роман Победитель трилогии Благодарю... Гл. 5

Глава 5               
Предложение

                Любовь возникает  внезапно и безотчётно.         
                Довольно одной  привлекательной  черты,
                чтобы поразить сердце и решить нашу судьбу               

Ждать себя долго Витя не заставил и позвонил в библиотеку прямо с утра. Спросил, не могу ли я сбежать с работы пораньше, я ответила: нет.
–   Как бы дожить до вечера, – проговорил он страдальчески.
Я молчала.
–   Я хочу тебя видеть… Ну что ты молчишь? – спросил он очень ласково.
–   Да мне странно всё это. Были друзьями…
–  Нет, всё логично, – употребил он моё любимое слово. – Дружба переросла в нечто большее…
–   Ты так считаешь? – спросила я довольно скептически.
Витя не поддавался на мой тон и продолжал:
–   У меня, по крайней мере, – да, а вот у тебя – не знаю... Ну ладно, я сегодня зайду. Парашютист будет у тебя?

–   Кто?
–   Парашютист.
Я молчала в замешательстве – кто такой?
–   Ты имеешь в виду Сашу, что ли? – наконец, дошло до меня; ну и завернул!
–   Ну конечно, – ответил довольный Витя.
–   Он лётчик, а не парашютист,  – гордо сказала я.
–   Да какой он лётчик!
–  Витя, я бы очень не хотела, чтобы ты говорил о нём в таком тоне.
–   Намёк понял... Ну ладно, вечером я буду. Пока!

Проболтали весь вечер. Виктор рассказывал, как он доволен, что удалось остаться в Чехословацкой Социалистической Республике. Подробно рассказал о тех, кто там работает, как они за два-три года делают большие деньги. В Союз приезжают с коврами, хрусталём, с деньгами на машину. Главная задача – совершать побольше поездок туда-сюда под разными благовидными предлогами. Здесь закупать товар, а там выгодно его продавать.
–  Кира, я вот чего подумал. Если нам с тобой провернуть такое дело – ты только не смейся. Мы сейчас подадим с тобой заявление в ЗАГС и я приеду к сроку. Свадьбы, естественно, не будет. Ну, не получилось. Доход поровну!

Я испугалась. Сначала подозревала, что он не за ту меня принял, теперь он заворачивает меня в какую-то афёру и ради этого пытается очаровать. Мне стало тошно.
–   Знаешь, Витя, – сказала я резко, – я в такие игры не играю.
У меня было такое выражение лица… Не дав мне опомниться, он придвинулся ближе, взял мою руку в свою лапищу, и, глядя мне в глаза, произнёс:
–   А если я тебе предложу то же самое, только уже серьёзно?
–   Как – серьёзно?
–   Ну как… вот так… Выходи за меня замуж!!!
Я растерялась, – он совсем меня запутал.

–   Витя, ты говоришь об очень важных вещах. То ты одно предлагаешь, потом вдруг другое. Это ведь не игрушки.
–   Но я же вполне серьёзно предлагаю тебе выйти за меня замуж, какие же это игрушки? Ты этого хочешь? 
Он ждал ответа, смотрел своими огромными карими глазами мне в душу.               
–   Я не против замужества, в принципе, – опустив ресницы, несколько неуверенно произнесла я. – Только хочу, чтобы всё было по-настоящему. Непонятно вообще, что происходит. И очень быстро!
–   Где же быстро, если мы с 1976 года знакомы! Ты разве мало меня знаешь?
–   Но я знала тебя как друга.
–   А теперь узнаешь как мужа.
–   Нет, страшно. Быстро всё как-то!
–   Нормально, Кира, нормально! – слегка обескураженный моей нерешительностью, с ещё большим упорством убеждал Виктор. – Всё будет хорошо! Я туда тебя вызову как жену, и мы за два года кое-что заработаем. Вернёмся сюда упакованные, у нас будет столько всего, что обычно люди имеют к сорока годам.
–   Нет, всё равно не нравится, ты начал с другого.
–   Просто хотел проверить твою реакцию. Так и знал, что ты откажешься…
–   А если бы не отказалась?
–   Всё равно бы на тебе женился.
–   Ишь ты, какой уверенный! Саша вон полгода ждёт…
–   Он пусть ждёт, а я ждать не буду. Я сразу – оп! – Виктор обнял меня и прижал к себе, – и поймал птичку. Теперь не выпущу тебя. Моя!
–   Ещё не твоя!
–   Ну скоро будешь – мне только твоё согласие нужно!

