Безумие Гоголя - выдумка незнаек

БЕЗУМИЕ ГОГОЛЯ – ВЫДУМКА НЕЗНАЕК

                1

         Расхожее мнение о кончине Н.В. Гоголя – постигшее его безумие, которое заставило писателя сжечь второй том «Мертвых душ» и добровольно уйти из жизни в 43 года (1809-1852). Последние его месяцы и дни подробно описаны очевидцами. Смерть Е.М. Языковой, сестры поэта Языкова и жены А.С. Хомякова, одного из богатейших людей Москвы, осуждение священника Константиновского содержания второго тома «Мертвых душ» и, возможно, иные причины убедили Гоголя отказаться от творчества и начать говеть за неделю до Великого поста. 5 февраля он провожает Константиновского и с того дня почти ничего не ест. 10 февраля он вручил графу А. Толстому, у которого жил в Москве, портфель с рукописями для передачи митрополиту Московскому Филарету, но граф отказался от этого поручения, чтобы не усугубить Николая Васильевича в мрачных мыслях.
       Гоголь перестаёт выезжать из дому. В 3 часа ночи с понедельника на вторник 11—12 февраля 1852 года, то есть в великое повечерие понедельника первой седмицы Великого поста, Гоголь разбудил слугу  Семёна, велел ему открыть печные задвижки и принести из шкафа портфель. Вынув из него связку тетрадей, Гоголь положил их в камин и сжёг. Наутро он рассказал графу Толстому, что хотел сжечь только некоторые вещи, заранее на то приготовленные, а сжёг всё под влиянием злого духа. Гоголь, несмотря на увещевания друзей, продолжал строго соблюдать пост; 18 февраля слёг в постель и совсем перестал есть. Всё это время друзья и врачи пытались помочь писателю, но он отказывался от помощи, внутренне готовясь к смерти.
        20 февраля врачебный консилиум (профессор А. Е. Эвениус, профессор С. И. Клименков, доктор К. И. Сокологорский, доктор А. Т. Тарасенков, профессор И. В. Варвинский, профессор А. А. Альфонский, профессор А. И. Овер) решаются на принудительное лечение Гоголя. Результатом его явилось окончательное истощение и утрата сил; вечером того же дня писатель впал в беспамятство.
        Николай Васильевич Гоголь скончался утром в четверг 21 февраля 1852 года, не дожив месяца до своего 43-летия.
     За пять лет до своей кончины он издал последнюю книгу «Выбранные места из переписки с друзьями», а вслед за этим получил из  Зальцбрунна  разгневанное письмо Виссариона Белинского, в котором тот, в частности писал: «Тут дело идёт не о моей или Вашей личности, а о предмете, который гораздо выше не только меня, но даже и Вас: тут дело идёт об истине, о русском обществе, о России. И вот моё последнее заключительное слово: если Вы имели несчастие с гордым смирением отречься от Ваших истинно великих произведений, то теперь Вам должно с искренним смирением отречься от последней Вашей книги и тяжкий грех её издания в свет искупить новыми творениями, которые напомнили бы Ваши прежние». А уже в начале двадцатого века В.И. Ленин назвал письмо Белинского «одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати» — и это мнение стало в советское время официальным, единственно допустимым, на нем строилось школьное преподавание Гоголя. Даже в наши дни можно столкнуться с таким подходом школьных учителей литературы: они учат так, как их научили в юности. Ну а Гоголя по-прежнему считают  безумцем.
        Белинский подвергает Гоголя жесткой критике за его уход в православие, монархизм, народность и «пропаганду» этих ценностей своему читателю. Он первый заподозрил Гоголя в  постигшем его безумии. «Нельзя умолчать, - пишет Белинский,- когда под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность как истину и добродетель…
        Я думаю, это от того, что Вы глубоко знаете Россию только как художник, а не как мыслящий человек, роль которого Вы так неудачно приняли на себя в своей фантастической книге . И это не потому, чтоб Вы не были мыслящим человеком, а потому, что Вы столько уже лет привыкли смотреть на Россию из Вашего прекрасного далёка , а ведь известно, что ничего нет легче, как издалека видеть предметы такими, какими нам хочется их видеть; потому, что Вы в этом прекрасном далёке живёте совершенно чуждым ему, в самом себе, внутри себя или в однообразии кружка, одинаково с Вами настроенного и бессильного противиться Вашему на него влиянию. Поэтому Вы не заметили, что Россия видит своё спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение…»
        Белинский по сути обвинил Гоголя в том, что он со своими религиозными проповедями пошел против  народа, для которого « Самые  живые, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение по возможности строгого выполнения хотя бы тех законов, которые уже есть. Это чувствует даже само правительство (которое хорошо знает, что делают помещики со своими крестьянами и сколько последние ежегодно режут первых).
