Шарада в красном сургуче

Красная сургучная печать

«Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью,
на том, что посторонний прочёл бы равнодушно.»
А.С. Пушкин. Ноябрь 1825 года

Как оказалось, в переписке Пушкина и Вяземского 20-х годов, в пору особенно интенсивной творческой работы Пушкина, есть некоторые моменты, привлекающие наше внимание: Пушкин заявляет о том, что его обидчики всегда должны отвечать за свои слова.

А.С. Пушкин. Собрание сочинений в десяти томах. Под общей редакцией Д.Д. Благого, С.М. Бонди, В.В. Виноградова, Ю.Г. Оксмана. – Государственное издательство Художественной литературы. - Москва, 1962 г. – Том девятый. Письма. 1815-1830.

№ 33 стр. 45. А.С. Пушкин – П.А. Вяземскому 01 сентября 1822 года. Из Кишинёва в Москву. «Горациевская сатира, тонкая, лёгкая и весёлая, не устоит против угрюмой злости тяжёлого пасквиля. Сам Вольтер это чувствовал. Ты упрекаешь меня в том, что из Кишинёва, под эгидою ссылки печатаю ругательства на человека, живущего в Москве. … Столь явное нападение на графа Толстого* не есть малодушие. Сказывают, что он написал на меня что-то ужасное. Журналисты должны были принять отзыв человека, обруганного в их журнале.»
*Пушкину передали, что Толстой-Американец – передатчик сплетни о том, что поэта высекли за крамольные стихи в полиции. Его ждал вызов на дуэль от Пушкина.

Примечания
«Сатиры» (лат. Sermones) - сборник стихотворений римского поэта Квинта Горация Флакка (65–8 гг. до н. э.). Вышел в двух книгах, приблизительно в 35 и 30 годах до н. э.
Сам Гораций называл сатиры «Беседами», подчёркивая, что главное в них — изложение мыслей в форме непринуждённого диалога. В сатирах Гораций обсуждает моральные вопросы: невежество и честолюбие, тщеславие, алчность.
Критика стремления к ложным благам жизни — например, выступление против скупцов и честолюбцев, которые ограничивают собственные желания ради накопления богатства.
Проповедь сельской жизни на лоне природы, вдали от волнений городской суеты.
Рассуждение о личном счастье — Гораций разбирает и акцентирует отдельные положения стоической и эпикурейской философии, выдвигает теорию наслаждения скромными благами, умственным трудом и довольства малым.
При этом Гораций не создаёт положительного идеала, хотя достаточно отчётливо показывает, как не надо жить.
Гораций нередко задумывает сатиру как дружеский диалог между читателем и собой, чтобы сделать читателя более восприимчивым к критике.
В сатирах Гораций использует иронию, забавную шутку, мнимую серьёзность. Также поэт разрабатывает более мягкие приёмы, призванные не только высмеять, но и повеселить читателя: остроумные сравнения, каламбур, литературные аллюзии.
Гораций иллюстрирует свои мысли примерами из реальной жизни: рассказывает о болтуне Фабии, богаче Умидии, который вечно голодал и одевался в лохмотья.
Действительно, не устояла бы Горациевская сатира против эпиграмм Пушкина!

Давно уже известен был способ пересылать письма с особыми сведениями «по оказии»: через знакомых из рук в руки или в двойных конвертах на другое имя.
№86, стр. 110. А.С. Пушкин – А.Н. Вульфу 20 сентября 1824 года. Из Михайловского в Москву.
«… так как я под строгим присмотром, … пришли письма под двойным конвертом на имя сестры твоей Анны Николаевны».

Пушкин о своих эпиграммах.
№122, стр. 148. А.С. Пушкин – П.А. Вяземскому апрель 1825 года из Михайловского в Москву.
«Изо всего, что должно было предать забвению, более всего жалею о своих эпиграммах – их всех около 50-ти и все оригинальные – но, по несчастию, я не могу сказать, как Шамфор: «Все те, на кого я их писал, ещё живы», а с живыми – полно, не хочу ссориться».
Похвальное желание Пушкина не ссориться с ещё живыми людьми, достойными эпиграмм, увы, не продержалось долго! В воинственном пылу поэт часто забывал не только о здравом смысле, но и не думал о последствиях, отправляя ядовитые строчки по назначению.

В творческой работе над «Борисом Годуновым» поэт пытался вывести образ юродивого Николки так, чтобы он как можно ярче высказывал то, что по-эзоповски, языком юродивого, хотел бы сказать сам Пушкин. Вначале о письме к Жуковскому:
№159, стр. 192. А.С. Пушкин - В.А. Жуковскому 17 августа 1825 года из Михайловского
«Отче, в руце твои предаю дух мой. … Одна просьба, моя прелесть: нельзя ли мне доставить или жизнь Железного Колпака, или житие какого-нибудь юродивого7. Я напрасно искал Василия Блаженного в Четьих-Минеях8 -- а мне бы очень нужно».

