На лавочке у подъезда. ч. 30

                Нескончаемая повесть

   Осень вступила в свои права. Если считать, что бабье лето длится, как правило, всего неделю, то сегодня его последний денёк миновал.
   Сидят на лавочке Андрей Викторович, Пал Саныч, Ирина Павловна и Илья Николаевич. Сидят молча. Как бы, за лето и осень всё уже обговорили, а о дождях, слякоти и предстоящих холодов что-то и не очень хочется разговаривать.
   Илья Николаевич молчание нарушил.
   - Внучек у меня, учебный год месяц всего лишь как начался, а ему уже учиться надоело. О каникулах мечтает.
   Ирина Павловна.
   - Так это всегда так бывает. Первого сентября в школу приходят радостные, возбужденные, по друзьям соскучившиеся. А через пару недель уже «и глаза бы мои на всех вас не глядели». Хорошо, что осенние каникулы через два месяца. Во вторую четверть уже утихомиренные, присмиревшие по школе ходят.
   Андрей Викторович.
   - А правда, что сейчас учителя школьникам даже замечания не имеют права делать? Что ученики и по телефону могут на уроках общаться, и водичку из бутылки попить, и на замечания учителя огрызаются?
   - Ну, не совсем так. Но, в общем и целом демократические перемены в школах ощутимые. И, часто, не в пользу процесса обучения.
   - Черт те что!
   Илья Николаевич.
   - Да, уж. Демократические перемены в нашем обществе происходят бурно и неумолимо. У нас в техникуме преподаватели были в основном мужчины. Шибко-то не побалуешь. Я к чему вспомнил. Давненько уж случайная встреча произошла. О многом напомнила и о многом задуматься повод дала, – и, заметив внимание присутствующих, продолжил. – Преподаватель радиотехники у нас в техникуме был. Фамилия Чудинов, а имя отчество уж и не помню как. И по характеру чудной был. За год ни разу никого не наказывал, не ругал, а только посмеивался над теми, кто в радиотехнике, электронике мало что понимал. Вызубрить урок у него было бесполезно. Он пониманию учил. Особенно при выполнении лабораторных работ. Он посмотрит полученные результаты, вроде бы все правильно. И начинает тебя проверять: «А если мы вот тут номинал сопротивления изменим или конденсатор другой емкости поставим, как сигнал на выходе схемы изменится?». Ему главное, чтобы ты суть процесса понимал, а не просто по заданным параметрам нужные цифры в результате получил. У нас в группе один парень был. Память у него такая феноменальная была или просто зубрил наизусть, не знаю. Но по всем предметам у него пятерки были. А у Чудинова «споткнулся». Тройка парню в диплом «корячилась». Кто только Чудинова ни уговаривали не «топить» круглого отличника. Он на своем стоял. Чем дело кончилось, не помню. И случилось так, что лет шесть-семь прошло после окончания техникума, читаем в городской газете, что Чудинова посадили на пять лет за взятки с учащихся вечернего отделения. Я с бывшими однокашниками переговорил, никто никаких подробностей не знает. Ну, нет, так нет. А где-то в середине восьмидесятых увидел его в городском бассейне. Он-то меня, конечно, не узнал. А я-то как жешь… Подошел, поздоровался. Он в недоумении. Представился, напомнил, откуда его знаю. Он как-то даже обрадовался поначалу, а потом сник: «Ты же знаешь, как со мной обошлись?». Знаю, говорю, и многие из наших знают. Но поверьте, никто из нашей группы, с кем я разговаривал, не радуется и не злорадствует в Ваш адрес о случившемся. Вспоминают только добрым словом. Он даже как-то встрепенулся и лицом посветлел, плечи мне ладонями сжал, развернулся, скорым шагом к бассейну и прямо с бортика нырнул в воду. Так расчувствовался. Нырять с бортика правилами категорически запрещалось. За это даже абонемента могли лишить. Видать, крепко мужику досталось.
   Покивали мужики в знак согласия и сочувствия. Пал Саныч после недолгого молчания к Ирине Павловне обратился.
   - Вы про экскурсию в Барселоне рассказывали, про Храм Святого Семейства. А вам экскурсовод ничего не говорил, что архитектор Гауди построил собор наизнанку? Все культовые сооружения строятся снаружи скромными или в классическом стиле оформленные, а весь смысл и содержание внутри содержится: иконы, роспись, убранство всякое. А Гауди всю историю Святого Семейства снаружи  изобразил в виде фресок и скульптур.
   - Нет. Наоборот, это посчитали гениальным решением, так как каждый проходящий может ознакомиться с историей Святого Семейства. А внутри столбы с разветвлениями вершин, словно деревья райского сада. Гениальное решение.
   - Какой прок от этого? За погляд деньги не берут. Что бы денежку получить, чтобы заплатили, надо чтоб вовнутрь зашли. А если всё чудесное снаружи за бесплатно можно увидеть, зачем тогда за плату внутрь заходить? В кассу только через экскурсовода с туристических групп, если что перепадет. Ну, а зайти внутрь, чтобы лесом полюбоваться вряд ли много желающих найдется.
   - Ну, не все же деньгами меряется.
   - А о том, как Антонио Гауди жизнь закончил, рассказывали?
   - Нет.
   - Смерть его настигла днем на широкой улице. Но вот какое совпадение – именно на этой длинной широкой улице есть короткий, метров десять всего участок, где трамвайные пути сходятся очень близко друг к другу. И именно в этом, а не в другом месте Гауди стал переходить улицу. И вот результат: сделав шаг назад, чтобы пропустить один трамвай, он оказался сбитым другим трамваем, встречным. Какая судьба направила знаменитого архитектора именно на этот крошечный пяточек и именно в ту минуту, когда именно здесь вдруг сошлись маршруты двух встречных трамваев. У них, что так график движения был составлен, что они всегда здесь встречались? Или как у Булгакова именно тут "Аннушка масло уже пролила»?
   - Ну и что ты этим хочешь сказать?
   - Ничего конкретного. Но не много ли странностей? Храм наизнанку, голый Иисус, строительство не курируется епископатом. И не храм это, а всего лишь базилика по церковным канонам. Гауди переделал исходный проект, изменил форму и структуру здания, вывернув его наизнанку, да еще и голого Иисуса на всеобщее обозрение явил. Святотатство? Божья кара?
   - Ой, Пал Саныч, ну ты и выдумщик тоже. Там же, чать, не глупее тебя чиновники, сановники и божьи слуги сидят. Больше тебя знают и, уж поверь, больше тебя понимают. 
   - Ну, само собой. Мне-то это как-то, как до лампочки. Вон, по телевизору или в Интернете часто бывает, кто-то где-то всего лишь пукнул и уже общественное мнение кипит, теории разные строятся. А тут такое событие с таким человеком…
   Но Ирина Павловна, видимо, уже «закусилась». Встала, выпрямилась и, хмыкнув, горделиво зашагала к своему подъезду.
   Оставшиеся мужики тоже, обменявшись несколькими кроткими, ничего не значащими фразами, разошлись по квартирам.