Как-то, под Новый год...

Галина Кравчук - http://proza.ru/avtor/vinni1971

Антошка плакал. Плакал тихонько и безнадёжно, поскуливая и кашляя, негромко хлюпая носом и вытираясь пижамой. Покемоны на пижаме издевательски скалились, и от этого становилось ещё горше.
- Как же так? – говорил себе Антошка. - Как же так? С ним такого никогда не могло приключиться! Его самые лучшие и любимые мама с папой, самые умные, самые добрые ВДРУГ решили больше не быть вместе. Для этого случая у них было страшное, недоброе, колючее слово «РАЗВОД». Антошка так до сих пор и не смог понять кто кого и по какому случаю развёл. Ведь такое бывает только у других, где плохой папа или (совсем уж страшное и непонятное дело!) плохая мама. Но у него ведь самые лучшие родители в мире. И вот теперь у них в доме поселился этот нехороший «РАЗВОД».
От таких мыслей Антошке становилось ещё хуже, и скулёж становился ещё жалобнее.
За окнами падал снег. Хлопья были просто огромными. Если бы не случился этот «РАЗВОД», Антошка до ночи носился бы с Гешкой во дворе на санках с горки, снег хрустел бы под ногами и было просто здорово от замёрзшего до синевы носа, от снега, попавшего за шиворот и от незлого маминого ворчания по поводу мокрых штанов и потрескавшихся на морозе губ. Они с Гешкой давно думали, как бы так повернее и побыстрее сообщить Деду Морозу, что им нужны в подарок настоящие коньки. Ведь впервые за всю их жизнь у них во дворе появилась настоящая хоккейная коробка, она манила голубым мерцающим льдом и новенькими свежеструганными бортиками. Теперь даже коньки не казались Антошке сказочным подарком. Даже они не смогли бы прогнать противный «РАЗВОД» из тёплого и уютного Антошкиного дома.
А снег за окном всё падал и падал, сгущались сумерки, и Антошкина печаль становилась всё больше. Вдруг в тишине послышался негромкий шёпот:
- Я тебе сказал – не лезь! Мастер нам башку оторвёт!
- Ну, Диня! Посмотри, как ему плохо!
- Мы не должны вмешиваться, помнишь в прошлый раз…
- Ну да, ну да! Ну понизили на сто лет в должности! Подумаешь! Зато какая собака была!
- Да уж… Крылья я лет тридцать штопал, перед приятелями стыдно было, пока Мастер не распорядился со склада новые выдать.
Антошка недоумённо уставился на краешек книжной полки и увидел там две маленькие полупрозрачные фигурки.
- Ну вот! - сказал один из сидевших – Вот! Он нас уже увидел! Зачем теперь-то таиться?
- Да уж! Не орал бы ты как помешанный, так и не заметил бы! - сказал второй.
Они выглядели довольно странно, и, если бы Антошке мама не читала сказки про всяких эльфов и фей, волшебниц и волшебников, мальчик мог бы даже слегка струхнуть.
Первый был мелкий, вихрастый, с большими глазами и почти прозрачными крылышками за спиной. У второго тоже были крылышки, только он был слегка немного пухл (средней колобковости, - как сказал бы папа) с прилизанными волосами и В ОЧКАХ. Они прекратили препираться и молча смотрели на Антошку. В лунном свете их глаза выглядели просто огромными (особенно у вихрастого) и в них то зажигались, то гасли маленькие серебряные искорки.
- Не бойся! Мы это… ну, в общем, – эльфы мы…- сказал мелкий – Меня Доней звать, его - Диня, ну как колокольчики звенят: «Динь-Дон!»…
Антошка часто-часто заморгал, слёзы вдруг перестали течь, подбородок немного дрожал, но реветь уже почему-то не хотелось.
- А что вы тут делаете? - спросил Антошка.
- Слушаем как ты ревёшь… Диня, ну скажи ему , что реветь – самое распоследнее дело!
- Да уж… - глубокомысленно изрёк очкастый - распоследнее…
Антошка нахмурился, вообще-то в сказках эльфы помогали людям, может, и эти чего-нибудь сволшебничают, чтобы мама с папой помирились.
- Понимаешь, трудно это… - отвечая на его мысли сказал очкастый – не должны мы лезть в жизнь людей… Нам за это попасть по самое «здрасьте» может.
- Диня! Да зачем мы ему тогда вообще показывались! У ребёнка, можно сказать, вера в сказку рухнуть может, если мы не поможем! А за это уже Мастеру нагореть может от… Ну, сам знаешь, от кого.
- А вы и вправду волшебством заниматься можете? Чтобы помирить маму с папой?
- Ну, честно говоря… - замялся Диня.
- Если очень постараться, и, если ты поможешь, тогда можно попробовать, но ничего не гарантируем - сказал вихрастый.
- А что нужно для этого делать?
- Ты должен очень–очень захотеть, чтобы они услышали твоё желание.
- Я и так хочу, очень-очень. – Антошка опять тоненько всхлипнул.
- Ты неправильно хочешь. Давай хотеть по науке. Диня, объясни пацану как хотеть по науке, ты у нас целые курсы по материализации желаний заканчивал.
- Антон, если ты очень хочешь хотеть… тьфу… чушь получается… В общем, так, родители сейчас где?
- Мама звонила, что из-за снега на метро добираться будет, а папа должен на машине с работы приехать через час.
- А ты чего в пижаме-то уже?
- В ней плакать удобней.
- Понятно.
- Ладно давай!