7 - Железный Колпак -- Блаженный Иоанн, юродивый, московский "чудотворец", нарицаемый Большой Колпак и Водоносец (ум. 1589). Житие Большого Колпака (рукопись Покровского собора) сообщает, что Иоанн "носил вериги и колпак великий и тяжкий" и при встречах с Годуновым говорил: "Умная голова, разбирай божьи дела. Бог долго ждет, да больно бьет" (об этом см.: Архим. Игнатий. Краткие описания русских святых, кн. 2. СПб., 1875, с. 130--131; Свящ. Иоанн Ковалевский. Юродство о Христе и Христа ради юродивые Восточной и Русской церкви. Исторический очерк, изд. 3-е. М., 1902, с. 244-- 248). Житие какого-нибудь юродивого требовалось Пушкину для сцены на площади перед собором, в которой выведен юродивый Николка.

8 - Пушкин, находившийся в Михайловском под духовным надзором, постоянно держал при себе Четьи-Минеи. И. И. Пущин вспоминает о том, как 11 января 1825 г. он привез опальному поэту "Горе от ума". "Среди этого чтения кто-то подъехал к крыльцу. Пушкин взглянул в окно, как будто смутился и торопливо раскрыл лежавшую на столе Четью-Минею. Заметив его смущение и не подозревая причины, я спросил его: что это значит? Не успел он ответить, как вошел в комнату низенький, рыжеватый монах и рекомендовался мне настоятелем соседнего монастыря." - (Пущин, С. 82).

Находясь «в опале», в Михайловском, Пушкин мечтал вырваться на волю ради общения с друзьями по перу и заняться поэзией, прозой, журнальной работой, чтением – жить свободным от полицейского надзора. Даже готовил побег, умоляя отпустить его на лечение «аневризма», хватаясь за этот повод, как за соломинку. Но продолжал вдохновенно сочинять. Это обсуждает и пишет ему Вяземский:

П.А. ВЯЗЕМСКИЙ – ПУШКИНУ 28 августа и 6 сентября 1825 г. Царское Село
«… Лучшие люди в России за тебя; многие из них даже деятельны за тебя; имя твое сделалось народною собственностью. Чего тебе недостает? Я знаю - чего, но покорись же силе обстоятельств и времени. Ты ли один терпишь, и на тебе ли одном обрушилось бремя невзгод, сопряженных с настоящим положением не только нашим, но вообще европейским. Если приперло тебя потеснее другого, то вини свой пьедестал, который выше другого. Будем беспристрастны: не сам ли ты частью виноват в своем положении? … Положим, что поездка в Псков не улучшит твоего политического положения, но она улучшит твое здоровье это положительный барыш … Я подозреваю некоторые недочеты в твоих соображениях. Ты любуешься в гонении: у нас оно, как и авторское ремесло, еще не есть почетное звание … Гонение придает державную власть гонимому только там, где господствуют два раскола общественного мнения. У нас везде царствует одна православная церковь. Ты можешь быть силен у нас одною своею славою, тем, что тебя читают с удовольствием, с жадностию, но несчастие у нас не имеет силы ни на грош. …Оппозиция -- у нас бесплодное и пустое ремесло во всех отношениях: она может быть домашним рукоделием про себя и в честь своих пенатов, если набожная душа отречься от нее не может, но промыслом ей быть нельзя. …
Мне всё кажется, … что ты служишь чему-то, чего у нас нет. Дон-Кишот нового рода, ты снимаешь шляпу, … перед ветряною мельницею, в которой не только бога или святого, но и мельника не бывало.
6-го сентября. Карамзин очень доволен твоими трагическими занятиями и хотел отыскать для тебя железный колпак6. Он говорит, что ты должен иметь в виду в начертании характера Борисова дикую смесь: набожности и преступных страстей. Он бесперестанно перечитывал Библию и искал в ней оправдания себе. Эта противоположность драматическая! Я советовал бы тебе прислать план трагедии Жуковскому для показания Карамзину, который мог бы тебе полезен быть в историческом отношении. Житие Василия Блаженного напечатано особо. Да возьми повесть дядюшки твоего Василья: разве он не довольно блаженный для тебя. Карамзин говорит, что ты в колпаке немного найдешь … Все юродивые похожи! Жуковский уверяет, что и тебе надобно выехать в лицах юродивого.»

Вот что отвечал Пушкин:
№166, стр. 203. А.С. Пушкин – П.А. Вяземскому 13-15 сентября 1825 года из Михайловского в Москву.
«Благодарю от души Карамзина за Железный колпак, … взамен отошлю ему свой цветной*, который полно мне таскать. В самом деле, не пойти ли мне в юродивые, авось буду блаженнее**! …».

