимо начать переводить внимание профессора с Саньки, на себя. Но квалифицированный психиатр, видно не был пока готов к игре на два фронта.
- Вы, про те несусветные байки и бредовые истории, что про Младенцевский дом везде болтают? – с усмешкой переспросил профессор.
- Про них, про них самых, - подтвердил Славка – а вы, за три дня, много таких историй услышали?
- Порядочно наслушался, - признался профессор – и в магазинах, и в библиотеки болтают, и даже в пивных барах и везде! На лицо массовый психоз и истерия, науке такие примеры известны.
- Ну, это только начало, скоро вам и снимки покажут, и в интернете всё увидите! – хмыкнув, посулил Феликс.
- И какое ваше мнение на первый взгляд? – снова спросил Славка.
- Да тут двух мнений быть не может: чушь собачья, фантасмагория! И кто только припустил такой бред! – заявил психиатр, делая категорическое лицо – Кто манипулирует массовым сознанием людей, и главное с какой целью? – строго вопросил он, и как-то приосанился.
- Ну, не такой уж это и бред, - начал парировать Славка, - сотни свидетелей, в том числе и я, видели в ту, ночь, страшную тучу, только над тем кварталом, где и произошли события…
- Совершенно объяснимое, природное явление! –  торопливо и торжествующе заговорил Минжуев – Облако, или тучка, могут собраться даже над одним домом, такие случаи вполне реальны, и никакой мистики тут нет! А всё остальное, это игра светотени, или воспалённого воображения!
- Хорошо, допустим, - Славка сделал вид что отступает, и тут же добавил перчинки – А как вы объясните панику властей, фуры для гигантских трупов, коих выносили в огромных пакетах под вооружённое,  заметьте, оцепление, многочисленные более мелкие останки? И большие чины не только из области были, но по ходу, из обеих столиц, из их, очень высоких кабинетов. Как вы это, объясните? Почти все из сидящих здесь, видели эти церемонии. Только власти малость опоздали, обычные люди заглянули в дом раньше…
- Вы, взрослые люди, можете во всё это верить? – чуть прищурившись усмехнулся тонкими губами профессор – Да это же смешно! 21-й век на дворе!
- Простите профессор, но то ли я, неверно выразился, то ли вы, недопоняли, но я, и многие из присутствующих, видели суету власти своими собственными глазами! А также фотографии монстров убитых в доме… - твердеющим тоном повторил Славка.
- Да-да, мы лично видели!
- Тут войск нагнали как на теракт!
- И трупы в огромных мешках!
- А дом, внутри как Сталинград натуральный! Стены как тараном крушили! – загалдели Санька, Вера, и ещё несколько человек. Это, профессора несколько смутило, он откашлялся, и осторожно переспросил.
- А, кто жил в доме? Кому он принадлежал?
- Солидные люди, коллекционеры, антиквариат собирали, кроме золота и камней. Трое, и все бесследно исчезли, - размеренно пояснил Славка, следя за лицом оппонента, готовившего очередной отлуп.
- Ну так это всё объясняет, – быстро сказал Адольф Маркович, цветя торжеством разума – раз они собирали всё старое, кроме золота и бриллиантов, то эти, как вы их там назвали, чудища, просто муляжи, куклы, фикция! А разгром дома изнутри, так это преступники устроили налёт и погром, зверски убили хозяев, а вся последующая суета властей, обычная попытка чиновников скрыть масштаб трагедии! Вот и всё объяснение, рациональное и до скуки обыденное! – продолжая торжествовать, заключил профессор, украдкой бросая блики очков на Санькины бёдра.
- Муляжи, куклы и фикция, не оставляют требухи и кровищи из распоротых туш, там всё и вся в останках, как на бойне! – сверкнул глазами Славка. Профессор несколько раз моргнул, насупился, и чуть обидчиво ответил, что все внутренности, наверняка хранились в холодильниках или больших колбах, может жильцы собирались устроить научную мистификацию!
- А про одного пропавшего и другого погибшего страшной смертью человека из Москвы, вы, слышали? – таинственно улыбнувшись Минжуеву прямо в линзы, спросила Санька. Профессор, невольно переводя взор с ног на грудь соседки, как бы задумчиво ответил.
- Нет,  Саша, этого я не слышал, расскажите мне…
И Санька, не сбавляя загадочности, поведала психиатру всё, что говорили в городе о пропаже Ксёндза с машиной, и страшной смерти Хлыста. Минжуев не успел высказать свои соображения, Инна громогласно объявила, что пора наконец и чаю попить горячего, а потом и обсуждать. Все с радостью и облегчением согласились, и на какое-то время отошли от темы аномальных явлений.
- Могу я, завами поухаживать, Саша? – глядя на диву этаким гоголем, предложил психиатр.
- А, поухаживайте, почему нет? Хорошие манеры, и волчице приятны!  - кокетливо улыбнулась Санька, и профессор, с ловкостью старого обольстителя, принялся наливать и подавать напиток и сладости, а предмет его страсти принимала все ухаживания с томной радостью в очах.
Славка сразу же, по хищному блеску в глазах, заподозрил Саньку в том, что она решила охмурить, задурить, а потом, каким-то своим образом, вылечить Минжуева от махрового материализма и неверия. «Ну, действуй, зараза рыжая, только не уходи этого помпончика, а то ещё одного искать придётся».  Тем временем, Вера, видя, что внимание перспективного, пусть и не первой свежести гостя целиком перешло на наглую Саньку, а Феликс воркует с ключницей Катей, решила пофлиртовать со Славкой, но в этот момент, в прихожей раздался топот и в гостиную вошли Люська и Олег.
- Здравствуйте, мы опоздали и просим нас извинить! – виновато промурлыкала Люська и привычно направилась прямо к дивану, сказала Вере: «Извини пожалуйста» и села прямо между ней и Славкой, а Олег примостился с другой стороны.
- А что, Женьки нету? – разочарованно, но с ноткой надежды, спросил Олег.
- Должен скоро быть, он мне звонил! – подал голос Артур-Фима.
- Кстати, познакомьтесь! – Инна быстро представила профессору вновь прибывших, как ценителей классической фантастики и всего что с этим связано.
- Дайте я уж на стул пересяду, мне тут тесно! – обидчиво проговорила недовольная Вера, продираясь от дивана к ещё стоявшим свободно стульям. Она примостилась на один из них наискосок от профессора, и тоже положила ногу на ногу, но облачённые в джинсы, её ноги не могли теперь конкурировать с Санькиными, на коих, брюк не было. Люська сразу же заёрзала, поглядывала на Славку и переглядываясь с Олегом, который, держался более ровно. Кто-то предложил почитать стихи, но насей раз откликнулось лишь двое соискателей, занявших не более четверти общего времени. После непродолжительных прений по поводу услышанного, Санька предложила профессору вернуться к «их баранам».
- Сашенька, мне трудно делать выводы по слухам, не видя ничего своими глазами, - тихим и рассудительным голосом стал отвечать Минжуев – но если ответить на ваш вопрос с точки зрения реальности произошедшего, то про исчезновение того человека с машиной, все знают  только со слов троих заинтересованных людей. Они могли инсценировать всё это, или устроить мистификацию с участием того же «пропавшего». Зачем им это нужно? Пока не знаю… а по поводу загадочной смерти второго, я не могу сказать ничего, не владею полной информацией.
- Как слабенькая версия, подходит, для «галочки» - ответила Санька, не меняя загадочности в лице – только вот, судя по всему, столичные гости служат в высоком ведомстве, а наше городское начальство ходило перед ними на цырлах. И какой резон этим людям, устраивать мистификации? Никакого резона, логики нет…
- Не берусь ничего утверждать, - ласково сдался профессор, но всё же бросил щепоть песку, сказав, что всё равно никакой мистики быть не может.
- Ну, поживём – увидим, - таинственно заметила Санька, и на какое-то время от профессора отстала. Излучая оптимизм, добросердечие и демократию, в гостиную вступил Ключев в потёртом, но добротном джинсовом костюме, с небольшой спортивной сумкой через плечо.
- Привет! – коротко бросил он, и под радостные возгласы присоединился к компании, занявши свободный стул. Едва присев и будучи представлен квалифицированному психиатру, Женька начал делиться последними новостями, в коих правда не было ничего мистического, а всего лишь нарастающее беспокойство городского начальства по поводу ЧП с московским гостями.
- Ну, а я что вам говорила? – Санька повернула голову к профессору – Из-за муляжей и фикций, не выставляют вооружённое оцепление, не заколачивают дом железом, и не будоражат секретные службы. С этим, разбирается городская ментура, ну разве что из области эксперта пришлют…
- И даже в этом случае не верю ни в какую мистику, - так же торопливо гнул своё Минжуев – нашли в этом доме что-нибудь особо ценное, или важное, вот и выставили охрану. Например, слитки золота, или ещё что-нибудь подобное, что в охране нуждается. Да в тех же чучелах могли ценности хранится… Всё можно рационально объяснить, 21-йвек на дворе, а вы тут про мистику! – довольно усмехнулся профессор, и прибавил что беспокойство городского начальства основано скорее всего на боязни ответственности за ту уголовщину, что случилась в доме Младенцева.
- Кстати, насчёт, чучел и муляжей, - встрепенулся Славка обращаясь к профессору, - вот наш товарищ Женя, был в доме Младенцева незадолго до погрома, и не видел там никаких чучел и  муляжей, хотя обошёл его весь, как музей, - Боярцев глянул на журналиста «Давай, брат, поддержи огнём с фланга!» И журналист с охотой поддержал, рассказав Минжуеву про свою «экскурсию» во всех подробностях, кроме последнего кадра, когда заметил колыхание занавески на втором этаже, уже с улицы. Адольф Маркович слушал внимательно, удивился отсутствию хозяев в незапертом доме, оценил произведения искусства, описанные свидетелем, но в итоге, поразмыслив о чём-то, пришёл к выводу, что муляжи и чучела чудовищ, появились в особняке уже позже визита журналиста.
- Но никто из соседей, не видел грузовых машин у того дома, а в легковых, такие статуи не провезёшь, - осторожно возразил журналист, но психиатр и тут нашёлся, заявив, что чучела могли быть в разобранном виде, или вообще надувными, как в кино. Никто из присутствующих не позволил себе усмехнуться, даже Феликс приподнял брови в удивлении от такого аргумента.
- А историю этого особняка, вы не знаете? От матери, например ничего не слышали? – уставшим голосом спросил журналист, бросая в бой последние резервы.
- Нет, ничего такого не слышал, - торопливо отвечал профессор, - а матушка моя, она тут до 16-ти лет только жила, а потом уехала в Воронеж учиться. Да и не верит она у меня ни в какие легенды. Она педагог со стажем и железный материалист.
- Ну, тогда, я, вам расскажу эту историю, - вызвался журналист, и поведал новому знакомому, всё про титулярного советника и математика, Василия Ардальёныча Младенцева и его дочь Ксению, вплоть до их загадочного исчезновения в феврале 1917-го года. По мере повествования, лицо Минжуева приобретало оттенки язвительной весёлости скептика, который еле сдерживается чтоб не расхохотаться во всё горло.
- Послушайте, молодой человек, - продолжая излучать аптечную, приятность, стал говорить Минжуев – за свою долгую практику, я выслушал сотни похожих историй, и все они оказывались плодами воспалённых воображений и расстроенной психики. Люди пропали в революцию, - уже обычным тоном повторил профессор – да в те годы тысячи и тысячи пропадали, и за многими из них волочились свои легенды. Люди склонны верить в подобное, чем объективно взглянуть в глаза суровой и неприглядной реальности!
- Ну, я много лет изучаю всякие аномальные явления, и большинство из них в самом деле являлись полной хренью, но остальные, а их тоже было не мало, не поддавались никакому разумному объяснению – пояснил Женька, но профессор и тут остался верен себе.
- Всему можно найти разумное объяснение, любому, так называемому, «необъяснимому» явлению. А в вашем случае, вы, стали жертвой мистификации или злого розыгрыша. Понять не могу, как вы, человек с высшим образованием, можете верить во всё это? Поверьте, в моей практике, жертвами самовнушения и галлюцинаций, даже массовых, становились разумные на первый взгляд люди. Если хотите, мы можем поговорить с вами на эту тему, - предложил профессор, чуть склонив голову, но Женька вежливо отклонил предложение, после чего, сама-собой возобновилась чайная церемония, и Санька вновь обволакивала психиатра волной своего злейшего обаяния.
Идиллию нарушил журналист, доставши из кармана куртки тяжёлую и увесистую печатку (к радостному блеску в глазах Люськи) и подбросив её на ладони, обыденно похвалился.
- Вот, кстати, полюбуйтесь. Серебряная печатка, говорят, что ручной работы, купил не за дорого! – и протянул Славке. Олег и Люська разом затаили дыхание, а Боярцев подавшись вперёд, взял перстень тремя пальцами, повертел со всех сторон и тоже прикинув на ладони, передал побледневшей от чего-то Люське.
- Возьмите пожалуйста, хорошая вещица Жень, но, вряд ли ручной работы! – обратился он к хозяину перстня. Печатка пошла по рукам, а Люська растерянно моргала ресничками. Даже профессор, оглядев перстень, одобрительно заметил.
- Хорошая печатка, настоящее серебро, и работа прекрасная, тонкая! – он вернул перстень владельцу. Бросив на Олега и его девушку критический взгляд, журналист спрятал печатку в карман и сказал, что хочет выйти подышать, а за ним поспешили и охотники за оборотнями, коих Санька поводила саркастическим взглядом, а Славка, слегка разведя ладонями, негромко произнёс  фразу гангстера из мультика про капитана Врунгеля «Бабене!»
На улице, Женька сцепил руки на груди, и критически глядя на поникшую пару, насмешливо спросил.
- Ну, что, бесстрашные убийцы вампиров, как вам великий эксперимент разоблачения вервольфа?
Олег бессильно пожал плечами, а вот барышня принялась бурно оправдываться и протестовать.
- Я, не знаю как, это, объяснить! Он должен был скорчиться и взвыть! Может серебро не той пробы, или он себе вакцину от серебра какую-нибудь вколол… ну я не знаю почему не подействовало! Выяснить нужно!
- С серебром, Люсь, всё в порядке, вон, даже спец по шизикам оценил, - отрывисто стал отвечать Женька, не отводя от неё взор – И вакцину, никто, никуда, себе не вводил и не вкалывал! А вся ваша гипотеза, мадмуазель, это пустая коробка из-под конфет: ещё попахивает, но на зуб уж не положишь...
- Ну, вот что хотите со мной делайте, но ваш Славик – оборотень! – последнюю фразу она произнесла свистящим шёпотом.
- Следующие ваши научные изыскания, без меня! – окончательно решил Женька, и пожелав приятелям удачи, ушёл в редакцию.
- Ну, что? – сочувственно спросил Олег у грустной девушки.
- Ничего, будем искать, будем доискивать! – надув губки ответила Люська.
- Ну, бум, бум, бум! – улыбнувшись согласился Олег.


