Урень Легенда о Вольном Духе и Лесной Жизни

Начало XVIII века. Российская империя, подобно могучему дубу, тянулась к солнцу, но её корни нуждались в укреплении. Царский двор, жаждущий новых доходов и освоения бескрайних просторов за Волгой, обратил свой взор на земли, где вековые леса шептали свои тайны. Переселенцам обещали льготы, словно золотые монеты, разбросанные по диким тропам. И эти монеты привлекли тех, кто искал не только благополучия, но и свободы – свободы жить по-старому, веровать по-своему.
Тайными тропами, сквозь густые чащи и по топким берегам Усты, устремились тысячи семей староверов. Они несли с собой не только свои пожитки, но и драгоценное наследие предков, свою веру, которую не могли принести в жертву новым порядкам. В 1719 году, на карте, ещё не до конца начертанной, появилось новое имя: «Новопоспеленное село Тресвятское, Урень тож». Первые документы, словно отпечатки древних пальцев, поведали о том, что в этом ещё юном селе проживало 168 «мужских душ».
Название «Урень» было даровано марийцами, коренными обитателями этих земель, чьи голоса сливались с шумом ветра в кронах деревьев. А «Тресвятское» – это дань уважения деревянной церкви, что возвышалась здесь с самого начала XVIII века, ставшая сердцем села. Позже, в 1829 году, она была перестроена в камне, но дух её остался прежним – местом силы и утешения.
Население Уреня росло, словно грибы после дождя. Приходили крестьяне из разных городов и уездов, привлеченные не только льготами, но и особой атмосферой вольности, царившей здесь. А рядом с ними, в лесных скитах, жили староверы, хранители древних обычаев. В Уренщине крестьянам жилось легче, чем в центральных уездах. Годовые сборы не превышали одного рубля с души, а в глухих лесах можно было свободнее исповедовать свою веру. Это привело к тому, что само село Урень немного опустело, но вокруг него, словно жемчужины, возникли новые поселения: Починки, Никитино, Горево, Емельяново и многие другие.
Жизнь уренцев была неразрывно связана с лесом. Он был их кормильцем, их домом, их храмом. Земледелие, основанное на трехпольном севообороте и подсечном методе, давало урожай, а животноводство – пищу, шкуры и овчину. Охота и бортничество дополняли их рацион и приносили доход. Вековые дубы и сосны, срубленные и сплавленные для нужд казны и флота, были свидетельством их труда. Липа давала луб и мочало для изготовления веревок и тканей, а её мягкая древесина шла на поделки.
В 1778 году, когда Костромская губерния обрела свои очертания, на её карте появился Варнавинский уезд, а в его составе – Уренская волость.
В Урене тогда насчитывалось 445 жителей, и жизнь здесь, хоть и суровая, была наполнена своим ритмом: две красильни и одна салотопня работали, а раз в году село оживало благодаря ярмарке, куда съезжались люди со всей округи.
Однако первая четверть XIX века принесла с собой перемены, омрачившие прежнюю вольность. Царская власть, стремясь к большему контролю и порядку, категорически запретила самовольные порубки леса, драть луб и мочало, а также переселяться из деревни в деревню без разрешения начальства. Даже расчищать кулиги под посевы стало запрещено. Уренцы, лишенные привычных способов заработка, вынуждены были искать новые пути. Лес, который раньше давал им свободу, теперь стал источником средств для покупки хлеба, но уже под строгим надзором.
В связи с этими ограничениями, промыслы стали играть все более значимую роль в жизни уренцев. К середине XIX века в селе и окрестностях появились кустарные красильни, салотопни, дегтярни, овчинные, кожевенные, валяльные и другие мастерские. В них трудились сотни батраков, а мастера – портные, шорники, жестянщики, плотники, пильщики – ходили из деревни в деревню, работая в одиночку или артелями. К 1905 году промыслами занимались уже 454 двора, что свидетельствует о глубокой трансформации экономики и образа жизни уренцев. Лес по-прежнему оставался их спутником, но теперь он был не только источником жизни, но и объектом строгого регулирования, а мастерство и предприимчивость стали главными инструментами выживания в меняющемся мире.
