Бедные люди

     Если бы лицо отображало доброту, то лицо Марины было бы красивым. Но увы, увы. Широкая кость, слишком массивный подбородок, нос картошкой, безобразные, выпуклые веснушки и редкие ресницы над голубыми, водянистыми, невыразительными глазами, вот как выглядело ее лицо. Марина не умела и не пыталась это скрывать косметикой, да особо не старалась, давно махнув на свою внешность рукой. Девушка жила с матерью и отчимом в старой «хрущёвке» на окраине города. Родители давно развелись, а мать заново вышла замуж и привела в однокомнатную квартирку нового мужа  Отчим девушки, как, впрочем, и отец частенько выпивал и безбожно курил. В любом состоянии этот фрукт был жизнью весьма недоволен, хотя будучи выпимши, разнообразия ради искал повод для ссоры. Естественно, Марина стала для него удобной мишенью: вечно молчит, не огрызается, да норовит забиться в свою норку - отгороженный шторой уголок на застекленной лоджии. Прибитая по жизни мать старалась не вмешиваться, выбирая путь тихого соглашательства.
     Девушка работала медсестрой в городской больнице. Известно, какие деньги получают врачи и медперсонал. Из более, чем скромной зарплаты девушка большую часть отдавала матери на хозяйство, откладывая мелочь на редкие книги, транспорт и чашку кофе с подругой. Как при Советах была уравниловка, так система и осталась. Никто не умел так ловко и безболезненно делать уколы, поставить капельницу и перевязать рану, как Марина. Но это не имело абсолютно никакого значения. Марина получала ровно столько же, сколько недавно поступившая на работу бездарная, но красивая Оксанка. Коллего ценили ее, руководство тоже, но скажите-ка, зачем платить больше, если того не требуют? При таком положении вещей парня, конечно, у девушки не было, да и быть не могло. Зато у Оксаны, с которой Марина сдружилась, их было в избытке.
     Мужчинами  в жизни Марины были пациенты, коллеги и отчим. Никто из них не видел в ней женщину. Для них она просто  «добрый ангел в белом халате», «крепкий профессионал» и "дура-дурой".  По-ночам,  прислушиваясь к пьяному храпу, доносившему из комнаты, девушка мечтала не о принце, а том, как бы завести свой (Свой!) угол, тихую крепость, где можно было бы расслабиться, почитать книжку или посмотреть передачу.
     Воскресное утро выдалось на редкость паскудным. Мало того, что из-за густого, как кисель белесого тумана люди выглядели силуэтами, так вдобавок к этому под ногами был гололёд: истертая десятками ног ледяная тропа блестела, как вакса на генеральских сапогах, а песок от коммунальщиков был рассыпан в сторонке, ближе к мостовой, - именно там, где никто не ходил. Медленная колонна разномастных машин возмущенно гудела и исчезала как призраки в водах Стикса.
Марина пробиралась к магазину мелкими неуверенными  шажками — в малиновым берете с помпомчиком, под стать берету красным от мороза носом, в ношеных сапогах с безнадёжно стёртыми подошвами. Чёлка выбивалась из-под берета и заиндевела. Зато внутри магазина было многолюдно, тепло, пахло свежеиспеченым хлебом и еще чем-то домашним, аппетитным. Девушка взяла тележку и прошла в бакалею, на ходу вытаскивая из кармана бумажку со списком покупок. Именно там, между пакетами с гречкой и перловкой, произошла маленькая трагедия. Сгорбленная, как вопросительный знак, старушка - божий одуванчик в старом ватиновом пальто, стертом и штопаном на локтях, но аккуратно застёгнутом до горла, - дрожащими руками не удержала пачку гречки. Зёрна весело посыпались по грязной плитке, подпрыгивая, как бисер.
Старушка была маленькая, сухонькая, с желтым, морщинистым лицом, усыпанным старческими пигментными пятнами. Голова старушки была окутана вязаной серой шалью. Глаза у бедняжни были выцветшие, как старые письма: слезились и часто-часто моргали.
- Давайте я вам помогу! — признесла Марина, приседая на корточки.
- Ничего, деточка, я сама, — жалко отозвалась старушка.
От неё повеяло таким смрадом, что девушка невольно отшатнулась. Запах был тяжелым, сладковато-вонючим — эдакая смесь лекарств, старого, грязного белья и болезней. Марина сглотнула и, задержав дыхание, ловко собрала гречку, как курочка клюет по зернышку, - быстро, споро.
Так они и познакомились — Марина (девушка с вечным чувством долга и списком самых разных вечных дел) и Анна Петровна, почти слепая, одинокая старушка, из хрущёвки без лифта). История выяснилась быстро: муж умер давно, детей не было, племянник звонил раз в полгода, дабы поставить галочку, не особо вникая в проблемы старой женщины.