Стр. 456. Примечания
*Цветной колпак – фригийский красный колпак, революционный, то есть колпак красного цвета, который носили санкюлоты в годы Великой французской революции. На заседаниях "Арзамаса" председатель собрания надевал красный колпак, что символизировало воинственный дух арзамасцев.
**авось буду блаженнее – Эту шутку Пушкин использовал для своего каламбура. Блаженный – так называли в старину юродивых. В дальнейшем Пушкин ещё решительнее отождествляет роль поэта и юродивого – как глашатая правды в деспотической стране (ср. письмо №172).

Впадая в уныние и безысходность, находясь в Михайловском, Пушкин даже сочинил письмо к Александру I, которое сохранилось в черновом варианте. Письмо содержало объяснения его в оплошностях поведения и неприличиях в писании сочинений. Поэт просил государя о великодушном прощении, решив исключительной откровенностью обезоружить императора. Но только третье прошение Пушкина (на чём настаивали и уговаривали поэта друзья) на высочайшее имя от 11 мая 1826 года получило законный ход и было передано в комиссию прошений! – Документы к биографии 1799-1829, стр. 486-489.

№167, стр. 207 (перевод) - А.С. Пушкин – Александру 1 июль-сентябрь 1825 года из Михайловского в Петербург:
«Необузданные речи, сатирические стихи обратили на меня внимание в обществе, распространились сплетни, будто я был отвезён в тайную канцелярию и высечен. До меня позже всех дошли эти сплетни, сделавшиеся общим достоянием, я почувствовал себя опозоренным в общественном мнении, я впал в отчаяние, дрался на дуэли – мне было 20 лет в 1820 году - я размышлял, не следует ли мне покончить с собой или убить … В.»
«Я решил тогда вкладывать в свои речи и писания столько неприличия, столько дерзости, что власть вынуждена была бы наконец отнестись ко мне, как к преступнику; я надеялся на Сибирь или на крепость, как на средство к восстановлению чести.»
«Как в моих писаниях, так и в разговорах, я всегда проявлял уважение к особе
вашего величества.»

Наконец автор «Бориса Годунова» празднует победу: «Ай да Пушкин! …». Победил препятствия, надев «красный колпак» на своего юродивого Николку!
№172, стр. 214, А.П. Пушкин – П.А. Вяземскому 7 октября 1825 года из Михайловского в Москву.
«Юродивый мой – малый презабавный … Жуковский говорит, что царь меня простит за трагедию – навряд … Хоть она и в хорошем духе писана, да никак не мог упрятать всех моих ушей под колпак юродивого. Торчат!»

№174, стр. 215 - А.С. Пушкин – Вяземскому П.А., конец ноября 1825 года, из Михайловского в Москву. «Писать свои Мемории заманчиво и приятно. Никого так не любишь, никого так не знаешь, как самого себя. Предмет неистощимый. Но трудно. Не лгать – можно; быть искренним – невозможность физическая. Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью – на том, что посторонний прочёл бы равнодушно. Презирать … суд людей не трудно; презирать суд собственный – невозможно.»

Действительно, Пушкин видит себя в реальном свете, понимает все сложности своего необузданного характера, но часто не может себя контролировать и сдерживать возбуждение и гнев.
№214, стр. 250. Пушкин – В.П. Зубкову, 1 декабря 1826 года. Из Пскова в Москву.
«… Характер мой не ровный, ревнивый, подозрительный, резкий и слабый одновременно – вот что иногда наводит на меня тягостные раздумья»; «… от бешенства я играю и проигрываю».


Железный колпак, красный колпак, колпак юродивого, революционный колпак – понятия в мире мистификаций, игры и тайных обществ – они теперь требуют забвения, как сам Пушкин уже обещал царю после возвращения из Михайловского осенью 1826 года: «ничего не писать противу правительства».
Пушкин мог бы пытаться жить в соответствии с обстоятельствами или просто идти на компромисс ради успеха своих планов. Так он мог бы построить свои отношения не только в среде журналистов, но и «поладить» с цензурой, то есть – с самим Уваровым.
В письме Пушкина к поэту В.С. Филимонову в 1828 году есть строчки, говорящие о том, что теперь жизнь поэта и его творческие задачи находятся в периоде переосмысления:

Но старый мой колпак изношен,
Хоть и любил его поэт;
Он поневоле мной заброшен:
Не в моде нынче красный цвет.

Однако, жизнь заставила Пушкина вернуться на прежние позиции, особенно в период лета и осени 1836 года, когда он стал свидетелем необузданного волокитства кавалергарда Дантеса за Натальей Николаевной. Нужно прибавить, что от него не ускользнуло и благосклонное отношение к ней царя Николая Павловича.

Как пишет Лотман, «у Пушкина не было оснований опасаться за нравственность своей жены, которой он верил беспредельно, но ухаживания эти были ему тягостны, так как порождали светские сплетни. Свет и Двор сразу же стали силой, которая, заявляя свои права на душу и интересы Натальи Николаевны, грозила разрушить пушкинский идеал Дома и Семьи».

