Часть 3. Морская контрразведка

 
Глава 1.  В Особом отделе  3 флотилии РПК СН

       Навестив родных и близких, в конце августа, вместе с Татьяной выезжаем в Москву, чтобы оттуда следовать в Заполярье. Как всегда  в это время года, на ее вокзалах столпотворение. Сдав вещи в камеру хранения и отстояв несколько часов в воинской кассе, приобретаю билеты серии «СВ» в двухместное купе поезда, следующего до Мурманска.
       В это время появляется моя жена с увесистым пакетом в руках. В нем жареная курица, сыр, зелень и хлеб.
       - А это зачем, в поезде же вагон – ресторан?
       - На всякий случай, мало ли чего, - улыбается она.
       Садимся в поезд. Наш вагон оказывается прицепным  и довольно древним. Однако в нем небывало просторные и комфортабельные купе, каких впоследствии я больше не встречал. Через некоторое время состав трогается и хмурый проводник, проверяющий  у нас билеты сообщает, что вагона – ресторана в поезде нет. Мы с женой переглядываемся и  начинаем хохотать.
       - Ну, хоть чай есть?
       - Чай и кофе имеются, будете брать?
       - Непременно.
       Заказываю несколько стаканов чаю, после чего  мы размещаем  наши чемоданы   на багажной полке и переодеваемся. Через некоторое время появляется чай. Вопреки ожиданиям он крепко заварен и даже с лимоном. Ужинаем московской курицей, так кстати купленной моей заботливой женой.
       До Мурманска наш поезд, окрещенный пассажирами «голодным», следовал двое  суток. На остановках раздраженные граждане, чертыхаясь штурмовали небогатые станционные буфеты и немногочисленных на этом направлении торговок, которые в основном продавали вареный картофель, молоко и овощи. На одной из таких станций, выскочив из вагона в числе первых, я прикупил еще   продуктов и от голода в дороге мы не страдали.
       В столицу Заполярья прибыли утром и из лета попали в глубокую осень. День был хотя и солнечный, но прохладный, с налетавшим  со стороны Кольского залива порывистым ветром.
       На выходе из вокзала мне удалось поймать такси, и мы сразу же выехали в Североморск. За окнами  поплыли невысокие сопки, покрытые   низкорослыми березками и лишайником, небольшие озера с прозрачной   водой, умиротворенно спокойные перед долгой полярной зимой.
       На главную базу Северного флота добрались около полудня. За четыре года она несколько изменилась - появился выстроенный по последнему слову архитектуры морской вокзал, над заливом вознеслась монолитная фигура матроса с автоматом на груди,    увеличилось число  новых домов.
       При въезде в город, на стационарном КПП морской патруль проверяет наши документы, и через несколько минут такси останавливается у конечного пункта нашего вояжа – гостиницы «Ваенга». 
       Расплатившись с водителем и захватив вещи, проходим в холл. Гостиница самая обычная, типовая и расположена в высотном здании. Предъявив администратору паспорта, без проблем получаем двухместный номер на третьем этаже. Распаковав один из чемоданов, приводим себя в порядок, после чего обедаем в гостиничном кафе.
       К вечеру подъезжают остальные наши североморцы с женами, и мы организуем совместный ужин. Ровно в десять утра следующего дня, облаченные в морскую форму, прибываем в Особый отдел флота для распределения по соединениям.
       Мы с Нечаем попадаем в Гаджиево, остальные ребята в другие  флотские гарнизоны, расположенные на Кольском полуострове. После короткого напутствия  начальника Особого отдела контр – адмирала А.И. Налетова, получаем удостоверения оперуполномоченных, возвращаемся в гостиницу за вещами и боевыми подругами.
       У ее подъезда нас встречает Сережа Сладков,  выпустившийся  из Школы годом раньше. Он возмужал и еще больше раздался в плечах.
       - Кто на Гаджиево? Карета подана!- весело вопрошает он после взаимных приветствий и делает радушный жест в сторону стоящего рядом с гостиницей трехосного армейского ЗИЛа с затянутым брезентом кузовом.