Марина проводила старушку до подъезда, а к вечеру, решившись, позвонила Анне Петровне и неловко предложила помощь. Так началось её «шефство», или, как любила шутить Марина, — «БОБО» - Бескорыстная Охрана Божьего Одуванчика.
     Марина проделала титаническую работу по приведении квартиры в более или менее сносный вид. Без феи и волшебной палочки. На первом этапе был собран и вынесен мусор (три ходки), квартира была  проветрена и избавлена от затхлого запаха. Девушка поменяла постельное белье, постирала старое и поменяла полотенца. Наконец, Марина уговорила подругу и девушки устроили генеральную уборку: помыли полы, постирали занавески и очистили холодильник (в недрах которого была найдена вздувшая консерва кабачковой икры двадцатилетней давности). Марина выбросила старые, не поддающиеся чистке коврики и купила на свои кровные деньги новые, нескользящие, поменяла лампочку в коридоре и, расщедрившись, принесла из дома свой вполне удобный ночник, водрузив его на тумбочку рядом с изголовьем кровати. Затем настала очередь лекарств. Потребовался целый вечер, чтобы отсеять лекарства с просроченным сроком действия и упорядочить оставшиеся. Отдельной статьей шли походы в поликлинику, где надо было геройски выдержать долгие очереди к тому или иному врачу (хотя назначено, да, назначено - но! - у всех назначено). Тут помогла племянница подруги, работавшая в регистратуре поликлиники. А после приема уже искать в интернете, что означает «возрастная атония», «хронические проблемы ЖКТ», разрабатывать по дням "мягкие диеты" и "коррекцию терапии". Отдельной строкой шли походы в магазин. Марина через интернет задешево купила складную тележку с колесиками, отчего Анна Петровна вполне бодро и безопасно сама могла добраться до магазина и купить продукты по списку, составленному девушкой. О чем вечером ей и докладывала.
       Прошло несколько месяцев. Жизнь Анны Петровны качественно улучшилась. Кухонька была чистенькой, чайник блестел и вообще хозяйство находилось в хорошем состоянии, настолько, насколько это было возможно. Да и со здоровьем стало получше. Правда, изо рта все еще пахло, но не так, как прежде.
- Познакомься, Мариночка, это Юра, мой племянник. Сын Даши, моей покойной сестры.
Юре было лет сорок с хвостиком. Юра был неряшливо одет и нетрезв.
Юра злобно посмотрел  на девушку.
- Что, хорошая квартира?
- Вы о чем?
- Не тупи. Всё-то ты понимаешь. А вот что выглядишь овцой, это тебе в плюс. Молодец. Да вот не обломится.
Юра икнул.
- Ты только попробуй, попробуй. Знаешь, что с тобой сделаю? Прирежу, вот что сделаю.
И тут старушка божий одуванчик свет Анна Петровна превратилась в боевого старшину мотопехотной роты.
- А ну встал. Встал, говорю. Пошел вон.
- Да ты что, тетя?
- Пошел, говорю. И чтоб духу твоего здесь больше не было, мерзавец.
В свою очередь, Юра решился ответить.
- Да ты, дура старая, не понимаешь, что эта, - племянник тыкнул на девушку, - хочет тебя развести на квартиру? Отберет твое жилье, а саму тебя на кладбище отправит.
- Закрой свой поганый рот и убирайся. Не понимала я, какой же ты подлец.
- Да пошли вы все!
Юра грязно выругался и покачиваясь, вышел.
Старушка долго не могла успокоится.
- Прости, Христа ради, Мариночка. Не ведал он, что говорил. Вроде нормальным человеком был, правда выпивал...
- Успокойтесь, Анна Петровна. И скажу вам, что я на вашу квартиру совсем даже не претендую. Честно-честно, у меня и в мыслях ничего подобного не было.
- Да верю я тебе, моя хорошая. Ну что с него возьмешь, какой был непутевый, таким остался. Как говорят, горбатого могилка исправит.
В тот роковой день Анна Петровна была особенно оживлённой:
- А меня для тебя сюрприз, доченька. (В последнее время старушка все чаще называла девушку доченькой).
- Интересно, какой?
- А вот садись чаевать, узнаешь. Угостить тебя хочу.
Старушка вынула из тумбочки литровую стеклянную банку.
- Попробуй!
- Что это, Анна Петровна?
- Ты пробуй, пробуй, потом скажу.
На вид и на вкус это были обыкновенные орешки, правда, без кожуры, малость сладкие. Марине они не понравились, хотя приличия ради пришлось немного съесть.
