Искусственный интеллект

- С обиженными, - знаете, что делают, - сказал Глымов, - с этими нацистами надо поступать так как они этого заслуживают. Округлить или отпетушить.
- Как приказывают в хозвзводе сапожникам и портным - отодрать и отпороть, - добавил Стира.
- Вы эти свои блатные замашки бросьте, - грозно сказал Лыков, - аполитично рассуждаете.
- Ударили по правой щеке, подставь левую, - сказал отец Михаил, - так я понимаю пропаганду и политику этой власти. Им можно всё, а гои должны терпеть лишения и унижения до полного уничтожения.
- Главное, чтобы народ вместе с со всеми вооружёнными силами ничего не понимал, вот основная задача власти, - сказал Твердохлебов, - стал тёмным, забитым. Безропотным и безучастным стадом приготовленным на убой.
 - Те нацисты, с которыми мы воевали, не идут ни в какое сравнение с сионистскими нацистами, - сказал Лыков, - мы оказались в совершенно другой стране. Оккупационный режим этой страны более изощрён и жесток.
- Прошу прощения, - вмешался отец Михаил, - ваше атеистическое образование не позволяет судить о всей жестокости и кровожадности этой нации. Чтобы понимать идеологию ветхого завета и психологию, писавших этот завет, надо прежде всего знать историю этого избранного народца. Разврат и насилие присутствовали в любом обществе и государстве, но особенно ярко это проявилось в сионской общине. Господь через своего сына показывал иной путь, но иудеи распяли посланника. Причём сделали это чужими руками, а сами вроде бы не причём.
Непричёмыши, - сказал Глымов, - а кто кричал: «Распни его»?
Естественно они, - продолжал отец Михаил, - далее они, частично, как смогли, по - своему переделали его учение, и в этом виде понесли по всему миру. Столетиями продолжают экспериментировать в извращении Божьей воли.
- Ты, это самое, кончай свою проповедь, - сказал Харченко, - времени мало. Надо решать, что делать дальше?
- Дальше, надо гнать всю нечисть с родной земли, - сказал Твердохлебов.
И как можно дальше, - добавил Стира, - а ты что молчишь? 
С этими словами он толкнул сидящего в углу на стуле, Пуку. Пука за всё время не сказал ни слова. Он сидел, втянув голову в плечи, стараясь не привлекать внимания и о чём - то напряжённо думал.
Несмотря на небольшой рост и невзрачную внешность, Стира был безбашенным, независимым и довольно нагловатым человеком. Для него не существовало никаких авторитетов. В силу обстоятельств он временами подчинялся продиктованным законам военного времени, но всегда оставался самим собой. Впрочем, из таких состояло большинство штрафников. По - своему, с едкой иронией, Стира относился к любому нарушавшему его личное пространство. В данном случае нарушителем и возмутителем спокойствия являлся Пупин.
- Как будет называться наш поход, - сказал Стира, - Пукинский бунт, или восстание Пукачёва.
-В детстве моя фамилия была Пупин, - ответил Пука, - будьте добры исходить от этого.
- Сходить от этого я всегда успею, было бы куда, - сказал Стира, - дело то не в этом. Пупин лучше звучит. Пукинское освободительное движение, как - то не тянет на значимость в истории. Эпоха Пукиново тоже.
- Можно было бы назвать война Пуккало, - засмеялся Глымов, - но это наши надзирательные органы могут истолковать как намёк на финскую компанию. Правильнее будет сказать операция «Чики – пуки».
- Нет, - категорично сказал Стира, - коли у нас верховный главнокомандующий Пука, то это будет рейд пукачей по тылам врага.
- Удавить тебя мало, - не выдержал верховный главнокомандующий, - ну ка лучше, «набрали в грудь воздуха и на счёт три, по моей команде, раз, два, три» …
- Резко выпустите через противоположное место, - закончил за него Стира, - властитель слабый и лукавый, плешивый щёголь, враг труда, нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда. Это с твоей подачи начался такой бардак в стране?