       Через полчаса чета Нечаев и мы с Таней, простившись с ребятами, располагаемся  на скамейках в кузове автомобиля и выезжаем из города. Путь наш лежит в сторону Полярного,  на расстоянии нескольких десятков километров от которого находится наша  база.
       Сразу же за городом дорога становится заметно хуже, а северный пейзаж колоритнее. Слева он  представлен цепью перемежающихся между собой сопок, озер и скал, порой  вплотную приближающихся к трассе, справа - тянущимся вдоль  нее пустынным  заливом.
       Примерно через час  мы останавливаемся и, поскольку  заметно холодает, облачаем наших подруг в извлеченные из  чемоданов шинели. В кабину сажать их не полжено, так как по военным  правилам в ней обязательно должен находиться старший, которым в данный момент является Сладков. Видно, что непрерывная тряска утомила девчат, но они стойко переносят все «прелести» езды по серпантину.
       В гарнизон въезжаем поздним вечером. На КПП останавливаемся, и после проверки документов Сергей развозит нас по гостиницам. Мы с Таней поселяемся в так называемой «Пятидесятой». Она стоит на сопке,  по местному «вертолетке» и представляет собой многоэтажное  панельное здание, без каких - либо архитектурных достоинств.
      В просторном вестибюле нас встречает дежурная, у которой Сладков получает ключи от одного из номеров на втором этаже. Он расположен в начале длинного коридора, рядом с  лестничной площадкой и состоит из небольшой комнаты с прихожей. В комнате кровать, стол, пару стульев и кресло. В прихожей, разделенной перегородкой на две части – встроенный платяной шкаф и умывальник. «Удобств» не имеется.
      - Номер, конечно не люкс,- заявляет Серега,-  но и  в моей гостинице не лучше. Однако не расстраивайтесь, в ближайшее время  по моим сведениям получите квартиры, хотя с ними в гарнизоне и проблема.
      Это мне, холостяку, неизвестно сколько еще болтаться по гостиницам. А теперь отдыхайте. Завтра сбор без четверти девять у пятнадцатого дома, что у озера. Оттуда в отдел ходит наша машина. Оставшись вдвоем, распаковываем вещи, и пока жена водворяет их в шкаф, выхожу  на разведку.
      В конце коридора обнаруживаю туалеты и несколько душевых комнат. Затем спускаюсь вниз и у дежурной выясняю порядок оплаты, а также условия проживания.       
      Она сообщает, что номер оплачивается Особым отделом, питаться можно в расположенных на первом этаже кафе  или буфете, горячая вода подается только вечером, отопление включат на днях.
      С ее слов в гостинице проживают гражданские специалисты из Ленинграда и Северодвинска, а также морские  офицеры - холостяки.
      Поблагодарив  словоохотливую даму за информацию, поднимаюсь в номер и делюсь ею с женой. Затем мы ужинаем предусмотрительно   захваченными из Североморска продуктами и укладываемся спать.
      Утром завтракаем в небольшом гостиничном кафе, в котором довольно прилично  готовят  и,  посоветовав Тане познакомиться с поселком, я  впервые отправляюсь на службу в новом качестве. Иду солидно, как и положено вновь испеченному лейтенанту.
      На мне щегольская мичманка с шитым крабом, осеннее офицерское пальто с белым шарфом, расклешенные брюки и хромовые ботинки. В руках кожаный «дипломат».   
      В обусловленное  время подхожу к нужному дому, у которого стоит о чем-то беседуя, группа офицеров и несколько женщин. У одного из них,  плотного  капитана 3 ранга, удивительно знакомое лицо.
     - Ну что, узнал? - улыбаясь, спрашивает он.
     - Точно так, четыре года назад вы оформляли на меня документы в Высшую школу.
     - Не отказываюсь, было дело, и очень рад видеть тебя снова.
     Обмениваемся рукопожатием и Геннадий Александрович Петров, а это  именно он, представляет меня остальным офицерам. К этому времени появляются Нечай со Сладковым, и все мы усаживаемся в кузов лихо подкатившего к дому уже знакомого «ЗИЛа».
     - Это наш персональный транспорт, на нем добираемся в Отдел,- берет на себя роль гида Петров. Не забыл, где он находится?
     - Помню, Геннадий Андреевич.