Пушкин избрал описание жизни Радищева как матрицу, как фон для выражения и пояснения обстоятельств, сложившихся к тому времени вокруг его имени. Пушкин размышляет о прошлом, о России, о Радищеве и своём лично будущем одновременно. Начало всему ещё в 1834, когда был задуман побег из Петербурга «в обитель тайную». Об этом достаточно сказано и достаточно пояснена невозможность достичь желаемой им свободы творчества и трудов исторических.

Не удивительно, что все перечисленные обстоятельства неминуемо отражались и в литературной и журналистской деятельности Пушкина.
Пушкин изучал биографию Радищева, во многом напоминающую его собственную:
«Мелкий чиновник, человек безо всякой власти, безо всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка, противу самодержавия, противу Екатерины! И заметьте: заговорщик надеется на соединенные силы своих товарищей; член тайного общества, в случае неудачи, или готовится изветом заслужить себе помилование, или, смотря на многочисленность своих соумышленников, полагается на безнаказанность. Но Радищев один. У него нет ни товарищей, ни соумышленников. В случае неуспеха — а какого успеха может он ожидать? — он один отвечает за все, он один представляется жертвой закону. … но со всем тем не можем в нем не признать преступника с духом необыкновенным; политического фанатика, заблуждающегося конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарскою совестливостью. Но, может быть, сам Радищев не понял всей важности своих безумных заблуждений. Как иначе объяснить его беспечность и странную мысль разослать свою книгу ко всем знакомым… Как бы то ни было, книга его, сначала не замеченная, вскоре произвела шум. ОНА ДОШЛА ДО ГОСУДАРЫНИ». – Именно здесь Пушкин выразил свою главную задачу, готовясь к предстоящему шагу: направить предстоящую журнальную полемику о деятельности Радищева на путь, способный выявить разноречивые мнения, но в то же время – найти выразителей общественного мнения, которого ждал не только он.


Итак, исходя из существующего здесь предположения http://proza.ru/2016/12/19/1046 - «Хронология в цитатах 1836 январь-октябрь», в средине октября 1836 года:

«Геккерн уже поведал сыну, что на вечере у Лерхенфельда 15 октября Наталья Николаевна отвергла его уговоры, что он выполнил просьбу и попытался её припугнуть. Друзья обмениваются с Жоржем   новостями. Трубецкому стало известно о том, что Дантесу отказывает Натали. Дантес также рассказал приятелю о своих неудачах, прося, очевидно, совета. И тогда вот что последовало:
16 октября Красные Кавалергарды, верные дружбе с Дантесом, решили отомстить строптивой даме. Вскоре Пушкин получил анонимный «диплом ордена рогоносцев» на бланке. Шутовское послание имело вид печатного бланка с готовым текстом и вписанным в него именем получателя. Об этом бланке позднее писал В. Соллогуб, когда увидел его в посольстве на столе у Д.Аршиака: «Он рассказал мне, что венское общество целую зиму забавлялось рассылкою подобных мистификаций. Тут находился тоже печатный образец диплома, посланного Пушкину. Таким образом, гнусный шутник, причинивший его смерть, не выдумал даже своей шутки, а получил образец от какого-то члена дипломатического корпуса и списал».
После получения от кавалергардов анонимного письма на своё имя, следуя своему замыслу, Пушкин, вероятно, в период с 23 по 29 октября занят сочинением текста диплома на звание коадьютера и историографа ордена рогоносцев. Одновременно была изготовлена печать с символикой, соответствующей содержанию диплома. Переписывание и размножение, возможно, происходило с помощью «человечка-машинки» рекомендованного Ф.Ф. Вигелем для иных целей. Важно было повторить почерк, которым было вписано имя Пушкина в дипломе на бланке, полученном им 16 или 17 октября. Заготовленные бумаги Пушкин отправит по адресам своих друзей тогда, когда придёт для этого время, подходящий момент.
Октябрь, 23…29(?). Пушкин болен и не выходит из дому. – Н.А. Тархова. Жизнь Александра Сергеевича Пушкина. Книга для чтения. – М.: «Минувшее», 2009. – 784 с., ил.

Таким образом, в самом начале ноября, как известно, Пушкину воспользовался случаем, произошедшим 2 ноября. Ближайший круг знакомых и друзей получили заранее приготовленные письма в двойных конвертах для пересылки внутреннего вложения («диплома рогоносца») обратно, к Пушкину.

«Великие кавалеры, командоры и рыцари светлейшего Ордена Рогоносцев в полном собрании своем, под председательством великого магистра Ордена, его превосходительства Д.Л. Нарышкина<1>, единогласно выбрали Александра Пушкина коадъютором (заместителем) великого магистра Ордена Рогоносцев и историографом ордена. Непременный секретарь: граф И. Борх». - АНОНИМНЫЙ "ДИПЛОМ", полученный Пушкиным 4 ноября 1836 г. А.С. Поляков. О смерти Пушкина. СПб., 1922, стр. 14 (фр.). <1> Муж красавицы Марии Антоновны, бывшей в связи с императором Александром I и имевшей от него дочь.