- Откуда такое знание поэзии, - поинтересовался Серпиков, - сейчас не то что Пушкина, а вообще никто ничего не читает.
- В нашей стране каждый школьник не только Пушкина знал, - сказал Лыков, - классиков ценили и уважали. Лучшее в мире образование было. Насколько я понимаю, у вас сейчас опричники во всех сферах власти орудуют. Даже в школах какую -  то перестроечную реформу устроили.
- Царя подменили, - вставил своё слово Харченко, - вот они со своей собачьей головой и начали выметать всё что было накоплено за годы советской власти. Хватит разглагольствовать. Действовать надо.
- Призыв к действию ещё не является действием, - сказал Твердохлебов, - спросим командира гвардейцев, которых мы добровольно принудительно пригласили с собой в поход.
- Что скажешь, Золотарёв, - обратился к командиру гвардейцев Лыков, - как настроение бойцов и твоё лично. За или против засидевшейся воровской власти? Честно и откровенно. Пойдут за нами другие гвардейцы и силовые структуры.
- Каждый из моих подчинённых получает больше ста тысяч в месяц, - ответил Золотарёв, - плюс к этому различные льготы, премии и выплаты. Бесплатный паёк и новейшее обмундирование. Я получаю в два раза больше. В других ведомствах получают ещё больше. Где можно заработать в наше время такие деньги?  Да, я не совсем согласен с тем, что происходит. Все мы прекрасно понимаем куда катится страна. Но у нас у всех есть семьи. Детей надо кормить, ставить на ноги и выводить в люди. Сами понимаете дисциплина прежде всего. Прикажут, - будем рвать любого. Мы присягу принимали.
- А у нас, что детей не было, и присягу также принимали, - крикнул Шлыков, - мы за кого умирали? Чтобы такие как вы, под власовским флагом помогали страну грабить и свой народ уничтожать? Как вы не понимаете, что это для ваших детей и внуков строят сейчас концлагеря. Вы может и проживёте немного лучше остального народа, но им придётся жить в бараках.
- Личный состав частей НКВД тоже получает усиленный паёк, - сказал Харченко, - есть свои награды и привилегии. Но у нас есть патриотизм и преданность партии и народу.
- Главной вашей привилегией является возможность распоряжаться чужой судьбой и жизнью, - сказал отец Михаил, - считаете, кто приказал сверху, тот и будет отвечать перед Богом. Ошибаетесь. Каждому воздастся по делам его.  Любая присяга, это слепое подчинение вышестоящему органу власти, но не надо идти вразрез с долгом и своей совестью. Как можно идти против своего народа? Забыть, как мы отдавали свои жизни, чтобы наши потомки жили свободными и счастливыми и пойти на поводу у новых оккупантов?
- Давайте спросим нашего царя, Пукина, - сказал Глымов, что он думает по этому поводу?
-Я ещё пока не царь, - сказал Пукин .
Далее, сбиваясь и перебивая сам себя он произнёс такую речь:
                - «Мне сказали о том, что объявлять свой народ врагом и уничтожать этот народ …, и уничтожать свой народ, это сумасшествие.  Я так думал всегда. Мне кажется, что это…, сегодня я думаю, что это …, опаснее чем сумасшествие. Это сознательная политика, направленная на достижение своих собственных, узкокорыстных целей использовать такие античеловечные методы.  Эти сумасшедшие люди не знают, что они творят. Уничтожение других народов, это целенаправленная политика. Это хуже, чем сумасшествие. И ещё одно. Ещё одна вещь на которую я обратил бы внимание. Нужно быть глупым, чтобы отрицать то, что было. Вы знаете, нужно быть не просто глупым, нужно быть наглым чтобы отрицать то, что было.»
- Я уже слышал нечто подобное, - тихо сказал Серпиков Лыкову, - только эти слова были произнесены президентом перед руководителями еврейской секты «Хаббад – любавич». И направлена эта речь исключительно для того, чтобы заслужить благосклонность евреев. Не кажется ли вам, что это очень хитрый тактический ход со стороны докладчика.