Урень, некогда прибежище вольных духом и хранителей старой веры, теперь стоял на пороге новой эпохи. Лес, что веками был для его жителей источником жизни и свободы, теперь стал ареной для более упорядоченной, но и более ограниченной деятельности. Запреты на самовольные порубки и заготовку луба, мочала, а также ограничения на переселение, наложенные царской властью, заставили уренцев переосмыслить свое отношение к природе и к своему труду. Однако, как и прежде, дух предприимчивости и мастерства не покинул эти земли. Если раньше лес давал возможность жить свободно, то теперь он стал источником средств для выживания, но уже в рамках установленных правил. Промысловая деятельность, которая всегда была частью жизни уренцев, приобрела новое, более организованное звучание. К середине XIX века, словно грибы после дождя, начали появляться кустарные мастерские: красильни, где оживали ткани, салотопни, перерабатывающие животное сырье, дегтярни, извлекающие ценные продукты из древесины, а также овчинные, кожевенные и валяльные мастерские. Эти предприятия стали центрами притяжения для сотен батраков, которые находили здесь работу и пропитание. Но не только в мастерских кипела жизнь. По деревням, словно по невидимым нитям, перемещались искусные мастера: портные, создававшие одежду, шорники, изготавливавшие упряжь и кожаные изделия, жестянщики, работавшие с металлом, плотники, возводившие дома, и пильщики, подготавливавшие древесину. Они работали в одиночку или объединялись в артели, принося свои навыки и умения в каждый дом, в каждую деревню. Эта мобильность и взаимовыручка были неотъемлемой частью уренской жизни, позволяя сохранять традиции и передавать опыт из поколения в поколение. К началу XX века, к 1905 году, картина промыслов в Уренском крае предстала во всей своей красе. 454 двора, что составляло значительную часть всех домохозяйств, были заняты промысловой деятельностью. Это свидетельствовало о том, что уренцы смогли адаптироваться к новым условиям, найти новые пути для развития и сохранить свою самобытность. Лес по-прежнему оставался их верным спутником, но теперь он был не только источником жизни, но и объектом строгого регулирования. А мастерство, трудолюбие и предприимчивость стали главными инструментами, которые помогали уренцам выживать и процветать в этом постоянно меняющемся мире. Урень, с его богатой историей и стойким народом, продолжал жить, сохраняя в себе отголоски вольного духа и лесной жизни, но уже с новым пониманием своего места в стремительно развивающейся империи.
XX век принес Уренскому краю новые испытания и возможности. Революционные потрясения и последующие преобразования в стране не могли обойти стороной и это отдаленное поселение. Коллективизация, начавшаяся в конце 1920-х годов, затронула и Урень. Крестьяне, привыкшие к самостоятельному хозяйствованию, были вынуждены объединяться в колхозы. Это привело к значительным изменениям в их образе жизни, но, как и прежде, уренцы проявили стойкость и способность адаптироваться. Земледелие и животноводство продолжали оставаться основными занятиями, но теперь они велись в рамках коллективных хозяйств. Промысловая деятельность, столь развитая в предыдущие века, также претерпела изменения. Некоторые мастерские были объединены в артели, другие перешли под управление колхозов. Однако, несмотря на все перемены, дух предприимчивости и мастерства, присущий уренцам, не угас.
Великая Отечественная война стала суровым испытанием для всего народа, и Урень не стал исключением. Многие мужчины ушли на фронт, оставив дома женщин, детей и стариков. Те, кто остался, трудились не покладая рук, обеспечивая фронт всем необходимым. Лес по-прежнему играл важную роль, поставляя древесину для нужд обороны. Послевоенные годы были посвящены восстановлению разрушенного хозяйства и дальнейшему развитию. Урень постепенно превращался из села в рабочий поселок. Строились новые предприятия, развивалась инфраструктура.
В советский период Урень стал центром Уренского района Кировской области. Его население продолжало расти, привлекая людей из других регионов. Основными отраслями экономики стали лесная промышленность, машиностроение и сельское хозяйство. Уренцы, сохранив свою трудолюбие и предприимчивость, внесли значительный вклад в развитие региона.
Сегодня Урень – это современный поселок городского типа, который бережно хранит свою богатую историю. Отголоски прошлого, когда сюда стекались староверы в поисках свободы вероисповедания.
Урень, возникший в XVIII веке как прибежище староверов, прошел путь от вольного поселения до рабочего поселка. Лес, кормивший и дававший свободу, стал основой для развития земледелия, животноводства и промыслов, которые трансформировались под влиянием исторических событий. Несмотря на утрату прежних вольностей и суровые испытания, уренцы сохранили дух предприимчивости и мастерства, адаптируясь к новым условиям. Сегодня Урень – это современный поселок, бережно хранящий свою самобытность и богатую историю, где отголоски прошлого переплетаются с настоящим.