Удивляясь возможности такого развития событий, возмущаясь «мерзости против жены» Пушкина, исходя из текста статьи о Радищеве, зададимся всё-таки вопросом: Как объяснить беспечность и странную мысль разослать анонимные письма ко всем знакомым?

Ответ находится в статье «Александр Радищев». Как бы то ни было, но Пушкин поставил целью довести до царя, до правительства и общества содержание «диплома». Вот почему есть возможность заявлять, что письмо сочинил и отправил А.С. Пушкин. Автор думал обвинить Геккерна, о чём впервые сказал пушкинист П. Щёголев, размышляя о «замышленной Пушкиным мести»:
«Чтобы ощутить всю чрезвычайность, всю разительность замышленной Пушкиным мести, полной, совершенной, опрокидывающей человека в грязь, нельзя остановиться на том толковании письма, которое я дал в очерке дуэльной истории, надо идти дальше, надо принять предлагаемое толкование диплома "по царственной линии". Привлечь высочайшее внимание к пасквилю, предъявить его царю: "Не я один, муж Натальи Николаевны, помянут здесь, но и брат ваш, да и вы сами, ваше величество. А смастерил этот пасквиль господин голландский посланник барон Геккерен. Обратите на его голову громы и молнию!" Такой диплом для Николая Павловича то же, что кусок красной материи для быка.
Указание на Геккерена как на составителя подмётного письма, задевающего семейную честь императорской фамилии, сослужило бы Пушкину несомненную пользу и в отношениях царя к чете Пушкиных. Произошло бы поражение и другого опасного поклонника Натальи Николаевны -- Николая Павловича Романова. Атмосфера была бы разрежена. Вот та тонкая игра, которую хотел повести Пушкин!». - - П.Е. Щёголев "Дуэль и смерть Пушкина: Исследование и материалы" (Москва; Ленинград, Гос. изд-во, 1928), (издание третье, просмотренное и дополненное).

Понятно, что никто из светских врагов Пушкина не знал содержания диплома: кто-то из адресатов просто переслал ему внутренний конверт, кто-то доставил конверт ему лично, не читая, а кто-то уничтожил анонимное письмо после прочтения. И только один экземпляр должен был попасть по назначению: Его Императорскому Величеству Николаю Первому.
Кто был для Пушкина самым необходимым для этого адресатом? Скорее всего, Михаил Виельгорский, верный друг семьи государя. Он и отправил письмо в Ш Отделение. Обязан был по долгу службы. Об этом много можно прочесть здесь: «Масон М.Ю. Виельгорский и Пушкин» - http://proza.ru/2015/08/19/684

Что мог бы себе представить Пушкин после войны с Геккерном и Дантесом, завершись она малой кровью на дуэли? Заглянем в текст статьи «Александр Радищев». (Впервые опубликовано П.В. Анненковым в дополнительном томе «Сочинений Пушкина» в 1857 году.
«Радищев предан был суду. Сенат осудил его на смерть (см. Полное собрание законов). Государыня смягчила приговор. Преступника лишили чинов и дворянства и в оковах сослали в Сибирь. В Илимске Радищев предался мирным литературным занятиям. Здесь написал он большую часть своих сочинений; многие из них относятся к статистике Сибири, к китайской торговле и пр. Сохранилась его переписка с одним из тогдашних вельмож, который, может быть, не вовсе был чужд изданию «Путешествия».
Радищев был тогда вдовцом. К нему поехала его СВОЯЧЕНИЦА, дабы разделить с изгнанником грустное его уединение. Он в одном из своих стихотворений упоминает о сем трогательном обстоятельстве:

Воздохну на том я месте,
Где Ермак с своей дружиной,
Садясь в лодки, устремлялся
В ту страну ужасну, хладну,
В ту страну, где я средь бедствий,
Но на лоне жаркой дружбы,
Был блажен, и где оставил
Души нежной половину. – «Бова», Вступление.

Не зря Пушкин писал: «Истина сильнее царя»! Вероятно, Пушкин мог рассчитывать на то, что всем понятные символы на сургуче смогут прочесть даже непосвящённые, не раскрывая конверта.
Пушкину нужно было «довести до сведения правительства и общества» то, что происходит в его семействе! Поэтому он, в ответном действии на анонимное письмо в октябре 1836 года, СОЧИНИЛ ДРУГОЙ "ДИПЛОМ" и разослал его в двойных конвертах ближайшему кругу знакомых, в том числе – Виельгорскому, будучи уверенным в его дальнейших действиях!
И не случайно Пушкин сказал В. Соллогубу ещё до 17 ноября 1836 года такие слова: "Дуэли никакой не будет; но я, может быть, попрошу вас быть свидетелем одного объяснения, при котором присутствие светского человека (опять-таки светского человека) мне желательно, для надлежащего заявления, в случае надобности".
Да, Пушкину нужен был светский скандал, нужны были свидетели, то есть люди светские, друзья, наблюдавшие поведение Дантеса.
Он именно того и добился, действия развивались так, как ими руководил Пушкин: 23 ноября 1836 года Пушкин был на аудиенции у царя. В беседе с царём Пушкин не мог не произнести имя Геккерна, пусть в предположительном варианте. Имея свои планы в отношении Луи Геккерна, о чём я пишу в теме "Пушкин и депеша Геккерна" см.*, царь Николай Павлович предпочёл наблюдать за развитием событий.
В последующей затем записке императрицы к своей приближённой Бобринской есть слова о том, что Александра Фёдоровна, уже знает о многом в отношении Пушкина и Дантеса, "но это секрет"!
* - "Пушкин и депеша Геккерна" http://proza.ru/2016/12/17/884