Он быстро ушёл.  Ошарашенная  новостью,  сидела в кресле и мне не верилось, что всё это творится со мной. Окончательно я ещё ничего для себя не решила и продолжала находиться в раздумьях. Даже несмотря на то, что внешне Виктор нравился мне больше, я всё же отдавала должное человеческой добропорядочности Александра и его принадлежности к элите советского общества. Оба парня были хорошими и достойными! Наступил ответственный момент, когда я, как на весах, взвешивала, кто для меня важнее и выбор пал на Витю. Слишком неопределённой казалась перспектива остаться с Сашей, который ничего не делал для того, чтобы закрепить меня в своём будущем. Витя предлагал конкретные вещи, хотя и здесь всё было достаточно зыбко.   

Александру мы уже намекали, что происходит, но он отказывался что либо понимать. Думала, что Саша сразу уйдёт, ведь неспроста же он столько тянул. Вместо этого, друг поглядывал на меня с осуждением, и я не находила ответа, причём здесь я, если именно он никак не мог определиться. На соперника он смотрел равнодушно, вообще не замечал. Саша по-прежнему приходил к нам домой и сидел, как ни в чём ни бывало и участвовал в разговорах. Тягостно было находиться между двух огней, Витина пассивная позиция в отношении Александра меня не устраивала.
–   Ты поговори с Сашей как мужчина с мужчиной, – однажды сказала я ему.
–   Он сам не понимает?
–   Как видишь, не понимает. Только ты не очень, он хороший парень. 
–   Па-ра-шю-тист! – со злостью выговорил Витя.
–   Я же тебя просила.
–   Ладно, хорошо, не буду.
–   Ты поговоришь?
–   ...Не хочу. Он сам скоро поймёт.
–   Но ты представь, в каком идиотском положении нахожусь я!
–   Не обращай внимания.
–   Да, тебе легко сказать…

И в самом деле, Виктор только говорил, а мне приходилось испытывать на себе результат тройственного союза. Александр иногда ловил меня в прихожей или на кухне, брал за руку и пристально смотрел в глаза. “Саша, не надо”, – пищала я. Он молча смотрел на меня в упор, и я опускала ресницы. Волновалась, что нас может врасплох застать Витя. А когда входила в комнату, то видела встревоженные глаза Вити, он переживал, что мы с Сашей могли находиться вне поля его зрения… Всё это сильно изматывало, и каждый раз я надеялась, что вот сегодня Саша, наконец-то, не придёт и закончится эта дребедень. Но он приходил ежедневно, с такой же пунктуальностью, как и раньше.

Приближались ноябрьские праздники. Настал срок возвращаться Вите в Оломоуц, но с риском для себя он решил остаться на родине ещё на неделю. Родители на праздники уезжали в Дом отдыха. Праздничных дней в этом году много, приплюсовались ещё выходные. Праздновать 7 ноября собирались у меня дома. За день до встречи мои друзья начали таскать продукты из магазина и заставили ими всю кухню. Всеми приготовлениями руководил Витя.

Он принёс картошку и сказал:
–   Так. Завтра надо будет сварить. Сваришь?
–   Сварю. Да, кстати, как ты отнесёшься к тому, что я тебе сейчас скажу…
–   Хорошо отнесусь.
–   Нет, ты послушай…
–   Всё равно хорошо отнесусь!
–   Ну Вить…
–   Ладно, говори! – улыбаясь, разрешил он.
–   Мне немножко стыдно, но я не умею варить. Готовить еду не умею. Совсем.   
–   О, Господи, нашла из-за чего переживать, я-то думал!.. Ничего страшного, я тебя научу. Вместе будем учиться, чего не умеем, у нас вся жизнь впереди! 
Мы продолжали болтать. Он говорил остроумно, с шутками-прибаутками и его весёлость настраивала на хороший лад. Единственное, чего я опасалась, что придёт Саша и, пока Вити не будет дома, начнёт целовать. Не хотела отпускать Витю и вздрагивала от шагов в коридоре.

