Кирхгоф 1

КИРХГОФ
Часть первая

На утро объявили общее построение. Неожиданно для них самих, из строя, пред ясные очи директора, вызвали студента Лунгерсгаузена и вольнослушателей Лиса и курицу. Сам Лунар Солезаров объявил, что впервые за всю историю существования Самого Разумного, Зло сумело создать и внедрить смертельный вирус, грозивший полным уничтожением Сознания и удар был нанесён в колыбель Сознания: Враг выбрал для своего коварного плана именно Академию «ОАЗИС». И лишь проявленные мужество, отвага и самопожертвование академистов, их грамотные действия сумели остановить злоумышление и грозившая Разуму пандемия была предотвращена ценой неимоверных усилий. Директор зачитал подписанный им только что Приказ по Академии «ОАЗИС»:

«За проявленное мужество, знания и умения, руководство Академии приняло решение, отметить заслуги академистов и поощрить оных следующим образом:
Первое: студента первого курса факультета «Магия времени» Генриха Лунгерсгаузена перевести на второй курс того же факультета, с зачётом по всем предметам без экзаменов,
Второе: вольнослушателей Лиса и курицу зачислить на любой факультет по их выбору без вступительных экзаменов, с зачётом Первого семестра по всем предметам. Приказ вступил в силу с момента подписания.
Директор Академии «ОАЗИС» Лунар Солезаров, подпись.»

В ответном слове Лис благодарил руководство Академии «ОАЗИС» и директора Лунара Солезарова лично, но заявил, что считает себя свободным художником и любая учёба чему-нибудь только ограничит его природные дарования рамками академизма, убив в нём индивидуальность. А курица, не менее горячо поблагодарив руководство, заявила о своём желании уйти на покой, в деревню и доживать свой век в курятнике в медитации и служении.

Генрих же, благодаря директора, заявил, что искал не почета, но знаний. Что просит оставить его на своём курсе и позволить продолжить обучение на общих основаниях. Что он будет признателен руководству, если в порядке исключения ему позволят, без ущерба основной учёбе, собрать и описать коллекцию местных минералов и по окончании Академии вывезти её за пределы Голлопуди.

Сразу после торжественного построения, не обращавший ранее никакого внимания на Генриха. его сокурсник Лука, на правах покровителя и старого приятеля, займёт место рядом с юношей и много дней они будут близко общаться. С того момента редко кто встречал их поодиночке.

Столовая стала вторым домом Лиса. Он покидал её расположение только с тем, чтобы отоспаться. Курицу и вовсе не было видно ни в академгородке, ни в самом городе. Никто не встречал её ни днём, ни ночью. Очевидно и впрямь она заделалась селянкой где-нибудь в одном из многочисленных хуторков, прибившихся вкруг Галлопуди.
— Лис, что ты думаешь о Луке? — спросил приятеля Генрих одним из вечеров.
— А чего мне о нём думать! — просто ответил Лис. — Ты нашёл себе друга, отмахнулся от старых. Ну и дружите себе. Ничего против вашей дружбы я не имею.
— Когда это я отмахнулся от вас?! — Опешил юноша от прямоты Лиса. — Из чего это следует.
— Это следует из твоей от нас отрешённости, от утерянной искренности в отношении с нами. От утраченного интереса к друзьям. Ты стал жить обособленно. Всё, что я последние дни слышу от тебя, так это «Доброе утро» и «Спокойной ночи». Когда в последний раз ты видился с курицей? Она мно-ого дней и ночей и клюва домой не показывает. Ты поинтересовался хотя бы раз: где она? Что с ней?
— Ты молчишь и я не пристаю с расспросами.
— Не-ет! Ты перестал замечать друзей с тех пор, как повёлся с этим Лукой. Вы ходите по академии как два павлина: распушили свои хвосты, токуете себе под нос свои павлиньи песни, ничего не замечая и ни кого не слыша кроме себя. Два самовлюблённых эгоиста.
— От вас с курицей, можно подумать, внимание ко мне сыплется как из рога изобилия.
— А ты посмотри кругом: яйца деревенские — Генриху, сала шмат — «Лёвушке», маслица голова, сыр, сметана... Всё Генриху, всё «Лёвушке». С языка у неё нисходишь. Мудрая курица превратилась в деревенскую клушу! Ты заедаешь это всё деревенским хлебушком на хмелю, запиваешь парным молочком, не задаваясь вопросом — откуда это всё?!