Много раз исследователи гадали над красной сургучной печатью с конверта анонимного письма М.Ю. Виельгорскому. Но ведь и Вяземский получил такой же конверт с таким же оттиском печати на красном сургуче. Виельгорский не стал раздумывать и отправил в Ш Отделение, не усомнившись, что Бенкендорф знает сам как поступить

Однако, известно, как сильно подействовал вид конверта и печати на Вяземского. Первым его движением было бросить конверт в огонь. Существует мнение, что князь испугался! Красный сургуч мог быть «прочитан» им с одного взгляда и однозначно. Он мог даже не искать письма Пушкина в своём архиве, чтобы вспомнить о «красном колпаке» и о том, что писал ему Пушкин о себе и юродивом Николке: «… не мог упрятать всех моих ушей под колпак юродивого. Торчат!».

Глядя на красную сургучную печать утром 4 ноября, Вяземский понял, что Пушкин таким очевидным образом, под маской блаженного Николки, начал войну. И было с кем воевать: с семейством Геккернов! Об этом уже сплетни ходят по Петербургу! Не даром позднее, когда казалось, что кризис прошёл и дуэли не будет, в письмах к несравненной Эмилии Пушкиной в Москву Вяземский буквально заигрывался красным цветом, разыгрывая шутку за шуткой, как «юродивый Николка»!

26 января: Вяземский отправляет очередное шутливое письмо почт-директору А.Я. Булгакову: «Я очень счастлив, что графиня Эмилия, милая из милых, как ее называет Жуковский <…> добралась до места <…>. Вчера был славный бал у старухи Мятлевой* в честь принцу Карлу**. <…> Сделай одолжение, свези несколько сенаторов в красном мундире к графине Эмилии в день ее рождения, 29 января. Прекрасная очень любит очень красное. А шутки в сторону, пошли ей от неизвестного в день рождения или на другой день, если письмо мое не придет в пору, блюдо вареных раков».

И сенаторы, носившие красные мундиры, и вареные раки, и любовь Эмилии Карловны к кому-то «очень красному» — все это явления одного порядка. Повторяю: письмо написано 26 января! Остались часы до трагической дуэли — картель уже послан». http://www.telenir.net/kulturologija/vokrug_duyeli/index.php - С.Б. Ласкин. ВОКРУГ ДУЭЛИ. Письма князя П.А. Вяземского графине Э.К. Мусиной-Пушкиной от 16 января 1837 г. и от 17–24 января 1837.
* - Мятлевы — Иван Петрович (1796—1844) — поэт и острослов и его мать Прасковья Ивановна, рожд. гр. Салтыкова (1772—1859), статс-дама, которые жили в своем доме на Исаакиевской площади. «И.П. Мятлев, вельможа по богатству и положению своему в свете, был <...> творец множества юмористических и сатирических стихотворений» — вспоминал о нем А.В Мещерский (РА, 1901, кн. 1, с. 485). Пушкин и Вяземский часто бывали у Мятлева и вместе сочиняли шуточные стихи.
** - Фридрих Карл Александр принц Прусский (1801-1883) – главный маршал прусской артиллерии, гроссмейстер ордена Иоаннитов, брат императрицы Александры Фёдоровны.

В связи тем, что важным звеном в исследовании происхождения и рассылки «диплома рогоносца» является цвет и символы сургучной печати на конвертах с письмами.
Среди вариантов значения символов на печати предлагается следующее прочтение:

Итак, поразмыслим о смысле символов на красной сургучной печати.