                Х                Х                Х


Когда одни литераторы стали расходиться, а другие убирать и расставлять мебель, Вера с Феликсом ушли по-английски, а Санька как бы прощаясь с профессором, оставила ему надежду на перспективное свидание. Минжуев, сладчайше улыбаясь, просил Сашу не лишать его надежды на встречу.
- Адольф Маркович… - начала было Косулина.
- Саша, для вас, просто Адик! – мурлыкнул на это психиатр, но дама, несколько убавила романтики.
- Не, Адик, это слишком вульгарно, мы так мало знакомы, - лицо Саньки приобрело оттенок благочестия- давайте уж тогда Адольф, как-то знаете ли, привычнее, весомее!
- Как вам будет угодно! – едва не присев в реверансе, согласился Минжуев, а Санька неожиданно оценила его головной убор.
- О да, я, люблю такой фасон, у меня и осенне-зимние модели имеются, - похвалился он – Есть в этом что-то британское, не находите? – приосанился Минжуев.
- Ну, почему же, нахожу – согласилась Санька и прибавила – шотландское я бы сказала, юбки не хватает для полного фасона!
Профессор добродушно рассмеялся и назвал Саньку очаровашкой, а затем передал ей свою визитку.
- Звоните в любое время!
- Звякну, всенепременно! – посмеялась Косулина, а затем просто пошла вслед за Славкой, который неторопливо шагал в сторону дома.
- Ну, и как тебе новый мозгоправ? Всё отрицает, всех готов залечить, всё объяснить, всё знает! – спросил славка у подруги. Та ещё разок хмыкнула, и ответила.
- Не пидорас, конечно, но что-то нетрадиционное, в нём есть! –
- Но на тебя, запал конкретно, - намекнул Боярцев.
- Ну, так старалась же, старалась же я! – дурашливо вытягивая слова, созналась рыжая бестия. – Верку побесить захотелось, да и психа этого чего-то проучить загребтело. Не люблю таких слащавых и до хера о себе думающих!
- Только без жертв! – чётко попросил Славка.
- Не, без жертв не получиться, но они будут минимальны и все не наши! – пообещала Косулина.
- Ну, и на том спасибо! – согласился Славка. Ещё где-то через пару минут он спросил.
- Саньк, а те не показалось странной, эта сцена с серебряной печаткой?
- Не, не показалась, - мотнула головой дама – это тебя, на вампиризм проверяли…
- Чего?! – недопонял Славка и даже чуть замедлил ход.
- Тьфу ты, дура! – хлопнула себя по лбу Санька, и поправила – На оборотничество!
- Ну и как, удачно? – приподнял одну бровь Славка.
- А это мы скоро узнаем, - сияя улыбкой и одновременно очками, пообещала Санька, и спросила, не жгло ли руки серебряной печаткой?
- Даже не щекотало, - вздохнул Славка – юная барышня Люсинда, давно уже обращает пристальное внимание на мою скромную персону, но её, подводит шаблонное восприятие оборотней и серебра. Ужастиков тупых насмотрелась… Помнишь, как она, аконит притащила? Мне реально херово стало…
- Помню конечно…
- Ну откуда ж ей знать про особенность славянских волколаков, да ещё и природных? – усмехнулся Боярцев – Она, создание милое, но наивное, и считает, что предмет из серебра, опасен нам сам по себе, не обязательно это пуля или клинок.
- Да, забавная девушка, и парень у неё ничего, - согласилась Санька и выдала идею, приглядывать по возможностями за этой парочкой, что бы она ничего не натворила, и никуда бы не влетела по своей неосмотрительности.
- Принимается, заодно разомнёмся, - согласился Славка. Они дошли до «весёлой квартиры» и Боярцев принял предложение Косулиной посмотреть что-нибудь на DVD плеере, например, сборник хороших музыкальных клипов.
Прошло несколько дней, и в разгар июля, по городу пронеслась новая, наделавшая переполоху новость. Администрация гостиницы «Пристань» хватилась наконец двоих своих постояльцев из Москвы, прибывших на чёрном внедорожнике. Ещё не улеглись разговоры да толки об исчезновении одного и гибели второго московского гостя, как пропали разом двое оставшихся, причём вновь с автомобилем, на сей раз правда с казённой «Нивой»…
В начале, хозяин гостиницы на пятый день отсутствия жильцов, позвонил в милицию, и те хоть и не сразу, но приехали, причём во главе с замом начальника. Номера вскрыли, нашли личные вещи, деньги, какие-то документы, и испорченную дорогущую аппаратуру.
Не зная, что предпринять, вызвали начальника, вырвав того то ли  с заседания, то ли с банкета какого. Начальник, будучи в скверном расположении приправленном коньячным амбре, осмотрел всё очень внимательно и сунув нос в обнаруженные документы, матюгнулся и позвонил градоначальнику, но вместо оного, был прислан его зам, как человек уже имеющий опыт присутствия на месте пропажи важного человека. Зам развёл руками, сказал, что он в толк не возьмёт что делать и как быть, но тут же вспомнил что пропавшие, одолжили у градоначальника его личную «Ниву». Уточнили у хозяина номер, послали ориентировку в ГАИ, там обещали всё проверить. Зам опять вспомнил что пропавшие, выспрашивали про природный памятник Волчьи камни, и их, послали к егерю Пахомычу, он мол всё знает, там его епархия. Позвонили егерю, тот всё подтвердил, были двое на «Ниве» рыжий начальник и с ним лысый амбал. Спрашивали про те места, дал им хорошую топографическую карту они уехали. Нет, заблудиться там они не могли, проезжая дорога до Камней хотя и извилиста, (чёрт те вёрсты кочергой мерил, не иначе) но одна. Никаких поворотов кроме пешеходных тропок нету. Пристегнули МЧС, сколотили бригаду, поехали на Волчьи камни, прихватив по пути и Пахомыча. Позвали было и градоначальника с собой, но тот вдруг заболел и вместо себя отрядил зама, популярно разъяснив тому, что он, зам, не-заболеет, и ехать обязан!
Откуда-то узнали, что дело, взял на контроль губернатор, а его самого, контролировала уже столица. Доехали до тех камней, выгрузились и стали искать. Никаких следов людей и машины! Обшарили лес на несколько кварталов вокруг, никого… Даже вертолёт жужжал полдня, и ничего! Операцию прервали к вечеру и не дожидаясь ночи, убрались прочь оттуда. Многим становилось не по себе, доносились какие-то шорохи из леса, кто-то что-то видел, кто-то где-то мелькнул, зевнул, сверкнул и клацнул зубами, словом, ночевать решили в другом месте. Лес продолжили прочёсывать на другой день, с собаками, попутно ведя расследование в городе. Дело осложнялось тем, что пропавшие мало с кем общались (задушевные беседы в пивных в расчёт не брали) Единственные с кем следователи из ФСБ побеседовали, это члены редакции «Наша Жизнь» Женька чекстно рассказал о визите в их номер, и последовавшем разговоре. Нет, пропавшими никто особо не интересовался, (про Люську и Олега журналист «позабыл») Попутно пытались обследовать те нежилые дома, в кои по слухам, зачем-то лазали потерпевшие, но и там никаких зацепок не нашли. Становилось как в поговорке «Дело ясное, что дело тёмное».
Опять же по слухам, откуда-то «оттуда» приехала парочка мрачных типов на поезде, и провела что-то вроде инспекции. Посетив с кейсами в руках дом Младенцева, провели там несколько часов, и вышли наружу с сильно потускневшими лицами. Лезть в заброшенные дома они отказались, но внимательно изучили гостиничные номера. Затем, в сопровождении шофёра  и милиционера на нанятой машине поехали в Пески на место гибели Хлыста. И вот там, с ними случилась первая неприятность. Едва они приблизились к обтянутому ленточкой месту, одного начало трясти как от озноба, а другого бросило в сильнейший жар, на чём обследование места смерти Хлыста и завершилось. Вернулись в город, о чём-то поговорили с начальством, и уже на машине МЧС поехали к Волчьим камням. Пахомыча на сей раз взять с собой не получилось, егеря не оказалось дома. Но двое сотрудников-спасателей уверили инспекторов в том, что и они сами хорошо знают дорогу до камней, мол, не раз там бывали. Они уехали, и обратно вернулись только через сутки, усталые, злые и напуганные.
За эти сутки, (опять же по слухам) городское начальство, схарчило запасов валидола и выпило запасов спиртного на неделю вперёд: опять пропали важные чины и вместе с машиной, что пугало всех просто до чёртиков!
Но самое удивительное и необъяснимое, открылось только по возвращении «пропавшей экспедиции». Как показали и спасатели, и морально сникшие господа из центра, (какого именно, уточнено не было) до Волчьих камней они-то и не доехали! Ага…  едва проехав в глубь леса километров десять, они, по непонятной до сих пор причине, (это по мнению экспертов) принялись нарезать круги и петли, по лесным дорогам, коих не могло быть не то, что на картах, но и в самой природе леса! Вот, кажись обогнули могучий дуб с квартальным столбиком, вот судя по времени и приехать к камням должны уже, ан нет, нету и близко никаких камней, упёрлись в какой-то гнилой развалившийся мост, а правее торчит чёрная от ветхости, гнилая избушка с разваленной кирпичной трубой. Да что за чёрт? Что за наваждение? Куда их занесло и как? Нету тут по дороге никаких мостов и избушек разваленных… Сдали назад, снова выехали, снова знакомая дорога, прибавили ходу, едут, глядь, заяц, ростом мало не с телка, дорогу перебежал, да глазищами так зыркнул, что всех аж передёрнуло и особенно, зама градоначальника. Мутант какой-то… Вот снова дуб со столбиком, только теперь, дорога уже в другую сторону петляет, как в зеркальном отражении! Страх всех пронял, а зам градоначальника на испарину исходить начал и сулить любые деньги чтоб только вывезли его… Вышли МЧСники поглядеть, дорога как дорога, только не так как-то всё кругом, не настоящее какое-то!
Ладно, матюгнулись, да поехали по новой. Едут-едут, опять никуда не приехали, хоть тресни! Лес кругом чужой, незнакомый, то дубы в три обхвата, то сосны с бочку шириной, и где такие растут-то здесь? Не то пять, не то шесть раз проезжали мимо треклятого дуба со столбиком, и всё разные дороги от него во все стороны бежали! И только тут, все стали подозревать что дело не чисто… гости столицы разок-другой выходили салона, что-то бормотали, руками как дирижёры какие махали, (зам раза три до ветру ходил)  слушали чего-то, да без толку всё.
Наконец спасатели не выдержали, заматерились,  и решительно заявили москвичам что все едут домой (их решительно поддержал зам, похудевший сразу килограммов на пять ) Гости возражать не стали. Как только повернули назад, то минут через пять выскочили из дебрей на знакомую обычную дорогу, и дали газу! Когда въехали в город и поглядели на свои часы, то оказалось, что блукали они по лесу аж три часа. Но, когда обрадованное городское руководство что уже готовило третью спасательную операцию, сообщила найдёнышам что тех не было ровно сутки, все разом и призадумались!
В тот же день, мрачные типы свинтили из Усьминска, а спасателям предоставили внеочередные отгулы. Их знал весь город, их уважали, и друзей приятелей у них было множество, и вот поговаривали, что из той среды поползли слухи что спасатели, всё рассказали начальству по возвращении. На одной из дружеских попоек, кто-то полюбопытствовал, а было ли в том лесу, что-нибудь этакое?
