Конец Майкла Б. Из романа Черный клоун

(Глава из романа «Черный клоун»).

КАК МАЙКЛ БОУМАН ПОЛУЧИЛ СВОЕ СЧАСТЬЕ

Бек посчитала неправильным уехать в Париж к Робу, не решив предварительно одну важную для себя проблему. «Надо бы попрощаться, наконец, с моим дорогим стариной Майком, нашим золотым Майклом Б.», сказала себе она, «поэтому маленький вояж в Вашингтон нам с Арчем абсолютно не повредит»… 

Было около полудня. Старый кореш Ребекки Майкл Боуман пребывал пока в своем офисе на четвертом этаже министерства юстиции США. Утопая за дубовом столом в мягком кресле, он, как обычно в это время, в неприемные часы, корпел над бумагами. Вдруг дверь распахнулась и к нему вошла его секретарша Эллис. Боуман заметил, что она была бледна, растеряна и напугана.    

– Майкл,  тут такое дело… Даже не знаю, как вам сказать… К вам, в неприемный день, в зал ожидания вдруг явился какой-то запредельно странный тип… – доложила она. – Просто чудовищный мужик, какой-то сплошной ужас. Я не знаю, как его пропустила охрана внизу… И подумываю о том, чтобы вызвать полицию. Но прежде я должна посоветоваться с вами. Он твердит, что вы его хорошо знаете, что вы его лучший друг и… простите, многолетний партнер по сексуальным утехам… и требует пропустить его к вам.

– А что еще не так с этим мужиком? – как-то уныло спросил начальник, оторвав голову от бумаг.

– По виду, по одежде это какой-то моряк, – объяснила Эллис. – Но одежда эта местами… какая-то грязная и рваная… И заплаты в неприличных местах… Просто оборванец на самом деле… Пьяные веселые глазки… Видно, что навеселе. Пошатывается, отхлебывает что-то из фляги, бормочет себе под нос что-то непонятное и сплевывает на пол… Пытался раскурить сигару, но я просто у него ее вырвала… Какие-то гнусные выражения… И несет от него чем-то псиным… Но самое чудовищное – это его лицо… Шрамы, ожоги… Никогда такой жуткой морды не видела… Извините. Как какой-то сатир. И ведет себя нарочито грубо, развязно. Говорит, что… если я стану чинить препятствия вашему рандеву… снимет свой кожаный ремень с металлической пряжкой и хорошо им меня… отлупцует по заднице… А потом еще доставит связанную на свое судно и там повесит за шею на рее. Поскольку он, видите ли, незнаком с куртуазным обращением с дамами. А вся жизнь его прошла в море. Вот такую несет околесицу. Простите, сэр. Никогда у нас таких посетителей не было. И вот в итоге он послал меня к вам доложить о своем прибытии. И вульгарно потрепал меня по… заднему месту. Может, все-таки вызвать полицию, сэр?

– А что, этот мужик… он не представился?

 – Нет. Говорит, что в этом нет нужды. Потому что как только я опишу его внешность и манеры, вы сразу поймете кто это.

– Да, мне кажется, я знаю этого моряка, – грустно произнес Боуман. – Нет, не надо никакой полиции. Скажи ему, что он может войти. Но после этого, пока он меня не оставит, Эллис, прошу нас не беспокоить. Насчет секса между нами это он так шутит… в своей манере. Ты знаешь, что я абсолютно традиционен. На самом деле это серьезная деловая встреча. Извини за причиненные им тебе неудобства. Просто этот мой товарищ… любит некоторую эксцентрику. Можно и так сказать. А психологический ущерб от этих его выходок я потом тебе финансово возмещу.

– Хор-ро-шо, с-с-сэр, – слегка запинаясь, ответила секретарша.

Через пару минут бывалый страшный моряк шумно ввалился в кабинет мистера Боумана.   

– Ну здравствуй, гнусный паршивец Майк!!! – заорал он хриплым прокуренным голосом. – Слушай, где ты нашел такую тощую секретаршу, одни кожа да кости. Ты же знаешь, что я люблю, когда у баб много мяса… А ты снова завяз в своей куче д-рьма! Столько уже не виделись! Сколько лет, сколько зим! Давай я тебя, облезлую с-ку такую, на радостях обниму от всех щедрот своей необъятной души и так крепко, что затрещат твои хилые кости! Не будь я сам капитан Мартиндейл!!!

– Бек, ну опять этот маскарад! И снова ты Мартиндейл! – Боуман приподнялся со своего места и неловко развел руками. – Нет, я очень рад тебя видеть. И абсолютно в любом обличии. Но могла бы предупредить, что придешь именно сегодня. Да ты и Эллис напугала просто до смерти. А так нельзя. Она у меня девушка впечатлительная.

– Ха-ха-ха! А ты ведь знаешь, блудливый кот, что я люблю сваливаться людям на головы неожиданно, вдруг… – заговорила Ребекка уже своим природным голосом. – Правда, для некоторых это плохо кончается… Черт, ты здесь зарос какими-то бумажками (оглядела она поверхность его стола). Какая же у тебя скучная канцелярская жизнь! Нет, я никогда бы не смогла так работать! Умерла бы от скуки и от тоски. А ты знаешь, мне все время нужен драйв. И приключения. Нет, я так, как ты, не могу!

С этими словами Ребекка-Мартиндейл бесцеремонно и нагло уселась прямо на рабочем столе мистера Боумана, в связи с чем многие его бумаги оказались смяты, а иные разлетелись по полу.    

