Стокгольмский синдром в центре Одессы Глава 8

8. Смотрины



Улица Свердлова светилась яркими огнями неоновых вывесок. Тротуары обрамляли глыбы грязного подтаявшего снега. Нас обгоняли переполненные троллейбусы и заляпанные авто. Ирка всю дорогу молчала. Наташку же было не унять. Она попрекала меня за скрытность, подшучивая над Андрюхой и сложившейся ситуацией. Подруга пыталась ее незаметно одернуть, но не получалось. По дороге я забежал в гастроном, в кармане было пару рублей с мелочью. Прихватив два хлебных батона, каких-то рыбных консервов и банку проверенной временем кабачковой икры, мы двинулись к переулку.

Ближе к дому пахнуло морем. Из-за тумана гудел маяк, ему подпевали маневровые тепловозы с портальными кранами. Мы свернули во двор. Заинтригованные девчонки притихли. В темной парадной наощупь справиться с замком не вышло. С той стороны на помощь пришел Романыч, отворив дверь. Все на мгновение замерли:

- Ну, слава Богу! Я стал было подумывать, что живу по соседству с евнухом! – расплывшись в улыбке, нашелся стармех, - проходите, пожалуйста, а то с ним так и простоите на лестнице.

Девчонки застенчиво переглянулись и шагнули через порог:
- Вы уж извините нас! Мы спонтанно, экспромтом, так сказать. Отменилась тренировка и случайно узнали, что Игорек переехал. Вот, напросились погреться, - первой прервала молчание Ирина, робко снимая шапку. Натаха тем временем замысловато, но эффективно стягивала перчатку, поочередно прикусывая ее за кончики пальцев.

- Очень правильно сделали! Игорь планировал всех собрать в выходные, но так даже лучше, - пытаясь ухаживать за дамами, поведал сосед. Я с уважением глянул на него.

- Роман Романыч, - разместив на вешалке верхнюю одежду девчонок, короткой очередью отрекомендовался он.
- Не Романовский, случайно? – разглядывая тусклую прихожую, осмелела Наталья. Стармех машинально одернул растянутые трико и, прокашлявшись, конкретизировал:
- Случайно Шелехов!
- Звучит достойно. Пролив не в вашу честь назван? Брат мой там срочную служит, – блеснула познаниями Ирина.
- Пролив, простите, через «и» назвали, а я через «е» пишусь. Одной буковкой не вышел, - почуяв благодатную аудиторию, расплылся Романыч, - бывал я в тех краях. Не простое местечко! – напуская значимости, сходу заинтриговал он.

Я представил ему девчонок и пригласил их в комнату. Жилище произвело фурор! Они все дотошно разглядывали, причитая: «повезло тебе, Игорек! Нам бы такого родственника!» Романыч тем временем скрылся за дверью «утробы», а через считанные минуты шагнул оттуда, словно с обложки западного рекламного журнала. Ковбойка и джинсы вмиг превратили его из соседа по коммуне в фирмача средней руки, а поблескивающие лаком туфли красноречиво завершали данный образ. Я и предположить не мог, что он такой щеголь. Перевоплощение было столь стремительным и решительным, что пришлось невольно присвистнуть.
 
- Такое чувство, что мы внезапно пересекли границу! – восхитившись увиденным, сострила Натали.

Расправив плечи, Романыч машинально втянул живот. Тонкий аромат одеколона, исходящий от него, подчеркивал глубину, а открытая улыбка, чистоту его намерений. Хотя возможно всё совсем наоборот.