«… И такая-то книга могла быть результатом трудного внутреннего процесса, высокого духовного просветления!.. Не может быть!.. Или Вы больны, и Вам надо спешить лечиться; или — не смею досказать моей мысли…
Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия, панегирист татарских нравов — что Вы делаете?.. Взгляните себе под ноги: ведь Вы стоите над бездною…»
   Но это не Гоголь стоял над бездною, а Белинский и его товарищи и соратники, будившие Герцена и партию Ленина. Гоголь, живя в Европе, изучая ее и Россию, вдруг увидел нечто, что испугало его и довело до смерти. Эти крикуны и поборники прогресса в конце концов обрушили империю и довели страну до сегодняшнего очередного нашествия Запада на Россию, конца которому мы пока не видим. И нам становится страшно жить.
  Кто виноват, что братья по крови стали кровными врагами, и что делать? О последнем мы знаем, поэтому воюем, но кто же виноват? Кто лгал народу еще в 19 веке, призывая его к бунту и обещая передать в его руки золотые горы после изгнания монархии и православия? Ленин велел освобожденному крестьянству верить декабристам, Герцену и Белинскому. Он лгал и с броневика, и с высоких трибун. Он и его сподвижники и не собирались отдавать землю и средства производства русским крестьянам, он не собирался давать им даже свободу, лишив прав на паспорта. Но зато он отрезал и выкинул из России лучшие ее земли и народ, который стал нам врагом. Почему он так сделал, на основании каких тайных договор с европейскими дельцами, пославшими его в бывшую российскую империю? Где мы теперь найдем эти тайные договора и найдем ли?


                2

  Тут Ленин ничем не отличался ни от европейских правящих элит, ни от Романовых. В то время, когда Белинский  в Зальцбурнне изрыгал проклятия в адрес «обезумевшего» гения русской литературы за его отсталость во взглядах на европейское  развитие страны, Николай Первый уже осуществил начало промышленной революции в стране без грубой силы народных бунтов и предводительства либералов, всего лишь с помощью  секретных переговоров, в первую очередь с Англией. Лидером новой, промышленной, России становился выписанный им из Англии восемнадцатилетний менеджер - мальчик Людвиг Кноп (прадедушка Урсулы Фондерляйен, председателя европейской комиссии). А в лидеры протестного общественного мнения он выбрал как раз Николая Гоголя, которого поощрял в создании и «Ревизора», и «Мертвых душ». И с этой целью прятал его в Европе. Гоголь великолепно справился со своей задачей, описав русских дворян-помещиков 19 века как изживших самих себя «мертвых душ». Ноздревы, Маниловы, Коробочки и Собакевичи больше не нужны были императору, который, не сообщив никому, сам запряг тройку и рванул на дорогу, о которой Гоголь спрашивал в своей поэме: «Русь, кудa ж несешься ты? Дaй ответ. Не дaет ответa».
Этими строками он заканчивает первый том «Мертвых душ» и начинает подготовку второго тома. Но прошло десять лет, а эта книга так и не появилась. Почему? Потому что никто из посвященных не открыл тайну Николая Первого, которая крылась не только в секретных переговорах об английских кредитах  и машинах. Но было в программе императора то, что до времени взорвало бы русское общество, чего Николай не мог допустить. И он сумел сделать так, что без социальной революции поменял социальный подход к внедрению промышленного производства в стране, открыв широкую дорогу к движению капиталов и технических средств ранее особенно угнетаемому и преследуемому слою населения страны – старообрядцам. Именно им, отодвинув в сторону коробочек и маниловых, он отдал в руки дальнейшее развитие страны на основании европейского прогресса, зарубежных специалистов и европейских денег. Вечному господствующему классу России – высокородным дворянам и помещикам со времен Рюрика – он показал от ворот поворот и отдал это место  гонимым старообрядцам.