Генрих обезоружено взглянул на стол, отложил бутерброд с домашней колбасой и стыдливо молчал. Лис был прав. Когда с ним это произошло?
— Ну-ну, — добрый Лис примирительно взял его за плечи. — Не обижайся. Я сказал тебе, всё как есть.
— Я понимаю. Вернее, я начинаю понимать, — признался студент.
— У тебя что-то произошло, почему ты заговорил о Луке.
— Видишь ли. Я сам в недоумении. Вроде бы, ничего не случилось из ряда вон. Но я постоянно сталкиваюсь с чем-то неприятным. Все словно отдалились от меня. Знаешь, как бывает среди ясного неба...
— Что-то исходит от Луки?

Ничего не объясняя, Генрих протянул Лису записку.
— Гнусненько, — только и сказал Лис.
— Это ещё ни всё, вон их сколько, — Генрих показал Лису ворох исписанных бумажных обрывков.
— Не хочу читать эту мерзость. Тебе знаком этот почерк?
— Нет. Но знал о том только Лука.
— И они забили тебе стрелку... Я пойду с тобой.

Звериным нутром Лис первым что-то почуял. Он встал у двери и распахнул её в тот момент, когда появилась на пороге курица.
— Как я люблю тебя за твоё умение появляться вовремя. — усадив курицу у себя на коленях, Генрих гладил её перья.
— Ничего сложного! Никакой интуиции! Нужно жить сердцем. Первый курс, Генрих.

Курица попросила Генриха рассказать всё как есть, ничего не скрывая, начиная с той самой минуты, когда она словно испарилась тогда, — у Дуба, — заявив всем, что такое предложение, невероятная честь. Но для неё, — простой деревенской несушки, — носить звание студента, слишком много, а для Куриного Бога — слишком мало. Добрая одинокая селянка живущая очень скромно, предложила ей пожить у неё и она — курица — приняла это предложение: провести остаток своих дней в глуши и, наконец, осуществить мечту и своё назначение — стать матерью! — высидеть и выпестовать дюжину чудесных цыплят.
— И так, суббота, — уточняла курица.
— Да, — слаженно отвечали Лис и студент.
— То есть, завтра. — уточняла курица.
— Да, — слаженно отвечали Лис и студент.
— Всем спать! — объявила курица. — и сидя в темноте на дужке кровати Генриха, по обыкновению продолжала свои бормотания: «Антагонист кто? Пасквилянт! Мой чёрный человек. Не смотря на отказ Генриха от заслуженного досрочного перевода на слудующий курс, стал науськивать сокурсников, третировать, строить козни. Больше некому. Камень за пазухой. У палки — два конца. И уж если она провисела на сцене весь акт, во втором — клёва точно не будет.

* * *
— Гостинец тётке захватил? — спросила курица Лиса, сидящего на кровати с ридюкилем на коленях. Лис осторожно хлопнул по ручной клади.
— Пистолеты? — Лис тем же жестом показал, что всё с собой.
— Ну, пора, — заключила курица, — времени аккурат до Обсерватории. Без четверти полдень — за пятнадцать минут до назначенного срока, вся компания была на месте.

Лис поставил на подоконник ридикюль, раскрыл его, извлёк широкий футляр с дуэльными пистолетами.
— Не спеши заряжать, авось помирятся.
— Что с вами?! — Воскликнул Генрих. — Какие пистолеты!
— Какая дуэль без пистолетов? — всерьёз удивилась курица. — Не на саблях же вы условились.

Лис и курица стали бродить по гулкому безлюдному зданию. Время шло, давно перевалило за полдень, противника всё не было. Генриху ничего не оставалось, как только подняться за ними под купол. Курица вспоминала о нравах ушедших времён. Лис не слушал нудные как всегда пояснения курицы. Он поглаживал, обнюхивал, крутил неисчислимые рукояти настроек невиданных прежде механизмов:
— Знатная вещь! Люблю смотреть на небушко: звёздочки, какие-то шарики светящиеся — с пиететом к прибору, Лис гладил его бока он предложил Генриху взглянуть в окуляр гигантского телескопа, перископа ли .
— Смотри сюда.
— Не может быть! — вперился в линзы Генрих.
— Глазам своим не веришь! — хохотнул лис. — Смотри хорошенько! Ты же сам видишь: аудитория, седенький профессор что-то увлечённо рассказывает студентам, а это — да, да! ты не ошибся ни разу — сидит студент геологического факультета Генрих Фридрихович Лунгерсгаузен, сопя старательно беглым своим почерком, что-то записывает себе в конспект. Коллега, не подскажете, как бишь именуют сей институт в Харькове?

