роман Победитель трилогии Благодарю... Гл. 6

Глава 6
Классический  треугольник
 
 Александр появился под вечер – ну никак не может успокоиться. Чуть раньше него вернулся Саша Конюшков, и с горя, что Ирина не разрешила себя поцеловать даже на прощание, напился. Вскоре Саня пропал. Уйти не попрощавшись, он не мог. Наконец, я нашла его в туалете. В обнимку с унитазом. Он спал.

Ближе к ночи обсуждаем с Витей ночёвку: он не хочет отпускать друзей домой в таком состоянии. Предложил положить бугая Сашу вместе с нами на софу, она широкая, а Шурик уместится и в кресле. Александр, мы полагали, уйдёт домой.
–   Ему до дома далеко? – спросил Витя.
–   Три минуты, – ответила я.
–   Но он из принципа может не уйти, вот в чём дело.
–   Не знаю, чего ты тянешь, давно бы поговорил.

Нерешительность Вити оборачивалась против нас и вносила диссонанс в и без того спрессованное от скоротечно развивающихся событий время. Виктор как будто боится Сашу, осталась какая-то рефлексия, как при первом знакомстве, но он же не в армии. Тем более, вопрос касается не просто девушки, а будущей жены. Александр, конечно же, не ушёл. Из принципа, как и предполагал Витя.

Тогда я осмелилась спросить Сашу сама:
–   Ты домой собираешься?
–   Нет. Как я могу оставить тебя тут одну?
–   Если ты за меня волнуешься, то можешь быть спокоен, они все мои хорошие друзья.
–   А вдруг тебя обидят?
–   У меня есть защитник, – решила я высказаться конкретнее.    
Он изрёк:
–   Я на тебя имею больше прав, чем этот “защитник”!
–   Вообще-то ещё никто не имеет на меня никаких прав, ни ты, ни кто-либо другой, я не жена. Позволь мне самой распоряжаться, кто может быть моим защитником, а кто нет. Хотя в данной ситуации говорить о защите смешно, потому что спасать не от кого, ребята мои друзья и я давно их знаю.
–   Нет. Я сказал, что останусь. Я не могу тебя оставлять одну.
Говоря это, он нагло улыбался мне в лицо.

Спали в одежде на софе. Устроиться в маленькой комнате на диване мне нельзя – посреди ночи наведался бы Витя. А если бы он заснул на софе, туда пришёл бы Александр. Чтобы не обострять и без того сложную ситуацию, я прикрылась демократическим методом. Переодевшись в длинный халат, легла на край софы; рядом лежал Витя, а за ним его друг Саша. Шурик давно уже спал в кресле. Как только мы улеглись, в комнату вошёл Александр и прошествовал ко второму креслу… Вот спрашивается, зачем ему смотреть, как мы лежим все вместе и надрывать своё сердце? Похоже, он не спал всю ночь. Чересчур насыщенный день и мне не давал расслабиться, и задремала я лишь только под утро. В это время слышатся шаги по паркету, кто-то подходит и останавливается передо мной.

Александр садится на край софы и тихо просит:
–   Подвинься…
–   Ты что, с ума сошёл? – округлила я глаза.
–   Подвинься, я тебе говорю, – шипит он в ответ.
Витя от меня на расстоянии, мне ничего не стоит отодвинуться от края, но сам факт – Саша будет лежать рядом со мной?!?
Тогда он самолично отодвигает меня и ложится вплотную. Замираю, закрыв глаза, думаю: “Чокнутый какой-то!”. Вдруг чувствую, что обнимает. Сразу открываю глаза и убираю его руку. Он опять, я убираю, он опять, мы начинаем барахтаться.
–   Бесполезно. Я хочу, – тихо говорит он.
–   Это нечестно.
–   Нет, это Витя поступает нечестно.
–   Я выбрала его, это моё право.
–   Я ничего не хочу слушать, ты должна быть моей.

Мои судорожные попытки воспротивиться результата не приносят, он целует силой. Чтобы Витя не проснулся от нашей возни, пришлось уступить. Мы собираемся подавать заявку, а Саша намерен всё испортить! Ни себе, ни людям; как собака на сене… Александр добился своего и наслаждается в последний раз. Самое благоразумное в подобной ситуации – не дёргаться. Я видела, как зло блестели глаза у Вити, когда он ревновал. Если он сейчас проснётся, то мужики сцепятся не на жизнь, а на смерть. Сашка же не собирается меня “отдавать”, как он выразился. Говорит обо мне, как о кукле! И неизвестно, что потом будет со мной… Мне ничего не остаётся, как подчиниться обстоятельствам, и я затихаю.

Всё это очень некрасиво. Никакой жалости к Саше теперь не испытываю, а жалко мне лишь одну себя – в какое глупое положение он меня ставит! Между прочим, Витя на этом фоне тоже не выглядит жертвой, а как раз наоборот. Поговорил бы сразу как следует, и не было бы вот таких казусов! В общем, моя довольно испепеляющая критика адресована двум людям, которые почему-то никак не могут договориться между собой. И посему мне приходится разрываться между двух огней и лихорадочно соображать, как мне выпутаться из крайне неприятной ситуации… Наконец, придумываю повод для своего освобождения, и Саша долго не отпускает, понимая, что повод фиктивный… Больше на софу я не легла. 
Так прошла первая ночь без родителей.
   