- А это, доченька, были конфеты, которые нехристь Юра тогда принес. Помнишь, нет?
Марина кивнула, смутно ожидая грядущих неприятностей.
- А у меня зубов-то нетути! Я конфетку пососу — сладенько… А орешек — твёрдый, не раскусить. Вот я их и выплёвывала, - доверительно рассказывала старушка. - В баночку складывала. Думала: «Моей Мариночке пригодится, у неё зубы-то вон какие крепкие!»
Мир слегка накренился. У Марины в голове зазвенели колокола.
- Простите, мне надо в туалет.
Там её стошнило. Несколько минут она стояла, упираясь ладонью в холодную стену, а по щекам текли слезы.
В тот день она ушла гораздо раньше обычного. Марина долго сидела на ступеньках, вновь и вновь переживая мизансцену, потом собралась с духом и поднялась обратно. Постучала, вошла.
- Анна Петровна, — сказала она мягко, но решительно, — у нас будет нововведение. Конфеты — только без орехов. Или пастила. Или зефир. А эти… эти мы отправим «в отставку с почётом». Договорились?
Старушка заморгала.
- Обиделась, да?
- Ни чуточки. Просто давайте помнить о гигиене. Ведь помните же, что вам врачи говорили?. А гигиена и чистота - это правила. И гигиена - это же не только про вас, но и про меня, не так ли? И орешкам этим место в мусорном ведре.
Запах в квартире стало легче переносить: врач корректировал лечение, Марина принесла очиститель воздуха и мятные леденцы (без сахара, чтобы «не было соблазна их копить»).
- А мне Юра звонил, доченька...
Перед глазами Марины сразу же возник образ нетрезвого, небритого грубияна.
- И?
- На фронт едет Юра, вот что.
От удивления Марина опешила.
- Да как же так, а?
- А вот так, доченька. Сказал, что не может так больше жить, что заключил контракт и что с фронта будет звонить.
- Анна Петровна, а семья, а дети?
- А нет у него никого, только я. Уж так случилось, что одни мы с ним родственники остались. Да, а еще просил он прощения перед тобой. Сказал, что пьяный был, не соображал, что к чему.
- А вы? А вы что ему сказали?
- А что мне ему сказать? Сказала, что мол, бог с тобой, что бог даст, вернешься, новую жизнь наладишь.
- А он попрощался, да голос у него был такой, как если б в последний раз со мной говорит.
Но не срослось. Через месяц вечером в квартире у старушки раздался звонок и звонивший командир части сообщил ей, что ее племянник геройски погиб в боях под Лисичанском. Далее командир описывал сам бой, ранение, но Анна Петровна уже ничего не слышала.
- Погиб, погиб! - стучало в голове.
В отчаянии старушка позвонила Марине и плача, сообщила ей страшную новость. Конечно, девушка заказала такси и сразу же приехала. Допоздна Анна Петровна изливала ей свою душу. Рассказывала. как в детстве Юра долго болел, как бедная Даша извелась, выхаживая его. Как он так ничему в жизни не обучился, перебивался случайными заработками и жил в маленькой комнатушке в коммунальной квартире. Там с горя запил,
- А теперь вот нет его, доченька. Только ты у меня осталась.
Смерть племянника на старуху сильно подействовала. Анна Петровна стала раз в неделю ходить в церковь, прикупила там иконку и повесила ее на кухне - чтоб та всегда была на виду. И вообще, как-то потеряла вкус к жизни.
- Неправильно это, доченька, не по-людски. Сперва старшие должны уйти, а только потом их дети. И я виноватая. Не уберегла Юрочку. Не стала ему заместо матери.
Исход был предсказуем. Очередной поход в церковь закончился падением и переломом шейки бедра, после чего старуха уже не выздоровела. Незадолго до смерти Анна Петровна передала Марине запечатанный пакет.
- После меня откроешь. И не поминай лихом.
После смерти оказалось, что старуха завещала квартиру и все имущество Марине. Собственно имущества практически не было, но были кое-какие деньги, которые девушка потратила на похороны и надгробный камень. А через месяц Марина въехала в отремонтированную квартиру бабы Анны. И первое, что сделала - повесила иконку на кухонную стенку, туда, где она была раньше. Через две недели из военкомата позвонили и сообщили о прибытии тела погибшего Юры. Похоронили Юру рядом с Анной Петровной, а еще через месяц на могиле появился еще один надгробный камень.
     Но если кто-то полагал, что вот, что мечта девушки наконец-то исполнилась, то спешим вас огорчить. Марина была счастлива ровно неделю, вплоть до того дня, когда Оксанка попросила подругу ее приютить. Разумеется, на время. И Марина, добрая душа, конечно же, не смогла ей отказать...