– Ну что делать, что делать... Но не всем же, как ты, быть такой подвижной и энергичной везде по жизни. Слушай, Бек, ты вот так хулиганишь, а мне все это потом разгребать… – озабоченно заметил Боуман, – Ты, между прочим, вот этой своей славной задницей помяла бумаги министра. («Да? Что, правда, целого министра? Ну ничего себе!», как будто с сожалением ответил пират). Да, приходится много часов просиживать штаны за всем этим канцелярским хламом… Увы. Но благодаря тебе я не так уж давно развлекся… Это было, конечно, что-то, – Майк лукаво усмехнулся, вспоминая о чем-то, хорошо известном и его странной гостье. – А почему снова капитан Мартиндейл? Ты же писала мне, что, завершив дело с бандой, взорвала яхту с гримеркой Арча. Значит, «Нави» на самом деле цел и спрятан где-нибудь в тайной бухте?

– Нет-нет, Майк. «Нави» реально взорван, как я тебе и писала, – уточнила Бек и смачно сплюнула на пол. – Хоп и бултых! Просто запасные грим и костюм Мартиндейла сохранились на одной из моих конспиративных квартир. Явиться к тебе в офис в своем настоящем виде, как ты сам понимаешь, я не могла. Вот и пришлось... капитана Мартиндейла воскресить на время. Заодно и тебя позабавить немного. Хм! Ну и себя, конечно, тоже.

– Бекки, а ты вообще в курсе, – с тревогой спросил Майк, – что твоего капитана Мартиндейла разыскивает полиция нескольких штатов? И что его словесный портрет уже много раз показывался по телевизору и побывал во многих газетах? Но, тем не менее, не побоялась явиться ко мне в этом образе. Как будто других мужских образов у тебя нет. Хорошо, Эллис не следит за криминальными новостями, и сегодня у нас мало народа в здании. Неприемный день как никак. Но охранники внизу могли тебя «срисовать». Внешность-то у твоего капитана заметная.

– Майк, не волнуйся, – произнесла Бек, качая ногой. – Наш капитан Мартиндейл настолько умелый парень, что нашел способ проскользнуть сюда незамеченным даже вашей супербдительной охраной. Фффить! Ты знаешь, я не рискую напрасно. Если понадобится, он может вообще проходить через стены. Такой крутой перец. А еще он летает по воздуху, не тонет и в огне не горит. 

– Значит «моряк» прошел через хозяйственный черный ход? – дошло до Боумана.

– Ну, конечно, – криво усмехнулась сказочно страшная рожа. – А на камеры ему было плевать.

– Тьфу, Бек, не смей есть эту бумагу! Выплюни! – чуть не перешел он на крик. – Черт! Ну, что ты такое творишь! Не смей! Ты в порядке вообще? Сожрала…

– Но это ж твоя писанина какая-то… А я сегодня не завтракала.

– А, думаешь, легко будет мне восстанавливать? Слушай, Бек, сделай одолжение… Сними ты эту чертову маску урода, с этим жутким париком, и обнажи свою прекрасную голову! Ну, Бекки, милая, ну пожалуйста! (Пират на это отрицательно замотал головой). А маскарадный костюм этот можешь на себе и оставить. (Пират замотал головой более энергично). Бек, не дурачься! Но трудно же с тобой так общаться, пойми ты! Одно дело, когда ты разыгрывала свои вдохновенные спектакли на «Нави». Другое, – когда у нас серьезная беседа, по всей видимости, предстоит…  Туалетная комната там, в конце моих здешних апартаментов. Там увидишь.

– Эй, Арч, вызови свою хозяйку! – начал настаивать Боуман. – Мне приятнее общаться с ней, чем с тобой!

– Хорошо! Ради тебя, Майк. Сделаю всё, чтобы тебе было удобнее, – согласилась мисс Гилланд, соскочив со стола. – Мартиндейла отправлю сейчас в небольшой отпуск! Он всегда меня слушается! Жалею, правда, что не взяла на встречу с тобой свои любимые туфли на высоких каблуках. Так и останусь в этих пиратских музейных ботфортах!   

Минут через десять она вернулась, притом голова ее приняла первоначальный облик. Ее длинные вьющиеся черные волосы были свободно рассыпаны по спине и плечам. Лицо имело приподнято-радостное выражение, а большие выразительные черные глаза смеялись. 

– Ну, вот ты почти прежняя красавица! Как я люблю, когда ты так сверкаешь глазами! – просиял Боуман. Он приблизился, очень душевно обнял Бек и поцеловал в щеку.

– Не подлизывайся, Майк, я на тебя слегка сердита, – кокетливо сказала гостья.

– Ну почему же сердита?! – занедоумевал мистер Боуман. – Это я вообще-то должен на тебя сердиться. Такое наплела бедняжке Эллис. 

– Слегка сердита, – уточнила Бек. – «Слегка» это значит, что у тебя есть надежда заслужить мое прощение.

– Да ну! Конечно, постараюсь заслужить! И чем же я навлек на себя неудовольствие столь пленительной особы?

Бек тем временем расположилась в одном из уютных вертящихся гостевых кресел. 

– Скажи, зачем ты так грубо разговаривал с Рафаэллой, Майк? – Мисс Гилланд лихо повернулась в кресле. – Ты разве не знаешь, что мы с ней подруги, что она мой друг, и я люблю ее… Мне это было неприятно слышать. А уж как неприятно это было всё Раф! Я тогда хорошо наблюдала за ней. На ее милом личике было прописано просто негодование! 

– Ты имеешь в виду, при нашей якобы случайной встрече на том секретном объекте банды? – задал мужик совсем нелепый вопрос.

