Жизнь без авось. Рассказ 6. Операция Кляйнерман

 
 Операция «Кляйнерман»


Пожилой еврейский актёр, бывший тамада и конферансье, Сёма Шкляр, переехал к дочери Лизе в Берлин. В России Сёма блистал на сценах под звучным псевдонимом Склярский. Теперь, чтобы получить полноценный немецкий паспорт, Сёма решил официально сменить свою «скучную» настоящую фамилию Шкляр на «прекрасную, артистическую и запоминающуюся» — Склярский.

— Папа, ты уверен, что это того стоит? — спросила Лиза, наводя порядок в его крошечной, но идеально чистой берлинской квартире.

— Шкляр — нормальная фамилия.

— Нормальная? — Сёма взмахнул полотенцем, как дирижёрской палочкой.

— Лялечка, Шкляр — это цорес (1)! Это звучит, как будто у меня нет зубов! Это как осколок стекла! А Склярский — это нахес (2)! Это звон! Это сцена! Это почти как русский Скайуокер! Моя фамилия должна нести радость, а не хлопоты!

Сёма был человеком-праздником, привыкшим решать вопросы обаянием и натиском. Он был абсолютно убеждён, что фамилия должна нести нахес.

Его дорога лежала в Standesamt — отдел регистрации актов гражданского состояния, известный своей непоколебимой, граничащей с фанатизмом, приверженностью букве закона. Сёму по записи приняла фрау Шмидт. Это была женщина средних лет, чья жизнь, казалось, была целиком посвящена Ordnung (3). На её столе каждый карандаш лежал под прямым углом.

— Добрый день, герр Шкляр, — сказала фрау Шмидт, её голос был таким же сухим и прохладным, как бумага на формуляре.

— Вы подаёте заявление на смену фамилии. Какова причина?

— Причина — жизнь! — выпалил Сёма, театрально хлопнув ладонью по столу.

Фрау Шмидт вздрогнула; один карандаш едва заметно сместился.

— Вот, смотрите! Шкляр — это скучно, это старый чулан! Склярский — это новый дом, это прожектор! Я артист! Моё имя — это мой геше;фт (4)! Я должен быть узнаваем!

Фрау Шмидт надела очки с тонкой металлической оправой. Она взяла карандаш и сделала отметку в регламенте.

— Герр Шкляр, — начала она, читая с листа.

— Смена фамилии возможна только при наличии веских причин, таких как опасность преследования, унизительное звучание, или если фамилия содержит нецензурные слова.

— А Шкляр разве не унизительно? — Сёма изогнулся.

— Каждый раз, когда я представляюсь, я чувствую, что мне надо извиниться за то, что я не Склярский! Моя Mishpukhe (5) всегда жила под давлением этой звуковой ошибки!

— Фамилия Шкляр существует в немецких реестрах. Она не унизительна. Она не содержит нецензурных слов и не вызывает ассоциаций с преступным миром.

— Ах, не вызывает? — Сёма не выдержал.

— Тогда я покажу вам, что она вызывает!

Отчаявшись, Сёма решил применить свой главный козырь — актёрское мастерство. Он вскочил, нагнулся к фрау Шмидт и, вложив в голос всю трагедию провинциального театра, начал читать монолог о судьбе артиста, чьё ме;сяге (6) было заблокировано пятью неартистическими буквами.

— Вы лишаете меня голоса, фрау! Я — Яго на сцене! Я — Король Лир в гримёрке! А в вашем паспорте я просто — Шкляр! Это гевалт (7)! Я прошу у вас нахес, а вы мне даёте цорес!

Он опустился на колени. Драматический жест удался, но при этом Сёма случайно локтем смахнул стопку идеально выровненных формуляров. Нарушение Ordnung было полным.

Фрау Шмидт побледнела. Она вызвала охрану — не из-за крика, а из-за смещённого порядка.

— Вы нарушаете общественный покой и порядок, герр Шкляр, — строго произнесла она.

— Я обязана вам отказать.

В этот момент в кабинет вошёл охранник, коренастый мужчина по имени Богдан. Он, кажется, был из Восточной Европы. Сёма мгновенно переключился на него, перейдя на просительный, почти ломаный идиш.

— Бо;рэху (8), друг! Ты же понимаешь мою душу!

Богдан сочувственно кивнул Сёме, но ничего не сказал. Фрау Шмидт, не в силах вынести ни театральной драмы, ни угрозы дальнейшего нарушения Ordnung, нашла в регламенте лазейку.

— Герр Шкляр, — сказала она, прикрыв глаза.

— Есть параграф. «Разрешается добавление второго имени (Mittelname) для повышения узнаваемости в профессии».

Сёма поднял голову, как лебедь.

— Mittelname? Это ко;шер (9)?

— Это законно, — сухо ответила фрау Шмидт.

— Мы можем добавить ваш сценический псевдоним в качестве второго имени. Ваша фамилия останется Шкляр, но ваше имя будет: Сёма Склярский Шкляр. Это официально.

Сёма задумался. Три фамилии. Это же тройной цорес! Это неудобно, это длинно, это противоречит всей его идее лаконичного сценического имени. Это чистейший бюрократический ми;стех (10).

Но это был Склярский. Официально.

— Зол ин де;рде арайнгейн! (11) — прошептал Сёма, принимая поражение и победу.

— Оформляйте!

Через час Сёма вышел из Standesamt. На его лице светилась странная смесь торжества, гордости и глубочайшего разочарования.

— Папа, как ты? — Лиза ждала его на улице.

— Ты получил нахес?

— Я получил, — Сёма поднял руки.

— Но это нахес с двойным подбородком! Они заставили меня взять обе фамилии! Теперь я Сёма Склярский Шкляр!

Лиза засмеялась.

— Зато теперь ты точно можешь сказать, что ты не просто Шкляр!

— Не просто! — Сёма покачал головой.

— Я — Склярский Шкляр! Это же цу;рес! Это двойной цорес за одни и те же деньги! Но... — он похлопал себя по карману.

— Зато теперь, когда я буду заказывать столик в ресторане, я могу просто сказать: «Склярский». Это всё, что нужно.

Он был не шлемазл (12), он был артистом, пострадавшим за идею. И глядя на свой новый, нелепо длинный паспорт, он понял: Ordnung победил, но Склярский остался при своём.


Примечания:

(1) Tsores / Цорес (Идиш). Беды, неприятности. 
(2) Naches / Нахес (Идиш). Радость, гордость. 
(3) Ordnung / Орднунг (Немецкий). Порядок. 
(4) Gesheft / Геше;фт (Идиш). Сделка, дело. 
(5) Mishpukhe / Мишпухе (Идиш). Семья, родня. 
(6) Mesiege / Ме;сяге (Идиш). Послание. 
(7) Gewalt / Гевалт (Идиш). Ужас. 
(8) Borekhu / Бо;рэху (Идиш). С ума сойти! 
(9) Kosher / Ко;шер (Идиш). Правильно, по правилам. 
(10) Mistech / Ми;стех (Идиш). Грязь, беспорядок. 
(11) Zol in der erd arayn geyn! / Зол ин де;рде арайнгейн! (Идиш). Чтоб он провалился! 
(12) Schlemazl / Шлемазл (Идиш). Неудачник, невезучий человек.