Утром Витя сказал:
–   Завтра пойдём знакомиться с моими родителями, хотя ты их уже знаешь.
–   Я видела их в другом качестве, а сейчас стесняюсь.
–   Не переживай, я уже намекнул им, отец даже рад.
–   А мама?
–   Она просто ещё не привыкла, – сказал Виктор обтекаемую фразу.

Снова к нам понаехали гости и всё те же, кроме Иржи и Лёхи. Опять мы гуляли. Я не привыкла к такому размаху и возлияниям с горячительным. Витя сказал, что встретиться ещё раз надо обязательно, потому что два года с ребятами не виделся, а сейчас опять уедет на два года, вместе вряд ли соберёмся, только по отдельности. К тому же, у нас есть повод – подача заявки в ЗАГС. Пришлось смириться. На этот раз вечеринка прошла спокойнее. К вечеру не замедлил явиться Александр Леонидович с инспекторской проверкой. Отныне Ирина смотрела на него с жалостью, что на подругу совсем не похоже. Неужели он ей нравится? – догадалась я. А почему бы и нет? Ира несколько раз заговаривала с ним, дабы он не чувствовал себя одиноко в шумной компании моих друзей, и я была ей благодарна за этот добрый жест.

Участие подруги не переменило настроения Саши – он даже не смотрел на неё и вообще никак не реагировал, продолжая сосредоточенно сверлить глазами единственный интересовавший его объект. Ирина совсем загрустила – всё оказалось намного сложнее, чем она предполагала. Саша просто болен. Впервые наблюдая такую высоту чувств, Ира была несколько ошеломлена. Возможно, именно после этого случая она стала смотреть на мужчин иначе. Подруга, наконец, узрела в них некоторые человеческие качества и наличие страдающей души. Позже появилась мысль сблизить их – а что, неплохой вариант, оба положительные, я за них буду только рада. Но то ли Александр отверг это предложение, то ли Ирина отказалась от моей затеи.

К концу вечера возникли подозрения, что и сегодня ребята не разойдутся по домам. Озадачилась. Всё хорошо в меру. Очень хотелось отдохнуть от шума и суеты. Друзья проводили девчонок и обратно не вернулись. В доме остались только Виктор и Александр.
Когда Саша вышел из комнаты, я сказала Вите:
–   Сегодня хочу поспать, как следует. Только ты ко мне не приходи, а то я засну, а ты придёшь и меня напугаешь…
–   Постараюсь.

Настала ночь, оба соперника легли в зале. Я с удовольствием залезла в свою родную норку и блаженно растянулась на диване. Когда успокоились все мои чувства,  и я готова была провалиться в сон, услышала шум открывающейся двери. Подошёл Витя и поцеловал меня. Опасаясь, что в комнату может влететь Саша и устроить мордобой, мягко упрекнула:
–   Ты же обещал. Всё, иди.
–   Спокойной ночи, любовь моя.
–   Спокойной ночи.

Через полчаса я опять услышала шорох. На этот раз визитёром мог быть Саша. Я замерла.
–    Кирю-юшка, –  услышала я шёпот Вити, – а я опять к тебе.
–   Ты мне дашь спать или нет?
–   Я хочу тебя поцеловать, и вообще – давай ляжем вместе.
–   Нет, только после свадьбы. Иди.
Беспокоясь, что в зале сходит с ума Сашка, гнала Витю: “Иди, Витёк, иди!”. Третий раз он пришёл через час. И чего человеку не спится, спал бы, как убитый. И Сашку жалко – измаялся с нами. Наконец, после продолжительного поцелуя, строго сказала:
–   Всё! Я ставлю стулья к двери, чтобы ты больше не беспокоил.
–   Ну зачем же, я же люблю тебя.
–   Ты понимаешь, что я хочу спать?
–    Всё. Понял... Кирю-юшка, – опять сюсюкаясь, зашептал он, – моя… хорошая… 
–   Витя!
–   Всё. Иду! – сказал он твёрдо, выпрямился как струна и нетвёрдой походкой, но стараясь чеканить шаг, возможно, тем самым подражая трезвым, двинулся на выход.
Мне пришлось забаррикадироваться. И не только от Вити, между прочим. Теперь спать могу спокойно.
Так прошла вторая ночь.               

И наступило утро. Начинался очень важный в моей жизни день – Виктор знакомил меня с родителями. Я так сильно трусила! Нет, в себе я не сомневалась, Вите повезло с невестой – во всех отношениях. Сейчас меня больше волновали проблемы морали. Витя не ночевал дома две ночи, теперь мы приходим, и он официально объявляет меня невестой. Мать подумает: “Ага, нашла чем парня заманить!”, и будет воспринимать меня соответственно. Она даже не подозревает, что у меня масса других достоинств, которыми я могу привлечь сердце мужчины…

Мы пришли к Вите домой. Отец и мать очень изменились с тех пор, как я их видела в последний раз. Они встретили нас нарядные и помолодевшие. Отец радостный, крутится вокруг меня, предупреждая любое желание. Мама смотрела несколько настороженно, как бы оценивая. Я надеялась, что это первая реакция, но она так и не отошла – невестка ей не понравилась с самого начала. Но почему? Во мне нет ничего отталкивающего: я из порядочной семьи, не лимитчица, претендующая на жилплощадь, у меня неплохое образование, что ей ещё надо? Наверное, дело в Вите, мама не хочет, чтобы он женился, поскольку ему только-только исполнилось двадцать лет. Рановато, конечно. Если бы Витя не настаивал, вряд ли я согласилась бы, но я же видела, как он хотел оформить отношения побыстрее. Мне тоже ждать ещё год невмоготу. В этом смысле наши желания совпадали – мы не признавали никаких отсрочек.