– Ну, а где же еще, Майк, где же еще? Вы больше нигде не встречались! – напомнила дама, еще совсем недавно выглядевшая страшным странным пиратом. – Нет, ты, конечно, прекрасно сыграл тогда свою роль запоздавшего на встречу участника банды, пошляка, сутенера, циника и пьянчугу по кличке Жаба, то есть художника-декоратора их студии Сэмуэля Фульчи. Я-то думала, что ты изобразишь что-то приятное и забавное, увидев меня в обличии Мартиндейла вместе с Раф на ступеньках, после всего этого произведенного мной расстрела… Но такой вал отвязного хамства я предположить от тебя не могла… Своими гадкими выступлениями опустил наследницу до положения дешевой шлюхи. Фу! А Раф, она очень нежная, вообще как цветочек, с ней грубо нельзя. Хотя, с другой стороны, это было все, конечно, очень остроумно и смешно… Ты вообще заслужил той игрой Оскар, я это признаю. Создал та-а-акой классный типаж абсолютно отмороженного хама! И я бы вместе с тобой с удовольствием посмеялась. Но с одним условием… если бы на месте этой девушки была не Раф! Раф очень многое для меня значит, Майк… Раф моя королева! Ты это пойми. Я так долго мечтала о таком друге, как она. И для меня большое счастье, что она  теперь есть в моей жизни…    

– Прости меня, Бек, – смутился мистер Боуман. – Я просто так сымпровизировал тогда. Я так давно не играл театральных ролей после того любительского театра в юности… Но теперь вижу, что с твоей Раф получилось неудачно…

– Да, ты перегнул палку, Майк, – вальяжно согласилась мисс Гилланд. – Но так и быть. Я тебя прощаю.

Она протянула мистеру Боуману руку, не снимая, однако, при этом перчатки Мартиндейла, и он, галантно наклонившись, поцеловал ее.

– Да, но ты тогда меня застрелила в спину у входа в этот долбанный кинотеатр! – плаксиво пожаловался хозяин кабинета. – Выстрелила мне в спину, черт возьми! Бек! Пусть пуля и стукнула в бронежилет, это оказалось чертовски больно! Ты не предупредила, что будешь в меня стрелять. Только потребовала, чтобы я надел бронежилет, прикрывающий и спину. Ну, конечно, я всё понял, упал и притворился трупом.

– О, Майк, ну ты как девчонка! Прямо нежная как… Раф! – брезгливо поморщилась Бекки. – Роль трупа, кстати, ты тоже сыграл превосходно. И за это второй Оскар тебе уже причитается. Ну, дружочек… Я просто обязана была тебя как бы убить в рамках общей игры. Чтобы у мисс Биллингтон не было ни в чем подозрений. Напомню, что ты отказался ехать со мной на расстрел банды в багажнике. Чтобы снаружи запереть залу, и никто не смог бы выбраться из ловушки, когда наш доблестный капитан Мартиндейл будет всех их там расстреливать. Видите ли, не по твоим габаритам такой экипаж, не выносишь ты, бедняжка, таких закрытых пространств. Тогда я попросила тебя добраться на эту встречу уже своим ходом по карте. Как ты и сделал позднее. «Нет, к этому часу я быть там не смогу! У меня такая-то важная встреча. Только после нее и отправлюсь!» Тьфу! Думаю, ты на самом деле просто испугался присутствовать при расправе «Арча» с охвостьем банды. Все вы любите загребать жар чужими руками. Особенно трусливые чиновники. А вот Раф, представь себе, не побоялась! Когда мне пришлось обратиться с этой просьбой уже к ней… Конечно, она не отказала возлюбленному «Арчу» и не могла отказать! Но я подвергла ее нешуточной опасности при этом! И безобразно сыграла на ее чувствах. К несуществующему капитану. Хотя не в первый раз уже. Если бы с ней что-то случилось, никогда бы себе не простила! Пусть «Арч» и был почти все время рядом с ней… И готов был убить любого, защищая ее.   


– Но пусть так, Бек, но ведь то, что ты мне поручила после, я выполнил-то на славу!...

– Да, я тебе дала задание, чтобы ты, когда мы с Раф покинем объект, – имея в виду, что копы будут нескоро, – покопался в сейфе Кабана, их долбанного завхоза. Предполагалось, что мне будет не до того. Потому что, проводив Рафаэллу, я тут же отправлюсь выручать деток. Кабан же выплачивал всем этим мазурикам зарплату, притом наличными. Его кабинет в том же здании, где был их кинотеатр, размещался… Потом ты написал мне в чате, что деньги какие-то там нашел, но сумму не назвал. Что бабки теперь в сейфе в твоем служебном кабинете. И, дескать, рассчитаешься со мной при личной встрече. Для меня это очень важно, Майк, так как от Розетты Баллоу я не получила в итоге вообще ничего… Хоть какой-то утешительный приз, надеюсь, все-таки будет. Я обыскала карманы трупа Кабана, но ключей у него не нашла…      

– Да, и незаметно от Раф сунула мне на этих ступеньках записку «Ключей при нем не было», – напомнил Боуман. – Спасибо, что избавила от необходимости в одежде трупа копаться… Я все-таки заглянул в тот зал кинотеатра, где увидел кучу расстрелянного тобою народа. Просто из любопытства. И меня чуть не вырвало…

– Майк, дальше, – направила его Бек.

– А кабинет Кабана оказался открыт, и ключ торчал в сейфе. Там нашлось всего сто сорок тысяч долларов, – отрапортовал Майк. – Да, все они здесь, в сейфе этого кабинета, и я буду рад сейчас же с тобой рассчитаться.

– Тогда давай так, Майк, – сладко потянулась Бекки. – Давай так. Мне сто из этой суммы, а тебе за все твои тогдашние труды, а особенно за твое актерское мастерство, хм! сорок. Возражений нет?

– Да никаких, дорогая, – Боуман проявил похвальную покладистость. – Я думал, если честно, что ты мне предложишь меньше. И приготовился заартачиться.

Он направился к сейфу и быстро отсчитал Бек нужную сумму, которая тут же исчезла в ее обширной холщовой сумке.   

– Может, не стоит мне так вот сразу уходить, Майк? – тихим томным голосом спросила Бек, посмотрев на Боумана тем сладостно-манящим взглядом, который, бывает, используют шлюхи, чтобы завлечь к себе в постель какого-нибудь «жирного» папика. – Хотелось бы отпраздновать немного такое успешное продолжение нашего сотрудничества. А я бы очень хотела, чтобы оно продолжалось и впредь… Ты для меня такой незаменимый помощник… Как и я для тебя иногда… У тебя, конечно, найдется что-нибудь выпить? Только хотелось бы что-то покрепче…

– Да, конечно! – радостно отозвался Майк. – С удовольствием вместе с тобой выпью! Но нам надо пройти тогда в ту маленькую гостевую комнату за этим кабинетом.