ПЕЧАТЬ-ШАРАДА В КРАСНОМ СУРГУЧЕ

Вариант первый:
1. В центре печати - шатёр или дом, который может быть просто литерой «П» (Пушкин) или = изображение: ДОМ.
2. «АП» (?) или «АР» (Александр Пушкин) латинское внутри ДОМА = Дом АЛЕКСАНДРА ПУШКИНА.
3. Петух, щиплющий плющ = это разрушитель семейного счастья, он же – символ;
4. Петух – это символ Франции с 1601 года = в шараде петух может быть равен слову "Француз" = в данном случае Француз = ДАНТЕС;
5. ЦИРКУЛЬ - масонский символ = «ЗНАЮЩИЙ ИСТИНУ ВСЁ МОЖЕТ»
6. Символы в верхней части печати "ВСЕВИДЯЩЕЕ ОКО" = всё видеть, СЛЁЗЫ = неравнодушие, СЕРДЦА = друзья.  Символы можно прочесть так: «Неравнодушные сердца», «Глаза друзей» = «сердца друзей чувствуют, глаза их видят» = НЕРАВНОДУШНЫЕ ДРУЗЬЯ ВИДЯТ.
7. ГУСИНОЕ ПЕРО в нижней части символов – это подсказка: перо ПИСАТЕЛЯ, составившего письмо.

Литеры и символы на печати, а также значения их переплетаются, повторяются, интерпретируются, вольно излагаются, но понятно главное:
"НЕРАВНОДУШНЫЕ ДРУЗЬЯ ВИДЯТ: ДОМ АЛЕКСАНДРА ПУШКИНА РАЗРУШАЕТ ФРАНЦУЗ. ПИСАТЕЛЬ ЗНАЕТ ИСТИНУ". И писатель явно тот, кто составил «диплом» и изготовил символическую печать для конвертов.

Такое истолкование красной сургучной печати, как шарады, вряд ли устроит каждого, кто это мог бы принять. Конечно же, желательно более понятное решение.

Вариант второй:
Предлагается ещё одна, не очень понятная, версия:  http://proza.ru/diary/jnu51/2019-05-28
Вспомним разноречивые описания изображения на сургучной красной печати, которая была на письме, отправленной Виельгорскому и которое он переслал в Ш Отделение. Многие видели на изображении инициалы "АП", но утверждают также иное: "АР" (Александр Раевский, Александр Пушкин).
В таком случае, вполне можно представить и такое толкование:
"АР" = "АЛЕКСАНДР РАДИЩЕВ"! В группе символов это ключ к пониманию.
«AR» = Александр Радищев.
НУЖНО ПОМНИТЬ: В РУКАХ ПУШКИНА БЫЛ ПОДЛИННЫЙ ЭКЗЕМПЛЯР КНИГИ РАДИЩЕВА "ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА В МОСКВУ".
Любопытно было бы взглянуть: нет ли там, на какой-нибудь странице, или на титульном листе, оттиска личной печати Радищева?


Вариант третий (очень обстоятельный!):
Феликс ЛУРЬЕ хорошо описал «диплом рогоносца», как документ, подлежащий исследованию, но не предложил своего решения, и не стал гадать на сургучной гуще.

«Дантесу потребовалось описание красной сургучной печати — по ней легко и надежно определяется участник изготовления пасквиля, куда надежней, чем по почерку, разумеется, если изготовитель пользовался своей печатью. За прошедшие почти два столетия владелец печати не обнаружен.
Печать эта производит странное впечатление. Обычно владельческие печатки изготавливались из полудрагоценных и даже драгоценных камней или металла профессиональными резчиками по эскизам художников с учетом требований заказчиков. Владелец желал иметь изящную печать с некоей символикой, отображающей его занятия, интересы, принадлежность к фамилии, клану, государству и др. Сохранившиеся оттиски в сургуче на пакете, полученном графом М.Ю. Виельгорским, меценатом, музыкантом, масоном высокого ранга, и на двух внутренних конвертах наводят на мысль о том, что печатка изготовлена кустарно, любителем, слабо художественно одаренным. Ни композиции, ни изящества, ни техники в ней не обнаруживается. Внимательное рассмотрение оттиска показывает, что материал печатки, возможно, ДЕРЕВО, и она изготовлена только лишь для ее использования и дальнейшего уничтожения как важнейшей улики. http://magazines.russ.ru/neva/2013/12/8l.html

«Письмо имеет два адреса. На отдельной обложке, играющей роль конверта, печатными буквами стояло: «Графу Михайле Юриевичу Виельгорскому. На Михайловской площади, дом Графа Кутузова». На оборотной стороне диплома было написано, как правильно выразился Соллогуб, «кривым лакейским почерком» — «Александру Сергеичу Пушкину».
Любопытна деталь: слово «Александру» переделано из написания «Александри».
Диплом, как и адрес обложки, воспроизведен печатными буквами. Письмо и обложка заклеены красным сургучом. Печать, по определению Геккерена «довольно странная», имеет следующий вид: в средине — стропила, в которых помещено прописное А, с левой стороны раскрытый циркуль, с правой пингвин щиплет куст, прикрепленный к решетке. Все это имеет основанием подобие пера. Наверху изображение двух капель или пламенеющих языков с «оком» внутри».
Этот экземпляр пасквиля написан на большом листе бумаги, сложенном пополам, с 1836 года по 1918-й хранился в секретном фонде архива III отделения, затем — Департамента полиции. Наружный конверт второго экземпляра пасквиля утрачен. Поэтому его адресат неизвестен. Вероятнее всего, это один из трех экземпляров, находившихся у Пушкина. Текст аналогичен с первым. Надпись на внутреннем конверте та же. Печати и сургуч везде одинаковые. Из-за небрежности изготовителей конверт заляпан сургучом, но надпись на нем читается легко. Этот экземпляр в 1910 году поступил из Департамента полиции в Лицейское общество. Оба экземпляра с 1918 года хранятся в Пушкинском Доме». - Феликс ЛУРЬЕ «Окаянный пасквиль».