Наконец, в назначенный день собралась вся компания. Девчонки кухней почти не занимались, ребята взяли основные хлопоты на себя. Я, Ира и Света уселись в большой комнате и оживлённо беседовали, – давно не виделись. Должен был ещё подойти Женя с другом. Сашу не приглашали, но он тоже пришёл. Тихо сел в уголке дивана и на этот раз молча за всеми наблюдал.
Витя в фартуке управлялся вместе с друзьями Сашей и Шуриком на кухне и оттуда громко со мной переговаривался:
–   Кирюша, знаешь, кто сейчас придёт? Парень с совершенно скандинавским типом лица. Ты просто обалдеешь! Я первый раз его увидел и просто отпал. Ему на Мосфильме сниматься надо, за шведа сойдёт…

Не подозревала, что у Вити столь глубокие познания в физиогномике, и любопытно было увидеть молодого человека и оценить, насколько верно его определение. Накануне настойчиво просила друзей принести фотоаппарат. Ребята выполнили просьбу, но поскольку никто, кроме меня, не был заинтересован в съёмке, в фотоаппарате не оказалось плёнки. Именно поэтому задокументировать историческую встречу так и не удалось.

Я направилась в сторону кухни навести порядок, девчонки остались сидеть в зале, их развлекал Саша Конюшков. Наконец, к нам присоединились Женя вместе с обозначенным выше и разрекламированным Витей скандинавом. Виктор оказался прав – у Иржи волосы цвета пепельной ржи, совершенно изумительные, длинные волосы, которые волнами спускались вниз, бледная кожа и голубые прозрачные глаза. Длинный прямой классический нос и алые губки довершали картину чистокровного шведа. В общем, очень симпатичный и оригинальный паренёк, мама явно согрешила с викингом, вот и имя дала аналогичное.
–   Заглядываться не разрешаю, – шепнул на ушко Витя.
–   Да? – кокетливо вопросила я.

Младший лейтенант с немым укором наблюдал за нами, и мне опять стало не по себе.
Характер Иржи в дальнейшем тоже проявил себя именно как нордический холодный – мягкая спокойная манера общения, тихий голос и крайняя скромность в самовыражении. Их гипертрофированная боязнь навязать кому-то что либо – как может показаться на первый взгляд – мешает в общении, но на самом деле это всего лишь деликатность, возможно, продиктованная ещё тем, что мальчик впервые находился в компании незнакомых ему людей.

Следом за ребятами, вошедшими в квартиру, из коридора подъезда залетела большая чёрная муха. Теперь она носилась по комнате, шумя крыльями как пропеллерами, и, минуя наши носы всего на расстоянии нескольких сантиметров, пикировала в сторону окна и остервенело билась в стекло. Ребята предложили открыть оконную раму и выпустить пленницу на волю. Но девчонки возразили – на улице, чай, уже не лето и где гарантия, что выпустив одну сумасшедшую муху, не запустим две таких же… 

Только собрались садиться за стол, как раздался звонок.
–   Кто это, интересно, вроде все в сборе...
–   А это Лёха, Кирюша, ещё один парень, – проговорил Витя.
И это уже была его самодеятельность, поскольку друг меня не предупредил ещё об одном госте. Да, сколько народа собралось! Как нас много сегодня, что значит – ребята пришли из армии! Витя пообещал, что завтра вымоет всю квартиру, раз он пригласил столько гостей. Витя встретил друга и пригласил в зал. Заходит ещё один паренёк, такой же молоденький, как и скандинав. Когда наконец-то все были в сборе, и гости уселись за стол, начались тосты, разговоры, хохмы и добродушные подначивания друг друга.