Бек подчинилась и осмотрелась, слегка подергала занавески.

– А у тебя здесь тоже очень мило, – проронила она.

– Да, и здесь как раз у меня мини-бар, – с гордостью сообщил Боуман. – Что бы ты хотела? Виски? Джин? Ром? Есть еще и французский коньяк.

– Давай уж французский коньяк. Это будет в тему! Я собираюсь в Париж, Майк!

– В Париж? Кого-то мочить? Какой-то международный заказ тебе на очередного клиента? – поинтересовался Боуман.

– Нет, в этот раз никакой платной мокрухи, Майк. Еду к одному другу детства. С которым когда-то поссорилась. Надеюсь там помириться с ним, – просто объяснила Бек.

 – А-а-а, что-то такое ты мне рассказывала тогда, на яхте. Тот самый мальчонка, с которым вы вместе когда-то придумали Мартиндейла?

– Ну да. Тот самый. Но я не собираюсь связывать свою жизнь с ним. Поговорю – и назад. Так что нашим с тобой обычным деловым отношениям этот мой вояж, Майк, никак не угрожает. Еще помокрушничаю, – сладко улыбнулась мисс Гилланд. – До пенсии мне далеко.

– Дело твое, – Майкл сходил и принес коньяк и бокалы. – Можешь закусывать вот этой шоколадкой.

«Теперь, черт возьми, надо сделать так, чтобы чертов паршивец Майк как-то отвлекся, отвернулся, чтобы я смогла выполнить задуманное», загудело в голове у Ребекки. Она хорошо знала, что отравить человека совсем непросто. Бек не любила этот способ убийства, но... здесь другого варианта не было видно. Обыкновенно застрелить его в голову из пушки с глушителем она не хотела. Это было бы просто вульгарно! Как и душить его, резать, ломать шейные позвонки… Нет! По ее убеждению, такой хороший старый товарищ, с которым ее столько связывает, заслужил от нее… что-то особенное. Что-то, приготовленное лично для него. И лично от нее. Какое-то «послание», которое подвело бы жирную черту под всем их длительным и богатым знакомством… УБИЙСТВО КАК ПОСЛАНИЕ. Поэтому мисс Гилланд припасла для этой их встречи яд… Можно сказать, изумительный яд… Это был особый раствор, концентрат одного опасного вещества, изготовленный по ее же заказу одним преступным фармацевтом, с которым познакомилась когда-то в даркнете. Этот мастер уверил ее, что, как она сама и хотела, яд этот действует не моментально (минут через десять-пятнадцать после принятия), но крайне мучительно, хотя сам процесс умирания продолжается недолго. Она очень надеялась, что этот «аптекарь» ни в чем не ошибся, и ее предначертания по действию яда полностью выполнены. Готовясь к этой ответственной встрече с мистером Боуманом, Ребекка написала ему даже прочувственное прощальное письмо, которое собиралась вручить, уходя,  – вскоре после того, как клиент выпьет отраву, но еще до того, как она начнет действовать. Бек очень хотела, чтобы старый приятель успел прочитать это письмо, в нем было нечто важное, – то, что ОНА хотела сказать ему НАПОСЛЕДОК… Что касается копов, то искусная мисс Гилланд придумала отличный вариант, согласно которому письмо для следствия станет абсолютно бесполезным…      

«Лучше всего, если бы он вышел на время из комнаты» – продолжала размышлять убийца,  – «или как-нибудь надежно отвернулся. И угощу его тогда на славу! О, да! Он это хорошо почувствует. К сожалению, эта комната ярко освещена. Только бы он ничего не заподозрил… Но как сделать ЭТО? Вот как усыпить его внимание, чтобы незаметно подсыпать ему яд в бокал? Что ж, понадеемся, Бек, на нашу с Арчем изобретательность. И, как знать, может быть, все решится моей импровизацией? Бек, умная девочка, не плошай! Сориентируйся и сделай! Найди нужный момент или создай его сама! Только сегодня. Сегодня необходимо его уничтожить! Сегодня Майк должен навсегда успокоиться! Дальше уже может быть поздно!».       

– Кстати, ты знаешь, что настоящий Сэмуэль Фульчи, он же мистер Жаба, арестован полицией? – спросил Боуман, разлив напиток.

– Да? – Бекки удивленно подняла бровь.

– Да. И этот алкаш дал уже подробные показания об этой банде и ее грязных делишках. Хотя ты и так через этого мальчика Карла передала копам часть собранного тобою досье… Но одно дело бумаги, нуждающиеся в проверке, другое – живые показания… И, представь себе, оказалось, что он на самом деле был лично знаком с Пинелли, что тот его лично устроил в банду, и он знал, что Эдди Хозяин или, по крайней мере, выдавал себя за такого…

– То есть все оказалось в точности, как ты тогда выступил перед нами с Раф, Майк! 

– Да, потрясающее совпадение, – развел руками Боуман. – Я тогда импровизировал и случайно попал в точку. А Адриан Пинелли теперь объявлен в розыск как крайне опасный преступник. И это один из самых популярных ведущих Америки! Завтра газеты выйдут с кричащими заголовками, какой он был мразью, этот любимец тинейджеров… Фульчи рассказал копам и об особой роли некоей Розетты Баллоу в банде, любовницы Эдди… Ее тоже объявили в розыск. Думают, что они сбежали вместе. 

– Хм, долго же их теперь будут искать! Но то, что она была настоящим главарем банды и вообще придумала всю эту их дьявольскую механику, он, конечно, не знал, – сказала Бек.

– Об этом никто не знал. Только ты это раскрыла, – подтвердил Майк.

Мисс Гилланд удовлетворенно кивнула головой.

