Австралия. Без руля, но с ветряками

***

Не секрет, что Австралия со скоростью то ли черепахи, то ли стрелы Зенона движется строго, как по компасу, на северо-восток, в сторону Азии, и грозит в недалеком будущем столкнуться с ней самым катастрофическим образом. Однажды отделившись от Антарктиды (а до Антарктиды – вместе с Антарктидой от суперконтинента Гондвана), она неуклонно движется и движется в направлении совершенно другого мира, который вряд ли будет рад грядущей их встрече. Скорость этого движения с каждым годом все набирает и набирает обороты, как набирал бы эти обороты крейсер «Австралия», если бы не пошел ко дну раньше времени, как Атлантида. Когда-то причиной такого движения считали смещения Индо-Австралийской тектонической плиты, в пределах которой расположена Австралия; теперь же причиной постоянного набора скорости является строительство и запуск большого количества ветровых электростанций, играющих в движении континента такую же ключевую роль, какую играет тяговый воздушный винт у самолета: как известно, цитирую, лопасти винта при вращении захватывают воздух и отбрасывают его в направлении, противоположном движению воздушного судна. Австралия вроде бы не возражает против того, чтобы она, подобного набравшему скорость парусному судно, нашла себе новую гавань где-нибудь там, подальше от Антарктиды. Не служит помехой такому движению (а должен ли?) даже Большой Барьерный риф, как раз находящийся на северо-востоке Австралии. Австралия – рай для арахнологов, энтомологов и зоологов всех мастей. И она же, Австралия, – ад для арахнофобов, инсектофобов и зоофобов. Когда-то в Австралии жило больше коал, чем сейчас живет там австралийцев. Но в результате вопиющего геноцида коал, на который никак не отреагировало ни одна ответственная международная организация, их популяция свелась практически на нет. До сих пор за этот геноцид никто не понес наказания. Спрашивается, почему? Ведь коалы, если снять ментальные шоры и приглядеться к ним повнимательней, по своим физическим и душевным качествам куда как лучше среднестатистического австралийца (не путать с австралопитеками). А если вдруг вы встретите в Австралии человека, улыбчиво обнимающегося с питоном, то, скорее всего, этим человеком окажется типичный интурист из мест слишком уж отдаленных, плохо знакомый с историей фауны и флоры этого кочующего по карте мира – без руля, но с ветряками – континента (более того, окажется ведь, что не турист обнимает питона, а питон наполовину уже проглотил туриста, надел себя на него, как цветастые гетры на ногу). Многих австралийцев отличает избыточная масса тела и полное отсутствие в глазах даже намека на сострадание к братьям нашим меньшим, населяющим только этот континент и никакой больше. Впрочем, из-за солнцезащитных очков, что носят здесь даже кенгуру, сложно будет убедиться воочию, есть ли у австралийцев хоть какие-то родственные чувства к таким видам животных, как утконос, лирохвост, ехидна, вомбат, страус Эму. Душевная черствость австралийцев и склонность к девиациям досталась им, должно быть, по наследству от их прямых предков – сосланных сюда из Великобритании на каторгу многочисленных преступников, осужденных на родине за преступления, совершенные в основном на сексуальной почве. По крайней мере, такое складывается впечатление, ибо половая распущенность в Австралии поразительна, хоть и не сразу бросается в глаза, как австралийский тарантул, а постепенно, по мере акклиматизации: тому, что в странах консервативных и традиционно семейных не допускается ни в каком виде, здесь дается не просто зеленый свет, а самый что ни на есть радужный. В Австралии даже поставленная на сцене Сиднейского оперного театра групповая психодрама по мотивам «Половой психопатии» Рихарда фон Крафт-Эбинга бледнела бы на фоне того, что происходит в австралийских барах, клубах, на частных вечеринках и на виду у всех. В прошлом Австралия была не более чем исправительно-трудовым лагерем под протекторатом английской короны. Думается, лучше бы она таковым и осталась. Даже дикая собака Динго не хочет иметь ничего общего с австралийскими геями, трансвеститами и лесбиянками и старается держаться от них подальше, на самых отдаленных участках пустыни; но случается и так, что она норовит вдруг выскочить из ниоткуда, из какой-нибудь подворотни, аки тать в нощи, чтобы покусать первого попавшегося им на пути прохожего – покусать в отместку за утраченного ими когда-то давно Хозяина, имевшего весьма строгие взгляды на жизнь и умевшего отличать благородную дикость и варварство от распущенной и упаднической цивилизации.

***