Шепот Ветра и Вечность Двоих

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в оттенки персика и индиго. На вершине холма, где ветер всегда был чуть наглее и свободнее, сидели двое. Она звала его просто "Кит", он её — "Маячок". Имена-шутки, не требующие обязательств и объяснений, как и вся их жизнь.
Им не нужно было никуда спешить. Городской ритм с его гонкой за успехом, вечным дедлайном и суетливой толпой остался далеко внизу, как приглушенный, неважный гул. Их время текло иначе — по прихоти солнца, по сменам луны, по медленному течению реки в долине.
Им не нужно было ни за кем бежать. В этом их маленьком мире, созданном из тишины, созерцания и общего молчания, не было конкуренции, не было идеалов, которых надо достичь. Они были самодостаточны, два островка спокойствия в бушующем океане.
- Смотри, — прошептала она, и это было первое слово за последний час. — Кажется, я могу приказать реке петь иначе.
Кит улыбнулся, глядя на её профиль, освещенный последним лучом.
- Тогда прикажи ветру перестать воровать мою шапку.
Она рассмеялась, запрокинув голову. Это был чистый, свободный смех, не обремененный вежливостью или усталостью. Они не обменивались клятвами в вечной привязанности. Не говорили о "любви" в том сложном, обязывающем смысле, который вкладывают в это слово люди внизу. Их связь была тоньше, как нить паутины, но прочнее, как корень старого дуба. Это было глубокое, уютное присутствие. Они знали, что их души не испытывают жгучей, мучительной тоски друг по другу, когда они врозь, потому что они всегда, по сути, были вместе, даже если сидели на разных концах скамейки. И этого тихого, надежного "мы" было достаточно.
Они были как две ноты, звучащие в унисон, но каждая из них могла легко существовать отдельно. Но вместе они создавали мелодию, которой не было равных.
- Нас много, — сказал Кит, наконец, словно подводя итог их долгому молчанию. - Потому что нас — ты и я.
Она кивнула. В этом "ты и я" был заключен весь их космос. Способность чувствовать себя абсолютным большинством, имея всего одного спутника. У них были силы, чтобы остановить время, заставить замолчать шум города, уловить легкое движение облаков. Потому что сила заключалась не в количестве, а в полном, безоговорочном единении двух свободных душ, которые выбрали не зависеть друг от друга, а быть рядом.
Они взялись за руки, и мир вокруг, казалось, подчинился их воле: ветер стих, река внизу тихо запела свою колыбельную, а первые звезды вспыхнули ярче, признавая их суверенитет над этим мгновением. Им не нужно было ничего, кроме этого.