– Да, я, конечно, великий сыщик, – не без гордости констатировала она. – Но спасибо тебе мое неувядаемое, Майк, что ты мне помог на начальном этапе расследования, дал мне первые ниточки, можно сказать. Хотя и за хорошие деньги. 

– Всегда пожалуйста… Так за что же мы с тобой выпьем? – озаботился хозяин кабинета. – За твою прекрасную победу в этом деле? Что ты, как и задумала, перебила всех этих гадов и освободила всех этих несчастных деток? В сотрудничестве, разумеется, с твоим изумительным капитаном Мартиндейлом (усмехнулся Боуман). И со златокудрой Рафаэллой. Но и я, конечно, тебе немного помог, пусть мой вклад был и скромен. 

– Нет уж, Майк, позволь лучше мне сказать тост, – мисс Гилланд встала во весь свой величественный рост, слегка покачиваясь в своих пиратских ботфортах. – Нас столько с тобой связывает, и мы так давно друг друга знаем. Хотя и познакомились когда-то через мою платную постель… О, да! Ты был тогда такой шалунишка и мой постоянник.

– Ты тогда еще не была убийцей, – напомнил Боуман.

– Майк, не перебивай меня, пожалуйста, – наставительно сказала Бек. – Да, я тогда была всего лишь шлюхой. Грязной распутной девкой. Хищным панельным таким существом. Но в то же время и очень приятным, конечно. Но это в основном по ночам. А в дневное время я была прилежной студенткой. Пай-девочкой и образцом. И еще актрисой нашего студенческого театра. Речь не об этом. Кстати, я убила первый раз еще в детстве, хотя это был не человек… Так о чем я? Вот! Я хочу выпить за нас с тобой, Майк! За некое единство, которое живет и цветет между нами. За некое наше… не выраженное кровью родство. Наверное, можно и так сказать. Я знаю, что наши отношения нельзя назвать дружбой. Ты всегда меня боялся, а я тебе никогда полностью не доверяла. Считала, что твоя помощь мне основана в основном на страхе… А я действительно самая опасная женщина в мире…

Майкл, развалившись в кресле, слушал свою крутую подругу со всем вниманием, иногда кивая в такт ее словам головой.

– Но ты глубоко ошибался на мой счет, мой дорогой Майк, - продолжила мисс Гилланд. – Я никогда всерьез тебе ничем не угрожала. Самое мое существование вовсе не было тебе угрозой, как ты представлял себе в своих грезах или миражах. И просыпался, наверное, не раз в холодном поту, вспоминая, какая у тебя есть ужасная подруга… О-о-о! И содрогался при звуках моего голоса, когда я вдруг тебе неожиданно звонила в какое-то неурочное время… 

– Было дело, – вяло подтвердил мистер Боуман. 

– Ну вот видишь! А были напрасны с твоей стороны такие дурацкие опасения… – с жаром уверила его Бекки. – Я, конечно, иногда принимала в разговорах с тобой строгий, жесткий и даже суровый тон, но, поверь мне, Майк, дорогой, это ничего не значило в моей к тебе давней и глубокой привязанности… Вот здесь (Бек ткнула себя выразительно пальцем в область сердца). Здесь! Здесь хранится то, что говорит мне каждый раз: «мой славный мальчик Майк, Майкл Б., Майкл Боуман, не трогай его, храни и опекай!». И это продолжается уже много-много лет. Голос моего сердца, приказывающий мне быть тебе всегда верной, Майк! Да, конечно, ты имеешь полное право мне не доверять. Я жестокая убийца и убила уже по всему свету чертову кучу людей. И, наверное, еще такую же кучу убью. Были бы заказчики и их деньги. Но есть для меня некая железная Лига неприкасаемых, то есть персон, которых я не то что никогда не убью, но не причиню им вообще никакого вреда. И ты, мистер Боуман, несомненно, занимаешь в ней, в этой Лиге, очень почетное место. Эта Лига проходит прямо стрелой через мое сердце и питается им…

Мисс Гилланд заметила между тем, что ее пылкая речь тронула ее визави. Майк тяжело задышал и вытер платком глазки, на которых проступили слезы. «Неужели он поверил? Надеюсь, поверил… Очень надеюсь… А если так притворяется? Ведь Майк тоже прекрасный актер!».  «Расслабляться нельзя», – сказала себе Бек. – «Старый моряк, соберись! Мы с тобой обязаны выиграть эту партию!».

– Ох, Бек… – произнес, наконец, по-видимому, потрясенный Майк. – Ты как будто сняла мне сегодня камень с души. Ведь я на самом деле столько лет тебя боялся… До дрожи боялся. А теперь вижу ясно, что ты не врешь, говоришь искренне, от души, что тебе можно верить…

– Ну, конечно, искренне, мой малыш, – понимающе улыбнулась Бек. – И рада избавить тебя от этого бреда, который ты с дуру сам себе напридумывал. Мы еще, в союзе с тобой, черт побери, можем сдвинуть горы!

– Так за что же мы выпьем? – поинтересовался Боуман. – Ты же начала свою речь как тост…

«Черт, как же мне, наконец, тебе подбросить яд? Хоть бы на пару секунд отвернулся. Или в туалет бы сбегал. Нет, сидишь недвижимо, качаешь всё головой, как какой-то китайский болванчик. И все время пялишься на меня.  Попытаться это сделать при следующем бокальчике?» – подумала мисс Гилланд. Она просто дико хотела его убить, и ее бесило, что встреча не предоставляет пока этой возможности… Может, он все-таки продолжает ее подозревать? А все это его ответный цирк? Вот сейчас рассмеется и скажет: «Купилась?! А вот я не купился!  Меня ты не проведешь! Знаю, что ты задумала, ушлая мокрушница. А ну-ка напяливай снова маску своего урода-капитана и убирайся прочь вместе со своим гнусным ядом!».