–   Хочешь посмотреть на меня в солдатской форме? – спросил он, на что я неопределённо пожала плечами.
Виктор вырядился, как артист, вплоть до cапог. Услышав грохот, как кандалами, по паркетному полу – бах-бах-бах, я со страхом оглянулась на дверь. Прогромыхав сапожищами с железными подковами из родительской спальни в зал, он во всей своей красе предстал передо мной. Форма в обтяжку, Витя в ней слишком худой, а он и без этого на телеса не богат. Пояс затянут, пилотка висит за ремнём, он её трогает пальцами и задушевным тоном говорит:
–   Эти игрушки я никогда не носил, форма здесь всю службу так и провисела, я же в штабе сидел, за бумажной работой…

В форме жених казался ещё мужественнее. Даже Миша, несмотря на мощную комплекцию, уступал ему в этом.
Виктор присел ко мне на диван и обнял.
–   Ну как? – задал он непонятный вопрос.
–   Нормально, – так же расплывчато ответила я.
–   А ты помнишь, перед армией я в шутку тебе говорил – если будешь ждать меня из армии, то будешь жить в этой квартире, – как-то мечтательно и медленно произнёс он.
–   Помню.
–   Мне не верится, что ты согласна быть моей женой.
–   Почему не верится?
–   Ты же помнишь, как у нас всё было до армии, я даже и думать об этом не смел.
–   Для меня это тоже неожиданность. Ты очень изменился, стал совсем другим человеком, даже мама это сказала. И ещё я балдею от твоих поцелуев.
Ясно, чем мы занялись после таких слов…

Родители соорудили на редкость богатый и красивый стол. Витя к тому времени переоделся и сидел за праздничным столом в ослепительно белой рубашке, которая очень ему идёт – он чёрненький, кожа смуглая, глаза карие, а рубашка, как контраст, прямо горит на нём. Отец счастливыми глазами смотрел на меня, и я стала подозревать в нём дамского угодника. Но очень скоро в этом разубедилась и вот почему. Мама в этой семье находится на особом положении – она вместо ребёнка. Сын озабочен ею, но ещё больше озабочен муж, он постоянно по-доброму говорит, обращаясь к ней: “Ни-ин”.

Мама расхаживает по шикарной квартире как барыня, а муж бегает, суетится, что-то делает, – такой весь из себя хозяйственный деловой мужчина. За столом он тоже за ней ухаживал так, как будто они только вчера поженились. Даже прозвучало в её адрес: “Сейчас сам кормить буду с ложечки, всё отказывается и отказывается…”. В этой семье царил мир и любовь. Правда, не известно, может, это всего лишь показуха? Этакая лубочная картинка. Но зачем, спрашивается, ведь я пришла в их семью на всю жизнь, а не на две недели, тогда к чему весь этот театр? Чем дальше, тем всё больше и больше удивлялась крайней предупредительности и  заботливости отца семейства. Раньше думала, что лучше моего папы мужа на свете не существует.

А вот и нет. Какое хорошее поколение у наших родителей, просто семейная идиллия у всех. Мама Вити спокойная, снисходительная и внешне равнодушная. Я вычисляла её тип и секрет успеха у мужа: “Наверно, у самоуверенных и спокойных женщин заботливые мужья. Надо тоже быть такой. Не рваться на части, успевая тут и там, а дать возможность мужчинам что-то делать для семьи. Она позволяет себе быть слабой, и он увивается за ней. Очень хорошо, что Витя на этом воспитан. Мне очень повезло с родителями, хороший пример для подражания. Витя будет таким же галантным и внимательным мужем”.

У Виктора отцовские чёрные волосы и заострённый тип лица. А от матери он унаследовал карие глаза с голубоватыми белками. Мама Вити маленькая, туго сбитая и круглолицая, безусловно, красивая женщина и ещё далеко не старая. Нине Евлампиевне 46 лет, а за счёт седины она выглядит старше, поэтому довольно неуместно смотрелись слишком короткие платья до колен. Голос у женщины приятный, она протяжно тянет слова. Мама пыталась сюсюкаться с Витей, но он увёртывался от телячьих нежностей. Тогда она переключалась на меня, косо смотрела, и её взгляд говорил – “намиловался с этой девчонкой, теперь со мной поцеловаться не хочет”.

Папа тоже невысокий, значительно старше жены, плотный, с животиком, но очень подвижный. Волосы зачёсаны назад, как у мужчин пятидесятых годов. Не лысый, значит, Вите тоже это не грозит… Я анализировала семью, которая волею судьбы должна была стать моею. Через некоторое время отец вызвал меня на кухню, где мы уединились.
–   Кира, милая вы моя, я хочу задать вам один вопрос. Можно? – спросил Пётр Петрович.
–   Пожалуйста.
–   Вы давно знаете Витю?
–   Давно.
–   Мне кажется, вы мало знаете друг друга,  – с сомнением в голосе произнёс он.
–   Я знала его как друга, а встречаться мы действительно почти не встречались. Но считаю, что как человека знаю его хорошо.