***
Снег всё летел и летел. Хлопья тихо ложились на дома, на деревья. Из окон лился уютный и тёплый свет. За каждым из них была своя жизнь, свои радости и свои печали. Лена тихонько шла по тропинке и в который раз вытирала набегающие слёзы. Почему всё вдруг стало так плохо в их маленькой семье? Откуда пришли споры, обиды? Ведь ещё прошлый Новый Год они встречали все вместе и всё было так здорово! А теперь… И снова по щеке покатилась слеза… «Динь-Дон!» - тихо звякнуло в темноте.
А снег всё летел и летел… Лена вдруг услышала тихий скулёж, где-то, под ногами послышался шелест и возня.
Лена сделала ещё шаг, и… Визг был тоненький, жалобный и тихий-тихий. Припорошённый снегом пакет развернулся прямо у её ног и маленькая пятнистая мордочка, дрожа и поскуливая, легла прямо на носок сапога. «Динь-Дон!» - опять что-то тихо звякнуло.
- Ой! Ты кто такой?
Лена наклонилась к пакету и достала оттуда махонького, белого щенка в больших чёрных кляксах. Тот был уже в отчаянье, просто взвыл на одной ноте и, потянувшись вперёд, лизнул Лену в нос.
- Привет! Замёрз, маленький? Пойдём со мной.
Лена развязала пушистый шарф и закутала щенка. Слёзы почему-то вдруг высохли, обида тоже куда-то делась.
- Тошка давно хотел собаку. Будешь нашей собакой?
Щенок благодарно смотрел на неё своими влажными, чёрными глазками…
Скрип снега за спиной и опять негромкое треньканье «Динь-Дон!».
- Лен, что случилось?
Это был Антошкин папа – Игорь.
- Да, ничего. Вот щенка нашла, хочу его к нам взять, Антошка рад будет.
- К НАМ?
- К НАМ!
- А я ему коньки купил. Хоккейные…
Тихо падал снег… Два взрослых умных человека решали судьбу их маленького, хрупкого мирка, который был всё ещё дорог обоим. Он вдруг увидел заплаканные глаза, такие дорогие и уставшие. Она заметила две неглубокие морщинки у его губ, и неожиданно почувствовала, как ему сейчас плохо и одиноко. Над их головами кружили снежинки в замысловатом вальсе и был чуть слышен тихий перезвон: «ДИНЬ-ДОН, ДИНЬ-ДОН!»
Антошка спал, уткнувшись носом в любимого зайца, прямо на подоконнике. Он тихо посапывал и улыбался во сне.
- Опять собака. Ты повторяешься Доня.
- Просто в голову ничего не пришло больше, времени-то было совсем ничего.
- И где ты ухитрился найти далматина?
- Где нашёл – там его уже нет, это ж не крокодил, хорошо хоть крылья целы.
- А коньки?
- Коньки он сам купил – хихикнул вихрастый.
- Пошли, пора уже.
И в комнате тихонько тренькнуло «Динь-дон! Пусть счастливым будет дом!»

Изображение из Шедеврума