– Как за что? – удивилась мисс Гилланд. – За наше с тобой сотрудничество! За наше прошлое, за наше настоящее, и, наконец, за наше многообещающее будущее! Когда я вернусь из Парижа, у меня будет один проект, который, надеюсь, тебя заинтересует и очень сильно вообще увлечет…

С последними словами Ребекка, видимо, увлекшись и широко махнув рукой, вдруг выронила свой бокал. Он и разбился вдребезги. 

– Черт возьми, Майк! – смущенно и с нотками обиды в голосе сказала мисс Гилланд. – Такая неловкость. Так увлеклась! А так хотела сейчас выпить с тобой!

– Ничего страшного, Бек, я сейчас принесу тебе новый… – засуетился мистер Боуман – А насчет осколков и пролитой жидкости не беспокойся. Уборщица это потом уберет.

И отправился в мини-бар за еще одним бокалом для гостьи. «Ну, наконец-то!». Этой минуты отсутствия Майкла хватило для того, чтобы Бек, с плотоядной улыбочкой, вбросила в его бокал содержимое маленького пакетика, спрятанного в кармане куртки страшного моряка. Заветный порошок быстро растворился в коньяке. «Фармацевт» обещал ей, что вкус крепкого напитка останется почти прежним. «Теперь только бы выпил, и тогда ему точно конец», с надеждой подумала Бек. Поскольку яд подействует не сразу, время, чтобы загримироваться и смотаться, у нее будет…. «Ну, выпей, Майк, выпей, выпей, выпей!», так повторяла теперь она себе. «Будь хорошим мальчиком! Прими свое лекарство! Избавь поскорее меня от себя!»

Майк тем временем, налив снова Бек, опять очутился в своем кресле. Он вертел бокал с заветной отравой в руках и пить не торопился. И явно собирался сказать какое-то ответное слово. «Да он что, издевается?», пришла к даме тревожная мысль. «Майк, просто выпей и окочурься! Ну, пожалуйста! Неужели так трудно?! Сделай тете Бек одолжение».

– Майк, ну так что?! – в голосе киллерши послышались и раздражение, и нетерпение разом. – Ну что такое?! Ты будешь пить вообще или нет?! Без тебя я не стану пить! Вот принципиально не стану! Тем более, за наше общее дело! И за нашу многолетнюю связь! Ты уж меня извини!

 – Бек, прежде чем мы с тобой выпьем, позволь мне сказать тебе кое-что в ответ. Ты сказала такую пылкую проникновенную речь… Так дай мне тебе ответить…

«Вот зануда!», подумала Бек, «Ну вот никак не может умереть, не отравив мне сладость минут его долгожданного убивания своим занудством!». «Хотя, черт возьми, интересно, что он сейчас скажет. Последнее слово приговоренного к смерти. Ох, сколько я их уже слышала в жизни, этих последних слов! Но каждое из них было в чем-то особенным».   

– Ну так давай! – согласилась дама. – Не тяни! Толкай свое слово! Только не заставляй слишком долго девушку ждать. Ну, очень хочется с тобой выпить…

– Бек, ты говорила сейчас о том, что я тебя много лет боялся… И успокоила меня, лишив этого страха… – откашлявшись, начал мистер Боуман. – Но я тебя всегда уважал. Кхе-кхе! И внутренне перед тобой преклонялся. (Бек усмехнулась с довольным видом человека, который давно это знает). Ты Женщина! Ты Характер! Ты Личность! Ты Мартиндейл! Ты многогранна и харизматична! И мне плевать, что ты убиваешь людей за деньги! Если ты это считаешь для себя правильным, пусть!

– Но я и для тебя кое-кого в разные годы пришила, Майк, – напомнила ему мисс Гилланд.

– И правильно сделала, черт возьми! Они мне реально мешали! – чуть не сорвался на крик Боуман.

– Но, вообще говоря, я люблю убивать людей, – лениво заметила Бек. – Но стать маньяком… бррр! Какая гадость! Вот чего бы никогда не хотела. Для меня маньячество всегда казалось мерзким и вульгарным. Иное дело – киллерство за деньги. Это превращает убийства и в работу, и в профессию. Происходит необходимая формализация. Реальное соединение приятного с полезным. Ты чувствуешь себя просто хорошим специалистом на службе. И здесь действительно нужен талант.

– Да, и я тебе помог когда-то направить твой талант в нужное русло, пять лет назад помог организовать твою киллерскую контору в даркнете, – напомнил ей мистер Боуман.   

– Ох, спасибо тебе, дорогой, и за всю твою прошлую мне помощь, и за все эти комплименты, буду стараться их как-то оправдывать…

– Но я тебя отговаривал когда-то вступить в банду, если помнишь… А как раз там ты стала мокрушничать. И универ бросила из-за этого.

– Конечно, помню, – ностальгически улыбнулась мисс Гилланд. – Прямо в постели, посреди наших плотских утех, и отговаривал. Тоном эдакого скучного зануды-педанта. А ранее еще уговаривал меня бросить проституцию… Но бедной студентке ведь нужен какой-то нормальный доход. После смерти папы наше имущество пошло с молотка. И если любишь секс и мужчин, так ли уж это плохо? Им приятно, а мне не только приятно, но еще и каждый раз бабки, которые лишними не бывают. И никто не в накладе. Я всегда занималась только тем, что мне нравится. … А относительно банды я тебя не послушала и правильно сделала. Банда стала для меня прекрасной школой жизни и совершенно диким адреналином. Ограбления, погони, налеты, убийства! Всё как в захватывающих приключенческих фильмах! И тренировки покойного папы, которые сделали меня такой сильной и ловкой, оказались здесь совершенно к месту. А научные штудии, Майк… ну совершенно не для меня! Предоставим их моему другу детства Роберту Диллону. Вот у него там истинное призвание. Да и настоящее образование, оно не в школьных курсах совсем…

– Да… – Майк продолжал вертеть в руках свой бокал. Он видимо совершенно погрузился в мир их совместных с Бекки воспоминаний,  – Да! Помню, сколько ты мне читала стихов прямо в постели, о скольких, благодаря тебе, я узнал поэтах… Верлен, Бодлер, Рембо, Китс, Малларме, Эмили Дикинсон… И, конечно же, Эдгар По! Вспомнилось это. Но многое может еще придти на ум.