–   Да? Ну хоть это слава Богу! А то я думал, что вы поторопились, – опять огорчил он меня своими предположениями. – Он-то ладно, он парень. Нет, я не хочу сказать, что Витя ещё не созрел для семьи, он и с девчонками-то толком ещё не встречался, – стал папаша выдавать Витькины секреты, которые, между прочим, меня очень интересовали, – поэтому я и удивился, когда он сказал, что, похоже, скоро женится. Мы с матерью сначала испугались – так быстро…
–   Мы могли бы повстречаться подольше, но ведь он уезжает, вот в чём дело, – объяснила я.
–   Да, понятно. Ну так вот, Кира, если ты всё-таки решила стать его женой, я хочу тебе кое-что сказать. Витька парень неплохой, неглупый, но со слабинкой. Ему нужна такая жена, которая могла бы взять его в руки. И тогда он будет золотой. Во всём! А если дашь слабинку, то держись… Конечно, мы будем помогать, но мы всего лишь родители, а с тобой у него будет семья и ваши дети. Так что ты подумай!

Внимательные голубые глаза смотрели на меня на этот раз требовательно и строго, хотя за минуту до этого отец только лишь благосклонно улыбался.
Я не видела причин для раздумий и ответила:
–   Мне нечего думать, я всё решила.
–   Ну молодец, тогда ступай!
На кухню зашёл Витя и озабоченно произнёс:
–   Шепчетесь? Батяня компромат мне шьёт?
–   Какой там компромат, ты у нас парень – “во”! – сказал отец и показал в сторону сына выразительный жест рукой.
–   То-то же! – сказал Витя удовлетворённо.

Я размышляла: может, отец проверял меня? Прежде этого разговора, я обо всём уже подумала сама и не раз. Конечно, в Вите не всё было так прекрасно, да я и не ждала принца с крылышками. Я хорошо помнила то время, когда разорвала отношения с Мишей, и радовалась, что не вышла замуж за красавчика, который всю жизнь ходил бы на сторону. А я гордая и смириться с таким положением вещей было бы трудно.   
У Виктора свои достоинства. Он весёлый и именно Витя постоянно тормошил нашу компанию. Жизнь иногда преподносит человеку тяжёлые уроки, которые гораздо легче преодолевать, если рядом с тобой находится не нытик, а оптимист. Дома мы сидеть не будем – это уж точно! – а я как раз люблю всевозможные вылазки. К тому же обнаружилось, что он обладает деловой хваткой. С ним не пропадёшь, будет у нас всё…

Есть, правда, у Вити один существенный недостаток. До армии он не прочь был приложиться к рюмашке. Но это от безделья и от того, что жены нет рядом. Сейчас он начнёт сколачивать семейное благосостояние, весь будет в трудах и забудет, как пахнет вино. Гулять от меня он не сможет, я красивее его, поэтому по логике вещей, всю жизнь он должен носить меня на руках. А какая из меня получится хозяйка, жена и мама – полагала, что и здесь отличусь. У него просто не останется выбора, как стать положительным героем моего романа.

Также  есть ещё одна заминка – Витя курит, и эту проблему мы даже успели обсудить.
–  Мне бы очень хотелось, чтобы ты бросил курить. Как тебе такая перспектива?   
–  Сложный вопрос, –  явно расстроился он. – Я давно уже курю, ты же знаешь, мне это помогает снимать напряжение.
–  Пойми – в квартире будет пахнуть табаком.
–  Ну я же выхожу курить на лестницу.
–  Всё равно от одежды и рук будет пахнуть. И какой пример ты будешь подавать детям?
–  Это условие?
Я испугалась – неужели это может помешать соединению наших сердец? – и сбавила темп.
–   Не условие, но крайне желательный фактор.

Ответ меня обрадовал:
–   Постараюсь, но не обещаю.
Практически в муках далось ему обещание постараться бросить вредную привычку.
При разговоре с отцом мне очень понравились слова о том, что сын с девчонками почти не встречался. Это даже к лучшему – опыта нет, сразу окунётся в семейную жизнь и будет так дальше и жить. А те, кто считают, что парень сначала должен нагуляться, наверняка неправы. Если суженый до тебя прошёл огонь, воду и медные трубы, то это противно. При первой же серьёзной ссоре муж может уйти к бывшей зазнобе. Так и будет всю жизнь совмещать… Зря его мама переживает. И что значит “взять в руки”? Наверное, отец не понимает, что я не девушка со стороны, а друг Вити и знаю его, как облупленного. Уважение ко мне у Вити настоящее, а не просто голый сексуальный интерес.

