Марта. Глава 4

1.4. Институт.

   Больше всего Марта боялась, что история со злоключениями в школе как-то помешает её поступлению в институт. Но боялась зря. Больше всех обрадовался отец. Обычно его серо-зеленые светлые глаза на узком лице  смотрели на дочь с немым укором, но сейчас они ожили, засветились, – впервые за все время после смерти мамы. А поступила Марта в технологический институт на специальность «экономика». Этот выбор определило жесткое наставление отца и не такие уж высокие баллы.
   Задушевной подруги у Марты не было, да и вообще – никакой, кроме разве что Полины, дочери тети Коры. Но Марта догадывалась: то, что знает Полина – знают многие, если не все. Это и удерживало Марту от откровений с соседкой. А тот, кому она все доверяла, Николенька, был далеко.
   Во время студенчества Марта была не очень-то довольна своей жизнью, так как друзья у нее так и не появились. Скорее потому, что она была «домашней».  Настоящая, интересная студенческая жизнь могла существовать только в общежитии. Там не было мам и пап, запретов и одергиваний, упреков и каждодневных наставлений. А была гремучая смесь из учебы, чьей-нибудь очередной  зарождающейся любви, предательства, слез, драк и нежности… Марта там бывала и все это наблюдала не раз. Завидовала? – Жутко! Но мысли об отце действовали на неё, как холодный душ.
   Так что, лучшими друзьями Марты на период учебы оставались: книги, конспекты, логарифмическая линейка и …папа, которому хватило хлопот с дочерью еще в школе.
Но Марта всё же ухитрялась ходить в общагу на танцы. Её тянуло как магнитом от домашней  скучной жизни, лишенной всякого интереса, к общежитской – манящей, бурлящей, веселой. О гармонах в семидесятые вслух не говорилось, но именно они играли не последнюю роль в отношениях…  А познакомиться и выскочить замуж ей помог непредвиденный случай, но и он, этот случай, был связан как раз с её походами в общежитие, на танцы.
 
2.4. ДТП 
                               
   Уставшая и расслабленная Марта торопилась домой после студенческой вечеринки. Ей с трудом удалось избавиться от приставучего Гоги, дамского угодника и вечного студента.
   Подъезжающий трамвай мог быть последним. Какой там переход?! И Марта, прижав сумочку к груди, рванула через дорогу напрямую. Ослепленная ярким светом фар и испуганная визгом тормозов, она только и успела – удивиться, откуда так быстро материализовалось это авто…
   Её отбросило по меньшей мере метра на три. Все произошло так быстро, что она не успела испугаться. Из машины выскочил водитель, подбежал к ней, а Марта в этот миг подумала, какой красивый мужчина и как некрасиво она лежит. Еще она испугалась, что он непременно начнет ругаться. Но дальше события развивались по следующему  сценарию: мужчина встал на колено, приподнял Марту, спиной прислонив её к себе.
– Где больно? Говори, не молчи! Подняться сможешь?
Кто-то крикнул:
– Здесь рядом отделение скорой помощи!
От повышенного внимания и слов о скорой помощи Марте стало жаль себя, и она заплакала. Затем ей удалось освободиться из его рук и даже встать. В поисках сумочки она стала озираться по сторонам.
– Все нормально, – произнесла Марта вибрирующим голосом, продолжая озираться. Её сильно колотило, то ли от случившегося, то ли от холода; стояла осень, а тонкий плащик совсем не грел.
   Водитель понял, что девушка вроде как в порядке, раз встала, да еще и сама. Его тон  моментально переменился.
– Что ж вы делаете? Переход совсем рядом! А если б насмерть?
Махнув досадливо рукой, он сел в машину, сдал назад и укатил. А Марта вдруг стала медленно оседать, потом неожиданно для себя – упала. Прямо посередине дороги. И сразу же поняла, что не может подняться. Боль разлилась по левому бедру и выдавила стон.
 
   Одна за другой стали останавливаться машины. Женский голос, доносившийся как сквозь вату, пытал её: какого цвета была машина, какой марки. А, может, она помнит номер? Да, Марта вроде запомнила цифры: три, шесть, или шесть три, и это была большая машина белого цвета. Может она показалась ей большой, потому что надвигалась на неё или, уже потом? Но ведь она сама виновата. Перебегала в неположенном месте.
– Меня Лизой звать! Я отвезу тебя в больницу! Потерпи, милая!
   Мужчины помогли ей донести и запихнуть Марту в машину. В приемном покое Лиза долго и терпеливо объясняла подробности регистратору. Марта с удивлением поглядывала на нее. Маленькая, черноволосая, в вечернем макияже, здесь, в больнице она выглядела нелепо. Марта Лизу поправила: никто её не бросал и не уезжал с места происшествия.
Оставив свои контактные данные для регистрации и Марте лично, Лиза убежала, бросив на прощанье:
– Держись девочка, здесь тебе помогут! 
   Марта попросила дать ей трубку для звонка домой. Сказали – позже. Эта была единственная возможность позвонить отцу самой. Ну, а когда она оказалась в палате под капельницей, было уже далеко за полночь. А сотовую связь в семидесятые еще не придумали.

   Младший обслуживающий персонал не особо отличается деликатностью и тактом, но здесь было другое: сыграла роль чрезмерная краткость сообщения: «Ваша дочь попала в ДТП, больница на Молокова». Всё. И положили трубку. Именно поэтому отец Марты, Владимир Сергеевич не вышел на нужной остановке на улице Молокова. И только в парке вагоновожатый обнаружил вовсе не спящего пассажира, а без сознания. Но  отец все же выкарабкался. Спасибо докторам, постарались.
 