     - При желании можно и пешочком, через  «вертолетку», времени всего полчаса.
     - Как там ВКШ, все кует кадры?,- обращается к нам рослый капитан 3 ранга, чем – то напоминающий  известного в то время комика Тарапуньку.
     - Кует, как  видите,- отвечает Василий.
     - Да, не прочь бы и я там снова поучиться, - мечтательно произносит Тарапунька.
     - Тебе   Василь Мефодьевич, что бы не  делать, лишь бы   к Москве поближе,- подначивает того щеголеватый капитан – лейтенант.
     - Полегче, детка, а то снова вместо меня в автономку пойдешь,- рявкает капитан 3 ранга под хохот офицеров.
     После этого в кузове на несколько минут наступает тишина, поскольку грузовик немилосердно трясет на крутом спуске.
     - И куда он гонит,- сердится Петров,- снова за руль какого – то салагу посадили! Того и гляди угробит.
       - Тебя, Гена, если кто и угробит, так это теща, - басит кто - то из особистов, под гомерически хохот окружающих.   
       Последний раз натужно взревев двигателем, ЗИЛ резко останавливается и один из пассажиров падает со скамейки. Звонко хлопает дверца кабины, и чья-то рука отбрасывает заднюю створку тента.
       - Прошу выгружаться, приехали.
       Перед нами хмурый старший матрос в замызганной   робе  и давно не чищенных ботинках.
       - Огнев?! - удивляется Петров, - тебя что, уже с «губы» выпустили?
       - Ну да, у меня ж первый класс, кто  вас возить будет, если в команде одни караси остались?
       - Значит так, если снова вздумаешь лихачить, как сегодня, снова посажу, ты меня знаешь. И робу постирай, «гады» почисти, выглядишь как босяк!
       - А я что? Я  ничего,- обижается моряк. - Мне дежурный, капитан – лейтенант Дятчик, приказал доставить вас сегодня побыстрее. Еще предупредил, что вы его  меняете и хотели бы приехать пораньше. В кузове снова хохот и мы выгружаемся. 
       Особый отдел флотилии находится в том же  здании, что и прежде, но теперь перед ним обширная заасфальтированная стоянка, на которой красуются несколько новеньких «Жигулей».
       Все остальное практически не изменилось. Те же исхлестанные ветрами пятиэтажные казармы у подножия массивных скал, громада камбуза на дальней сопке, здания штаба и различных служб у ее подножия. Неподалеку, в излучине залива, вороненые тела ракетоносцев, пришвартованных к стальным пирсам.
       На крыльце Отдела нас встречает среднего роста офицер  в  фуражке и кителе, с  оттягивающей пояс пистолетной портупеей и повязкой «РЦЫ» на рукаве. Насколько я понимаю, это упомянутый  водителем Дятчик.
       - Привет бойцам невидимого фронта!- вещает он, пожимая руки, поднимающимся по ступеням офицерам.
       - Геннадий Александрович, ты готов к заступлению?, обращается  Дятчик к Петрову.
       - После такой езды не очень, Огневу не людей возить, а дрова, бурчит тот.
       -  Это он от радости, что с «губы» забрали, - смеется капитан – лейтенант.
       - Вы наши новые коллеги? Будем знакомы,  я - Дятчик, - протягивает руку.
- Адмирал на месте, прошу к нему.
       Наскоро приведя себя в порядок в комнате дежурного, препровождаемся   в  знакомый  мне кабинет. Как и раньше, он располагается в конце длинного коридора за массивной дверью с тамбуром.
       Докладываем о прибытии. Василий Ефимович встает из-за стола,  пожимает нам руки и предлагает садиться. Усаживаемся на стоящие вдоль стены стулья.
       - Не сюда, это для посетителей, а вы теперь офицеры отдела, - указывает на стулья за приставным столом. Присаживаемся.
       - Вот теперь порядок, - слегка улыбается адмирал.
       - Как разместились?
       - Нормально.
       - Прибыли с женами?
       - Точно так.
       - Разумно, пусть привыкают к кочевой жизни. Гостиницы у нас не из лучших, но долго в них вы не задержитесь. Через пару месяцев получите жилье. Работу для жен, пока не обещаю, с ней в гарнизоне проблемы. А теперь к делу.