- Да было, кое-что… - осторожно начали спасатели, и после минутного размышления, поведали что кроме большущего зайца, за их машиной гнались гнедой конь с горящими глазами и огромного роста медведь с такими же угольями глаз и страшной, оскаленной пастью. Именно после этого они и рванули домой, оглашая лес благим матом. А гости столицы с замом метались на заднем сиденье как тряпичные куклы и голосили какими-то бабьими фальцетами, так они де осипли от страха! Так, или примерно так, рассказывали по городу и его окрестностям про эти события. Не осталась вдалеке от этих событий и компашка оборотней-волколаков и их земных приятелей. На всех беседах с родителями или знакомыми, славка делал вид что эти темы его удивляют и интересуют не меньше, чем остальных. Самые горячие дебаты развернулись на «весёлой квартире». Вера с Феликсом из поездки в Воронеж привезли не только новейшие лицензионные DVD-диски с фильмами, но и кучу новостей о происшествии. Санька со Славкой, в компании Женьки и пришедших в кои-то веки в гости Серёги и Кира, дули разливное пиво с рыбой и сухариками, да вели непринуждённые разговоры. Серёга с Киром, вначале справились у Саньки, не преследует л она профессора психиатрических наук, своим вниманием, и та ответила, что нет, ей пока не до психики, но если они встретятся где-нибудь в кулуарах, то она непременно подкинет ему наживку, даст заглотить, а затем подсечёт.
- Заглотить и подсекать, это что-то новое в институтах садо-мазо! – заметил Славка под дружеский смех выпивох.
- Ну, так растём, развиваемся! – состроив гримасу ответила Санька , и именно в этот момент и появились в дверях Вера с Феликсом.
- Гляньте-ка, они тут бухают без нас! – весело воскликнула Одалискина ставя свою сумку в угол, а Феликс, доставая из своей баклажку пива и два пакетика сухарей. Едва вновь прибывшие перевели дух, и присоединились к церемонии, Вера хитро всем подмигнула и спросила, не знают ли они, чего она привезла из Воронежа?
- Кота, с улицы Люзикова? – небрежно спросил Серёга, грызя рыбий хвост.
- Гораздо круче, - отшутилась Вера, и с придыханием поведала, что после пропажи двоих последних московских учёных на белом джипе, взятом у губернатора, из Москвы, приехали сразу десять  человек из института уфологии, перерыли весь город и нашли следы присутствия пришельцев. Затем вся команда поехала в лес, к Камням волколаков, но попала во временную петлю, где встретила чудовищных размеров единорогов, медведей, и стаю волков-оборотней. Вырваться из временной петли удалось только двоим!
- Ух ты, временная петля? Прошлый раз была аномальная дыра! – воскликнул Славка, а Вера, стиснув зубы чтоб не загыгыкать вместе со всеми, всё же прыснула смехом, бросая как в распевку «Ду-у-р-а-а-к!» и следом поставила всем на вид, что в Воронеже больше знают о событиях в Усьминске, чем сами горожане!
- Верух, - деловито начала Санька раздраконивая рыбий хребет – ну куда, нам, сиволапым провинциалам, тягаться с древним городом? Мы, тут, так, по грибы пошли, ну а ты у нас что называется, из первых уст, сенсацию принесла!
- Прикалывайтесь-прикалывайтесь, - проговорила Одалискина, наливая себе пиво, - но событий в нашем городе ещё будет, да таких, что вы ещё охереете!
- Вот тут, ты угадала, события будут, и охереем не только мы! – прикрыв один глаз, пообещал ей Боярцев.
Старый город засыпал, зевая и позёвывая. Скрылась за лесистыми и далёкими холмами раскалённое за день солнце, разметав концы своих длинных и не расчёсанных волос по горизонту, украшая отсветом клонившуюся почивать землю… Древняя Усьмуха  всё медленнее накатывала свои мутные  воды на песчано-травянистые берега, под взорами редких людей, пришедших на реку в этот затухающий час. Исчезли с мощёных и выпуклых дорог тяжёлые грузовики и автобусы, и только лёгкие «Газели» или набитые молодёжью легковушки шныряли то тут, то там. Тени от деревьев, крыш домов, арочных ворот, причудливых башенок и прочих предметов, медленно вытягивались на земле, пересекаясь меж собою, и не слышно, абсолютно не слышно для уха человеческого, перешёптывались одна с другой…
Там, где недоставало фонарей или их нее было вовсе, а огоньки просачивались на улицу из домовых окошек, предметы видоизменялись и казалось даже вырастали в размерах, принимая совсем иные формы чем при дневном свете. Крепкий, двухэтажный купеческий дом с высоким потолком и прекрасной архитектуры окон второго этажа, превращался при рассмотрении его снизу вверх в ночные часы, в нечто готическое и таинственное, таившее в себе что-то недоброе. Дворы и подворотни,  особенно тех жилых домов, что соседствовали с нежилыми, или запущенными,  с обильными зарослями во дворе, манили и одновременно отпугивали тех, кто дружно жил со своим воображением.
Над городом уже почти не летали обычные птицы, но зато в изобилии парили ухающие совы, коих вряд ли встретишь в больших городах, да носились зигзагами проворные нетопыри. Хотя, одни ли мыши и совы царствовали в ночном воздухе в эту пору? Одни ли они, летали над живой стариной освещённых луной металлических крыш, поблёскивающих полукруглыми чердачными оконцами? Единые ли пернатые и кожистые крылья поносились над кажущейся единой, монолитной цепью каменных чудо-строений? Если бы поднялся в такую ночь над городом крылатый человек с душой художника или поэта, то всенепременно разглядел бы он каждое выложенное по своему окно, каждый пояс карниза, каждый конёк частного дома, каждую круглую или многогранную башенку особняков или просто домов, настолько чётко их сложили когда-то, в безвозвратно ушедшую, русскую старину!..
Но не одни жилые дома или госучреждения бросились бы в глаза и проникали в сердце крылатому человеку, о нет!.. Заколоченные и брошенные полубревенчатые, полукирпичные дома и особняки, разорённые и частично разрушенные церкви, и такие же развалины домов купеческих или дворянских, вызвали б у такого человека чувство тоски, боли невозвратной утраты, и  страх перед тем или кем, что таят теперь в себе эти печальные обиталища.
От зоркого глаза крылатого человека не ускользнули бы бесплотные тени, выскальзывавшие из чердачных щелей, подвальных и полуподвальных дверок или оконцев, улетавших стаями и по одному, по своим, никому не ведомым делам. Не утаились бы от зоркого ока и непонятного вида мохнатые существа с крыльями и без, что в изобилии сидят по тёмным щелям нежилых домов и старинных развалин, пока царствует день, и вылазят да выползают из своих убежищ, когда город погружается в ночь. Ох и достаётся в таких местах некоторым глупым людям ( особенно из молодёжи) что рискует провести здесь свои сборища. Раз, другой, третий обойдётся, а потом, ни один квалифицированный психиатр, никакими таблетками или уколами не вернёт человека к прежней жизни. Любят такие места местные колдуны да ведьмы, что уж давно разделили меж собой все заброшенные постройки, зорко следя за тем, что б никто не нарушал границ, дозволенных договором.
Бывало, что когда-то, в величественных красных развалинах со множеством комнат, келий, чуланов, каменных лестниц и крепких колонн из того же кирпича, обитало целое скопище настоящей нечисти, и ни один даже самый опытный специалист в этой области, не сумел бы дать им точное определение или разделить на классы и виды.
Гудело, жило, и тоскливо подвывало и стенало всё это кошмарное общество, готовое со скуки и тоски, наброситься на любого смертного, что по той, или иной причине, появился тут в неурочный час!
Ворон и Филин, не упускали случая в ясные, лунные ночи, полетать над городом, да полюбоваться его красотами, погонять нежить в высших слоях атмосферы, да насладиться полётами в ночной тиши. Частенько гоняя гопников и мародёров из разрушенных храмов, они не упускали случая шугануть и чертей, наподдать наглой ведьме или прибрать на место шатающегося покойника (оба клялись, что подобное, у них случалось раза три!) Иногда они просто садились на крышу под свет луны и любовались небом и городом, делясь впечатлениями. Бывало, что и просто спасали от шпаны прохожих, случалось всякое. Город засыпал, засыпали его улицы и переулки, засыпали здания преображаясь до восхода, засыпали фонтаны, но просыпалась иная жизнь, неведомая, манящая и загадочная, вместе с тем страшная и опасная в своей непостижимости и необъяснимости в устах рационального и ослеплённого материализмом человека…
Благодаря новой волне скандала с пропажей двух последних из экипажа чёрного внедорожника и временного исчезновения ещё двоих высоких столичных гостей, вновь в центре внимания и квартирников, стали незабвенные «герои» что когда-то первыми пострадали от козней оборотней.  Правда теперь, их некогда многочисленное братство распалось, и вместе собиралось редко и по воле случая, а по пивным и прочим малокультурным заведениям, они таскались в основном порознь. Витя Дырокол, Гена Шпала, интеллигент Сёма при своих очках и бороде, да примкнувший к ним Лёсик Светофор, кочевали по Усьминску одной фракцией, а Паша Ломоть, Валера, (он же Эдик) и Юрок, бродили сами по себе, оспаривая друг у друга размер и ужас потрясений связанных с оборотнями.
- Эх, распалась коза-ностра! – хмыкали в пивбарах их общие знакомые. Закадычные приятели-меломаны Влом и Померанец, переходили в качестве нейтральной партии от одних к другим, делясь своими взглядами на бесчинства оборотней и судьбу охотников из Москвы, «искавших союза» у них обоих.
Олег и Люська в этих заседаниях не учувствовали, взяв передышку после провала эксперимента с серебром. Но вернёмся к нашим баранам. Дырокол и компания, сидя в одной из пивных, решали сразу две насущные темы: куда сгинули двое на «Ниве», и где в самом деле пропадали целые сутки здешние спасатели и двое новых уфологов?
Дырокол, сразу же всем объявил, что первых утащили и сожрали оборотни, а спасателей, и тех, других, гоняли по лесу черти. Шпала ему конкретно возражал, заявляя, что если б напали оборотни, то нашли бы лужи кровищи и куски тел, а также и «Ниву». Что мол, оборотни на «Ниве» уехали? Машины-то менты не нашли нигде. Лёсик Светофор благополучно молчал, а интеллигент Сёма, отпив пива и грызнув рыбёшку крепкими, жёлтыми зубами, многозначительно заметил.
- Оборотни всегда оставляют следы, а там, нет ничего… Спасатели мне лично рассказывали про огненного коня, и гигантского медведя, гнавшегося за ним в лесу. Дырокол возразил, заявив, что это были летучие оборотни, они и утянули пропавших. А машину, перегнали в тёмное место обычные вервольфы.
- А тот амбал, что с лопаткой в ельнике у речки сдулся, он там чего, золотые гробы, или может сокровища искал? – спросил молчавший до того Светофор.
- Да клад он там ведьмячий хотел выкопать, а черти из старого лагеря его там и скрутили в дохлый штопор! – уверенно заявил Витя и жадно припал к своей кружке. Воздух в пивной остро пах парами пива, солью и рыбой, да табачным дымом. Интеллигентный Сёма подтвердил, что клады в тех местах близ реки и леса, определённым образом есть, но взять их, нет никакой возможности: злые духи строго стерегут сокровища. А затем, Сёма понизил голос, и сообщил товарищам что вот он, похоже знает место, где до революции, люди спрятали настоящие сокровища.
- Да откуда ты знать-то можешь? – недовольно прогудел Шпала, отхлёбывая из своей кружки, - Комуняки давно там всё нашли и выгребли! Находят вон в старых домах медяки да серебряки мелкие, вот и все сокровища!
- А я и не утверждаю, что они там остались, - дипломатично заметил Сёма и продолжил – но они там могут быть… надо просто взять и посмотреть…
На минуту стало тихо, а потом Витюша прошелестел тихим свистом.
- Ну, и где там сё сарыли?
- Обсерваторию Кунинскую заброшенную знаете? – прищурив глаза за мутными линзами, спросил Сёма.
- Погодь, эт та, где приют типа был, фотография, парты, лопаты, книжки старые складывали? – припомнил Шпала.
- Да-да – подтвердил Сёма и прибавил – народный хор. Фотолаборатория, фильмотека и школьные склады. Так вот коллеги, всё должно лежать там…