Последнее как раз волновало меня большее всего, поскольку мы закадычные друзья, и как раз сейчас приходиться свыкаться с тем, что теперь он мне не только друг. С одной стороны это здорово, что из друзей мы превратились во влюблённых и никакая фальшь не стоит за спиной, мы совершенно открыты друг для друга. Но с другой стороны… При обычном знакомстве первоначальное значение имеет внешний облик и перспектива продолжения знакомства. Если люди нравятся друг другу, они начинают взаимопроникать в души, эмоции при этом поверхностны и отношения строятся на чувстве любви и привязанности. Хорошо, когда любовь настолько благородна, что рождает из себя уважение, заботу и тому подобное. Но так бывает не всегда. Иногда любовь эгоистична. А если человек безответственный и легкомысленный, то вообще примитивна – добился своего и финита ля комедия, вот и вся любовь, как говорится. Уверена, что Витя в качестве мужа не совсем плохой  вариант. Знаю, что меня ценят не только за внешние данные, но и за внутреннюю cуть, что для меня очень важно…

К вечеру мы собрались ехать домой. Уже одетые мы с Витей стояли в прихожей. На прощание нас сначала расцеловал отец, потом мама, и после этого будущая свекровь жалостливым тоном спросила Витю:
–   Но ты хоть сегодня домой ночевать придёшь?
Я не знала, куда деть глаза, Витя, кстати, тоже.
–   Не знаю, как получится, – пробубнил он себе под нос.
Отец замахал на жену руками:
–   Ну, ты и вопросы задаёшь! Как хотят, так пусть и делают, уже взрослые! Всё – у него теперь своя семья и мы не указ. Ребята, Витя и Кирочка, делайте как хотите, у вас своя голова на плечах. А ты, Витя, береги Киру!
–   Хорошо, па. Ну всё, мы пошли.
–   Счастливо, ребята!      

Дома только расслабились, как приходит младший лейтенант. Говорю ему, что мы сейчас уходим гулять. Александр в основном молчит или отвечает односложно. Становится жаль парня, хотя злость после его самоуправства накануне, ещё не прошла.
Прогуливаемся по морозу втроём.
–   Вот уже и холодает, руки немного озябли, – констатирую я.
Витя берёт мою левую ладонь, кладёт в карман куртки и начинает поглаживать. Александр не отстаёт, тоже берёт мою ладошку, кладёт к себе в карман и начинает мять. Именно мять. Витя трогает приятно, а Саша как-то не так. Даже в такой мелочи как лакмусовая бумажка проявляется, кто же из них больше нравится. Последняя надежда, последняя ласка или последнее унижение? Иду вместе с ребятами, и вдруг становится смешно – вот вам, товарищи, налицо классический треугольник. Мальчики на все лады гладят мои пальчики. Да – было бы смешно, если бы не было так грустно!.. У подъезда отверженный поклонник покидает нас. Прощаемся мы официально и почтительно. Интеллигентные люди!

Только вернулись домой, как завалился Саша Конюшков. Никого не желая видеть, я, тем не менее, уступила Витиному настрою пообщаться с другом. Ради приличия немного посидела с ними, а затем удалилась в маленькую комнату, где прилегла на диван. Мальчики тихо переговаривались. До меня доносился приглушённый басок Вити, и сердце замирало от его голоса – у Виктора настоящий мужской бас, как будто ему не двадцать, а тридцать лет. Отдохнув, присоединилась к ребятам. Саша бросил на меня доброжелательный взгляд.…Мы сидели и тихо беседовали. В комнате сгущались сумерки, но свет включать не стали. “Так даже лучше, душевнее как-то”, – прокомментировала я.

Немного погодя Витя позвал:
–   Иди ко мне.
–   В кресле мы вдвоём не уместимся.
–   Уместимся!
Произошла заминка – сидеть при Саше полулёжа было несколько неудобно.
–   Тогда садись на колени.
–   О! Сегодня исторический день, я первый раз сажусь к Вите на колени, – с пафосом объявила я.

Вскоре мы стали потихонечку ласкать друг друга в темноте, после чего Витя крепко обнял и стал целовать по-настоящему. Саша что-то говорил, говорил, потом догадался, что что-то не то, и обиженно произнёс:
–   Как вам не стыдно, дети, хоть бы меня постеснялись! А может, мне тоже хочется?
Вскоре Саша ушёл.
–   Может быть, ты всё-таки домой поедешь, ведь мама волнуется? – спросила я у Вити.
–   Ты что?! У меня последние денёчки, я вообще не представляю, как теперь буду без тебя…

Мы опять легли в одежде на софу и всю ночь до одури целовались под аккомпанемент музыки. Внутренние запреты сняты и я открыто наслаждалась крепкими мужскими объятиями. Наконец-то пришёл мой час! Мы ласкались под песню “Калифорния” группы “Иглс”. Всегда мечтала о хорошей музыке и магнитофоне, и теперь мечта сбылась – Витя привёз магнитофон. Я чувствовала, что теряю голову и утопаю в музыкальном океане счастья. Соединение ласк и музыки было восхитительно и возбуждало ещё больше, хотя одежда, по силе возможности, охлаждала наш пыл. Это была невозможная реальность.

“Мы рождены, чтоб сказку сделать былью”. Наконец-то началась нормальная жизнь, радовалась я за себя, и сердце обливалось тёплыми волнами радости – божественная мелодия, головокружительные поцелуи не просто парня, а моего жениха!.. К утру мы задремали, а когда проснулись, опять запылали страсти. Я намекнула своему другу, что ему, наверное, тяжело без логического финала. Он ответил такое, от чего мне потом долго было смешно.
Чуть позже я спросила:
–   Ты, наверное, удивляешься, что я ещё девушка?
–   Нет, наоборот, – ценю. Мне это нравится больше всего!

