Уэленский маяк

Это была изба из бруса в несколько комнат  и с лестницей внутри башенки, приделанной к крыше. На  вершине башни были установлены  три лампы, три разных фонаря. В прошедшем времени оттого , что его больше нет, маяка, разобрали на дрова. Произошло это до появления на Чукотке Романа Аркадиевича, когда с генгрузом были проблемы и с завозом угля тоже. И очень жаль, потому что даже плохонький маяк, торчащий на скале и увенчанный лампой, можно сказать, господствующий над Уэленом, оживлял картинку, о чём говорят многие фото а также этюды художника Николая Бызова.
В одной из комнат был установлен дизель генератор 1Ч маломощный и с большим маховиком. 1Ч  это значит одноцилиндровый, четырехтактный, давал энергию этому зданию, выдавая 110 В. напряжение. За стенкой была дежурка  с кроватью , столом и стулом. Ещё была кирпичная печь, которая никогда не топилась за ненадобностью и от завалившейся трубы. Ещё была пара неизвестно зачем заколоченных комнат. Когда мы из любопытства отковырнули двери, там оказались старые карбюраторные агрегаты американской фирмы Kohler  и прочий хлам военных времён. Коля Бызов сразу  же назвал это богатство филиалом музея Арктики и Антарктики
Маяк начинали включать в середине  августа, когда ночи уже становились темными. На стене дежурки был прикреплен график времени включения и выключения маяка на каждую  ночь, и если начинали мы с пары часов то в конце октября уже надо было светить более 9 часов. Заводили двигатель вращая рукояткой  включив декомпрессор и в холода тыча факелом в воздухозаборник. Самая новая лампа  БМ- 2 настоящая маячная или может маяковская. Коническая стеклянная пирамида. Светила во все стороны и включаясь тормозила генератором слабенький мотор и когда лампа гасла, обороты взлетали до максимума. Уснуть было сложно,т.к.  завывания  не давали.
Я выходил к обрыву, слушал шум прибоя. Суда проходили не часто.
Поселок с редкими фонарями засыпал.  Застава под кручей временами оживала, включая мощный прожектор на вышке, олицетворяя пограничную  бдительность. Иногда солдат направлял фару на маяк и слепил меня синим инопланетным дрожащим светом. Насмотревшись,   разворачивал луч вдоль пляжа и гас. Если же придти раньше времени,  то хорошо посидеть над обрывом, наблюдая сверху птиц и фонтаны серых китов . Ещё под полом маяка жили евражки, тундровые суслики с беличьими хвостами. С ними можно было общаться, пересвистываясь и угощая галетами сидя на досках крыльца. Две другие лампы были вращающиеся с фиксированной  скоростью. Наша и американская.
Отечественная была изготовлена в 60х годах и доживала свой срок, быстро  разрушаясь.  Временами переставала вращаться и замирала светя куда-то. Приходилось брать фонарик и тащиться наверх , шевелить проржавевший  механизм. С каких времен осталась американская лампа, неизвестно, но на шильде была надпись "1943 General electric", видимо под конец войны поставили. Эта сохранилась лучше. Алюминиевый корпус фары и механизма вращения с моторчиком лишь снаружи стал шершавым.
Стекло прожектора в отличие от отечественного было не рифленое, а гладкое как линза и выпуклое . И ламп за стеклом было две, рабочая и резервная. Если рабочая вдруг перегорала, то волшебным образом в тот же миг отклонялась из центра влево и её место по центру отражателя занимала резервная . При этом ртуть в стеклянной изогнутой трубочке также  переливалась вместе с движением ламп , замыкала контакты    впаяные  в стекло и запасная лампа загоралась. Для меня это было невероятно, я даже открутил барашки и раскрыл фонарь не веря глазам. И эта штука продолжала функционировать с военных времён. Одна беда, у нас не было достатка американских ламп. Но мы успешно пользовались  фарой союзников при необходимости.
Зажигать маяк ходили по очереди механики полярной станции. По штату нас было четверо, но когда людей не хватало, приходилось ночевать по очереди, одну ночь на маяке, следующюю на ДЭС, потом менялись. Втроём  проще,- третью ночь в своей кровати.
Поход на маяк с полярки через весь поселок по единственной улице с  километр, потом по скалистой тропе вверх. Ржавый висячий замок охранял дверь,  хотя открыть его можно было и гвоздем. Изнутри дверь не запипалась. Иногда заходили гости, кто нибудь из местной молодежи, или приезжие из гостиницы, приходилось поить чаем. Николай Бызов приходил с этюдником и пока он рисовал,  спрятавшись за стеной от ветра, его лучше было не отвлекать. Я  подкрадывался сзади в сумерках и уходил досыпать. И со своей женой я познакомился  здесь же, после танцев на каком то празднике  она согласилась проводить меня на маяк. Уже лежал снег, в дежурке было холодно . В свиторах и брюках мы уснули под завывания дизеля, укрывшись овчинным тулупом без рукавов.
Помню свой первый поход на дежурство. Волновался.
Была пятница и в магазине по этому случаю выкинули коньяк. Это случилось не часто ибо сухой закон. И совпало с тихой погодой, что так же редко в этих местах. У местного народа настоящий праздник. По дороге брожение людей кучками и по одному. Важно заложив руки за спиной или размахивая ими и что то выкрикивая. Стучат в окна и двери. Сидят на порогах домов на бревнах или просто на гальке вытянув ноги и раскачиваясь в такт внутренней музыке и бормоча. Один друг  сидел на  крыльце нашего дома. Всё уговаривал меня посидеть рядом, а потом гляжу, уснул. Другие же спорят с близкими Кто то кричит и даже кидается галькой. Но это в основном
 женщины.   Я недавно приехал и  ещё никого не знаю, но
 каждому встречному нужно пожать руку или просто сказать  "Ети" ,помахав  издали. ( местное приветствие, вроде гавайского "Алоха" ) .
Со временем нам привезли новую электростанцию,  2Ч,  мощьнее и её при включении БМ-2 колбасило умеренней. Правда теперь для запуска усилий требовалось больше.
Дед Щербаков, пожилой механик, тогда стал ходить на маяк с женой.  Причем  она  вращала колен/вал, а дед держал факел и выключал декомпрессор в нужный момент. После запуска жена уходила вниз, домой.   Об этом они не рассказывали и я узнал позже.
Однажды в конце октября среди ночи у меня заглох двигатель и я понял что кончилось топливо. Снаружи дома на чурбаках стояла бочка и от неё труба с краном к дизелю. В темноте и на ветру пришлось ведром заливать солярку в эту бочку. Облился конечно, но лампа снова заработала.
Было обидно , что на следующей день пришел приказ о закрытии навигации и консервации маяка на зиму. Можно было не пачкаться с солярой. Никто бы и не заметил.
 Теперь маяки видимо не нужны, на каждом теплоходе системы Inmarsat и проч. рисуют дорогу.
Так или иначе, но маяка в Уэлене больше нет. К сожалению.Как и полярной станции.