                Х                Х                Х


Здание, о котором упомянул Сёма, выстроили из кирпича дворяне Кунины в 1813 году. Оно походило на трёхступенчатую пирамиду с шестиугольной башенкой наверху. Первая часть напоминала перевёрнутый бумажный короб, по краям которого протянули металлическое ограждение наподобие штакетника, с арочным спуском по пожарной лестнице на одном из углов. Второй ярус был значительно меньше, и тоже имел форму короба с аналогичной оградой. Венчала сооружение красивая шестиугольная башня с куполообразной крышей, и шпилем в виде стилета, державшегося на железном шаре. Кунины обожали астрономию, увлекались астрономией, и долгое время их обсерватория процветала, привлекая даже гостей из Москвы и Петербурга. Устраивали выставки картин посвящённых представлениям земных людей о жизни в иных мирах и планетах, читали лекции, и даже издавали листок. Однако со временем, интерес семейства к обычной астрономии и даже салонной астрологии начал утихать, и по слухам, в эпоху Александра Второго, некоторые члены семьи стали увлекаться спиритизмом и чёрной магией. События обострились к 70-м годам, в городе, бесследно  стали исчезать люди, (в основном бродяги и пьяницы)  но, когда исчезло один за другим четверо детей и подростков, из коих только один оказался сыном лакея а трое других из мещан, полиция начала действовать, но без особого успеха. Схватили пару цыган, но после всех проверок выпустили, и принялись трясти уголовных. На одном из допросов, разбитная и бойкая бабёнка, что жила с неким Акимом Сухониным промышлявшего кражами, в начале отнекивалась, а потом вспылив, огрызнулась.
- Да что вы тута на нас с Акимушкой моим накинулись? Нету на нас никакого душегубства! Тем более дитячьего! А вы вона Лизку ихнюю, Кунинскую хватайте! Это она, ведьма страшная, дитёв похищает да сатане продаёт!
Молодку с её Акимом отправили в острог, а дело затянулось… Елизавета Михеевна Кунина, по слухам современников, слыла в обществе одной из первых красавиц, выгодной невестой и одновременно очень надменной и своенравной особой. Как и все, она увлекалась спиритизмом, а затем, если верить словам подруг и женщин света, то и чёрной магией. Впрочем, репутация ведьмы висела не над одной Елизаветой Куниной, а над многими: дамы весьма любили награждать друг друга различными повадками. Году так в 1875-76, с Елизаветой Михеевной случилось весьма неприятное происшествие. Уже не разобраться теперь что там произошло, но в обществе пронеслась весть, что барышня умерла в результате несчастного случая.
Уже поговаривали о подготовке к похоронам, но то ли на третий, то ли на четвёртый день, из дома Куниных пришло известие что девица отживела, у неё оказался весьма продолжительный обморок. Доктора, определившего смерть, как говорили, выгнали со скандалом вон, а в дом долгое время никого не пускали, болезнь у Елизаветы Михеевны оказалась затяжной.
Так всё и тянулось до очередной войны с турками на Балканах. Пропажи людей в городе совсем не прекратились, но число их уменьшилось. Зато поползли слухи, что люди исчезают в пригороде и окрестных сёлах и деревнях. Ног гром боевых барабанов, покамест заглушал все остальные звуки. За это время, к Елизавете даже пару раз посватались поручики одного полка. Что квартировали в городе перед отправкой на войну. Одному было отказано, а другого осчастливили согласием. Офицеры приятельствовали, и соперничества меж ними не замечали. Полк задерживался, но свадьбы отчего-то не было. Внезапно умирают родители Елизаветы, причём оба в одну ночь, и о венчании уже не говорили. Однако, после похорон, спустя семь или восемь дней, пропала, как в воду канула, сама Елизавета Кунина. Её, просто нигде не оказалось. Прислуга наполовину разбежалась, а те, кто остался несли такую ахинею, что и на голову не натянешь. Оба офицера ходили такие мрачные и угрюмые, что никто не решался говорить с ними о случившемся. Обсерватория к тому времени уже года три как стояла закрытая, но именно в ней, а не в доме поместили гробы родителей перед отправкой на кладбище. Почему их не держали в доме, никто пояснить не смог. Панихиду служили там же, (по слухам, дочь не хотела нести их в храм, там мол жарко и тела испортиться могут)
Поиски пропавшей барышни не дали никаких результатов, ни полиция, ни жандармы не нашли ни концов, ни следов. В разгар поисков, полк наконец-то начали отправлять на фронт, но, частями, сразу весь погрузить в поезда, не было возможности,  при нехватке таковых. Батальон, в котором служил один из поручиков, грузился в числе первых, а другой, ждал своей очереди на следующий день. По воспоминаниям однополчан, что делились ими уже после войны, приятели-поручики о чём-то говорили, а вернее договаривались. Первый уехал раньше, а второй, по воле рока задержался на более поздний срок чем предполагалось. Офицеры свиделись несколько недель спустя, и тот, что уже служил, сразу же бросился к новоприбывшему с вопросом «Ну, как?! Ты, всё сделал как надо?! Всё как должно?! Говори же!» и, хотя они отошли в сторону, но другие офицеры, бывшие при этом, уверяли что даже мимика на лицах, говоривших была видна отчётливо, не говоря уже о словах. Новоприбывший стал отвечать, и за что-то извиняться, уверяя что и без того там всё заперто накрепко, а уничтожить он чего-то не смог, не хватило духу. По мере этих извинений, лицо первого бледнело, а глаза наливались яростью. Не успел новоприбывший договорить, как тот схватив его за грудки, в исступлении закричал. «Что ты натворил?! Баба! Слизняк! Ты же слово давал, негодяй! Будь ты проклят!» и в ярости отпихнул его от себя. Ссора не имела последствий, дуэли не случилось, но объяснить что-либо, бывшие приятели отказывались.  И только в часы редких попоек, поручик что накинулся на приятеля с проклятиями, бросал скупые фразы вроде того что, «Все, поплатятся рано или поздно за его слюнтяйство, и она хоть через 30-ть, хоть через 50-т лет, людей погубит во множестве.» Но кто погубит, какая «она» каких людей и зачем, поручик не пояснил. В тяжёлых боях на Шипке или под Плевной, новоприбывший поручик погиб, а другой, получивши тяжёлое ранение продал в отставку, и отбыл на родину, куда-то за Волгу.
Подробности этой истории уже в конце 80-х годов 20-го века, обнаружил в краеведческом музее, в адрес-календаре за 1914 год, один из местных краеведов. Автором истории был некий А.И. Кнутов, и напечатался он в разделе «Удивительные и таинственные истории здешнего края». Знал сию историю изучивши её досконально, и Женька Ключев, а интеллигентный Сёма лишь слышал что-то мрачное о владельцах обсерватории. И вот теперь, едва он упомянул товарищам о наличии клада в пирамидном сооружении, Витюша Дырокол спросил, откуда Сёма о кладе знает? Интеллигентный член команды рассказал, что слышал её от деда, который служил в ЧК, что к ним поступили точные сведения о том, что успевшие сбежать в последнюю минуту дворяне Кунины, спрятали золото  бриллианты в обсерватории. Весьма упорно тискали чекисты дворянские сокровища, но за исключением 50-ти золотых десяток (по официальной версии) ничего не нашли. Но Сёмин дедушка, ушедший вы мир теней в 1998 году, рассказал внуку, что сокровища есть, и спрятаны они в подвале, «в самом низу». Но о каком низе говорил дед, Сёма тогда не понял, а после и забыл, сочтя хрипы умирающего старика обычным бредом.
- Это что, опять ночей лезть? – осторожно намекнул на невозможность сего визита Дырокол.
- Зачем ночью-то? Мы что, больные? Днём конечно! – торжествующей улыбкой расцвёл Сёма, отхлёбывая пиво – Только днём, так безопаснее во всех случаях, да и светил.
- И где же мы их там искать будем? – сомневаясь заметил Шпала.
- Ну, придётся, - чуть развёл руками Сёма – не факт, что сразу найдём, может несколько дней работать, придётся, как пойдём!
- А как мы внутрь этого подвала попадём? Там всё заколочено наглухо, наверное…- неуверенно добавил в конце Дырокол.
- Ну, не всё там положим и заколочено, где-нибудь да есть дырки. Может через верх, а может и через низ влезем. На разведку сходить надо, всё осмотреть, - пониженным голосом предложил Сёма. Приятели его сразу оживились, и пошли у них разговоры на тему, кому и куда можно сбагрить сокровища, и по какой цене? Споры притушил сам Сёма, сказавши, что в начале, надо найти, а уже потом и обсуждать способ, кому и как загнать драгоценности. Дырокол, Шпала и Светофор, воспряли духом, и принялись обсуждать какое снаряжение им понадобится для операции, но Сёма хотя и вежливо, но настоятельно порекомендовал всей компании сходить в начале на разведку, и осмотреть обсерваторию, на манер проникновения внутрь.
Обсерватория стояла метров за двести от особняка Куниных, красивого, богато украшенного архитектурной лепниной двухэтажного здания, ныне просто многоквартирного дома, обильно утыканного снаружи спутниковыми тарелками.
Здание бывшей обсерватории с одной стороны близко примыкало к зданию тоже бывшей дворянской опеки, так же отданной под жилой дом. С фасада, с одной стороны на обсерваторию смотрят бывшие склады Куниных (ныне просто запертые помещения) а с другой, двускатный магазин «Промтовары» бывшая собственность купца Попова, выстроенной буквой «Г» что как бы приобнимала обсерваторию с одного бока, служивший теперь магазином обуви и одежды. Склады Куниных с двух сторон затеняли деревья, росли они и в промежутках меж складов и бывшим магазином Попова.
Таким образом, бывшая обсерватория стояла в довольно живописном месте, как и положено всякому таинственному зданию.
Дырокол, Сёма, Шпала и Светофор, как группа туристов подошли к ступенчатому строению. Осторожно, словно члены государственной комиссии, соискатели обошли здание и проверили двери всех трёх входов: парадного, чёрного и пожарного, везде висели крепкие замки. Оставалось только подняться по пожарной лестнице и обследовать два верхних яруса, может там двери похлипче? В шестиугольной башенке двери вовсе не было, а вот притвор второго яруса и впрямь оказался слабеньким, его запирал обычный китайский замок. Дырокол сразу заявил, что такой, он сразу фомкой своротит, надо только домой сходить.
Однако, Сёма благоразумно посоветовал товарищам отложить всё до завтра, а день сегодняшний посвятить подготовке к делу. С ним согласились, и на сегодня, все покинули территорию обсерватории. В назначенное время, где-то около 11-ти, соискатели встретились возле обсерватории. У всех кроме Сёмы на плечах висели спортивные сумки, и лишь у него – туристический рюкзак. Лопатки и ломики с фонарями так же захватили все. Оглядевшись по сторонам, лихая четвёрка начала подниматься по старой, но ещё прочной железной лестнице с плоскими ступеньками. Первым шёл Сёма, за ним сопел Дырокол, следом пыхтел Шпала и последним поднимался молчаливый Лёсик. Когда поднялись и осмотрелись, узревши прекрасный городской пейзаж, Светофор словно прислушавшись к чему-то, опасливо спросил.
- А это, тут, типа оборотней не будет?
- Исключено полностью, – решительно стал отвечать Сёма, поправив свою кепку – они являются только ночью и в полнолуние! – и поднял вверх палец – А я недаром выбрал день для операции, так что кроме крыс и шальных котов, мы там никого не встретим… Вперёд мужики!
Дырокол что-то пробурчал и вытянув из сумки короткую, но толстую монтировку, одним
движением сорвал замок и толкнул рукой дверь. По одному они вошли внутрь и на минуту замерли, всматриваясь в темноту. Они стояли в средних размеров помещении, в которое едва-едва проникали несколько тонюсеньких лучиков света, через несколько заколоченных слуховых окошек вверху стен.
- Фонари надо! – свистящим шёпотом прошипел кто-то, и тут же вжикнули молнии застёжек, и скоро, четыре фонарика забегали-заскользили по стенам, обшаривая всё помещение. Пусто, ничего кроме пыли, кирпичной крошки и каких-то плоских кусков то ли фанеры, то ли гипсокартона. В самой середине комнаты, возвышалось на метр прямоугольное каменное сооружение метра два в длину и чуть более метра в ширину. Оно напоминало то ли постамент, то ли платформу. Сложили её когда-то очень добротно, под расшивку, а по углам, выложили что-то вроде выпирающих столбиков, украсив пространство меж ними этакими рамочками словно для картинок или портретов.
- Красиво как строили раньше! На века, на совесть! – восторженно выдохнул Сёма.
- Пиде-е-ц! – восхитился и Витюша, а затем, они, подойдя ближе увидели, что за постаментом, вниз ведёт другая металлическая лестница, из чугуна. Глаза уже довольно сносно привыкали к темноте, да и фонари не позволяли никому упасть, но, тем не менее, Сёма едва не загремел и выронил свой фонарь, который ударившись о пол, разбился и потух навеки.
- Сёма, бля, осторожней! Костыли переломаешь на хер! – рявкнул Шпала, а Витюша добавил, что тащить Сёму наверх, если что, это «полный пидец!»
Бурча в слух какие-то невнятные оправдания, Сёма всё же ступил на скрипучий и засоренный пол, следом спустились и остальные.
- Ну, чё, давай тут осмотримся! – предложил Светофор, и сам стал водить фонарём везде и всюду. Солнечный свет проникал в это уже большое, размером с хороший танцевальный павильон помещение, гораздо сильнее, ибо на каждой стене, хотя и довольно высоко, имелось по шесть арочных окон, забитых досками изнутри, но подогнанных неплотно, поэтому фонари здесь были не очень-то и нужны. У стен, стояло сложенные друг на друга около десятка старых парт и стульев. Стены хранили потускневшие росписи растительного орнамента,  обвивавшего гладкие колонны, овеянные звёздами различных форм.
Полумрак и лучи солнца, плюс отблески света от расписных стен, невольно создавали своеобразную атмосферу подействовав  даже на гопкомпанию.
- Дискачи тут что ли крутили? – вслух то ли спросил, то ли просто так сказал Шпала.
- Ага, стулья со швабрами зажигали! – осклабился Светофор.
- Пидец, тут клёво-о! – ступая по трухе и сору. Воскликнул Дырокол, шаря фонарём по потолку и стенам.
- Э, да тут люк! – воскликнул Сёма, указав на середину комнаты, где примерно на полметра высился каменный колодец, выложенный из кирпичей, и прикрытый художественно отлитым чугунным люком с большим кольцом на краю.
- Ну-ка, взяли пацаны! – довольно прикрикнул Сёма, и первым потянул за кольцо, но сил у него явно не доставало, и гыгыкавший Дырокол деловито отстранил интеллигенцию, и вставив монтировку в кольцо, поднял скрежещий тяжестью прошедших лет люк, и осторожно положил назад. Сразу потянуло холодным потоком сырости, затхлости и плесени, да какой-то гнилью. Фонари сразу нырнули внутрь и забегали по трубе, осветив металлические скобы-лесенку, уходящие до самого дна, блеснувшего тусклой водой. Вместе с этим, все увидели железную дверцу ведущую неведомо куда.
- Вон, глянь, дверь внизу какая-то! – ахнул Дырокол.
- Ага, лезть надо! – кивнул Сёма, но желания что-то никто не показал.
- Дверь, в революцию была скрыта под водой, но, дед как-то про это узнал, а на верх не доложил, мне доверил! – выдвинул гипотезу Сёма.
- И чё? Кто полезет? – басовито вопросил Лёсик, и к чему-то прислушался. 
- Ну, кому-то надо, - осторожно намекнул Сёма. Возник продолжительный спор, результатом которого стало согласие Шпалы и Светофора лезть внутрь: один будет светить, а другой вскрывать дверь. Двое других страхуют на верху.
- По литру на рыло за старание! – лезя в колодец заявил Шпала, на что Дырокол согласно кивнул, и сказал, что базара нет, будут литры, а пока мол, лезь давай и «пидец»!
- Бля, тут вода затхлая и по щиколотку! – недовольно прогудел трубой Шпала, которому выпала честь раскурочить дверной замок.
- Кроссы те новые купим! Курось давай! – гыгыкнул ему сверху Дырокол, под смешки остальных. Шпала скрежетал монтировкой минут десять, и наконец прохрипев «Готово бля-а!» стал давить на дверь всей тушей, и с ещё больше мерзким скрежетом, она начала поддаваться и наконец отворилась.
- Так, кто со мной? Я, один туда не полезу! – угрюмо пробурчал Шпала, и Светофор коротко сказав: «Я, с тобой!» стал спускаться, стараясь не выронить фонарей. Когда они ушли в проём, Сёма немного разволновался, но Витюша бывальчески его успокоил, мол пацаны и не в таких жопах бывали, что пидец просто!
- Главное, чтобы нашли! – слегка подрагивая как от озноба, проговорил на это Сёма. Шпалы и Светофора не было минут пять, а затем лучи их фонарей блеснули в колодце, и оба приятеля показались в проёме, а портом молча полезли на верх.
- Ну, как там? Нашли что? – нетерпеливо спросил Сёма, и услышал в ответ нецензурную форму речи отрицательного характера, означающего что там ничего нет.
- Как ничего нет? – разочарованно протянул Сёма.
- Раком бля! Кверху каком! – зло рыкнул в ответ Шпала, показываясь из недр колодца. Когда оба совсем вылезли, то сказали, что в том каземате кроме мусора и дохлых крыс нет ничего, вообще! Дырокол так огорчился, что поднял крышку люка и бросил её, грохнув весьма сильно, на что Шпала, уставившись на Витюшу, сухо и недовольно спросил.
- Хули ты, бля, делаешь?..
Затем, все трое недовольно стали требовать объяснений, из разряда «И где твои миллионы?» Сёма, поправив очки, решительно заявил, что тут он не виноват, а клад, был, и он не стал бы кидать корешей.
- Ладно, чё теперь сиськи мять? Пошли до хаты! – махнул рукой Светофор, и первым поплёлся к лестнице. Уже на втором ярусе, проходя мимо постамента, Сёма стал как вкопанный, и буквально уговорил приятелей остаться, и приглядеться к этому постаменту. Интеллигентный человек взял свой молоток, которым он работал вместо монтировки, и начал простукивать кирпичную кладку. Простукивал он минуты три-четыре, и выпрямившись, предложил ломать.
- Там, явная пустота, там есть чего-то!
Заметно приободрившись, лихая троица энергично принялась ломать творение неизвестного каменщика. Кладка поддавалась вначале плохо, (старая работа, мастера делали!) но потом, дело пошло лучше, кирпичи стали вываливаться, и скоро чей-то инструмент стукнулся о гулкое железо.
- Есть что-то, ребята! – крикнул Сёма и они ещё энергичнее заработали монтировками, и скоро, глазам изумлённых соискателей предстал довольно длинный, позеленевший медный ящик с двумя висячими замками и ручками для переноски с торцевых сторон.
- Вот они где лежали-то, а?! – чуть не разом воскликнули Шпала и Дырокол. Однако, предаваться восторгу времени не было, и в начале хотели стянуть ящик вниз, но тот оказался несколько тяжёл, да и кладка снизу и  с другого бока тоже его держали. Порешили вскрывать прямо на месте, Витюша птицей взлетел на верх, и довольно гыкнув, поднял с ящика большой потемневший крест.
- Э, да он серебряный кажись, во удача, а?! – сунул крест себе в сумку, а потом быстро сбил оба замка и попытался открыть крышку, но она наподдавалась. Минутное замешательство, не помешало найти причину, ящик оказался запаян по шву крышки, но только оловом, которое с матюгами выковыривали и сдирали минут двадцать. Настал торжественный момент, трое внизу разинув рты затаили дыхание, а стоявший надо всеми Витя Дырокол поднапрягся и медленно откинул крышку…
- Ну, чё там??? – машинально ухнули все трое, таращась на Витюшу, который разинул щербатую пасть и шары его полезли на лоб.
- Тут баба старинная лесыт, вся в белом, как сывая, в цацках! – свистящим голосом выдохнул Дырокол, хотя Сёма, Шпала и Светофор и сами видели лежавшую в ящике молодую и красивую женщину с тёмно-русыми волосами в белёсом, старинном, кружевном платье с кольцами на пальцах и чем-то вроде колье и ожерелья на груди.
- И, чё это за Белоснежка, а? – изумлённо воскликнул Шпала, но ответить ему никто не успел. Помещение огласил длинный, протяжный вздох, похожий на стон, девица тяжело открыла веки и приподняла руки, неотрывно, но мутно пялясь на Витюшу, лицо которого перекосилось от ужаса, и следом побледнел как дрянной, школьный мел. Наверное, ни один прыгун в высоту с шестом и без оного, включая олимпийских чемпионов, не делал такого гигантского скока с места, какой продемонстрировал Дырокол, с паническим воплем «Пиде-е-е-ц!» описавший крутую свечку, приземлившись у самой двери. Трое других, спотыкаясь и путаясь в собственных ногах и сумках, дико заорав благим матом «Ведьма-а-а!!! А-а-а!!! Ломи-и-и-сь!!!» ринулись вон.
В дверях они застряли, яростно матерясь и панически оглядываясь на уже сидевшую в своём ящике женщину, уронили Сёму, чьи очки с хрустом раскрошились под ногами, и уже не помня себя шарахнулись к пожарной лестнице. Последним, буквально отмахнувшись и отпрыгнув от пола, выпуская из иссохшей глотки сипящие звуки как испорченный сифон, убегал Сёма. На то, чтобы оглянуться назад, бедный бородач и не подумал, чуть ли не на четвереньках он выскочил вон, и вначале, от ужаса и сослепу, кинулся не к пожарной лестнице под арочкой, а в другую сторону, и обежав полный круг, всё же вылетел под аркой к спасительной лестнице.
Никто из четверых не помнил, как именно он оказался внизу, а Сёма, шлёпнувшись вначале оземь, поднялся на трясущихся ногах и забежав за дерево перевёл дух, а потом прищурился и пристально вгляделся во второй ярус обсерватории. Белая фигура женщины хоть и нечётко, но всё же видна была, она, протянув вперёд руки, медленно как бы во тьме или тумане, шла пошатываясь, натыкаясь то на стену, то на ограду, и вскоре пропала за углом.
- Ой господи… кого ж мы выпустили-то? – оледенев ещё раз от макушки до ступней, пролепетал Сёма, и уже теперь, не оглядываясь вовсе, припустил домой во все лопатки…
                Х                Х                Х