Несмотря на публичное признание Виктора в любви, Александр продолжал посещать дом, в котором до недавнего времени встречал радушный приём. Когда молодой человек оставался один, беспокойные мысли с маниакальной настойчивостью одолевали его. Лейтенант отказывался принимать очевидный порядок вещей. На службе его ждали очередные испытания, но Александр был подавлен, выбит из колеи и морально не готов к ним. Сама комната сейчас казалась ему унылым пристанищем старого холостяка, но и там, за пределами квартиры, ничего волнующего молодого человека не ждало. Теперь, когда первое изумление поступком любимой девушки миновало, он постарался посмотреть на ситуацию с холодным цинизмом. Отбросив сентиментальность, он принялся рассуждать.

Но новые доводы казались несерьёзными и никак не увязывались с образом любимой девушки именно потому, что она была не похожа на других представительниц женского пола. У неё было отличное от остальных восприятие окружающего мира и, что поразительно – правдивое и ровное отношение абсолютно ко всем людям. И прежде всего к самой себе, без присущей прекрасной половине человечества изворотливости, хитрости, откровенном обмане или игре на чувствах. Одним словом – она цельная личность со всеми полагающимися атрибутами: интеллектом, культурой, внутренней порядочностью, открытостью людям и миру. С таким человеком не страшно идти в разведку!

К тому же она, как никто другой, соответствует его призванию –  дисциплина и порядок для неё не пустые слова. Он получил в готовом виде ту девушку, которая именно ему была так нужна со всеми необходимыми качествами долженствования офицерской жены. Если к этой картине присовокупить ещё и внешнюю привлекательность данной особы – станет понятно, почему он упёрся. Эта женщина предназначалась для него всем своим содержанием и всей своей сущностью. Внезапная перемена в её поведении поразила Александра. Разве мог он раньше усомниться в честности этого человека? Разве не готов он с радостью отдать всё, что имеет сейчас, а также будет иметь в будущем, только ей одной? Разве не готов он только ради её любви, которая представляется ему самой высшей из наград – пойти на любые жизненные перестановки и лишения? И разве сама жизнь может без её присутствия в его судьбе быть прекрасной?
Нет.

Он накручивал себя всё больше и больше, падая в бездну отчаяния. Страх перед неопределённостью нынешнего его положения и будущей неизвестностью сковал его члены, монотонная тоскливость как заезженная пластинка буравила мозг и душу, вгрызаясь в самое нутро – что день грядущий мне готовит? Лейтенант мало спал, почти не ел, сжигаемый растущей не по дням, а по часам тревогой и сомнениями в успешном окончании такого непростого дела, как удержание любимой девушки рядом с собой. Он не мог решить, как лучше действовать. Жёстко и внезапно отразить нападение противника? Александр никогда не привык действовать силовыми методами, тем более – в таких мирных и бытовых вопросах. Но как ещё ему защитить своё право обладания, как? Он чувствовал душевное смятение всякий раз, когда размышлял о физических методах воздействия, нет, он всё же не имеет на это право, тем более как офицер, распространять волевое решение и на гражданскую жизнь. Каждый волен выбирать свою судьбу сам, и в данном случае Кира сама должна решать, как ей быть дальше и с кем остаться.

Красивое лицо его было бледным и как будто лишённым жизни: яркая синь неба, отражённая в них, погасла и теперь они представляли собой два озера скованной морозом воды с хрусталиками льда на самом дне, без выражения и наличия эмоций. А высокий мраморный лоб прочертила вдруг образовавшаяся первая морщина как результат взбунтовавшихся чувств – печальное зрелище истерзанной души. Без слёз на него сейчас невозможно было смотреть! Но в таком виде молодого человека можно было наблюдать только в минуты, когда он оставался один. В остальное же время Александр надевал на себя маску безразличия и спокойствия, и внешне старался вести себя, как обычно. Саша убеждал себя, что женское коварство не способно сломить его и он останется верен себе и дальше. Несмотря ни на что! Он просто приказал себе оставаться выше всяких интриг.

Но как только он убеждал себя не поддаваться на уловки собственнических инстинктов и не терять своё лицо – в его воображении вдруг неожиданно возникал образ мучительницы, он ощущал на себе её нежные прикосновения и слышал мягкий голос. И тогда он не мог унять дрожь и затуманенный мозг отказывался верить в то, что произошло, и он опять и опять возвращался к воспоминаниям их совместных прогулок, общения, любви, и всех тех приятных мелочей, которыми сопровождалась их дружба. Кира также разрушила их обоюдную верность и преданность общей мечте – зачислению Александра в космические войска, то, что для других людей было за гранью реальности и самым неосуществимым желанием. На всех этапах космической программы существовал строгий отбор участников и даже среди своих пробиться к святая святых Центра подготовки было практически невозможно. Космонавтов боготворил весь мир. А его судьба сама столкнула с титанами и первопроходцами космических орбит.       

Как к последнему шансу удержать – прибегнуть к помощи родителей? Ведь они единственные и самые сильные его союзники – он это прекрасно знал. Но почему-то не решался посвящать их в такое интимное для двоих дело. Что-то останавливало Александра до конца довериться этим внешне закрытым людям. Тем не менее, лейтенант был абсолютно уверен в том, что они ему импонируют и даже больше, чем тому же Виктору! Почему-то он был в этом уверен... 