В перерыве застолья и кушаний я торжественно произнесла:
–   На правах хозяйки дома предлагаю устроить маленький концерт. Пусть каждый покажет, на что способен. Можно исполнить стихи, песню, танец или ещё что-нибудь. От каждого человека по одному номеру.
Ребята зашевелились, девчонки тоже оживились.
–   Ладно, вы пока думайте, кто что может, а я пока начну с поэзии.

Выйдя на середину комнаты, я с выражением прочитала cтихотворение об осени. Ребята рассказывали анекдоты, загадывали загадки и показывали фокусы. Ирина и Светлана дуэтом спели песню и мы хлопали им в такт. Светлана впервые находилась в компании юношей, тем более таких взрослых – она ещё учится в школе – и девица стеснялась, краснела и немела от одного взгляда на кого-нибудь из них. Может быть поэтому школьница налегала на спиртное, а мы с Ириной этот момент не уследили... Обстановка царила вполне соответствующая: зрители сидели на диване и креслах, выступающие выходили на середину. Витя и Саша выдвинули кресло в центр и приготовились играть на гитаре и петь.

Я замерла в предвкушении песен Вити. С помощью Сашиного аккомпанемента он исполнил свои фирменные “Марионетки”, “Поворот” и ещё несколько песен, которые имели успех у публики. Чего нельзя было сказать о песнях и исполнении уже других ребят, заменивших его. Или мне это только показалось. Кто-то опять рассказал анекдот, все дружно посмеялись. Завершил концертную программу Иржи – он довольно легко встал на руки головой вниз и, подняв ноги, постоял так минуты три. Потом медленно перебазировал тело в обычную позицию. Раскрасневшийся и довольный, он спустился на пол. Волнистые переливающиеся волосы взъерошились. Аплодисменты паренёк заслужил – цирковой трюк удался на славу!

После того, как все успокоились и готовы были придвинуть на место журнальный столик, чтобы продолжить возлияния, вдруг встал Витя и обратился к присутствующим со словами:
–   Так. Минуточку внимания! Я спою песню.
На меня он даже не глянул. Вышел на середину, опустился в кресло. Глядя на гитару, тихо сказал:
–   Музыка и слова собственного сочинения.
Сделал паузу и произнёс громче: 
–   Тебе, моя любимая.   

Повстречал, не зная имя твоего,
И теперь мне не забыть вовек его.
И не верил, что встретил я свою любовь,
Твоё имя повторяю вновь и вновь.
Припев:

Кира – это звучит прекрасно,
Кира, с тобой я словно в сказке,
Кира – имя солнцем согрето,
Для тебя песня эта…
      
Жить с тобой хочу я навеки,
Как друг с другом живут земля и реки,
Как не могут жить люди друг без друга,
Будь навек мне ты верною подругой!
Припев.

Жизнь полна горя и веселья,
Предстоит нам её прожить.
Будь ты мне преданная и верная,
И я клянусь тебя всю жизнь любить…
Припев.

Все затаили дыхание – до того хороша была мелодия, до того Витя здорово пел, и к тому же звучали близкие и понятные каждому сердцу слова любви… Очарованная песней публика сидела некоторое время в оцепенении. Девчонки уж точно были в восторге, после песни они даже не рискнули посмотреть на Александра. У ребят улыбки исчезли с лиц, для них это признание тоже было неожиданностью, все понимали важность произошедшего события. Лестно, что такое сокровище посвящалось мне, и тем более так талантливо сочинённое и исполненное Витей. Я не ожидала от него такого шедевра.

Сидела с опущенными ресницами и лишь иногда посматривала на него. Он тоже стеснялся и смотрел на гитару. Меня немного взволновала его самоуверенность: он уже решил, что я скажу ему “да”. Потом я подумала об Александре – теперь-то уж он точно больше не придёт, и сейчас, наверное, чувствует себя не в своей тарелке.      

Вот так принародно Витя объяснился мне в любви. Он ещё раз тронул пальцами струну, и звук последнего аккорда погас в пространстве. После тишины раздался голос Витиного друга Саши:
–   Молодец, Витёк!
–   Спасибо, Витя, – тихо поблагодарила я.
Народ засуетился – “Ну что, не пора ли нам пора?”...