— Бесчестным человеком оказался Лука, — покачал головой Лис.
— Низкий тип, — поддержала курица, — в прежние времена...

Лис стал собирать ридикюль.
— Как хорошо с высоты видна местность. — восхищалась курица. — Даже хутор наш как на ладони. Предлагаю уикэнд в деревне.
— Ха! Так я знаю, где это. Проведу напрямки, — азартно погладил ладонь о ладонь Лис. — Через «Киргофку» срежем: я на минуту к тётушке забегу. Маслица занесу. Как жива, спрошу.
— К тётушке без меня, там вас без меня есть кому развлечь, — сказала, как отрезала, курица. — Я нагоню вас по дороге.

* * *
Старушка жила в районе, который в народе почему-то прозвали «Киргофка».

Лис уверенно шёл закоулками, в которых Генрих никогда не бывал. Дом тётушки они нашли без труда. Лис дробно ударил в гонг болтающимся на цепи деревянным молотком и не дожидаясь когда откроют, толкнул не запертую дверь. Вошли в сени, затем в узкую гостиную. Стояли накрытые плетёными циновками лавки вдоль стен. Посетителей не было. Лис показал Генриху остаться, сам исчез за занавеской в проёме.

Незнакомец дерзко отстранил Генриха сильной рукой, при этом придерживая замызганную ситцевую штору, низко склонил голову перед идущим на выход высоким человеком, пригнувшимся под притолокой, прикрывающего лицо высоким воротником. «Большое несчастье и блестящее будущее!» — проговаривал, вероятно, сказанные ворожеёй, слова для себя проходящий.
— Возьмите за труды, Шарлотта Фёдоровна, — по-прежнему придерживая Генриха, обернувшись к шаркающей старухе, свободной рукой незнакомец протянул ей тугой кожаный мешок-кошель.

Поправляя чепец, Шарлотта, громко шаркая сбитыми туфлями, шла проводить высоких гостей, мимоходом взглянула на Генриха:
— Unter der Zahl des Tieres gehst du. Будь он не ладен —Peritonitis. Интересно у Вас, Junge, шестёрки выстроились: пара стоит freundschaftlich, а третья поодаль — вымолите.
Warum sollten Sie Эвенкия? Und der Arzt h;rt nicht zu — набрешет.*

Сухая старушка говорила то с сильным немецким акцентом, то пыталась перейти на простонародный русский. Следом за ней ходила пёстрая курица:
«Вот кого имела ввиду подружка», — догадался Генрих.
— Kochtopf** тут стоять, Лисёныш, — обращаясь к неизвестно куда подевавшемуся племяннику Лису, она окунула в горшок корявый палец с ногтём-когтем, сколь зацепила сметаны, слизнула быстрым розовым языком. Генрих увидел, как блестят жирные капли на длинных усах острого, почти лисьего лица тётушки.

Слизав с пальца сметану, старушка резко развернулась, ни хвост ли мелькнул при этом средь юбок, померещилось Генриху. Вездесущая пеструха одёрнула подол хозяйки.

Проследив за ней взглядом, Генрих удивился тому, сколько разночинного народу набилось по лавкам в общую приёмную, которая минуту назад была совершенно пуста.
— Доброго здоровьица, Александра Филипповна, — заискивая гнул перед старушкой фетровую шапку крайний, довольно пожилой проситель.

Продолжение следует...
#Академия_ТЛ2_4
14 окт

Даша Демидченко:
Ух ты! Сразу на второй курс)) Не захотел на второй курс? Генрих удивительный студент! А курица так вообще красавица съела библиотеку и на покой))
15 окт в 21:51
Валерий Ляпустин·Автор:
Даша, он учиться пришёл. Такой вот он дотошный. В реальной жизни геологический в Киеве он одолел за 1,5 года
15 окт в 21:55
Даша Демидченко ответила Валерию:
Валерий, умничка!
15 окт в 21:57
Даша Демидченко
15 окт в 21:52

Наталья Подойницына Отличная история! С удовольствием прочитала. Много юмора!
16 окт в 1:43
Валерий Ляпустин·Автор:
Наталья, спасибо!
16 окт в 8:12