3.4. В больнице. Доктор

   Марта с трудом разлепила веки – результат снотворного в лекарстве. Её первая мысль была: «Позвонили папе?». Соседки по палате, две круглолицые среднего возраста женщины, с интересом таращились на нее и уже горели желанием задавать вопросы, но объявили завтрак, а сей факт оказался для них гораздо важней – они мгновенно исчезли. Марте кашу и чай принесли в палату. Ела полулежа. Вскоре вошла санитарка, забрала посуду. Вернулись любопытные соседки по палате и пока не услышали всё – не отвязались. От них она узнала, какой чудесный, да еще и красивый доктор их лечит.

   На просьбу чудесного доктора поднять рубашку повыше, Марта задала дурацкий вопрос:
– А зачем? – Товарки хохотнули, а Игорь Дмитриевич ответил:
– Надо. У вас серьезный ушиб. Не только бедро, а весь бок синий, к тому же, я уже это видел.
«Странно, когда же он мог видеть?» - подумала Марта, но вопроса задать не отважилась.

   От доктора она узнала (снимок показал), что перелома нет, но ушиб впоследствии может оказаться куда серьезней, чем перелом. Поэтому на начальном этапе, надо все выяснить досконально. И он «выяснял». Подозрительно долго выяснял. Не только Марта видела чрезмерное внимание Игоря Дмитриевича. Соседки по палате Катя с Машей все уши прожужжали молоденькой красивой студентке; а когда доктор начинал осматривать Марту, они не отворачивались и не выходили, как было общепринято, а закатывали глаза и корчили глупые смешные рожицы.

   Вечером второго дня пребывания в больнице, так и не дождавшись отца или звонка от него, Марта доковыляла до сестринской и позвонила сначала домой – безрезультатно, потом соседям. Трубку взяла тетя Кора, и на вопрос, где папа – не смогла ответить ничего вразумительного. Она обещала попросить Полину заглянуть к нему позже.
 
   Сначала, Марта с жаром убеждала Машу с Катей (да и себя, тоже), что Игорь Дмитриевич слишком стар для нее, а через два дня, после выписки соседок по палате, поняла, что влюбляется в него. На последнем осмотре перед выпиской Марта сильно краснела и отводила глаза.
В день выписки доктор Маркелов лично занес в палату справку об освобождении ее от занятий, направление на физио лечение, рецепты. И сразу же вышел. Сверху бумажек лежала записка с просьбой позвонить ему и номер телефона. «А он оказывается застенчивый», подумала Марта.

   Прихрамывая, спустилась вниз, переоделась, а выйдя на крыльцо, жадно глотнула свежий осенний воздух. Катя и Маша успели рассказать ей, как дойти до остановки, но Марта не сделала и пары шагов, как прозвучал сигнал авто. Осторожно и точно к ней подрулил Игорь Дмитриевич на зеленом москвиче, вышел из машины, хотя мог бы и не выходить. Молча открыл перед девушкой дверь, помог сесть. Его первые слова были об её отце: где он и что с ним. Подробности Игорь Дмитриевич узнал сегодня и смог  договориться с врачом о визите дочери к отцу. Марта проплакала всю дорогу, а когда подъехали к кардиологическому корпусу, спросила, будут ли у доктора проблемы в связи с его отсутствием на работе. Оба почему-то рассмеялись.

4.4. Неудавшееся замужество

   После женитьбы Игорь Дмитриевич Маркелов настоял на переводе Марты в медицинский институт, благо, что на первом курсе это еще можно было сделать. Он же помог с выбором специальности. Спустя четыре года, Игорь Дмитриевич из «скорой» ушел, стал работать хирургом в стационаре, а Марту взял к себе практиковаться как врача анестезиолога. Жили в скромной квартире Игоря. И она  окончательно успокоилась, поверила в счастливое замужество. По совету мужа занялась изучением английского языка. И ей это занятие очень нравилось. Легко поступила в Иркутский институт иностранных языков на заочное отделение.

   А еще через год Марта застала Игоря Дмитриевича с медсестрой в комнате отдыха, вернее сказать – ей помогли застать их, позвонили. Но Игорь оказался крепким орешком. Он ползал на коленях, просил у Марты прощения, уверял, что любит только её, а что до инцидента, мол, бес попутал. Марта, поначалу настроенная воинственно, потихоньку начала сдавать позиции. Но такие истории редко хорошо заканчиваются. Тихоня медсестра стала названивать по телефону, и если трубку брала Марта, не говоря ни слова, давала отбой. Но когда трубку брал Игорь, Марта сразу понимала, что звонит его зазноба. Он уходил в коридор или в ванную комнату. И всегда врал. А раз врет, полагала Марта, значит есть что скрывать. Но она старалась верить ему, скорее хотела. Ходили вместе по друзьям, на каток, на футбол, жарили шашлыки, вместе принимали душ…  Игорь в тот период их совместной жизни был очень внимателен к Марте. Предупреждал все её желания.
 
   И Марта снова понемногу успокоилась, ровно до тех пор, пока ей не плеснули в лицо серной кислотой. – Тихоня Ирочка от несчастной любви перешла к военным действиям. Нападение произошло в темноте и неожиданно. Марта открыла дверь... Это тот случай, когда в прихожей темно и в коридоре – тоже, – ничего не видно. В ожоговом отделении краевой больницы, куда Марту оперативно доставил муж, хирурги около месяца  восстанавливали ей лицо. Благо, глаза оказались целы.

   А когда Марту выписали, она по приезду зашла на работу, сдала больничный лист и решительно написала заявление на увольнение. У Марты получилось избежать встречи с мужем, и она отправилась домой, к  отцу. Но дома застала только его сожительницу. После очередного несчастья с дочерью у отца случился повторный инфаркт, который он пережить уже не смог.