Ожидала, что после такого пассажа Александр сразу же уйдёт. Я приготовилась в последний раз проводить его до дверей и, наконец, сказать ему: “Прости. Значит, не судьба!”. Но Саша сидел, как каменный, и всё так же отстранённо созерцал окружающую его суету. Он выпил одну рюмку, немного закусил, и принялся меня гипнотизировать. Нет, товарищ не понимает. Я тоже не железная, понятно, что он ко мне привык, но ведь и в поражении надо вести себя достойно. Если сильно меня любил, то не тянул бы так долго с женитьбой. А после драки зачем кулаками махать, какой смысл? Умный парень – и так непоследовательно себя ведёт. Жаль. Гипнотический сеанс время от времени он прерывал опрокидыванием рюмок и теперь даже не закусывал. В этот раз он пил как никогда много. Увидев, что количество выпитого переходит все разумные границы – стала смотреть на него вопросительно. С немым укором и с той же настойчивостью он продолжал смотреть на меня в упор и всё пил, пил и пил. Да ещё ребята, как на грех, пели под гитару слезливые песни про несчастную любовь.

Наконец, Ира проговорила с некоторым сарказмом:
–  Я щас разрыдаюсь.
–  Да, что-нибудь повеселей, пожалуйста!
–  У вас что, весь репертуар в таком романтическом миноре?
Евгений с нескрываемым интересом посмотрел на Иру – только он да Витя, освоившие нотную грамоту, могли понять заумные музыкальные термины. Но философский склад ума, тем не менее, не позволил ему поддержать милую девушку. Глядя в её сторону, он изрёк какую-то глубокомысленную фразу о превратностях земного бытия, а веселье, добавил Женя, присуще примитивным и мыслящим только поверхностными категориями хомо сапиенс. У Жени стакан всегда наполовину пуст. На что Саша ответил, переглянувшись с Витей:
–   Не наш человек, да, Витёк?
–   Салага!

–  Зато у него всё впереди – ещё узнает почём фунт лиха! А мы за два года вот так нахлебались трудностей. Салабон ты ещё, Жека, гуляй пока гуляется. А когда вернёшься – тогда поговорим на равных.
–  Жека, ты сможешь нас понять только тогда, когда сам изведаешь то, через что прошли мы. Для нас сейчас каждый день – праздник, каждый день – день рождения. Счастье – просто ходить по улице, видеть девчонок в юбчонках, встречаться с корешами. Тебе этого не понять. Пока.   
Обычно ершистый Женька молчал. Он безоговорочно уважал старших ребят и так было всегда... Мы стали веселиться на полную катушку, как и хотели только что вернувшиеся из армии ребята. Когда все начали танцевать быстрые танцы, встав в круг, один Саша продолжал сидеть сиднем. Позже мы вышли на улицу проветриться, самозабвенно гонялись друг за другом, играя в салочки, чтобы согреться. Участия в игре Александр не принимал, просто шёл рядом и наблюдал за нашим броуновским движением. Предполагала, что после прогулки он покинет нас, но Саша вместе со всеми вернулся домой. Опять было застолье, танцы. Наконец, во время танцев он ушёл. По-английски, не прощаясь.

*    *    *

Меня разбирал смех, и не только от щекотки, и я опять энергично задрыгала ногой. Витя отвлёкся от поцелуев, увидел кайф Шурика и пригрозил...
Обездоленному Шурику ничего не оставалось как с видом обречённости покинуть помещение. Опасаясь, что может прийти Саша, неожиданно войти в комнату и увидеть наше уединение и страстные объятия, возникла мысль закрыть дверь. Если он сейчас войдёт, можно представить, какую это вызовет у него ярость. Как будто прочитав мои мысли, Витя встал, чтобы закрыть дверь на щеколду. Я посчитала, что нашим друзьям будет неприятно, что мы закрылись, и воспротивилась его намерениям, несмотря на то, что рисковала возвращением Саши…

Сумерки окутали комнату.  Преддверие зимы уже вовсю давало о себе знать и иногда в окна стучались достаточно сильные порывы ветра. Сизая мгла опустилась на город.  Вечерело, и осенний закат алыми лентами замаячил вдалеке над крышами многоэтажек. А совсем скоро завьюжит и земля укроется белоснежным пухом. Виктор в это время уже будет далеко отсюда, в Чехословакии. Наверное, забыл уже о снеге, о морозах, ведь живёт он теперь в благодатном тёплом климате и не вспоминает о суровых московских зимах. 