Что за соединение мы обслуживаем, знаете, в прошлом лодочники, тем более Ковалев здесь служил.
       Насколько важна безопасность флотилии объяснять, думаю, вам не надо. Скажу   главное. Кандидатуры командиров   наших ракетоносцев согласовываются с ЦК Партии, вот из этого и исходите.
       Коллектив у нас неплохой. Руководители дивизионных отделов  и большинство оперативников имеют значительный опыт работы как в море, так и на берегу. Для начала настраивайтесь на работу в море. Корабли  флотилии постоянно несут боевой дежурство в Атлантике и без нас туда не ходят.
       Служить будете в Особом отделе 31 дивизии. Начальником в нем капитан 2 ранга  Касаткин, у него есть чему поучиться. Кстати, ваши однокашники Сладков и особенно Шабрин, показали себя с неплохой стороны, рекомендую брать с них пример. На этом все. Удачи.
       Мы выходим из кабинета и встречаем идущего по коридору Петрова, который уже принял дежурство.
       - Представились? Молодца. Куда определены?
       - К  капитану 2 ранга Касаткину.
       - Жаль, что не к нам. Ну да ничего, флотилийский отдел ведь один. Кстати, Валера Шабрин на днях приходит из автономки. Знаете такого?
       - Еще бы, они со Сладковым наши однокашники.
       Геннадий Андреевич вместе с нами выходит на крыльцо и     указывает  на расположенную в ста метрах  казарму, в которой находится Особый отдел 31  дивизии.
       Он дислоцируется  на втором этаже за массивной дверью. Нажимаем на кнопку звонка, дверь  приоткрывается и мордастый старшина 2 статьи с повязкой дежурного на рукаве интересуется целью нашего визита.
       - К начальнику.
       - Прошу минуту подождать, - он кивает на несколько стоящих у двери стульев и снимает трубку висящего на стене телефона.
       - Товарищ капитан 2 ранга, к вам лейтенанты Ковалев и  Нечай. Есть пропустить!
       - Пожалуйста, проходите, - кивает на дверь ближайшего по коридору кабинета.
       В нем два офицера, которые о чем - то горячо спорят, усиленно дымя сигаретами.
       Первый, с коротким рыжим ежиком и  веснушками на лице, с погонами капитана 2 ранга, по видимому и есть начальник.   Сидящий за приставным столом капитан 3 ранга  похож на монгола. Обоим далеко за сорок.
       При нашем появлении спор прекращается.
       - Давай,  Мариоз  Галимыч, потом зайдешь,- говорит рыжий собеседнику и тот, что-то бормоча, покидает кабинет.
       Нам предлагается сесть, после чего капитан 2 ранга закуривает очередную сигарету и несколько минут молчит, словно собираясь с мыслями.
       Затем примерно в течение получаса вводит нас в курс дела, которым предстоит заниматься. А заниматься нужно многим, начиная с изучения оперативной обстановки   и заканчивая приемом секретных сотрудников на связь, а также подбором явочных квартир.
       -  Для начала старшие оперуполномоченные Габидулин - вы его видели  и Гуменюк, передадут вам в обслуживание по одному своему крейсеру. Это будут ваши основные объекты, причем с работающей агентурой. Ну а там, посмотрим. Вообще то у нас каждый оперативник обслуживает два корабля, так что имейте это в виду.  Работать будете в третьем кабинете с названными мной товарищами, места для вас приготовлены. Вопросы ?
       - Пока все ясно.
       - Хорошо, идите, работайте.
       Выходим в коридор, по обеим сторонам которого несколько обитых дерматином дверей с номерными табличками. Открываем нужную и оказываемся в довольно просторном помещении с большими окнами.
       У них,  за двумя расположенными друг против друга столами сидят уже знакомый нам Тарапунька и "монгол", который был у начальника. Ближе к выходу еще два таких же стола,  по видимому предназначенные для нас. У стены несколько сейфов, шкаф и вешалка.
       - Здравия желаем! -  приветствуем хозяев.
