Бульди и киднепперы. Анонс нового произведения

        На юго-западной окраине N, в стороне от основной массы домов, но в черте города, стоял большой, похожий на замок и несколько обветшавший из-за отсутствия должного присмотра кирпичный частный дом. Когда-то он принадлежал частному детективу Вениамину Пистолетову, но в связи с его гибелью и,, стало быть, отсутствием хозяина, стоял теперь пустой.

        И все-таки дом этот не был соасем уж бесхозныым. По утрам можно было видеть, как на подоконнке одного из нижних, наполовину разбитых, без стёкол, окон появляется пёс, похожий окрасом короткой шерсти на бордер-колли.. Спрыгнув с подоконника сначала на стоявшие внизу два поставленных один на другой тяжёлых дубовых ящика, потом ещё на один, нижний и тоже дубовый ящик, а затем – на землю, пёс трусцой отправлялся в город на поиски пропитания.

        Бульди – а именно так с некоторых пор стал называть себя пёс – был реинкарнацией ушедшего полтора года назад из жизни частного детектива Вениамина Пистолетова. Конечно, об этом никто из жителей N не знал, для них Бульди был самой обычной короткошерстной дворовой собакой с чёрной спиной и такими же чёрными боками, чёрной головой,, белыми передними лапами, белой пастью, белой шеей, переходящей в белую же грудь, и чёрным хвостом, на самом кончике которого было ещё немного белого. Но не раз следователи, приехавшие на место очередного преступления, с удивлением замечали, что возле них, на некотором, правда, отдалении, крутится этот похожий окрасом на бордер-колли умный пёс.
       
        Дружил Бульди не только с собаками, что было вполне естественно при его теперешнем положении, но и с людьми, вернее, с их уменьшенной копией – детьми. Среди детей ему особенно нравились двое; восьмилетний Мишутка Сазонов и его шестилетняя сестрёнка Ирочка.

        У Мишутки с Ирочкой, как, впрочем, и у всех детей, был отец, Николай Сазонов, крупный бизнесмен в области производства надгробий. Матери у этих детей не было, она, как слышал Бульли ешё когда был Пистолетовым, умерла при родах девочки. Теперь её заменяла няня, в меру полная, но не толстая, женщина средних лет с темно-каштановыми волосами и голосом, представлявшим собой нечто среднее между баритоном и полубасом. Это «нечто среднее» проявлялось у неё в спокойном состоянии, но когда она сердилась, могла и дискантировать. Звали её Нелли Борисовна, а фамилию она носила – Решётникова.
         
        Тётя Нэля – а именно так обращались к ней ребята – была очень доброй, но справедливой сорокапятилетней женщиной, она любила своих подопечных, как могла бы любить их родная мать. Она, конечно, могла и накричать – не без этого – но делала это крайне редко, в основном действуя убеждением. И уж совсем редко, почти никогда – могла и руку приложить. К Бульди, который с некоторых пор стал жить поблизости от дома Сазоновых, она относилась как к очень умной, но всё же собаке.