-  Игорек, отворяй закрома, пировать станем! Девочки, какие пристрастия в еде? – картинно накидывая на ковбойку кухонный фартук, возник в дверях комнаты сосед.
- Ну что вы? Мы, можно сказать, напросились, поэтому сошлись на скромной яичнице, - с интересом глянув на Романыча, откликнулась Ирина.
- Яичница для пижонов! Тащи-ка, Игорек, нашу чапаевскую конницу и начисть, сколько душе угодно. Остальное за мной! – я снова с уважением глянул на него. Девчонки запротестовали:
- Мы сами почистим. Вы только покажите, где что!
- Цыц! Вы наши гости! Какие могут быть разговоры! – пресек их общажный энтузиазм Романыч.
- Девочки, мы мигом! Я вам пока телевизор включу! – подхватившись на кухню, предложил я.
- Что за стариковские развлечения - телевизор? В соседней кают-компании имеется шикарная зарубежная музыка. Прошу на променад! – приобняв подружек за плечи, Романыч ловко препроводил их в «утробу».

Стоит отметить, что стармех знал толк в музыкальной аппаратуре. Козырем «утробы» была стереофоническая стойка «Pioneer» с разнесенными по углам громоздкими колонками и богатая личная фонотека бывалого морского волка.

- Как ты только ее не пропил? – в пылу доверительной беседы однажды спросил я.
- Спасибо Славентию! – признался Романыч, - он, как бывалый ростовщик, сходу уволок всё ценное, ссужая меня лишь карманными деньгами. Потом потихоньку отработал.

              *    *    *

Для восторга и округленных глаз в «утробе» было всё: от якоря на балконе до судового штурвала под испещренной флажками картой. Море прибоем накатывало из каждой раковины, коих в достатке было разбросано по полкам. Неспешно и романтично шумело, обволакивая оттенками загадочности. А из некоторых даже продолжало пахнуть чем-то донным, недосягаемым. Рыба-шар, кокосы, обрядовые маски, компАсы с маракасами, напускавшие заокеанского флёра, шли в довесок.
 
- Какой у вас тут особенный аромат! – открыв рот, наивно восхитилась Натали.
- Это феромоны, - лукаво улыбнулся довольный морской волк. Девчонки смутились, но уточнять подробности не стали.

Пока они оглядывали да ощупывали экзотические трофеи морских глубин, стармех, пользуясь настигшей подруг прострацией, принялся повествовать экстремальные истории их добычи. Зная притягательную силу холостяцкой «утробы» и сумев заманить, пользовался на все сто. Рассказывал бойко, щедро жестикулируя, создавая твердое впечатление, что именно он загарпунил кита, донырнул до затонувшего судна, снял обессилевшего пингвинёнка с отколовшейся льдины.


Теперь я им не был нужен. От меня требовалось начистить вдоволь картошки, и я испарился на кухню. Справившись с задачей, деликатно заглянул в «утробу». Тихо играла музыка, в дальнем углу тускло светил торшер. Ирка сидела на краешке дивана, Наташка утопала в кресле. Стоя перед ними, словно шпагоглотатель, Романыч, сунув согнутый указательный палец себе в глотку, наглядно демонстрировал, насколько глубоко и плотно ухватила крючок несчастная акула.

Увидев меня, на мгновение прервался и, сделав легкий реверанс, выскочил в коридор. Девчонки недовольно замычали, покосившись на дверь:
- Картошку почистил, - словно оправдываясь, доложил я.
- Молодец! Сейчас не до нее. Видишь, девочки ждут. Порежь покрупнее, - озираясь в комнату, вытолкнул меня в коридор раскрасневшийся сосед.
- Ты чего раздухарился? Не дадут ведь, - успел шепнуть я, сунув ногу на пути закрывающейся двери.
- Что за узко-потребительское отношение к женскому полу? – возмутился Романыч, - Кто научил?
 
Самое верное было ответить, что комсорг на паях с интеллигентной еврейской семьей Листенгорт*. Но я промолчал.
- Пессимист ты. Через это и все твои проблемы. С первого раза и бля*и не каждому дают. А тут девочки приличные, у них выхлопотать нужно, - вдогонку добавил он.
- Ну, хлопочи, хлопочи…



______________________

* - отсылка к героям ранней повести