       - Здоровее видели! -  весело откликается Тарапунька, - я  капитан 3 ранга Гуменюк Василий Мефодьевич. А это,- показывает на что – то отстукивающего на машинке хмурого соседа, -    Мариоз Галимович Габидулин, тоже пока капитан 3 ранга, но думаю скоро будет с приставкой « в отставке» - очень уж любит перечить начальству.
       - Мели Емеля, твоя неделя, - ворчит Габидулин, затем встает и,  набычившись, здоровается с нами. В отличие от рослого Гуменюка он приземист,   с коротким ежиком  черных волос и сросшимися на лбу  густыми бровями.
       Через минуту выясняется, что оба они выпускники  ВКШ  и это сразу же располагает нас друг к другу. Во время завязавшейся беседы в кабинет входит молодой мичман в щегольски подогнанной форме.
       - А это наш начальник секретной части,- представляет его Гуменюк.
       - Виктор Минченко, - протягивает тот  руку. - Прошу ко мне, получить ключи от сейфов, печати и тетради для записей.
       Секретная часть располагается в противоположном конце коридора за металлической дверью, оборудованной сигнализацией. Нам выдаются ключи, с прилагаемыми к ним пластмассовыми пеналами, небольшие бронзовые номерные печати и объемистые офицерские тетради с пронумерованными листами.
       - Бумагу для черновиков, бланки и другую канцелярию я пока  подбираю, занесу после обеда, - обещает Минченко, и мы возвращаемся в кабинет.
       Там ветераны уже приготовили для нас пару десятков личных дел агентов, с которыми предстоит работать. Эти документы принимаем по акту.
       - Не дела, а конфетки, - проникновенно заявляет Гуменюк, - от сердца отрываем, цените. Немного смущаясь, благодарим заботливых коллег.   
       - Ну, а теперь не грех и отобедать, - заявляет Габидулин, взглянув на часы. Прячем «секреты» в сейфы, облачаемся в пальто и  все вместе выходим на улицу.
       В пустынном с утра жилом городке чувствуется оживление.
       Из казарм и так называемой «рабочей зоны», в которой отшвартованы корабли соединения, в направлении камбуза мерно двигаются многочисленные команды матросов. Отдельными группами следуют офицеры и мичманы.
       По бетонной  балюстраде поднимаемся на сопку и оказываемся перед кубическим зданием, в широкий подъезд которого непрерывным потоком вливаются грохочущие сапогами строи.
       - Отставить разговоры, по трапу бегом! -  раздаются команды сопровождающих их старшин.
       На втором этаже, куда мы поднимаемся, в расположенных по обеим сторонам от входа   залах, одновременно обедают несколько сотен матросов и старшин. Слышен дружный стук ложек и сдержанный гул голосов.
       Между столами снуют разносящие пищу дневальные. В дальнем крыле камбуза, за декоративной решеткой, столуются офицеры и мичманы. Минуем их и оказываемся в небольшом зале, предназначенном для приема пищи командирами лодок, их заместителями и старпомами.
       В нем десяток четырехместных столов, с туго накрахмаленными белоснежными  скатертями и сверкающими никелем приборами.  В дальнем конце, за перегородкой, небольшая подсобка. В зале неспешно обедают несколько старших офицеров, с которыми наши коллеги обмениваются вежливыми приветствиями.
       Усаживаемся за один из столов, к которому подбегает   смуглый вестовой в белой форменке.
       - Чем обрадуешь, кормилец? - интересуется Гуменюк.
       -  На пэрвый борщ илы рассолнык, патом пилав илы катлэт, на трэтий компот и пирок.
       Наши гиды заказывают  только рассольник и компот, а мы с Василием все блюда в первом варианте.
       - Что - то Галимыч тебя давно на обеде не видно, - обращается к Габидулину сидящий за соседним столом  седой  капитан 1 ранга, - думал  в автономку с кем - нибудь из чужих отправился.
       - Ты ж, знаешь, Петрович, туда я только с тобой хожу, - откликается капитан 3 ранга, - кстати, что слышно с нашим выходом?
       - Все по плану, через пару недель в море, так что будь готов.
       - И нарды  свои не забудь,-  добавляет сидящий рядом с седым, грузный капитан 2 ранга, - малость тебя потренирую.