– Но филологию я не бросала, – продолжила Бекки, задумчиво покручивая свой черный локон. – Периодически возвращалась к ней, уже как дилетант. И считаю себя, пусть недоучившимся, но филологом. У меня даже завалялось в бумагах одно мое содержательное эссе по Шекспиру, написанное уже в период киллерства… И веду дневники. И оставляю заметки о прочитанном. А теперь делаю кое-какие свои замечания к «Опытам» Монтеня. Хм! Меня тут недавно потряс своим знанием Чосера один мальчик в больнице, особенный из тех спасенных мною детишек… Думаю еще подружиться с ним. Он талантлив и интересен. И мне хотелось бы взять над ним в дальнейшем  какое-то своеобразное шефство. Хотя, кажется, уже подружились… Славный мальчик, да.

– Да, и с делом этой банды ты меня крайне удивила... Не ожидал от тебя таких добрых порывов… Что ты можешь не только убивать, но и кого-то спасать… Да еще детей…

– Ну а что я, какой-то совсем людоед? – Бек пожала плечами. – Я, конечно, далеко не гуманистка, но… Капитана Мартиндейла мы с Робом создавали изначально вообще-то как защитника бедных и обездоленных. Я спасла не только этих деток, но еще и Раф от практически неминуемого самоубийства. И еще одного человека. Только он об этом не знает.

– Да, и Мартиндейл так стал более глубоким, чем прежде, – протянул Майк.      

– Ну, так давай же выпьем! – властно потребовала Бек.

– Да, конечно! – Поднял Майк, наконец, бокал. – За нас! И за тебя!

– И за капитана Мартиндейла, – со значением добавила мисс Гилланд.

Майкл осушил бокал до дна. Тогда как Бек выпила свой едва ли наполовину.

«Но вот теперь с Майком всё конечно. Как же долго он, гаденыш, сопротивлялся, медлил выпить… Еще немного, и эта милая штучка сожжет ему внутренности». Бек почувствовала, наконец, облегчение. Теперь надо снова нацепить личину Арча, вручить бедняге Майку  прощальное письмо и опрометью отсюда, пока яд не начал действовать. «Пальчики» она не оставила, – ни на бокале, ни где-то еще. Забавные «перчатки Арча» с костями и черепушками ни разу здесь не снимала. Яд, конечно, при вскрытии обнаружат, но будут думать, что мистера Боумана убил этот неизвестный, страшный, так напугавший секретаршу моряк…      

– Всё, Майк, дорогой, извини, но я уже должна бежать, – посмотрев на часы, деловито заявила отравительница. Она подскочила и чмокнула его в щечку.

–  Как? А я думал мы еще посидим и выпьем… – разочарованно сказал мистер Боуман.

– В другой раз, дружочек. В другой раз. Раздавим вместе целую такую бутылочку. Может быть, переспим потом. Мне нужно собирать вещи для поездки в Париж. Сделать несколько деловых звонков. Проверить, нет ли новых киллерских заказов. Как только вернусь из Франции, сразу тебе позвоню, обещаю… Черт, как же я забыла! Мне еще надо в туалетные комнаты. Надо натянуть маску и парик Арча, чтобы твоя Эллис и другие меня в моем природном виде уходящей от тебя не увидели. Вообще-то это сложный грим, но сегодня я использую, так сказать, облегченный его вариант…

Когда Бек, уже как «капитан Мартиндейл», вернулась к Майклу, он с подавленным видом сидел за столом с бумагами. И явно грустил от того, что прекрасная дама уходит, тогда как надеялся еще долго посидеть с ней за коньяком, вспоминая и дальше былые дни... «Майк, прежде чем уйду, я хочу вручить тебе это письмо», – сказал Черный клоун. – «Оно в этом конверте. Только дай мне слово, что ты вскроешь его не ранее, чем через пять минут после того, как я закрою за собой дверь твоего кабинета… Но как пройдут эти пять минут, сразу вскрывай, не откладывая! Там есть одна очень важная для тебя информация!» «Как-то таинственно», скривился Майк, «ну хорошо, даю слово. А от кого это письмо?». «От меня - от меня», гадко улыбнулся чудовищный капитан, обнажив страшные зубы, «тебя сильно удивит то, что ты там прочтешь. Это уж я тебе обещаю». «Ох, ну ничего себе! Еще свяжемся, Бек», бросил ей вслед Боуман. «Конечно, свяжемся! Еще как свяжемся!», – услышал он в ответ.

Майк был заинтригован. Что же Бек перед своим отъездом к другу детства написала ему? Вдруг Боуману стало плохо. Как-то неприятно кружилась голова, подташнивало, а в желудке чувствовалась непонятная тяжесть. «Я просто переработался», решил он, «шпарю без всякого отдыха, хронически не досыпаю, а тут еще и хватил коньяка… Наверное, мне уже нельзя употреблять крепких напитков». Майк решил не ждать, когда пройдут пять минут, и нервно-дрожащими руками вскрыл конверт. Прочитанное заставило его побледнеть. На длинном белом листе бумаги оказалось нечто, написанное чернилами и убористым почерком:

О, мой бедный Майк!
Прости, но я все-таки тебя убила.
Всё когда-нибудь приходит к концу, а твоя жизнь – сегодня.
Увы! Увы! Увы! Много раз это проклятое «увы»!
И вот ты умираешь, сраженный моею преступной рукой…
К сожалению, тебе будет больно, придется потерпеть немного, помучаться,  но обещаю, что это продлится недолго. Так меня уверил изготовитель этого чудесного яда, который, выходит, получилось подсыпать тебе в бокальчик…
Поверь, мне было абсолютно необходимо так поступить с тобой. Пожалуйста, не обижайся. Не сердись на меня. Я бы никогда с тобой не покончила, не будь у меня для этого очень серьезные основания. Ну, начать можно с того, что ты слишком много обо мне знаешь…
Раз ты ЭТО выпил, значит, ты клюнул на мои уверения в моей для тебя безопасности. И я блистательно провела всю игру с тобой, обвела вокруг пальца как лоха. О, да! А ведь ты знаешь, как я коварна… И мог бы вполне не попасться в ловушку. Не поверить пусть очень красивой и для тебя приятной, но вероломной кровавой девушке. Расслабился ты значит, Майк, разжирел и сноровку вообще потерял…
Но спасибо тебе большущее, огромаднейшее за твое многолетнее со мной сотрудничество!!!
Твоя помощь в некоторых делах была для меня просто бесценной.
И я останусь навсегда тебе благодарной.
А когда я была шлюхой, ты был таким приятным и хорошим моим постоянником! И потом у нас было еще несколько «рецидивов» с тобой просто зажигательного секса!
Ох, чертов паршивец Майк! Иногда мне будет тебя не хватать.
Хотя… должна признать, что в основном без тебя мне по жизни теперь будет легче.
И не скрою, что я несказанно рада, дружочек, что мне удалось тебя, наконец, – о, прости, прости! –  пришить. Я так этого хотела… Это просто стало моей Мечтой.
Ох, не зря ты меня так боялся, не зря!
И ты, извини меня, не какая-то невинная жертва! Ты сам чудовищный преступник, вор, взяточник, заказчик убийств, коррупционер! Так что можешь воспринимать  то, что я с тобой сегодня сделала, как заслуженное тобою ВОЗМЕЗДИЕ. Хотя мои мотивы абсолютно эгоистичны. 
Но… несмотря ни на что, расставание всегда грустно!!! Грустно, черт побери!
Смахиваю слезу и заканчиваю.
Целую в лобик!!!
Дорогой мой покойничек…
Прощай!   
                Р., твоя крутая и опасная девчонка на очень крутых виражах, с которой, как я надеюсь, тебе не раз было весело!

Майк с ужасом уставился на бумагу. Он перечитал текст. «Да нет, не может быть! Еще одна эксцентричная шутка Бек в ее стиле», – подумал он. –  «Да я ей и нужен, как человек во власти. Хотя жестокий розыгрыш, вообще говоря. Но от Черной Бекки что еще ждать? Нет уж, смеяться с ней я в этот раз не буду!». И вдруг этот текст стал на его глазах бледнеть, пропадать, рассыпаться, куда-то проваливаться… И вот – его уже нет!!! Только чистый лист бумаги! «ИСЧЕЗАЮЩИЕ ЧЕРНИЛА!», пронзила мозг простая мысль. Значит, письмо не было розыгрышем! Так что же, он отравлен?! Было очень похоже на то. К возникшим неприятным ощущениям в желудке примешивалась и какая-то гадость во рту. Майк с трудом выбрался из-за стола. Но чувствовал, что его ноги подкашиваются, будто в них налили свинцовой тяжестью. И он вряд ли сможет добраться до двери. Его мозг лихорадочно искал пути спасения. «Так что же теперь делать – звонить 9-1-1?» «Или звать Эллис, и она окажет мне необходимую помощь? Необходимо срочное промывание желудка».

– Эллис, Эллис! Ко мне, ко мне! – что есть мочи заорал из последних сил мистер Боуман. – Меня отравили!!! Набери еще в скорую и копам!!! Убийца Ребекка Гилланд!!!

Но ответом на крики Майкла была тишина. Людей на этаже почти не было, а его верная секретарша Эллис лежала в приемной на полу без сознания. Долговязый вульгарный пират, покинув кабинет мистера Боумана, предусмотрительно «поработал» с ней хлороформом… Майк бросился, было, к служебному телефону. Но тут его скрутила такая жуткая боль, что он с дикими воплями и корчами очутился на полу. Его выворачивало наизнанку, и было такое чувство, что чем-то жгли изнутри. Стало ясно, что Ребекка намеренно отравила его каким-то особо мучительным ядом. И вся надежда была на то, что яд этот убьет его быстро, как и пообещала злодейка в своем прощальном письме. Боль внезапно уменьшилась, корчи отступили, и Майкл, тяжело хрипя и обливаясь потом, подполз к окну. «Надо открыть окно и позвать на помощь», – пришла к нему новая мысль. Пусть это четвертый этаж, в такое оживленное время дня его бы, конечно, услышали… Он кое-как поднялся, цепляясь за занавеску. Подергал ручки. К новому своему ужасу, понял, что забыл, как они открываются. Мистер Боуман отчаянно посмотрел в окно. И увидел жуткого знакомого. НА ДРУГОЙ СТОРОНЕ УЛИЦЫ СТОЯЛ САМ КАПИТАН АРЧИБАЛЬД МАРТИНДЕЙЛ, смотрел на него, умирающего, в упор и как-то гнусно широко улыбался. «Ну и сволочь же ты, Мартиндейл», прошептал дрожащими губами Боуман. Черный клоун шутовски поклонился Майку, который был виден в окне, игриво помахал ему рукой и двинулся себе дальше с мешком за спиной, растворившись вскоре в толпе. Новый чудовищный приступ боли снова повалил несчастного на пол. На этот раз он был страшнее предыдущего. Внутренности как будто полыхали огнем. Но со временем и эта боль стала уходить. И чем дальше, тем большее облегчение чувствовал Майк. Наконец, он понял, что к нему неотвратимо надвигается СЧАСТЬЕ. Оно настанет, когда эта боль уйдет совершенно. Боль уходила, что наполняло его постепенно счастьем, и, наконец, вообще исчезла. Счастье полностью в нем воцарилось, но мир вокруг погас.

Когда спустя несколько часов тело Майка нашли, на его губах застыла счастливая улыбка.