Через час мы вышли из комнаты – в квартире никого уже не осталось, кроме бедного Шурика, который кемарил на кухне.
–   Шура, а где все? – жизнерадостно от полноты ощущений спросил Витя.
–   А-а, вышли, голубчики! Сизокрылые вы мои!
–   Да, вышли, – сказала я, – cокол ты наш ясный. Так где же орлы?
–   Орлы полетели провожать орлиц.
–   Как? И даже не попрощамшись? – попробовал состроить строгое лицо и удивиться Витя.

Шурик говорит со злостью, аж слюна брызжет:
–   Да вы с Кирой в корень обнаглели, всех вышвырнули, лижетесь…
–   Шура, ты не прав! Ты должен нас понять.
–     Да я, ребят, вас понимаю, – более миролюбиво пробормотал он. – Я шучу!.. Красны девицы заторопились домой и добры молодцы не могли не доставить их до места. Не обиделись, не волнуйся – проводят и приедут. По крайней мере, Саша обещал.
–   Парашютист?
–   Какой чёрт парашютист, –  наш, Конюшков! А парашютист не наш. Он гнида, офицерьё, они два года измывались над нами.

–   Зря ты так, Шурик, – стала заступаться я за друга. – Саша как раз по-человечески относился к солдатам, он рассказывал.
–  Да чтоб такую девушку иметь рядом, ещё не то расскажешь! – горячо возразил Шурик.
–   Нет, я знаю Сашу, он хороший.
Какой смысл обижаться на Шурика, если он не успел протрезветь и не осознаёт, что говорит. А вот у Вити от последней фразы задвигались желваки. Я осеклась и подумала: “Надо быть осторожнее. Муж – это главное в жизни, от него теперь зависит вся моя дальнейшая судьба”.

На столе стояла гора грязной посуды. Витя опередил меня:
–   Так. Надо навести порядок! Где мой фартук?
–   Сейчас я тебе помогу, – дёрнулся Шурик.
–   Да сиди ты, отдыхай, я сам!
Работа закипела, а я стала внимательно наблюдать за Витей. Он чувствовал это, но виду не подавал. Когда Витя закончил с мытьём посуды, он повернулся, и, разгорячённый, стал снимать фартук, впервые удостоив меня взглядом. Он был очень доволен, что я не свожу с него глаз, улыбнулся, подмигнул и так же бодро спросил:

–   Так! Пол мы оставим на завтра, да?
–   Можно и на завтра, – согласилась я.
Шурик переводил взгляд с Вити на меня и медленно тихо произнёс:
–   Слушайте, ребята, я вот сижу и думаю: когда это вы успели?!
Мы с Витей переглянулись и улыбнулись друг другу.
–   …и самое интересное, – продолжает Шурик, – прижали парашютиста. Ха-ха-ха!!!
Я не могла проигнорировать тон, и пришлось повторить:
–   Тебя же попросили не делать этого. Он несчастный человек, а ты злорадствуешь. Нехорошо!

–   Ну ладно, Кирюша, всё, больше не буду! Просто я хотел тебе сказать, что он зануда, и вообще все эти козлы в форме…  А Витьку ты выбрала правильно, с нами тебе будет нескучно, а Витька самый весёлый!
–  Чего это ты вздумал агитировать за советскую власть, я Витю сто лет знаю. Это тебя до армии я всего три раза видела, а Витя с пацанами ко мне частенько наведывались…
–   Да, Вить? – спросил Шурик, и Витя кивнул головой в знак согласия. – Ну тогда с вами всё ясно! – заключил он.