В конце июля, литературный мир Усьминска облетела прекрасная новость: один из самых уважаемых граждан города, Алексей Дьяков, в прошлом спортсмен-самбист, презентует долгожданный сборник стихов, басен и литературных пародий. Дьякову, в просторечии Железному, уже стукнуло 42-ва года, или как он сам выражался «возраст Высоцкого» и его слава талантливого поэта гремела на многих поэтических и бардовских фестивалях, а так же на страницах газет, альманахов, и коллективных сборников.
Железный был желанным гостем на любом мероприятии, и мог написать стихи почти на любую тему, и для любого из друзей и знакомых, коих у него было полгорода. Он уже давно наработал на трёхтомник, но по финансовым причинам  долго не мог издать свою, уже классическую поэзию. На заседания лит-клуба он ходил редко, (хлопоты в собственном магазине и общение с друзьями отнимали много времени) но всегда был встречаем на «ура!» Со Славкой он даже сдружился, и волколак называл его Мастером. Дьяков конечно же не знал о второй сущности молодого коллеги, но талант его как поэта и прозаика признавал.
Славка давненько спрашивал у Железного насчёт его сборника, а теперь, стал одним из первых, кого Алексей Дьяков пригласил на свою презентацию. Туда позвали весь лит-клуб и других уважаемых гостей города. Презентацию начали в зале районного дома культуры, а на втором этаже этого же здания, планировался потом большой банкет. Среди приглашённых оказался и профессор Минжуев, к тому времени уже заведший многочисленные полезные знакомства в Усьминске. Гости на презентацию съехались не только из города, но даже из пары соседних областных городов, те, с кем Дьяков познакомился во время вояжей.
Славка и Санька пришли вместе, Вера появилась сама по себе, а вот Феликс не явился, заявив, что подобные мероприятия, как презентация «своих» книг, это всё ерунда и хрень полная, и он, на такое не ходит. Впрочем, своим демаршем он не произвёл никакого особого эффекта, да его толком никто и не заметил, разве что Санька со Славкой перекинулись парой фраз, да подкололи разок Веру. Ключница Катя, поэт Артур-Фима и большая часть студийцев так же пришла поддержать всеми уважаемого собрата. В качестве почётного гостя, Железный пригласил и старшего егеря Пахомыча, оказавшегося в миру Михаилом Иванычем. Служащие тоже пришли в должном количестве, но основными персоналиями являлись Женька Ключев, и его шеф Сергей Сергеич Гладышев. Когда гудящий шершнями рой литераторов и их «пособников» повалил в зрительный зал, и наконец уселся там на мягкие кресла, началась презентация.
На сцену один за одним выходили знакомые Дьякова, и рассказывали о нём каждый своё. Особо отличился преподаватель одного из учебных заведений, который был знаменит тем, что не умел говорить коротко и по делу. В начале он сообщил что знал Лёшу Дьякова лично, с детства, а затем, начал зачем-то рассказывать в подробностях свою собственную биографию, всю, с самого начала, и лишь в самом конце коснулся конкретного дела. Так он мурыжил народ минут 20-ть. Поэты читали стихи, барды пели, сам Дьяков тоже отжёг пару номеров, в общем ничего особенного и необычного.
Банкет накрыли на втором этаже в одном из залов. В качестве комнаты отдыха, приготовили просторную гостиную с мягкой мебелью красного цвета. Окна в гостиной закрывались хорошими золотистыми шторами, а стену посередине украшал самый настоящий камин с железным канделябром и торчащими из него декоративными свечами. Правда и то и другое было современным. Из-за того что сценическая часть затянулась, банкет начали в половину пятого вечера, и опять с поздравлений, но теперь слава богу, без собственных биографий.
Славка, Санька, Женька и Вера, сели в один ряд, а ключница Катя и поэт Артур-Фима примостились напротив. Психиатр Минжуев, в чёрном костюме, голубом берете с белым помпоном, и белом кашне, небрежно наброшенном на плечи, держался полным аристократом. Столь экзотический для провинции прикид психиатра вызвал определённый интерес публики, но лишь ненадолго. Адольф Маркович, впрочем, был  рад любому вниманию к своей персоне, всячески подчёркивал собственную важность, этакий эксперт по жизни, но  обаял всё же далеко не всех. Банкет выдался на славу, и все отдавали должное щедрости устроителей. Минжуев, сидевший от Саньки наискосок, всё время делая ей знаки внимания, и она, пару-тройку раз, ответила ему неким подобием улыбки.
- Готовимся к вечеру при свечах? – шепотком спросил Славка, наклонившись к уху Саньки.
- Там, по ходу будет видно, - так же тихо ответила она, прицеливаясь одним глазом на порезанную красную рыбку. Несмотря на то, что рыжая бестия трудилась продавщицей в небольшом магазине, одевалась она на выход безупречно и со вкусом. Вот и сегодня она заявилась в длинном зелёном платье с вырезом на бедре, оголёнными плечами и декольте. Хорошо уложенные волосы прекрасно гармонировали с цветом одежды. И по этой причине, мадмуазель Санька удостаивалась алчных взглядов не только со стороны психиатра. Женька, уловивший любовные переглядки, полушутя шепнул Косулиной.
- Санька, ну ты хоть психиатрию-то пощади, он и так с наполеонами работает…
На это, Санька лишь состроила некоторую гримасу сверкнув золочёными очками, и журналист со Славкой поняли, что скучно Минжуеву не будет. Дьяков слегка захмелел, и читал свои стихи, другие тоже употребив кто водки, кто коньяку, резвились вовсю, и за столом сделалось несколько шумно. Гости постепенно оставляли свои места и уезжая одни домой, а другие, уходили в гостиную с красной мебелью, и вальяжно развалясь в креслах и на диване, предавались отдыху и беседам. Гости мелькали туда и сюда, подходили-уходили другие, новые люди, не знающие друг друга, и кто есть кто, никого не волновало. Появлялись поглядеть и пообщаться работники ДК, которые тоже все знали Железного, и он знал их всех, и вообще никому ни до кого не было дела.
По этой причине, немногие обратили  пристальное внимание на появившуюся молодую женщину в платье, стилизованном под конец 19-го века или начало 20-го. Красивая, с тёмно-русыми волосами с украшениями на шее и пальцах, и недурственных серьгах. Причёска модельная, но следов косметики на лице никто не заметил, да особо и не вглядывались если честно. Платья подобного фасона встречались нередко, и никакого ажиотажа эта женщина не вызвала. Санька и Славка тоже не сразу её заметили, люди сновали по комнатам во всех направлениях, все примелькались, и никто особо не выделялся. Но в какой-то момент, не смотря на лёгкий хмель Славка почувствовал очень отдалённую тревогу на присутствие врага. Он встряхнулся, и послал Саньке мысленный сигнал «Опасность!» (эту способность волколаки использовали только в необходимых случаях, и как зря не применяли) Ответ пришёл почти сразу «Поняла, буду посмотреть». Санька нашлась сама, подойдя к Славке, стоявшем в небольшой галерее и любовавшемся современной живописью.
- Кого засёк? – тихо спросила она.
- Что-то вроде ведьмы, причём не простой, а очень сильной, но в ней, ещё что-то есть, пока до конца не понял, что, практики маловато… Но, думаю где-то через полчаса буду знать всё… - отрапортовал Боярцев.
- Мне надо минералочки выпить, я, кого-то вроде упыря чую, - так же тихо сказала Санька и пошла в банкетный зал, а Славка поспешил в гостиную, заметив как психиатр уже увивался возле молодой породистой женщины в белом, но как почудилось волколаку, не новом платье старинного покроя. Парочка мелькнула и пропала за одним из углов многочисленных помещений. Славка прошёл в гостиную, где уже гудела весёлая беседа присутствовали по мимо Дьякова, Вера, егерь Пахомыч, Женька, главред Гладышев, ключница Катя, поэт Артур-Фима, и ещё несколько человек, которых Славка либо вовсе не знал, либо знал шапочно. Боярцев присел на край дивана близ камина, а тут, выплывшая лебёдушкой Санька, элегантно примостилась рядышком.
- Здесь упырь где-то, это точно, - наклоняясь к самому уху приятеля, сообщила ему Косулина.
- Так это он, так фонит? Своеобразная, мерзостная волна, - проговорил Славка, а Санька молча кивнула. Буквально через две минуты, в гостиную вошли Минжуев сияя линзами очков от счастья, и та самая женщина в беловатом платье, скроенном под угасший 19-й век. Адольф Маркович не стал представлять свою спутницу, а просто предложил ей свободное место на соседнем кресле, вежливо попросив пересесть одного из гостей. И только Славке, не нужно было уже никаких представлений и знакомств, ни-че-го… Лишь раз, вот теперь, когда волколак вперил взор в того, КТО вошёл в гостиную вместе с цветущим от радости профессором, его впервые резануло: только немногим дольше пяти секунд, задержал он взгляд на женской фигуре в белом, и его сразу окатило невидимой волной, такой, которой он ещё ни разу не ощущал на себе! Лицо, глаза, нос, слух, лёгкие в груди, всё дыхание и все инстинкты, увидели и одновременно услышали нечто… словно какой-то небольшой шарик запрыгал и задрожал в широком металлическом и толстом кольце, поднимая то, что трудно было бы назвать музыкой или звуком, но оно именно этим и являлось, только настолько тяжким, гнетущим и пугающим на уровне подсознания, что мало кто мог бы спокойно вытерпеть это ледяное и протяжное жужжание и хруст отпускаемой одновременно с тем, пружины…
Всё это, завертелось-закружилось,  разгоняя, или вернее гоня впереди себя ледяной поток мертвенной плесени, сырости и смрада, что обжигающе полез во всё существо тела Славки. Но он лишь фыркнул, кашлянул, протёр нос и губы сухим платком, и всё пропало, улетучилось. А простые люди и на волос не почувствовали упыря, коего притащил за собой профессор психиатрии Адольф Минжуев. Впрочем, он то тут и ни причём, так, потенциальная жертва и не более. Однако упырь не обычный, дневного света не боится, не то, что какой-то западный вампир! Не из стригоев ли будете, сударыня? Хотя, кто его знает? Славянские кровопийцы тем и отличаются что большинство из них могут днём, внешне жить как обыкновенные люди. Недаром Алексей Толстой в повести «Упырь» описывал именно эту их породу!
Дамочка в белом вела себя непринуждённо, но вполне себе тихо, в разговор не лезла, а всё больше слушала, да что-то время от времени нашёптывала профессору на ушко. Разговор сам-собой завязался о творчестве Железного, который с удовольствием, и даже с упоением рассказывал о том, как и для чего он пишет, что его вдохновляет и даёт тему для созидания. Каждый литератор, наследие которого составляет больше нежели тетрадь в 96-ть листов, любит быть в центре внимания и обожает отвечать на вопросы по существу. Алексей Дьяков не был исключением, да ещё и талантливым, а посему охотно купался в лучах заслуженной славы.
Вначале обсуждали стихи и басни Железного, а затем, после непродолжительной полемики о влиянии окружающей среды на вдохновении, перешли на знаменитую сатирическую поэму Железного «Бедный всадник» о приключениях некоего поэта и балагура Евгения, в образе которого, знающие люди узнавали одного из друзей детства самого Алексея Дьякова. Когда дошли до момента где герой борется со всякого рода нечистой силой и иной нежитью, под весёлый смех и шутки, разговор перешёл к подобной теме, но уже из истории родного города. Так как время уже подходило к семи вечера, сама обстановка способствовала данному настрою. Первым, истории о ведьмах стал рассказывать сам Дьяков.
Он поведал, что ещё с детства, они знали одну тётку, (теперь она бабка) которая после каждых похорон собирала сосновые ветки и цветы на дороге, да таскала в дом. Все её соседи болели, кто-то умер, зачахнув на глазах, кто-то свихнулся, словом, чёрная ведьма она и есть!
Славка просил Дьякова, где же та ведюга живёт, и Железный ответил, что, где-то не доезжая Торгового моста, (одного из двух мостов через реку Усьмуху, на котором по преданиям, ещё до революции, а потом и позже, собирались окрестные ведьмы.
- Очень опасная бабка, к ней некоторые обращаются чтобы порчу на соперников навела, чтоб приворожила-разворожила. Но, в основном к ней бабы прутся, любовные дела! – пояснил в конце Железный.
- Кошмар… - прикрыв глаза выдохнула ключница Катя, а прочие тревожно загудели и одна из женщин поведала что на той неделе, пропало два человека, пьющий мужик живший один, и какой-то городской то ли хулиган, то ли наркоман.
- Да что тут ведьма, - старуха! – отозвался неожиданно для всех, журналист Ключев – Я, лично, с месяц или более тому назад, видел целую компанию привидений близ старой пожарки, дома купца Кремнёва и старых складов. Я, много лет занимаюсь аномалиями города, а в тот раз, посчастливилось. Мало того, когда эти призраки разгулялись, на них напало другое  загадочное существо, напоминающее волка размером с хорошего телка, - и Женька просто пересказал свою первую встречу с неведомым. Слушатели загудели. Одни, восторженно-одобрительно, другие, насмешливо-нейтрально, как главред Гладышев, справившейся у подчинённого «А где ж статья с ужастиком?»
И только профессор из института психиатрии среагировал на это несколько иначе. Пока журналист рассказывал, Адольф Маркович, задумчиво надвинув брови что-то там себе писал, часто моргал, и иногда перебирал губами. Берет его при этом довольно значительно съехал на лево, а помпон чуть мотался и подрагивал. Когда Женька закончил рассказ, и некоторые, включая шефа высказались, Минжуев саркастически скривил губы, и спросил.
- И сколько вы, молодой человек, приняли на грудь перед вашим видением? Не меньше литра наверное?
За пару секунд Женька смерил его взором и совершенно спокойно и уравновешенно ответил.
- Гораздо меньше, чем вы, приняли сегодня: я, нисколько не принимал на грудь, я, никогда не причащаюсь на работе, предпочитаю чай в пакетиках, и кофе растворимый…
Да, у вашего брата, никогда не наблюдался, и даже у невропатолога никогда не был, в чём и подпишусь… - Ключев театрально поднял руку как в суде.
- И совершенно напрасно, если вы действительно верите в то, что говорите, - уже не насмешливо, а скорее оценивающе, проговорил профессор.
- А, вы, напрасно иронизируете, Адольф Маркович, - хотя и плавным, но уверенным голосом, возразила Катя, чуть сбоку глядя на Минжуева – после того, что почти все из нас видели в доме Младенцева, взгляды на непознанное сильно изменились…
Профессор ухмыльнулся уголками рта, и коротко отмахнулся ладонью.
- Я, уже предостаточно слышал про эти истории, кои не выдерживают на мой взгляд, никакой критики… Может ли вообще, разумный и образованный человек верить в подобную чушь?! Примеры мистификации и тому подобного, могут рассказать и не такое!
- Приведите, хотя бы, три, - попросил Славка, и Минжуев заметно замешкался, но попытался вывернуться.
- Профессиональные иллюзионисты и фокусники, проделывали и не такое, Девид Копперфилд тому живой пример! Многие наивные люди до сих пор верят, что он на самом деле летал, а статуя Свободы якобы исчезла! И весь мир, видел по телевизору то, чего на самом деле не было! Так и ваши чудища и монстры в том доме, которых вы, как бы видели, на самом деле не больше, чем муляжи, или что-то в этом роде. Всё на самом деле просто и логически объяснимо…
Неожиданно, в разговор вступил главный редактор. Он критически кашлянул, пристально поглядел на торжествующего психиатра, и изрёк следующее.
- Профессор, а ведь и я, был в том доме, мне удалось, как и другим заметным людям голоса, попасть туда задолго до того, как всё это,  с фатальным опозданием, закрыли-засекретили, люди в чёрном! – Гладышев поправил галстук и продолжая глядеть на пытавшегося что-то вставить профессора – И никаких муляжей и чучел я не заметил. А видел я то, чего по гроб жизни не забуду, седых волос прибавилось в разы. Трупы чудищ с распоротыми животами, отгрызенными головами, части тел, и смрад от кишок и требухи такой, что у меня аж в носоглотке загорелось, долго потом солёной водой промывал. А обожжённые тела более мелких уродов, смердевших горелым так, что дышать нечем было. Хорошо, что там сквозняки всюду зияли. И кстати, дорогой доктор, - главред едва заметно улыбнулся – дубовые и каменные перегородки, кто-то проломил так, что я бы сказал, что это снаружи пробило. Грабители, налётчики и просто здешние урки, так не могут, нечем им, Адольф Маркович! И самое главное, я, журналист с более чем 30-ти летним стажем, объездил и наши просторы, и за бугром бывал. Короче, повидал всякого, но то, что я увидал в доме Младенцева, даже вам, не пожелаю увидеть. Таких тварей и в ужастиках редко показывали.
- Не знаю я, чего вы там видели, только всё это чушь и фикция! Это либо какой-то трюк и мистификация, или вы все, просто решили меня разыграть! – профессор театрально развёл руками. За сим «околонаучным» диспутом, внимательно следил старший егерь Пахомыч, одновременно с этим, флиртовавший с довольно миловидной женщиной лет 45-ти работницей Дома культуры. Когда психиатр намекнул на розыгрыш и фикцию, Пахомыч кашлянул в кулак, и обратился к Минжуеву.