       - Ты   своего  начпо лучше  тренируй, он в последнем походе нашему Матяеву все до одной партии продул – парирует Мариоз Галимович.
       В это время появляется вестовой, несущий в каждой руке по тарелке с дымящимся первым. Одну из них он ставит перед Гуменюком, а  вторую, в которую на четверть утоплен его большой палец,   перед Габидулиным.
       Тот внимательно на него смотрит и проникновенно спрашивает, - не обжегся, поди горячо?
       - Ничо, товарищ капитан 3 ранга, мой прывык. Вытирает палец о форменку.
Все сидящие в зале корчатся от сдерживаемого смеха.
       - Мичман!- рявкает  Габидулин. Из подсобки выкатывается облаченный в белоснежную куртку весьма упитанный субъект с продувной рожей.
       - Ты где взял этого джигита? В каком ауле?
       -  Неделю назад прибыл с очередным пополнением.
       - Чтоб я его больше не видел!
       -  Мариоз Галимович,   куда ж я его дену?
       -  А куда хочешь, хоть в подхоз. Завтра проверю. И замени мне тарелку, там полно бацилл.
       Присутствующие уже не сдерживают хохота.
       - Правильно, Галимыч, эти барбосы совсем оборзели, вчера старпому Лойконнена таракана в супе принесли,- утирая слезы,  сообщат один из офицеров.
Финал  трапезы проходит без эксцессов, и мы следуем в родные пенаты.
       По дороге, лукаво поглядывая на невозмутимо шествующего Габидулина, Василий Мефодьевич сообщает, что помимо двух лодок, тот обслуживает еще  и военторг, с подчиненным ему кабузом.
       - Так что, тараканы   и  пальцы в первом, это издержки его  трудов, - подмигивает   Гуменюк.
       - А чай индийский у нас есть? - внезапно спрашивает Габидулин.
       - Кончается, пора бы достать.
       - Ну, вот и достань, а я подожду. Хитро смотрит на собеседника.
       - Понял, Миша, один - ноль в твою пользу, - хохочет Гуменюк. - А кормят вообще то на камбузе очень даже недурно, ведь верно, мужики ?
       - Отлично кормят! - рявкаем мы.
       После обеда, предупредив нас  о том, что они будут общаться в поселке с помощниками, оба приятеля  исчезают, а мы с Василием    вникаем в полученное в секретной части у Минченко литерное  объектовое дело.
       Примерно через час в кабинете появляется Сладков и знакомит нас с остальными оперативниками отдела.
       Это капитан – лейтенанты Анатолий Воронин и Николай Карелин, а также старший лейтенант Николай Матяев. Все они примерно нашего возраста, может быть немного старше, и закончили  Новосибирскую  школу КГБ.
       Завязывается общий разговор, во время которого ребята сообщаютт нам много полезной информации, так необходимой на первых порах.
       Из нее следует, что Особый отдел флотилии на хорошем счету у  вышестоящего начальства, поскольку  имеет неплохие  оперативные результаты.
       Достигается это жестким стилем руководства со стороны адмирала, который относится к сотрудникам в зависимости от их деловых  качеств. Режим работы предельно напряженный и не регламентируется временем. В  автономки опера ходят в два раза чаще моряков.
       В то же время в Отделе активно культивируется спорт и субботнее посещение  гарнизонного  спортзала является обязательным. Не обижены коллеги и в бытовом плане - практически все обеспечены жильем, на очередные звания и отпуска Худяков тоже не скупится.
       - Короче, парни, как поработаете, так и полопаете, - говорит в заключение  самый общительный из собеседников – Карелин.
       Около восемнадцати часов появляются ветераны и предлагают нам собираться для отъезда в поселок  на дежурном автотранспорте, уже стоящим  перед  флотилийским отделом. Однако, находясь под впечатлением  от общения с более молодыми сотрудниками и желая с первых дней проявить себя, мы с Нечаем стоически отказываемся.
       - Ну вот, Миша, не успели дела принять, а нас уже подсиживают,- сетует Гуменюк.
       - И правильно делают, нам с тобой давно пора поближе к Югу перебираться, - ворчит Габидулин.  Как в поселок добираться не забыл?- вопросительно смотрит он на меня.