Чтобы отвлечься от тягостных дум, мельком заглянул в одну из книг, стоявших на полке, надеясь чтением хоть как-то разрядить обстановку. Но и в ней всё говорило о предмете его любви. Ну как назло! В главе, посвящённой приёмам детерминированной логики в методологии анализа функций, Саша вычитал: 
“Наибольшее распространение получил так называемый метод системного анализа функций (FAST – Functional Analysis System Technigue), предложенный Г.Байтуэм. Существо метода FAST сводится к построению и анализу диаграммы функций (функциональной модели), по внешнему виду напоминающей сетевые графики. Для правильного расположения каждой функции на диаграмме используются тестовые вопросы, ответами на которые являются цепочки логически связанных формулировок функций... В простейшем случае тестирование каждой функции осуществляют с помощью двух вопросов: “Как осуществляется данная функция?” и “Почему (зачем) осуществляется данная функция?”...”.

“Зачем я появился в жизни Киры? – задал он сам себе вопрос. – Какие при этом я преследовал цели? Почему не смог довести дело до логического конца? На каком этапе ситуация вышла из-под контроля? Ума не приложу, как можно было не заметить произошедших изменений по отношению ко мне. Надо честно себе признаться – я совершил глупейшую ошибку!”. 
“...Такая перестройка позволяет аналитику наряду с более глубоким изучением принципа действия в большей степени абстрагироваться от реальной конструкции исследуемого объекта...”.
“ Да, да, – вторили мысли Саши, – мне надо абстрагироваться от реальной конструкции исследуемого объекта, но как это сделать? Разочарованию моему нет конца, но надо встряхнуться и что-то делать, а не сидеть сложа руки”.
“...как бы возвращает его к начальному этапу проектирования”.               
“Ещё в начале она повела себя не так, как все, и ты уже тогда мог сделать выводы”.

“...что побуждает к активизации творческого поиска новых решений на этапе постановки задач по совершенствованию или созданию принципиально нового объекта техники”.
“С принципиально новым объектом пока проблемно... хотя клин клином вышибают... да и фальшиво всё это будет выглядеть. Что же делать с любовью-то? Новый объект перебьёт, но только на время, а забыться навсегда вряд ли получится. Так что же делать? Неужели отношения обречены?”, – в который раз он задал себе риторический вопрос.
“Сформулированные на основе анализа с помощью матрицы и перестройки структурных схем в функциональные основные задачи и направления проектирования предлагаются для коллективного обсуждения, например на заседаниях исследовательских рабочих ФСА...”.
“Зря докладывал обстановку ребятам. Теперь не оберёшься кривотолков. Выставил себя на посмешище”.

“...Полезным при этом является известное разделение задач на группы, включающие:
– простые задачи, не содержащие технических противоречий;
–  задачи, содержащие противоречия, которые разрешимы известными приёмами на уровне рационализации;
–   задачи, содержащие противоречия, разрешимые на уровне изобретательского творчества”.
“Передо мной стоит самая сложная задача третьего уровня”. 
“Содержащие противоречия задачи обусловлены наличием в объекте таких взаимодействий составных частей, при которых реализация полезной функции сопровождается возникновением  вредной, а введение (усиление) полезной функции или устранение (ослабление) вредной приводит к недопустимому усложнению объекта, ухудшению его потребительских свойств”.
“Недопустимое усложнение – как верно сказано!”.

“...Что же касается устранения избыточного ресурса, то оно принесёт более значительную экономическую выгоду изготовителю”.
“Насчёт устранения избыточного ресурса – это сложный вопрос. Как можно его уcтранить, если он её друг? К тому же, Виктор на своей территории и ему в этом отношении легче”.
Далее Александр читал:
“Анализ подтвердил необходимость увеличения КПД до уровня 0,25. Избыточный ресурс функции “удерживать элементы” (IV-7) выявлен по результатам испытаний объекта на виброударопрочность и ветровую нагрузку”.
“Точно! – подумал он, – именно так надо и действовать! – увеличить КПД своего присутствия, удерживать свои позиции, не отступая ни на шаг, и игнорировать удары и нагрузку!..”. Кажется, он нашёл решение. Мрачные мысли отступили на второй план. Ещё рано вешать нос и ему предстоит бороться за свою любовь!

Следуя выработанной нелёгкими раздумьями программе, Саша составил нам компанию и два раза мы втроём гуляли по улице, а один разок даже сходили в кино. В зрительном зале молодые люди сидели по обеим сторонам от меня, и каждый пытался произвести впечатление. C Витей мы обычно шли под ручку, а Саша просто вышагивал рядом с нами. Он всё время молчал. Я тоже с ним не разговаривала, считая, что в прошлые разы, когда он мог с достоинством уйти, и я имела возможность сказать на прощание какие-то добрые слова, те моменты безвозвратно упущены.

На работе он сидел и стеклянными глазами смотрел на цветные провода, ведущие к клеммам того же цвета на панели управления, на провода трансформаторов, которые дают точные координаты исследуемого в космосе объекта, но поставленную задачу отрегулировать систему в самый ближайший срок для сдачи в архив для дальнейших усовершенствований уже других служб Отделения по нарастающей до завершения и сдачи материала госкомиссии – не мог. Мозг был занят только одной проблемой, которая поглотила его целиком. Цепляться за отношения не имело никакого смысла, повторяющиеся визиты были уже неуместны и выглядели хулиганскими выходками. Это понимали все, кроме одного Саши. Не подозревала, что Санёк настолько наглый. Себя виновной я по-прежнему не считала, а Витя, возможно, жалел парня и не предпринимал никаких попыток выяснить отношения. Но к чести Вити будь сказано – он нисколько не злорадствовал.   