Версия четвёртая:
Известно, что Пушкин заказывал в английском магазине визитки и тому подобные предметы, покупал там бумагу и принадлежности для письменных работ. Тому есть информация за октябрь месяц 1836 года:

Тархова Н.А. «Летопись жизни и творчества Александра Пушкина»: 1833-1837:
ОКТЯБРЬ, 17. Счет Пушкину из английского магазина Никольса и Плинке «ЗА ГРАВИРОВКУ ДВУХ ДОСОК» для визитных карточек и печатание 200 визитных карточек, на сумму 30 руб.

Вероятно, можно было бы, при необходимости, использовать такие "деревянные доски" для изготовления (просто резьбой по дереву) печати с символическими изображениями. Или была возможность заказать у «Никольса и Плинке» гравировку.

«Визитные карточки ПУШКИН заказывал в английском магазине; они были разного размера и вида. В делах опеки сохранился счет английского магазина за «печатку и гравировку» с апреля 1835 года по январь 1837 годов 1000 визитных карточек, несколькими партиями, с разных досок. В собрании Всесоюзного музея А. С. Пушкина — две визитные карточки Пушкина — на русском и французском языках. Одна из них с надписью «А.С. Пушкин» на глянцевой бумаге размером 6,5X3,5 — поступила в Пушкинский дом в 1917 году от П. М. Шаликова-Каткова; в настоящее время находится в Музее-даче А.С. Пушкина в Царском Селе. Вторая получена от Ленинградского управления государственных академических театров в 1925 году. Именно ее, с гравированной надписью «А.S. Pouchkinc» (размер 6,7X3,5), можно увидеть на письменном столе поэта в его последней квартире на Мойке. Несколько визитных карточек Пушкина, найденных в его бумагах, находятся в архиве Института русской литературы АН СССР (Пушкинском доме). По сравнению с визитными карточками из собрания Всесоюзного музея А.С. Пушкина они большего размера». - 

Октябрь, 23...29 (?) . Пушкин болен и не выходит из дому (в заборной книжке аптекаря Типмера 23 и 28 октября значатся лекарства для него). – Тархова Н.А.


Далее начинаются события, известные всем. Но можно бы попытаться ещё раз взглянуть на красную сургучную печать, которую видел перед глазами Пётр Вяземский:

Версия пятая:
В центре печати изображение, похожее на ЖЕЛЕЗНЫЙ КОЛПАК, о котором в письме к Пушкину Вяземский писал 6 сентября 1825 года:
«Карамзин очень доволен твоими трагическими занятиями и хотел отыскать для тебя железный колпак. Он говорит, что ты должен иметь в виду в начертании характера Борисова дикую смесь: набожности и преступных страстей. Он бесперестанно перечитывал Библию и искал в ней оправдания себе».
О решении образа Бориса Годунова, как человека скрытного, писал и Жуковский.
А теперь, глядя на красный сургуч и символы, похожие на масонские, Вяземский прочёл буквы в центре «колпака» - «АР». И ещё раз: «AR». Или «АП». И всё об одном и том же говорило Вяземскому!
Итак, если начать с изображения гусиного пера снизу печати:
- Перо «сочинителя», «автора» письма;
- Слева - А в виде циркуля, конечно - имя «Александр»;
- Контуры колпака – «П» - заглавная буква фамилии;
- Две «слезы» сверху «П» из «ока»? Нет! Вяземский вспомнил: «никак не мог упрятать всех моих ушей под колпак юродивого» - Пушкин! И не прячется!
- «П» + «ушки» = Пушки
- Вглядимся в этого, якобы, «пингвина»: похоже, что латинское n, читаем: «Н»
П+ушки+н = ПУШКИН
Читаем как шараду: «Сочинитель Александр Пушкин».
Лучше так: «ПИСАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР ПУШКИН»

Что же мы видим в центре Железного «Красного колпака»? В центре «П»? Отвечаю утвердительно:
"АР"! = "АЛЕКСАНДР РАДИЩЕВ"! В группе символов это ключ к пониманию.
«AR»? = опять-таки «Александр Радищев»!

О Вяземском можно прочесть здесь: http://proza.ru/2016/12/17/847

После смерти Пушкина, по воспоминаниям современников, нашлось всего 300 рублей денег, но «Въ домЪ не нашлось краснаго сургуча, для опечатанія бумагъ, одинъ черный.»