    Не зная этого, Гоголь по-прежнему собирал сведения о жизни и хозяйствовании русских помещиков, завел обширную переписку с дворянами, пытаясь разузнать у них подробности управления крестьянами. Он шел в своем творчестве проторенным путем успеха «Мертвых душ», но ему был нужна совершенно иная дорога, а о ней никто не сказал. На какое-то время Гоголь вернулся в страну, ездил по ярмаркам, наблюдал. Возможно, он заметил оживление среди старообрядцев и что-то заподозрил. Возможно, его насторожило усиление старообрядческой церкви и преобладание ее среди рабочих новых предприятий? Может быть, он почувствовал опасность утверждающегося Раскола, также, как видел опасность надвигающейся революции в Европе. Гоголь был до того измучен своими бесплодными поисками недоступной истины, что заболел и едва не умер. После чего решил посетить гроб Господень. Но и эта поездка ему не помогла.
  Чувствуя нашествие  беды, не зная, откуда она грядет, он взялся за книгу, в которой призывал народ России воздержаться от бунтов и поисков лучшей  жизни на примере европейских достижений, называя их обманчивыми  и просто пеплом, который рассыпается, едва к нему прикоснешься. Книгу российское общество не приняло, его патриотических православных чаяний не поняли и посмеялись над ними. В этот момент Гоголя больше всего потрясло то, что  даже православные священники оттолкнули его, отмахиваясь от призывов беречь православную церковь и опираться на нее в сбережении государства.
   Со времени начала промышленной революции в России не прошло еще и десяти лет, планы Николая Первого были засекречены, неповоротливые, изнеженные русские дворяне и помещики не вникали в грядущие перемены, даже и представить себе не могли, что на смену их «мертвечине» уже пришел новый слой деловых людей, которых царь обеспечил деньгами, учителями и техническими средствами и поставил во главе нового финансового и делового мира. Знали об этом лишь самые высокие чиновники, такие, как Бенкендорф, и они поспешили присоединиться к Кнопу и старообрядцам, создали свои предприятия, которые скоро стали приносить им большие прибыли.
   Все те годы, когда Гоголь страдал, пытаясь найти тему и образы для новой книги о мертвых душах, ему бы нужно было присоединиться к тем новым людям, кто уже встал у руля управления экономикой и финансами государства, но он не представлял, кто они, а пытался открыть истину в письмах придворной дамы Смирновой-Россет, жены калужского губернатора, уличенного во взятках. С Жуковским он не только переписывался, но и жил у него, и тот торопил друга с написанием новой книги. Но, как и Гоголь, ничегошеньки не знал о переменах, происходящих в России, потому что, вырвавшись от Романовых на свободу, в Европе, был увлечен только литературной работой – переводом Одиссеи Гомера. Революция стала для него как гром среди ясного неба – ему пришлось с семьей переезжать с места на место, спасаясь от народных восстаний.
    Наконец, Гоголь вернулся в Россию окончательно и поселился в доме графа Толстого, где жизнь его была под тайным надзором самого хозяина, искушенного в подобных делах. Узнать что-то у Толстого и Константиновского писатель, разумеется, не мог,  но понял, что вся его работа над новой книгой ничего не стоит. И он сжег наброски за ненадобностью – никто в них не нашел бы никакой истины. Для Гоголя это была трагедия, а Жуковский все писал и писал ему письма из Европы, торопя с выходом новых «Мертвых душ». Сам же он также подключился к эпистолярному жанру и писал 12 марта 1848 года о революции «Письма русского из Франкфурта», описывая все ужасы европейского бунта своему воспитаннику Александру Николаевчу, сыну Николая Первого. Эту переписку в России было велено опубликовать.
  А письмо Белинского Гоголю было запрещено и таковым оставалось до 1908 года. К несчастью, именно за его распространение  был приговорен к расстрелу Ф.М. Достоевский, который читал письмо в кружке коммунистов. До того он вместе с Белинским ходил в гости к аристократам, и в доме графа Федора Соллогуба они поочередно падали в обмороки перед хозяйкой , которая называла их дураками.