- Профессор, вот я вас слушаю, и чем больше, тем яснее мне становиться, почему наш мир погряз в махровом материализме что уничтожает сам себя… Я всю жизнь служу лесу, много, где за жизнь побывал, людей встречал таких, коих вы и во сне себе не представите, (профессор настороженно улыбнулся) Были и научные мужи, доктора наук, доценты, профессора и кандидаты, магистры даже всякие.  Физики, химики, даже люди из конторы в гостях были… Так вот, в лесах, в качестве вот в нашем, есть такие места, где человек буквально в трёх соснах блудит, а выйти не может, на ровном месте. И наконец, когда выбирается, то по своим часам, он, блукал три часа, и страшно удивляется, когда люди, говорят ему, что его всеми искали… трое суток. Да вот, недавняя история с нашими спасателями, что в компании с высокими гостями из столицы и замом нашего главы, кружили по лесу несколько часов, а как выбрались, то оказалось что их тут сутки искали… как вы, это, можете объяснить?
- Да-да, точно-точно! Мы все тут сутки известий ждали! – послышалось со всех сторон, но Минжуев и бровью не повёл, непробиваемость его оказалась крепче нежели кто-то мог рассчитывать.
- Я, тоже, за свою карьеру психиатра, объехал много мест, в том числе и заграницей, на различных семинарах и конференциях, и там, выслушал достаточно примеров мракобесия, массовых помешательств, паранойи и всевозможных психозов, что суеверные люди  и мистификаторы принимали и выдавали за мистику… Про ваши, так называемые «аномальные зоны» вы лучше обратитесь к физикам, они вам про время получше моего объяснят, - Минжуев едко улыбнулся – а вашим знакомым, надо нормальные часы носить, тогда и не будет таких галлюцинаций, суточных! – так же едко добавил он, цветя улыбкой, и  обводя слушателей взором, но лишь пара женщин пенсионного возраста одарили его понимающими улыбками.
- То есть, зафиксированные властями ужасные и необъяснимые явления, для вас не аргумент? – чуть устало уточнил старший егерь, изучающе глядя на профессора.
- Единственное что тут у вас верно, это все признаки массового психоза порождённого плодами буйного воображения! У нас в институте, таких пациентов было не мало, - применил Минжуев шаблонный приём политиков и мужей академической науки, отвечать не по существу и завуалированно – Кстати, психиатрия знает не только зрительные галлюцинации, но и вкусовые. Сюда же относятся и запахи, и вы, уважаемый Сергей Сергеич, - психиатр перевёл внимание на главреда – и стали подвержены таким галлюцинациям, и, якобы ощутили смрад и вонь от внутренностей в то время, как на самом деле, никаких кишок и требухи, вы не видели и не вдыхали.  Всё это могло быть вызвано распылением наркотических веществ, хранившихся в том доме, только и всего! – отрывисто закончил он, вопросительно поглядев сначала на Гладышева, а потом на Пахомыча, «Ну, что, мол, как я вас, а?»
- Всё, что я, могу сказать вам, на ваши эти, «аргументы» - егерь показал пальцами обеих рук кавычки, пристально глядя психиатру прямо в линзы очков – то я искренне желаю вам, за время вашего продолжительного отпуска, нос к носу столкнуться с тем, что не сможет как ни пыжься, объяснить сотня таких институтов как ваш. И вот тогда, попробуйте конкретно вы, не поверить своим глазам, и поставьте себе соответствующий диагноз!
Минжуев не снимая саркастической ухмылочки с лица, ответить ничего не успел, оживившаяся Санька как по команде поднялась с места, и фривольно покачивая тугими бёдрами, под критические взоры культурных женщин, подошла к камину, плавным движением взяла канделябр, состроила романтическую физиономию и протянув предмет Славке, (который тут же запалил свечи зажигалкой) поправила локон и всё покачивая, пошла обратно под любопытный шепоток общества. Санька подошла к Минжуеву и замерла от него и его спутницы метрах в трёх. «Ирландской арфы для антуражу только не хватает!» - пронеслось в голове у Боярцева.
- Скажите, профессор,  а, в реальности оборотней, вы, тоже сомневаетесь? Не на каком уровне не допускаете их существование? При этом, дама в белом оценивающе, или даже прицениваясь окинула облик Саньки сверху вниз, и как-то инстинктивно подалась назад. Вопрос дивы, что называется в очки, и наличие пылающего канделябра, повергли психиатра в минутное замешательство и смущение. Но Адольф Маркович быстро собрался и ответил Саше, что оборотничество, возникло как религиозный культ у диких народов, ещё в эпоху каменного века, и продолжалось даже в Европе, (местами) где-то до начала 19-го века, а в некоторых регионах Индии, южной Америки и Африки, продолжаться и поныне. А вот ликантропия, явление чисто медицинское, острое расстройство психики, при котором человек воображает себя волком, и даже способен убивать людей! В Европе, целыми семьями с ума сходили, теперь это единичные случаи, медицина всё побеждает…
- Ну, наш мир, дорогой Адольф Маркович, ещё полон необъяснимого, - таинственно замурлыкала Санька играя отблеском линз, и вдруг, совершенно обыденным голосом домохозяйки, проговорила – Подержите пожалуйста! – и буквально всучила канделябр даме в белом. Та, слегка повела головой, но легко приняла канделябр левой рукой, и с изумлением и затаённой обидой, пару секунд глядела Саньке в лицо.
- Ну что вы, Аня, вам же не удобно! – романтически ахнув, поспешил вмешаться психиатр, принимая у женщины в белом увесистый канделябр, машинально передавая предмет соседу, и так по хихикающей цепочке он вернулся на камин. В ту же секунду народ загалдел и начал подниматься с мест: внизу начинался киносеанс, в соседних кабинетах заработали какие-то кружки или мероприятия, и кто-то поспешил в кино, а кто-то в другие места. Санька со Славкой сразу вцепились глазами в Минжуева, который ворковал со своей Аней, увлекавшей его куда-то в запутанные кулуары дворца Культуры. Кулуары эти не пустовали, но освещались тускловатым светом с потолка, и люди по-прежнему сновали тут, хоть и не столь густо.
Парочка волколаков следовала за другой парой не приближаясь, но отчётливо слыша игривый темборок профессора, и завлекательное пение белой дамы. Они искали отдельного кабинета, и через три минуты таковое нашли. Сладкая парочка юркнула в какую-то угловую каморку, а Славка и Санька затаились у двери.
- Ну, что будем делать, врываемся сейчас? – спросила Косулина.
- Погоди, если заорёт от страха, тогда выносим дверь и влетаем, - решил Славка.
- В своём облике? – уточнила рыжая.
- Конечно в своём, иначе нашего психа может кондрашка хватить; два волколака бросаться на упыриху! Да профессор сам себя в свой институт упрячет в отдельную палату! – тихо хохотнул Славка, прислушиваясь к любовным шушуканьям в комнатушке. Там послышался звук шпингалета, стукнула оконная рама и приятный женский голос пропел «Здесь душно сударь, а вечерний воздух такой освежающий, такой бурлящий!» Минжуев что-то засюсюкал в ответ, послышался шорох платья, а затем, романтическую, идеалистическую тишину прорезал вой дикой кошки, перешедший в шипение. Секунда, и дверь с треском распахнулась, когда Славка и Санька разом влетели в комнату: оба волколака заметили белое платье, мелькнувшее за окном и всё. Герой-любовник стоял спиной к книжному шкафу приподнявши руки, словно намереваясь кому-то сдаться. Лицо его представляло собой вытянутую резиновую маску из фильма «Очень страшное кино» только с глазами, в морщинах, холодном поту, и при запотевших очках. Берет с помпоном и кашне, небрежно валялись на мягком диване напротив. Те волосы что ещё присутствовали на крепком черепе, теперь если и не стояли дыбом, то уже топорщась во все стороны.
- С почином вас, Адольф Маркович, - заметил ему Славка, видя, что профессор подаёт признаки жизни и начал часто моргать. Громко икнув, психиатр оттаял и медленно опустив руки, ошарашенно поглядел на вошедших.
- Она… она… она улетела в окно… - пожаловался он и трясущимися руками снял запотевшие очки начавши протирать их пальцами.
- Покажите-ка выю, что тут у вас? – деловито потребовала Санька, а Славка подошёл к окну и поглядел: никого. Никто не кричит панически и не орёт «Она летит!»
- Так, шея чистая укусить не укусила, - внимательно осматривая пациента констатировала Санька, а когда Славка повернулся и подошёл, то спросила – Ну, у вас на шее есть какой-нибудь образок или кулон?
- Нет у меня на шее никаких кулонов! – постепенно приходя в себя, ответствовал профессор, цепляя дрожащими пальцами очки на нос, - Что здесь происходит? Вы, можете мне объяснить, где Анечка? – капризно воскликнул профессор.
- Что же её, так напугало? – как и не слыша вопроса, размышлял вслух Славка, и вдруг заметил на левом лацкане крошечную булавочную головку. Быстрым движением он вытянул длинную, размером с цыганскую иглу, серебряную булавку.
- Ваша? – спросил он Минжуева держа булавку вертикально.
- Моя, а почему вы спрашиваете? – уже почти полностью придя в себя, переспросил профессор – Эту булавку мне подарили, она очень удобная, я ей иногда цветки к лацкану прикалываю… А зачем вы её взяли, молодой человек?
- Да берите обратно, не нужна она мне, - возвращая вещицу сказал Славка, и тут же многозначительно прибавил – Эта серебряная булавочка, сейчас вам жизнь спасла…
- Что? Спасла жизнь? Мне? Вы о чём? – принимая вещицу обратно и втыкая себе в лацкан, вопросил профессор.
- Ну тут же у вас, с вашей Аней, произошло же что-то из ряда вон? Вы же не идиот? И вы же не без глаз, профессор? – уже всерьёз стала допытываться Санька, пристально глядя на пострадавшего, что называется очки в очки.
- Ну… что произошло, - стараясь выровнять дыхание, невольно стал отвечать светский лев, - мы… общались, она приникла ко мне, и вдруг, отпрянула как обожжённая… так глазами зыркнула и зашипела, что мне показалось, - голос его задрожал вместе с губами – из-за мутных очков конечно… - что у неё… острые зубы сверкнули, а потом, через секунду поднялась от пола… и, и улетела… в-в окно! – с трудом выдавил он из себя, и ошалело уставившись на Саньку, молчал секунд пять, а затем началось…
- Позвольте, что тут за шутку вы со мной сыграли?! – взвился вдруг на ровном месте психиатр, - Это был что, гипноз, да? Меня разыграли, да? Аня работает тут, гимнасткой или акробаткой, так? – профессор шагнул к окну, высунулся и всё осмотрел, а затем опять излил свой праведный гнев, насупив брови – Это был ловкий трюк! Она была на верёвках или канатах, так?! И в нужный момент её вытянули в окно чтоб я поверил, будто она и вправду улетела? Ловко, но бессовестно составлять заговор чтоб меня одурачить!
- Какие канаты, профессор? – устало перепросила Санька, стараясь открыть этому истукану глаза – Вы же с ней из гостиной пришли, вместе… Где она эти ваши канаты прятала по-вашему?
- На спине под платьем! И окно она открыла нарочно, а в нужный момент, канаты выскочили, и ассистенты-сообщники уже наготове, да? – профессор снова торжествующе ощерился, только на сей раз это выглядело убого.
 - Какие ассистенты? Мы на втором этаже, дальше крыша, очнитесь! – вновь пыталась Санька свершить праведное дело, но профессор оказался несгибаем как невесть что.
- Ну и что, что крыша? – он подошёл к дивану и взял свои вещи – По ней и ушли, да ещё теперь спустились через чердак, и хохочут надомной, так? – он строго уставился на волколаков.
- Профессор, по-вашему выходит, что канаты, назовём их так, - с расстановкой заговорил Славка – со спины дамы стоявшей на середине комнаты, а это, метра три до окна, вдруг прыгнули в это окно, как две змеи, а висящие бог весть на чём «ассистенты» их поймали, и рывком сдёрнули женщину весом килограмм 45-50 так легко, словно она резиновая? Сами-то себя слышите хорошо? – он пристально поглядел на Минжуева. Но Адольф Маркович не даром носил своё звание.
- При развитии современной техники, возможно и не такое! – набрасывая на шею кашне – Конечно, - ещё раз засиял он, словно чего-то вспомнив – На концах её канатов крепились особые магниты, а в нужное время, сообщники включили необходимый прибор, и они сомкнулись с рычаговым механизмом который и выдернул Аню в окно и на крышу! Всё просто, техника и акробатика делают своё дело, плюс фокусы, иллюзии, и я, надо признаться, на какой-то миг оторопел… У вас получилось меня одурачить и разыграть, но только на миг, так, молодые люди? Крыть нечем? – прищурился Минжуев, критично глядя на собеседников.
- Да у вас, профессор, воля ваша, мания величия, а вы и не замечаете за собой, - окатил его Славка.
- Мания величия? У меня? Это с чего вы такой вывод сделали? – несколько поостыл Минжуев.
-
- А с того, что вы, в само деле подумали что огромный коллектив нашего ДКа, в коем кстати нету никаких воздушных гимнастов, достали где-то приборы по бешенным ценам, организовали презентацию, нас сюда пригласили, всё с вами сотворили… Только вот, вы, одну вещь забыли, Адольф Маркович…
- Это какую же? – ничуть не ставя себя под сомнение, спросил психиатр.
- А такую, что когда кого-то разыгрывают, то при этом присутствуют зрители: вместе смеются, вместе извиняются, и потом вместе продолжают банкет… А тут, - Славка картинно оглянулся – Где зрители? Где дружеский смех и брызги шампанского? На нас с Санькой смотрите? Маловато, маловато, дражайший патрон, игра не стоит свеч, не находите?
- Вы, это бросьте! – строго потребовал лечитель душ – Вы за моей спиной, потом, будете меня обсуждать, «Как мол этот франт столичный побелел весь, когда наша Аня в окно выскочила! Мы там чуть с крыши не упали!» - передразнил профессор негодных заговорщиков, но ему больше никто не противоречил.
- Нет, Санька, это, не лечиться… спасением, это не излечить! – поглядев вначале на психиатра, а затем на коллегу, проговорил Славка, а затем, внезапно устало повеселев, обратился к профессору – А вы знаете, Адольф, Маркович… она висела не на канатах, а на подтяжках от мужских штанов, эластичненько так, вжжи-и-к! – Славка слегка вскинул руки в верх, и направился к выходу. Санька, в последней попытке обратилась к Минжуеву.
- Если вам, дорога ваша жизнь, профессор, не пускайте себе в дом вашу Аню, когда бы она к вам не заявилась, особенно после заката… И вообще, главное теперь, это чтобы вас, не сожрали на презентации. Перед Железным неудобно будет…
- Да оставьте вы меня наконец в покое! – взвился психиатр, рубанув ребром ладони воздух – Ваши шутки затянулись! Если вы, тут все полоумные в вашем городе, то у меня с психикой всё в порядке!
- Да, Слав, ты прав, тут, только брать на горячем, я бы даже сказала на мокром! – утеряв последние остатки веры в человечество, высказалась Санька, и не глядя больше на бормочущего профессора, поспешила за приятелем. Их день на сегодня был завершён. Сам же профессор, одёрнув свой костюм и бормоча под нос «Устроили тут театр, сукины дети, не на того напали!» торопливо покинул любовное гнёздышко. Оставшись один у кабинета, Минжуев огляделся по сторонам и негромко позвал.
- Тут, есть кто-нибудь?
Ему никто не ответил, и он поспешил найти лестницу вниз. Однако планировка второго этажа оказалась более запутанной чем он ожидал. Затылком ощутив, что в огромном помещении он сейчас абсолютно один, Адольф Маркович почувствовал гадкое урчание страха в животе, заползшего туда минуя его волю. «Как выйти-то отсюда? Ну хоть кто-нибудь!» резанула голову предательская мысль, и несколько раз оглянувшись, Минжуев наддал, торопясь отыскать этот треклятый выход из погружавшегося в предзакатные сумерки здания.
Невольно застучали в висках слова молодых наглецов об Ане, таинственной женщине в белом, у которой он, профессор психиатрии, материалист до кончиков волос и ногтей, на пару секунд увидел блеснувшие во рту зубы, фосфорически вспыхнувшие глаза, и когти на пальцах. «Булавка, её спугнула серебряная булавка, и она улетела в окно, сама, безо всяких идиотских канатов» долбила ему из глубин подсознания, эта нехорошая, противная его убеждениям мысль. Запутавшись в какой-то момент в поворотах, профессор приказал себе взять себя в руки, но вновь, против воли, в очередной раз затравленно оглянулся, и, как ему показалось, из-за поворота, или из-за угла, над полом, на уровне потолка выплыла белая женская фигура, и простерев обе руки к нему, быстро поплыла, приближаясь и нехорошо сверкнувши огнями глаз.
Испустив звук похожий на протяжное «У-у-у-й!» Минжуев со всех ног, чуть не запутавшись в них,  ринулся вон, наткнулся пару раз на запертые двери, слыша как сердце бешено гоняет кровь по венам, а гадкий ком в животе стремительно растёт и твердеет, и наконец, облившись ледяным потом выскочил к спасительной лестнице, по которой буквально скатился вниз.
Люди! На первом этаже были люди, какое счастье! Какое счастье просто жить! Адольф Марковичу уже не хотелось на сегодня никаких прогулок по девочкам, он стремительно поспешил в туалет, требовалось немедленно привести себя в порядок.