       - Помню, через базу или вдоль нее по верху, через сопки.
       - Лучше через базу, быстрее получится. Они прощаются и уходят.
       Свой первый рабочий день  мы с Нечаем заканчиваем в десятом часу вечера и  покидаем отдел затемно.
       Идти в поселок решаем через базу, которая   располагается неподалеку и  ярко освещена.
       На КПП предъявляем удостоверения и неспешно шагаем вдоль застывших у пирсов  субмарин,  таинственно мерцающих рубочными огнями. Одна из них пришвартована к громадному плавкрану, с которого в ее шахты загружают ракеты.
       В призрачном свете прожекторов, картина довольно фантастическая и даже жутковатая.
       Примерно через полчаса минуем территорию базы и   поднимаемся к    поселку, где прощаемся и следуем в свои гостиницы. Не смотря на позднее время, гарнизон довольно оживлен. На улицах и центральной площади, освещенных электрическими фонарями, группы прогуливающихся  с женами офицеров, на детских площадках стайки радостно визжащих детишек. Из ресторана дома офицеров слышатся звуки  эстрадной музыки.
       Против ожидания, в гостинице тоже довольно многолюдно. Кафе заполнено посетителями, среди которых немало гражданских, по коридорам дефилируют офицеры, с верхних этажей слышится разухабистая песня.
       Стучу в дверь своего номера, она распахивается и меня встречает жена. Помещение преобразилось. Окно вымыто и оклеено бумагой, на тумбе новенькая электропечка, на столе   ужин. Обмениваемся впечатлениями о прошедшем дне. Со слов Татьяны, поселок ей понравился, особенно магазины, которые значительно богаче, чем на материке.
       - Представляешь, в гастрономе такой ассортимент рыбы, которого я не встречала даже в Москве, а в универмаге полно импортных вещей. Очень неплохие хозяйственные магазины, при желании можно приобрести  кое – что для обустройства квартиры.
       - Кстати о квартире, - вспоминаю я.
       - Василий Ефимович обещал нам с Нечаем  выделить жилье в течение одного - двух месяцев.
       - Это было бы здорово, - мечтательно произносит Таня,- так хочется иметь свой угол.  А в поселке есть больница и спецполиклиника, - оживляется она, завтра с утра схожу туда, узнаю, нет ли свободных вакансий.
       Мне известно, что вакансий там нет, но я молчу, чтобы не расстраивать Татьяну.
       В течение следующего месяца мы с Василием трудимся в поте лица, задерживаясь на работе допоздна. Габидулин и Гуменюк активно передают нам на связь своих помощников, в достатке имеющуюся на обслуживавшихся ими кораблях.   
       Передача осуществляется на   явочных квартирах в поселке и     в каютах   плавбаз (ПКЗ),   используемых оперработниками  для конспиративных встреч.
       За это время, практически  «из рук в руки» мы принимаем на связь по полтора десятка негласных сотрудников из различных категорий военнослужащих. Из числа гражданского окружения  мне передаются для работы  две  Мата Хари   с цветочными псевдонимами «Ромашка» и «Астра».
       Незадолго до этого, из нашего подразделения  в флотилийский отдел с повышением переводится  капитан - лейтенант Вениамин Дятчик, который по указанию руководства уступает мне свою явочную квартиру.
       Для молодого сотрудника это крупная удача, поскольку такого рода квартиры имеются      далеко не у всех оперативников, и приобретать их в условиях закрытого гарнизона чрезвычайно трудно.
       Кстати, приобретать, не значит покупать, тем более, что практически все жилье в то время принадлежало государству. Это специальный термин, под которым понимается целый комплекс оперативных мероприятий, направленных на поиск, проверку и фактическое приобщение к нашей работе ответственного квартиросъемщика, который на добровольных началах предоставлял свое жилье для нужд органов госбезопасности.
       Каждая такая квартира имевшими их сотрудниками  использовалась предельно аккуратно и крайне неохотно предоставлялась для работы коллегам. Что естественно, так как при ее отсутствии или утрате, у оперативника снижались возможности по  относительно безопасному приему  наиболее ценных помощников...