  Вернувшись с каторги, Достоевский, сблизившись с семьей императора, описал в своих великих книгах, как в человеке с помощью бесов рождается революционное сознание. Как и «Мертвые души», это были романы «под заказ» Романовых, которые  за своими спинами чувствовали огненное дыхание русской революции.
  Арестованный за революционную пропаганду Чернышевский, в тюрьме написал роман «Что делать?», в 1863 году он был опубликован в журнале «Современник». Почему же Чернышевского не выпустили, а отправили в ссылку, но роман был опубликован? Нужно лучше понять его содержание: если говорить о нем современным языком, то Чернышевский указывал путь к дополнительным трудовым ресурсам и дополнительному развитию частного производства. Это был женский труд, но не тяжкая домашняя каторга под знаком домостроя, а развитый прогрессивный труд новых производителей материальных ценностей – образованных и свободных женщин. Но для того, чтобы добиться этого, в стране нужен был социальный переворот – освобождение семьи. Ленин любил произведения Чернышевского, говорил, что учился у него, не удивительно – от этой книги веял вполне революционный дух. После Октябрьской революции женщины получили свободу, и страна получила огромные трудовые ресурсы. А Чернышевский погиб от мучений, на которые его обрекли Романовы.
  Также, как 1 февраля 1726 года погиб в каземате Петропавловской крепости  русский экономист-самородок, 73-летний Иван Посошков, содержавшийся «по секретному государственному делу» под строгим караулом как колодник. Опасность Посошкова для государства, видимо, была обусловлена его сочинением «Книга о скудности и богатстве», в котором автор изложил свою программу экономических и политических преобразований в России. Причем Посошков не был каким-то политическим оппозиционером действовавшей власти. Он всего лишь пытался законодательно оформить экономику, за что, как считается, был первым последовательным институционалистом в истории экономических учений России, но для тех времен и это считалось непростительным свободомыслием.
   
      Чтобы Посошков своими крамольными сочинениями не будоражил общество, Екатерина I упрятала его в Петропавловской крепости. 26 августа 1725 года 72-летнего Посошкова арестовали. Через полгода после смерти Петра Первого.Тяжелые тюремные условия быстро подорвали его здоровье и он преставился. Заключенная в Тайной канцелярии «Книга о скудости и богатстве» надолго оказалась под запретом. Первая её публикация состоялась в 1842 году, более чем через сто лет после её написания и через три года начала промышленной революции в России.
        Петру Первому Посошков предлагал  избавить страну от крепостного права и сделать армию контрактной. Любопытно, что некоторые идеи Посошкова актуальны и поныне. Например, он предлагал прекратить вывоз из России промышленного сырья и вывозить за границу лишь готовые изделия.
        Гоголь, что называется, в воздухе почувствовал опасность и для страны, и для себя лично. Что не остановило его от написания книги «Выбранные места из переписки с друзьями», где он призывал  народ обратиться к православной церкви и не отворачиваться от веры. Поведение монаха Константиновского  насторожило и обескуражило писателя. Но почему он так плохо отнесся к тому, кто прославлял православную церковь? Не потому ли, что политика в государстве менялась – царь затеял игру с Расколом. К чему бы это привело? Теперь-то мы знаем: к рождению староверческого олигархата, выход его в политические лидеры, к революциям 1905, февраля 1917 и октября 1917 года, уничтожившим империю. Пришедшие к власти большевики не стали долго заморачиваться национальными религиозными ценностями  и объявили новой религией страны советов  атеизм – безбожие.
          В том, что Гоголь накануне смерти сжег свои рукописи будущего второго тома «Мертвых душ», говорит лишь об одном: он поступил рационально, как писатель, не справившийся со своей задачей.
          Отчаяние погубило точно также императора Николая Первого. Причины смерти его и Гоголя были практически одинаковы. Гоголь умер от менингита, получив осложнение после   посещения инфекционной Языковой-Хомяковой и разгуливая по зимней улице, точно также  получил осложнение  к простуде Николай Первый, разгуливая налегке зимой по Петербургу. Только Гоголь умер от отчаяния, что не узнал  тайны императора, а император от провалов своей политики во время Крымской войны и от безденежья, несмотря на начатые  в тайне от всех преобразования.