                Х                Х                Х


Милана позвонила как всегда неожиданно. Не виделись они уже несколько недель, и Славка всё это время ждал, когда ягишна что-то скажет по операции против агентов чёрного ордена. И вот теперь, она просила его и Саньку (после её работы) часам к девяти вечера подойти к старой водонапорной башне, что поворачивает на таинственный Тенистый переулок.
- Будем вовремя, форма одежды? – слегка пошутил волколак.
- Полевая! – звонко и бодро донеслось в ответ.
Так, чутьё подсказывало Славке что речь пойдёт о той самой ведьме, что расхаживает по презентациям в старинном платье, намереваясь покусать добропорядочных психиатров. За минувшие дни после презентации первой книги Дьякова, произошло несколько связанных меж собой событий. Во-первых, профессор Минжуев навёл-таки справки по работникам ДК, выяснив что никакой такой Ани-акробатки или воздушной гимнастки у них нет, как и самих гимнастов, а есть только танцевальные коллективы. Для верности, он описал приметы Ани, указав что она была на презентации. Директор культурного заведения даже показал Адольфу Марковичу фотокарточки всех женщин, работающих у него. Никого похожего профессор так и не увидел, но от своих убеждений не отступил, полагая что это люди со стороны устроили над ним такую шутку. Но так, полагала только одна, его половина…
Минжуев всем и каждому говорил, что стал жертвой розыгрыша, концов которого, впрочем, он так и не нашёл, но заветную серебряную булавку, тайно, и борясь с убеждениями, с тех пор он стал всюду носить с собой. К моменту звонка Рысьевой стало точно известно, что в городе, в общей сложности пропало четверо, и все из любителей выпить, или из шпаны. Двое или трое утверждали, что  видели поздно вечером, мелькнувшую женскую фигуру в широком белом платье, плывшую  по воздуху где-то среди развалин. Насчёт пропавших ходили версии что они могли либо покинуть город, либо зависнуть у кого-нибудь из собутыльников. Коренные горожане насторожились, а гости города о плохом предпочитали не думать. Славка позвонил Косулиной, и та согласилась сходить в гости, при условии, что не будут сильно хвалить.
- Могу обещать точно, что поцелуев не будет! – пообещал ей в конце Славка. В назначенный час, серая парочка уже сидела в уютной гостиной дома Рысьевой, где хлебосольная хозяйка в цветастом льняном халатике, принимала их за чаем с клубничным и земляничным вареньем, сдобными пирогами да домашним печеньем.
- Ну-с, ребятки, вначале чаёк с выпивкой, и вареньицем, всё сама стряпала, а потом и о деле, - приятным, как всегда, голосом предложила ягишна, и гости не заставили себя просить дважды. Однако, едва выпили по одной, разговор о деле завязался сам-собой. Славка не утерпел, и полюбопытствовал, как Милана оценила их работу по Ксёндзу и остальным.
- Отлично сработано ребята, и в общем и в целом, - начала отвечать ягишна – В заброшенной усадьбе вы лихо их шуганули, особенно когда Саша, кирпичами кидаться в них начала, (при этих словах, Санька довольно улыбнулась) Один, сам свой конец нашёл на казачий клад покусившись, а двух других, мы своими силами отправили куда надо, вас тоже лишний раз гонять незачем, будет ещё работы на вас всех.
- В антимиры их? – спросила Санька поглощая рубиновое, тягучее варенье.
- Ага, куда им всем и место. Это, были очень опасные враги. Простым людям, их трудно было бы одолеть…
- А что теперь в том ордене? Они ведь ещё двоих присылали? – напомнил Славка.
- После того как они со спасателями по лесу покатались, да наши их там покрутили-погоняли немного, они сюда больше не сунутся, да и в самом этом ордене, уже пошёл раскол, мессианцы делят деньги и влияние… Всё старо как мир! – улыбнулась Милана. Минут через пяток перешли к основной теме. Хозяйка напомнила им про презентацию, и появление незнакомки в старинном платье.
- Я, почувствовала присутствие упыря на вечере – сказала Санька.
- А я, учуял необычную ведьму с признаками мне тогда не знакомыми, но потом понял, что так, несёт от упыря, - признался и Славка.
- Именно так, - кивнула ягишна и улыбнувшись заметила – А у психиатра нашего, впечатлений от свидания с незнакомкой более чем предостаточно, будет ему над чем подумать!
- Да, нашего вмешательства и не понадобилось как такового, - согласилась Санька.
- Так вот ребята, эту упыриху, надобно найти и уничтожить, и как можно скорее, она уже начала свою работу, четверо пропавших, её рук дело… Скажу сразу, пока она спала, я чувствовала что она где-то есть, но где точно, до конца уверена не была, но как оказалось, подозрения мои оказались верны. Это недобрая гостья из прошлого, некая Елизавета Кунина, в прошлом, из очень богатой и знаменитой дворянской семьи. Увлеклась чёрной магией, под влиянием ряда обстоятельств стала упырём, но, необычным, вы знаете. (гости молча кивнула) Родители её, убеждённые дарвинисты, атеисты, и просто духовно неумные люди, приняли состояние дочери за летаргию, и не смотря на уговоры двух офицеров, её жениха и приятеля жениха выставить тело на восход солнца, скрыли всё ото всех. Офицеров выгнали, доктора, который отказался подтвердить летаргию тоже выгнали, решив, что смогут всё сами. Как там у них было, я не знаю, мелкие подробности сейчас не важны, но, ожив однажды, она своих маменьку с папенькой, тогось, - хозяйка как бы куснула кого-то – У офицеров что-то произошло, один отбыл на фронт, а другой остался сделать дело, но, видимо не так всё устроил, товарищи насмерть разругались, когда оставшийся, уже в Болгарии рассказал всё отбывшему. Кто-то растревожил сон ведьмы, вскрыл могилу, где она спала, вот девица и решила теперь разгуляться.
- Если она из Куниных, то может в доме, где, склепе или иных постройках? – осторожно предположил Славка, но ягишна отрицательно помотала головой.
- Нет-нет… в особняке давно квартиры, склеп разгромили в революцию, а прочие постройки изъяли в казну или национализировали. Там за 74-ре года всё осмотрено-излажено, где бы там целый гроб с телом спрятать? В обсерватории он был, там, хранился…
- Мы, вдвоём будем её искать? – осторожно уточнил Боярцев, представляя себе фронт работ.
- Нет, почему же вдвоём? – улыбнулась Милана – Вся ваша команда, я, и даже дед Роман по своим каналам подключится. Подробности узнаете сегодня ночью, на наших камнях, в 11-ть часов будет общий сбор. А в общем, скажу так. Город и окрестности поделим на сектора, и вам придётся там подежурить какое-то время. Дома скажи, что есть дело, поживёшь несколько дней у знакомых, а потом, в качестве алиби принесёшь родителям  10 тысяч. Скажешь, что на разгрузке стройматериалов заработал. Саша и остальные, тоже получат такие же суммы, чтобы отчитаться дома.
- Командировочные значит? – улыбнулась Санька.
- Именно они, - кивнула Милана, и оставшееся время они просто пили чай. На Камнях волколаков, куда явились все постоянные члены сообщества, дед Роман повторил задание, распределил по головам части города, и особо, велел обращать внимание на развалины и заброшки, а также просто заколоченные дома, упырь может быть везде. Дама, клиент особый, может и днём ходить за исключением часов восхода и заката; в эти периоды она должна лежать в своём убежище. Может менять облик на старуху, но в животных и птиц превращаться не умеет. Соответственно нежити её уровня, умеет летать и лазать по отвесным стенам и потолку, в общем та ещё, красотка с бала. В конце, дед Роман особо подчеркнул, что упыриха обладает чарами опасными для мужчин, для женщин, для всех в общем. Умна, сообразительна, быстро учиться новой обстановке и новому веку. Может менять одежды. Обращать внимание на всё подозрительное. Да, ведьма может менять укрытия, и, не исключено, но маловероятно, прибиться к дому какого-нибудь одинокого и необщительного человека. Допускать надобно всё! Получивши полные карманы наставлений, Славка и Санька вернулись по домам.
Олег и Люська несколько дней не выходили из дома после провала на заседании лит-клуба. Девушке удалось убедить парня в том, что неудача с серебром, это то, чего они пока не знают. То ли серебро какое-то не такое, то ли оборотень неправильный, или они что-то не так сделали?
Дабы не расстраивать любимую, Олег не стал спорить, оставив всё на волю случая. Он рассудил здраво, решив, что пусть будет как будет, от него не убудет. По этой причине они три дня к ряду просидели в интернете, изучая всё, что только можно про оборотней. Среди гигантского завала ахинеи и белиберды, они всё же нашли кое-что, чего раньше себе не представляли: славянские оборотни, ещё с ведических времён были существами не только не зловещими, а наоборот, полезными! Они помогали людям воевать с врагами, сами воевали со всей нечестью, истребляя её где только можно. Вампиров, упырей, ведьм, заложных покойников и тому подобную публику уничтожали без пощады. Даже в русских сказках, Иван-царевич и другие герои ударяться о сыру землю и став волком, убегают по делам. А самый знаменитый князь-оборотень Волх Всеславич, боги русского пантеона, все умели оборачиваться в зверей и птиц.
И только в период христианизации, церковь и власть стали преследовать волколаков, объявив их существами демоническими, коими и являлись западноевропейские оборотни. Но про предметы из серебра и их конкретные свойства, было столько противоречивой информации, что Олег и Люська бросили «раскопки» и решили разобраться с тем, что они уже нарыли. Как стала рассуждать Люська, сказки-то она читала, и про Ивана-царевича помнит, про Волоха-князя не слышала, но принять на веру что все русские оборотни все сплошь полезные, она не может!
- Ну, а если не все? – тихо намекнул Олег, подавая ей чашку свежего и горячего кофе.
- Спасибки! – блеснув улыбкой ответила девушка, принимая чашку, и отпив, спросила.
- Думаешь они разных пород?
- А почему нет?
- Ну они же все хищники и едят мясо, они же подвержены луне, или я уже не знаю! – девушка принялась пить кофе пока оно не остыло.
- Ну, очевидно, что наши волколаки и впрямь какие-то особенные, кто знает? – пожал плечами Олег.
- Вот! – девушка отставила чашку и подняла указательный палец – Вот в этом и кроется разгадка. Этот Славик, просто иной, на серебро не реагирующий! Понял?
- Да понять-то я понял, но что мы теперь будем делать дальше? – спросил Олег.
- Следить и наблюдать, как-нибудь, наш Славик себя проявит, и тогда… - Люська не закончила мысль и замерла на полуслове.
- И тогда мы что? – чуть заметно улыбнувшись спросил Олег, не отводя взора от её глаз.
- И тогда… решим по ходу дела, ну, букетики аконита же всегда с нами, они нас защитят!
Затем они принялись рассуждать на тему как, и каким образом, они станут следить за подозреваемым? Сошлись во мнении что надо постараться быть в тех местах, где бывает тот Славик, прогуляться по Пескам, (тем более что у Люськи там родственники) поговорить кое с кем, собрать информацию о происшествиях и свидетельства явлений нежити. Глядишь и найдётся доказательство тому, что Славка Боярцев – оборотень. На какой-то момент, Олег чуть вздрогнул, словно чего-то вспомнил, и поглядев на Люську, проговорил.
- Люсь, да мы с тобой как херовые журналисты, только по поверхностям лазим, а внутрь-то и не заглядываем!
- Это, ты о чём? – не поняла девушка.
- Ну у нас же старинное кладбище с дворянскими склепами есть, с заброшенной церковью и часовней! Ну оборотни же любят такие места, наверняка там бывают, надо только хорошо всё обследовать, обойти! Там наверняка есть следы их пребывания!
- Ну, мы с тобой были в некоторых заброшках, там, в домах, особняках, - стала перечислять она, но Олег её культурно прервал.
- Но на кладбище-то на старинном, не были, ни в часовне, ни в храме. Склепы не осматривали, да там вагон работы! А ещё мы заброшенный кинотеатр с тобой не обследовали, а там всякое бывало. Например, я только щас вспомнил; один товарищ, мне за пивом клялся, что в лунную ночь видел на коньке крыши, на самом краю, сидели две большие птицеобразные фигуры и как бы о чём-то болтали. А потом, уже какие-то слухи о больших собаках подле этой киношки ходили, но я тогда внимания не обратил, мало ли какие псины здоровенные бегают!
- А мне почему не сказал? – надула губки барышня.
- Да я забыл об этом тут же! – Олег встал и заходил по комнате – У нас ведь с тобой головы вервольфами заняты были, какие там птицы на коньках и большие собаки? А вдруг это всё ерунда? И что бы я сказал? Вот и забыл!
- Слушай, Олег, а ведь это идея, почаще бывать в похожих местах, и рано или поздно, этот Славик с нами пересечётся. Так даже быстрее будет чем следить за ним!
- Ну, тогда начнём именно с кинотеатра? – предложил Олег.
- А давай попробуем! – тряхнула чёлкой Люська.
Весь день боевая парочка готовилась. Они, помимо фонариков, спичек и свечей, взяли с собой полкило освящённой соли (распределив её по карманам одежды) по литровой баночке святой воды, по паре головок чеснока, ленточки и корочки «Живых помощей» несколько кусочков мела, надёжные складные ножи, гвозди на 70 и 90 и по небольшому молотку. Всё это они несли как на себе, так и в добротных, плотно прилегавших к телам сумках, используемых в армии, туризме и т.д. сумки эти, ещё весной достал по знакомству Олег, но берёг для настоящих операций, вроде той, что намечалась. Наконец они нарядились: оба в лёгких синей и зелёной водолазках, хороших рыбацких жилетах сверху, и сумками на боку. Голову Олега укрывала синяя бандана, а Люськину причёску стерегла табачного цвета кепка-милитари. Погляделись в зеркало, и Олег улыбчиво заметил.
- Бригада «Ух», работает до двух!
Из дому они вышли где-то за час до заката, и пешком, оставив в покое свои велосипеды, пошли в сторону заброшенного кинотеатра. Народу на улицах сновало много, и предзакатное солнце грело довольно жарко, и очень скоро, храбрым охотникам на оборотней стало немного душно. Олег зашёл по пути в магазин, и взял им с Люськой по мороженому, и по бутылке ледяной, запотевшей минеральной воды. С начало полакомились мороженным, а воду, решил немного погодить , слишком холодная. Возле бывшего синематографа бурлила своими жизнями бойкая и весёлая малышня. Ребятишки бегали и возле здания, и на детской площадке.
- Однако место пока занято, глянь сколько мелкой мошкары носиться! – смеясь указал на них Олег, а Люська, залюбовавшись на детвору, расцвела сладчайшей улыбкой. Ей вспомнилось своё, по-настоящему счастливое детство.
- Люськ, вон скамеечка под деревом стоит свободная, пошли, сядем да подождём, - предложил Олег, и обойдя детскую площадку, они примостились на серую от времени скамеечку и принялись ждать урочного часа. Они болтали о том о сём, и ни о чём, наблюдая как постепенно дети уходят с площадки, а других, забирали родители или бабушки, и вскоре, когда закат уже расцвёл огромным распустившимся маком, последняя пара ребятишек ушла, ведя в поводу маленький велосипед.
- Нам пора Люсь, пошли! – Олег подтолкнул её в плечо, и они встали, повернулись к бывшему зданию кинематографа и замерли, глядя потрескавшуюся синюю краску, слегка овеянную солнечным маревом. Ни одно дерево не росло к кинематографу близко, а потому, весь он показался как бы под прямым оком угасавшего светила, переливающие свои мощные лучи на его стены, крышу, окошки и массивные трубы.
- Красивое зрелище! – ахнула Люська завороженно глядя на переползавшие лучи, ощупывающие здания. В одном из полузаколоченных окошек, как ей на пару мгновений показалось, что-то или кто-то мелькнуло, словно наблюдая за улицей. Люська сообщила о своих подозрениях, и Олег, сам глянув на окна, коротко изрёк.
- Возможно… Давай обойдём этот театр, только неторопливо, может и заметим, чего…
И они медленно, словно на экскурсии в музее, пошли вдоль заколоченного здания, внимательно его осматривая. Весь нехитрый деревянный комплекс, казалось, жил какой-то своей, прозрачно-призрачной жизнью. И Олег, и его девушка, каким-то шестым чувством ощущал, что заброшенный дом синематографа, изнутри обитаем. Шёпоты, предлагающие им отпереть двери и войти, лились отовсюду: казалось, что шептала каждая дощечка, каждое окно, каждая дверь звала и приглашала! Чем дальше они шли, обходя здание, тем сильнее эти стены завораживали и притягивали. Сам дом, казалось,  рос в размерах, особенно в вышину. Лучи заходящего солнца тускнели здесь быстрее чем в сельской местности, и очень скоро стали сползать как бы отступая, оставляя место садящимся сверху серым сумеркам. Сердца у молодой пары колотились всё сильнее, в висках били учащённые пульсы, а в душах разрастался какой-то сладостный, затягивающий восторг. Обойдя заброшенный кинотеатр один раз, Люська и Олег, захотели обойти его ещё раз. Заходя на второй круг, они подняли головы и  неторопливо глядели на поблёскивающую крышу, на стены, что как бы стали расти вверх, и нечто готическое и мрачное нависло словно средневековая храмина над двумя любопытными, и как потом усиленно доказывала девушка, она услышала какую-то тяжёлую, нездешнюю музыку потусторонних сфер, чем-то напоминавшую орган, но очень приблизительно. Первым сумел очнуться Олег. Он почувствовал, что вина всё сильнее их затягивает, встряхнулся, отшатнулся и отдёрнул назад девушку.
- Ух ты! Что это было?! – ошарашенно вытаращив красивые глаза свои, воскликнула Люська.
- Это дом, Люсь, дом затягивает и зовёт… Нам лучше отойти подальше, не простая это заброшка! – резко выпустив ноздрями воздух и сплюнув, пояснил Олег. Они отступили шагов на десять и сразу пропали все мистические ощущения.
- Олежка! Это первый явный результат наших поисков! Это надо записать, это результат! – захлопав в ладошки и запрыгав на месте как ребёнок, воскликнула девушка.
- Запишем, конечно, а сейчас стой, и любуйся закатом! – посоветовал Олег, но особое любоваться уже было нечем, за двух-трёхэтажным домом, были видны лишь слабые полоски солнца. Сумерки только-только наступали, но вечер ещё стоял достаточно светлый.
- Давай пока постоим в тех деревьях и понаблюдаем, - предложила Люська, Олег молча кивнул, и они пошли по направлению к небольшим посадкам из вязов, елей, клёнов и ещё какого-то дерева, где тени сгустились уже так, что место для засады подходило идеально. По дорогам ещё ездило достаточно машин, проревела пара мотоциклов, старенький небольшой автобус пророкотал куда-то, молодёжные компании ходили, там и сям собираясь на посиделки по своим законным местам каждая.
Охотничья пара прошла в лесок со стороны главного хода, и углубилась метров на сто. Посадки с этой стороны образовали своеобразную дугу или луку, шириной около полусотни метров, и тянулись, широко огибая здание в общей сложности  метров на четыреста. Этакий малый парк в центре города. Когда Люська с Олегом угнездились за раздвоенными вязами, и притаившись стали наблюдать за заброшенным кинотеатром, ставшим в эти минуты наиболее зловещим. Богатое воображение Олега представляло себе, что из стен вот-вот полезут руки, когти и рога, а следом вылетит сонмище Вия, но Люське ничего не сказал, бояться и восторгаться станет. В какую-то минуту ему захотелось чуть пройтись, и шепнув девушке что он отойдёт, отступил назад и в сторону, шагов на семь, затем огляделся по сторонам и в верх. В ветвях порхали и шуршали какие-то птицы или летучие мыши, стрекотали насекомые. Внезапно, птицы шарахнулись в стороны, и с испуганными криками бросились вон. В вышине меж ветвей мелькнуло что-то белое, которое стало приближаться.
- Люськ, глянь! – негромко крикнул он, повернувшись назад, и девушка, оставив своё наблюдение, обратила очи на крик парня. Точно, в вышине среди ветвей и листьев, трепыхалось что-то белое, пока не ясно какого вида. Молодые охотники присмотрелись и удивились ещё больше, узнавши в нечто белом, женскую фигуру в развивающимся старинном платье. Она плыла, горизонтально покачиваясь и шаря перед собой руками, осматриваясь по сторонам горящими как фосфорические камни глазами. Но добило спокойствие молодой пары то, что они оба сразу заметили в отверзнутом рту острые зубы, коих не может быть у обычного человека.
- Люська, воду, быстро! – скомандовал Олег, одним движением размыкая молнию и вытаскивая баклагу со святой водой, а другой рукой уже нащупывая в кармане огонь. Но от увиденного, девушка настолько растерялась, что застыла статуей с моргающими глазками. Олег среагировал за двоих: сразу сообразив что или кто может там летать среди ветвей, он свернул пробку, плеснул на себя а затем занеся руку с баклажкой на уровень головы, покрыл летающую ведьму таким отборным матом, что его отголоски наверное распугали всех птичек на соседних деревьях.
Злобная тварь зависла над ним, сделала полукруг и с хриплыми проклятиями и шипением хотела было спикировать, но парень резко выбросил вперёд руку, плеснув из баклажки… водяная вылетела из горлышка этаким хлёстким веером, попав массой своих градинок прямо на белую фигуру, секундой позже, левая рука Олега швырнула в нежить горсть крупной соли. Вопль злобы и острой боли прорезал ветвистое пространство зубовным скрежетом и шипением анаконды, ведьму как бы подбросило вверх, где она ударившись об ветви, завертелась волчком, продолжая выть неописуемо жутким голосом, леденящим кровь и в какой-то момент, она выгнулась не хуже резиновой куклы, и изрыгая визгливые ругательства, унеслась виляя меж ветвей. Олег перевёл дух, отпил из баклажки, и повернулся к своей девушке. Люська внезапно чихнула и наконец оттаяла.
- Ол... Олежек… а-а что это было, а? – ойкнув выдавила она из себя, продолжая хлопать глазами.
- Ведьма, Люсь, очень страшная и полагаю плотоядная… зубяки видала у неё какие? (девушка кивнула) Вот… но, водичка и соль делают своё дело, жизни нам спасли… Но вот ты, милая, в другой раз не застывай столбом, а отбивайся, иначе пропадёшь!..
- Угу, Олег, я больше не застыну, правда! Это всего разочек только было! – умоляюще заговорила храбрая барышня. А Олег привлёк её к себе и крепко обнял.
- А ты на оборотней охотиться хотела, дурочка моря… не дрожи, щас прогулку пойдём, а в этих романтических сумерках оставаться не стоит. На сегодня хватит, пошли!
Не ослабляя объятий, он повёл дрожавшую мелким ознобом девушку на свет, туда, где чистое, без облаков небо озаряло город чистым свежим воздухом и безопасностью, во всяком случае, на этот вечер…