Наконец, Саша дозрел.
Он пришёл вечером, я открыла ему дверь. Александр, как хозяин, без приглашения, смело вошёл в дом, достал бутылку водки и сказал, обращаясь ко мне: 
–   Иди, поставь на кухню.
На меня он посмотрел мельком. Бутылка в Сашиных руках для меня – новость, потому что Саня совершенно равнодушен к спиртному. Наличие бутылки могло означать не что иное, как светопреставление. Я насторожилась – щас что-то будя!

Саша уверенно прошёл в квартиру, поздоровался с Витей, и когда я вошла следом за ним в зал, бодро оповестил:
–   Приготовь на скорую руку какую-нибудь закуску. Нам с Витей надо поговорить!
Виктор в его присутствии немного робел и опускал глаза. Он осознавал, что делает человеку больно, но не в силах был отказаться от своей любви. В данный момент он весь напрягся – пришло время поговорить по душам.
Закуску готовила трясущимися руками. Витю я знала как довольно горячего человека, а Саша, хоть и не обладал темпераментом, был до безобразия настойчив. Нашла коса на камень! В меня он вцепился крепко. Удивительно, что раньше я не замечала столь откровенных проявлений его любви ни в ласках, ни в поступках, – и вдруг такое сильное противодействие!

Почти месяц я терпела тройственный союз, несколько раз заговаривала с Витей на эту тему, намекала, что пора разрубить гордиев узел. А когда настало время разговора, то почему-то спасовала, опасаясь, что соперники не захотят уступать друг другу, дело дойдёт до оскорблений и начнётся потасовка. Побьют стёкла, сломают табуретки, оба поранятся. Кошмар!
Когда я позвала ребят, они медленно поднялись из кресел и двинулись на кухню. Я стояла, готовая присесть с ними, как будто не соображая, что разговор должен происходить тет-а-тет.
–   Кира, выйди, пожалуйста, – деликатно попросил Саша.
Он посмотрел на меня так, как будто я никакого отношения к предстоящему разговору не имела. Просто как на пустое место. Как будто сейчас он не будет отстаивать своё право на меня.    

Я ушла, взяла с полки книгу и опустилась в мягкое лоно кресла. Прочитанные слова никак не доходили до моего сознания, поскольку я вся обратилась в слух и помимо своей воли прислушивалась ко всем звукам, исходившим из кухни. Сначала стояла тишина, потом они стали тихо переговариваться. Немного повысили голоса, и один одёрнул другого. Прошло минут двадцать, я заскучала. Ждала, что ребята вот-вот выйдут, но они, казалось, забыли о моём существовании. Единственное, чем я была довольна, так это тем, что они не дрались. Разговор наверняка был напряжённый, но вёлся дипломатично. Вскоре Саша и Витя заговорили в полный голос, и таких моментов было четыре.

Их пыл накалялся до таких пределов, что я опасалась услышать звуки борьбы, и даже вставала и направлялась в сторону кухни, чтобы образумить соперников, вовремя вступиться и не позволить им применять силу.
Наверное, Александр никак не мог понять очевидных вещей. Он продолжал недоумевать, на каком именно этапе мог произойти сбой в его отлаженной до мелочей системе ценностей и его девушка переметнулась к другому. Выяснял, как Виктор собирается обеспечить мою дальнейшую жизнь. Его волновало – почему я предпочла Витю? Теперь он всё уяснил для себя, и вынес заключительный вердикт.

Когда через полчаса Саша вышел из кухни, то громко объявил:
–   Всё! Я имел честь беседовать с твоим будущим мужем, Кира. Мы поговорили как мужик с мужиком. Я спокойно передаю тебя ему, я же не мог отдать тебя в плохие руки, сама понимаешь. А теперь всё нормально, он оказался мужик – “во”!
Саша показал выразительный жест рукой и прямиком прошёл в прихожую. Я последовала за ним, чтобы проводить. Теперь он не выглядел удручённым, как раньше, и во всех его движениях сквозила уверенность и какая-то решимость. У меня невольно защемило сердце – вот и пришла минута расставания, которую я так ждала! Хоть и не любила Сашу, а привычка много значит. Неплохой он парень! Я совершенно лишилась дара говорить, все слова в данной ситуации были бессмысленны и как я не искала подходящих, так и не смогла найти…

Он оделся, посмотрел мне в глаза внимательно и наконец-то за последние дни по-доброму, и сказал:
–   Ну, всего хорошего.
–   Счастливо тебе, Саша! – с чувством произнесла я.
В комнату вернулась грустная, как будто простилась с чем-то дорогим моему сердцу.               
Но уже через минуту моё лицо осветила радостная улыбка:
–   Наконец-то поговорили! Даже не верится, что больше Саша не будет ходить. Вот так, он оказался умнее тебя, хотя ты должен был первый настоять на разговоре. Слава Богу, что не подрались, а то я переживала… Ну что, о чём говорили, Витя?
Но Виктор так ничего и не сказал. Скрытный, оказывается, он человек!