                Х                Х                Х


Славка собирал сумку с вещами и харчами, рассказал родителям что нашёл хорошую шабашку в городе, на 10 тысяч. Работа со стройматериалами, и чтоб не бегать туда-сюда, он поживёт в городе у знакомых не больше недели. Отец одобрил сразу, а мать, только осторожно справилась, у хороших ли людей он работать будет? Сын успокоил обеспокоенную родительницу тем, что люди надёжные и он их знает.
- Ну, сходи Слав, десять тысяч это хорошие деньги, если так, - согласилась мама, а славка набросил сумку на плечо, положил в карман сой ключ от дома, и пошёл на Красноармейскую, на «весёлую квартиру» где его ждала Санька у которой сегодня был выходной.
- Я к вам пришёл навеки поселится, надеюсь я найти у вас приют! – грустным гласом пропел он, проходя в дом где Санька готовилась к очередному написанию картины карандашами, но в доме, она собиралась писать с натуры Веру, сидевшую в полоборота на маленьком стульчике в шикарном купальнике леопардовой расцветки. Натурщица почти не шевельнулась, поприветствовав вошедшего коротким «Привет!»
- М-м, да у вас тут секс, в самом разгаре! – окинув всю мизансцену оценивающим взором,
воскликнул гость.
- А то! – деловито бросила Санька, профессионально работая карандашом по плотному ватману на мольберте. Мазнув взглядом по тем линиям, которые, художница уже успела нанести, Славка негромко заметил.
- Похоже, прям как она! Главное в деле живописи, это тот самый реализьм! – он сжал пальцы в кулак и согнул руку в локте. Вера, стиснувши зубки, сдержанно захихикала чуть задрожав прекрасным телом, а Санька, строго указала оценщику что бы тот не разлагал.
- Да я ж целиком за живопись, - приложив руку к сердцу, приделав на лицо раскаяние, но тут же показал своё истинное лицо, - Ты, только гляди, Феликса, в таком прикиде не изобрази, а т о любители современной живописи набегут!
Вера прыснула истовым смехом рассыпавшись на здоровый хохот, махнувши на Славку рукой, и затряслась уже вся. Выпустив из рук карандаш, опрокинулась на спинку кресла и Санька, успев просипеть слово «сволочь» прежде чем сама забилась в оглушительном хохоте. Просмеявшись, Санька сказала, что в таких неприличных условиях, она работать не может, спрятала карандаш и отложила мольберт на стол, а Вера, поискав глазами халат и набросив его на себя, пошла на кухню чтобы сделать себе кофе.
- Ты, собрала барахлишко? – негромко спросил Славка, а Санька согласно кивнула. Им выпал сектор ближе к селу, чтобы удобнее было работать, но вот жилище, они должны найти себе сами в одном из нежилых домов. Вера принесла горячий чайник и банку с кофе. Чашки и сахар тут уже были.
- Вера, ты – супермодель, и кофеёк из твоих рук, особенно сладок, м-м! – искренне заметил Славка, любуясь статной и довольной красавицей, что в приталенном в обтяжку халате и с распущенными волосами, выглядела теперь особенно желанной.
- Ну ведь можешь же девушке приятное сказать! – колдовски играя глазами, прошептала Вера.
- Практики маловато! – признался волколак размешивая сахар в огненном напитке. По чести говоря, Вера уже давно ему сильно нравилась, и при других обстоятельствах, если б она не увлеклась Феликсом, ставши его почти верной последовательницей, он был бы рад связать с ней жизнь, но… что случилось, то случилось, оставалось только подшучивать и подтрунивать, да иногда, по-тихому притиснуть её где-нибудь в уголку, что случалось впрочем, крайне редко. Допив кофе, Санька переоделась в стильный брючный костюм и мягкие кроссовки. Подхватив сумку, она подошла к удивлённо смотревшей на это Вере, и глядя ей глаза в глаза, проникновенно произнесла.
- К ужину, не жди! – и чмокнула в щёку.
Волколаки вышли и торопливо направились в город. Надлежало для начала найти себе убежище, где они будут отсыпаться, и у Славки возникла одна идея, и, как оказалось, у Саньки тоже. Она предлагала угнездиться в развалинах близ здания старого тира, но Славка возразил,  сказавши, что в тех руинах будет не очень комфортно, там срач дикий и сквозняки кругом, сыро. Он предложил залечь в бывшем поповском доме, что пользовался дурной репутацией, и последние жильцы покинули ео в 1969 году. Дом по свидетельству очевидцев, стал обиталищем духов, привидений и прочей нечисти. Теперь, он стоял почти на краю города, недалеко от реки, белой, грязноватой коробкой с тремя мутными окнами верхнего этажа, и тремя же заложенными окнами полуподвала. Вроде дом как дом, но уж очень веяло от него чем-то мрачным и зловещим. Славка давно уже хотел проверить этот дом, а здесь и случай помог. Санька согласилась. С улицы дом был заперт заборной дверью, и никто просто так туда не ходил. Волколаки прошли садами или дикими зарослями, пролезли туда через общественную дыру в заборе общаги. Через сей пролом, в общагу проникали знакомцы жильцов, минуя строгих вахтёров. Серая же пара, юркнув в дыру, пошла в противоположенную от общаги сторону, и подошли к поповскому дому со двора, заросшего кустарникам и дикими грушами. Дверь чёрного хода была закрыта, но не заперта, и людей внутри не находилось, оба волколака почувствовали это.
- Пошли, шуганём всякую шелупонь! – предложил Славка, и потянул дверь на себя. Мелкие духи и всякие приведения шарахнулись прочь, кто-то забился в щели и на чердак, освободив весь дом.
- Где расположимся? В полуподвале, или тут? – спросил Славка, когда они поднялись верхний этаж.
- Лучше тут, светлее, суше, а внизу тьма кромешная, окон-то нет! – уверенно предложила Санька, оглядываясь кругом. Они обошли все комнаты на этаже, и нашли что в прежние времена, веке так в 19-м, тут вполне уютно и сносно жилось. Из всей обстановки здесь осталась только грязная и потемневшая мебель, да ржавые остовы кроватей с ворохами гнилого тряпья на них. Волколаки выбрали себе комнату с окнами на улицу. Очистив помещение от мусора, каждый угнездился в своём уголку.
- Будем ночевать и дневать тут, как получится, - выдохнул Славка, и для начала он решили просто прогуляться по городу и осмотреться, приглядеться, вдруг что-нибудь да выйдет с того? Проходя мимо ДК, Славка увидел через дорогу на той стороне фигуру Ингваря Жохвистова, или в просторечии Жоха, одного из команды Миланы Рысевой, гостя из параллельного мира, альтернативной реальности, или чего-то в этом роде. Ингварь беседовал с каким-то долговязым и сухопарым мужчиной, обличьем и одеянием смахивающий на бича. Судя по мимике, жох просто спрашивал, а бич рассказывал. Славка прошёл дальше и шепнул напарнице про Жоха. Косулина шевельнула бровью и высказала мнение, что ягишна, подключила к поискам ведьмы своих ребят.
- А может и ещё какое дело проворачивают, мало ли гадости в городе выгрести надо? – добавила она, чуть подумав.
- Всё возможно, но если они там чего-то делают, то им лучше не мешать. Прошли! – он махнул рукой, и они двинулись. Идя мимо одного из кафе, оба попали под чары запахов беляшей, пирожков и чебуреков. Побороть искушение они не могли, и завернули в харчевню. Проглотив по три чебурека, они взяли с собой ещё по три беляша, и вышли в город. До вечера было ещё далеко, но тем не менее, Славка предложил напарнице идти в ту часть города, которую им определил дед Роман.
- Ну, пошли, - согласилась Санька, и они направили стопы свои в том направлении.
Филин и Ворон трудились в одной связке. Бродить пешком по старинным кварталам мимо навсегда погасших газовых фонарей и заброшенных полуразвалившихся домов, и церквей им надоело, и они только ждали темноты чтоб оборотиться, и уж тогда вволю полетать над кварталами, и оттуда следить за своим участком: вдруг да засекут где-то треклятую ведьму?
Они поднялись ввысь, когда солнце уже закатилось и облака, густыми отарами заполонили небо, и две большие птицы, мелькавшие среди них, не привлекали особого внимания горожан. Когда уже совсем почти стемнело, оба опустились гораздо ниже, и стали видеть даже ежей и крыс, шнырявших по развалинам.
И вдруг, из густого сада, росшего вокруг двухэтажного, с большими, напоминавшими скорее веранды, чем чердаки надстройками, здания, выплыла женская фигура в старинном белом платье, с развевающимися от потоков воздуха волосами. Фигура перебирала ногами и руками так, словно плыла в воде и двигалась пока медленно, оглядываясь по сторонам.
- Ворон! Это кажись наша птичка, а?- хрипло прокричал Филин, описывая круг над домами.
- Похоже на то, заходим на неё с двух сторон! – гаркнул Ворон так громко, что женщина его услышала, вздрогнула всем телом налетев животом на корягу, и  резко перевернулась в воздухе, увидав двух огромных птиц с горящими глазами, несущихся на неё слева и справа. В первые пару секунд, она приняла их за своих, но следом её накрыла страшная волна смертельной опасности: дикая гримаса демона сверкнула страшными зубами и угольями глаз. Ворон с Филином не успели на каких-то пять секунд; вывернувшись змеёй, упыриха испустив вой, перешедший в ледяное шипение, ринулась назад и скользнув в сад, замелькала меж ветвей, стараясь удрать. Филин и Ворон не могли гнаться за ней через ветки, из-за размаха крыльев, но летели поверх, стараясь не упустить момент, когда она выскочит на простор.
- Ворон! Сигналь нашим! Это она-а!!! – заорал Филин, несясь на всех порах.
- Да сигналю я! сигналю! Уже всем отправил! – орал в ответ Ворон, работая крыльями почти как стрекоза. Ведьма проскочила одни сады, стремительно пересекла улицу, и нырнула под другие деревья и стала держаться их.
- Умная тварь! К посадкам жмётся! – орал Филин коему никак не удавалось залететь в эти узкие пространства без ущерба себе: размах его крыльев был слишком велик чтоб лететь прямо за ведьмой. Наконец, Вороне и Филин увидели, как внизу, по дорогам взапуски несутся две серые фигуры волколаков, и огромный Вепрь с горящими глазами, а слева,  нёсся гепардом Кот с оскаленной мордой. Ещё какая-нибудь минута или две, и к5апкан бы захлопнулся, но вмешался идиотский господин случай.
Упыриха рванула с тротуара в жилой двор, а из него проскользнула меж сараев в сад, и там, уже заметив Вепря и одного из волколаков, стрелой ринулась вы заросли американского клёна, окружавшего и скрывавшего красные развалены близ бывшего сахарного завода.
Ворон с Филином хотели взять эти заросли в клещи, но здесь, внизу раздались истерические и панические вопли не менее чем десяти-пятнадцати человек из этих зарослей. С треском, матом и рёвом «Ведьма-а-а! Оборотни-и-и! Кабаны-ы! А-а-а, пиде-е-ц! Ломи-и-и-сь братва-а-а!!!» толпа из парней и девчонок выскочила из этих джунглей, и диким стадом понеслась куда кто… Дребезжащий и катастрофически пронзительный визг бедных девушек, почти напрочь заглушил басовитый и хриплый ор мужской половины посиделок.
Филин с напарником невольно отвлеклись на эту панику, и увидел запоздавшую фигуру Кота, летевшего во все лопатки, с другой стороны, распугивая добропорядочных кошаков. Ещё два волколака пока не показались, видимо пребывали на другой стороне города, и не успевали. Из зарослей выскочил Вепрь и пророкотал в небо.
- Она на сахарный завод сверканула, твар-рь! Давай туда, пернатые!
Ворон и Филин разом спикировали на территорию фабрики, старинные и затихшие здания которой  занимали немаленькую территорию, и разобраться сразу в этих закоулках, куда добавили строений и в советское время, было сложно.
- Ищите её ребята! Ищите во всех углах! – кричали они друг другу, обнюхивая воздух и заглядывая во все строения без исключения, и где дверей не было и где были (их вышибали) Два последних волколака и Заяц, прибежали только минут через сорок, и сразу включились в поиски.
- Что тут за кипишь был? – выдохнув просил Серёга у Славки, когда прибежал.
- Тусовку местную невзначай распугали, ринулись всем кагалом в заросли, а там лавочки, столы, ну всё, как и у нас было! Завтра шуму будет по Пескам и городу!.. Давай, Серый, гоним быстро на завод, ведюга туда скользнула, надо найти, надо, брат!
- Надо – найдём! – клацнул зубами Серёга и они побежали к красным строениям. Ни один подвал или чердак, не одно помещение не осталось не осмотренным. Прочесали даже заросли внутри завода, изгваздавшись при этом не пойми во что: и в репьи, и в листву, и в паутину и бог знает во что ещё, а Вепрь, нашёл даже где-то угольную пыль. Кот упал тут в неизвестно как оказавшуюся тут табачную труху, и лишь пернатые оборотни остались чистые и шелковистые.
Дважды обошли они и облазили все помещения сахарной фабрики, но треклятая ведьма ускользнула, исчезла. Оборотни собрались в кружок в самом центре, чтоб решить, как быть дальше. Раздосадованные неудачей, они пришли к выводу что на войне, как на войне, и винить некого, а посему, на сегодня здесь делать более нечего, а всем идти по своим секретам, до восхода ещё вся ночь впереди, а упыриха может попытаться ещё раз, да и тот дом где её заприметил Ворон и Филин, надо проверить.
- Большою, дружною толпой, все волколаки шли домой! – устало прогудел кто-то.
Очень скоро их силуэты растаяли во мраке, и только грядущий рассвет поведает населению о таинственных событиях на старой, сахарной фабрике…


                Конец 5-й части.

                Продолжение следует…                28/10/2024
-


-
-




-
-
-
-
-

-
-




-


-





-


-
-
-
-
-
-
-





- 
-
-
-



 



-
- 



-
-
-
-

-