Родные и любимые.. часть1

   (Рассказ о моих родителях, участниках Великой Отечественной Войны).

                ЧАСТЬ 1.

   Мою маму звали Мария Ковтун. Родом она была из Украины. Будучи студенткой заочного факультета русского и украинского языка и литературы,она работала в соседнем селе учителем.
   В Житомир война пришла 22 июня 1941 года. Марусе пришлось оставить работу и вернуться домой, в село Дениши. Там она вступила в подполье, была связной. Время встречи с партизанами или с членами подпольной организации всегда сообщалось ей заранее.
   Было лето, темнело поздно, и очередная встреча должна была состояться в 11 часов вечера. Маруся расплела свои длинные черные косы, и собралась их расчесывать, как в окно постучали, хотя было только 10 часов. Спросила: "Кто?" Ответили:"Свои". Девушка открыла дверь, и в комнату, с автоматами наперевес, ворвались полицаи. Один из них намотал ее волосы на кулак, и выволок из дома. Гораздо позже Маруся узнала, что донес на нее одноклассник.
   Ее отвезли в гестапо, которое находилось в Житомире, в местной тюрьме. Мама почти не рассказывала о том периоде своей жизни. Мы знаем только, что камеру набивали так, что можно было только стоять. Постепенно она пустела. Ее снова заполняли обреченными. Когда в коридоре начинали греметь засовы, каждый из них готовился к смерти.
   В камерах знали, что расстрелянных, убиты они или ранены,сбрасывали в известковые ямы за городом, и оттуда постоянно слышались стоны.
  На допросы возили в школу, где находилась немецкая комендатура. Каждый раз, когда маму выводили из камеры, она, как и все, прощалась с жизнью. В такие минуты больше хотелось получить пулю, чем пережить допрос и вернуться в камеру, снова ждать, ждать, ждать...
   В ноябре 43-го началось освобождение Украины, 7-го ноября наши взяли Киев, а 13-го выбили немцев из Житомира. Но не удержали город, и он снова был занят немцами.
   Все это время Маруся находилась в застенках гестапо.В один из декабрьских дней открыли все камеры, и люди в немецкой форме приказали всем выйти во двор и построиться по двое. Заключенным, оставшимся живыми до того момента, все равно было, как строиться: по двое или по трое - их могли вывести только для расстрела. БОльшая часть арестованных, как и Маруся, были в летней одежде. К ним, еле сдерживая слезы, подошла тюремная повариха и шепнула:"Бегите, деточки, бегите! они вас спасают!" И они побежали! Бежали, ожидая пулю в спину.Но никто в них не стрелял. Кто это был? Спасающие свою шкуру полицаи? Переодетые партизаны?
   В городе шли бои. Но, несмотря на это, на улице мелькали люди. К несущейся толпе заключенных подбегали жители, чтобы сунуть им в руки кусок хлеба.
   До родного села было 20 километров. Маруся бежала по заснеженному лесу в летнем платьице, в протертых "комсомолках", ощущая подошвами леденящий холод снега и прижимая к груди краюху ржаной булки.
   Бои за Житомир и прилегающие села продолжались. Так как село Дениши располагается на левом, скалистом берегу речки Тетерев, а родной дом Маруси стоял почти на краю села, с чердака хорошо просматривалась местность. (Если спуститься вниз, сразу окажешься на дороге. Дальше, через небольшой промежуток,- речка. а за ней - уже лес). И за эту огневую позицию постоянно шел спор между нашими пулеметчиками и немецкими. Соответственно, их дом постоянно был под обстрелом.
   Марусин отец, Антон Николаевич Ковтун, работавший бухгалтером в колхозе, арестованный еще до войны НКВД по обвинению в пособничестве расхищению народного хозяйства (арестовали руководителей соседнего колхоза, а дедушка с одним из них дружил) и, соответственно,в государственной измене. В тюрьме подвергался на допросах зверским избиениям. Домой возвратился в 42-м.
   Ни на него, ни на Марусю солдаты, ведшие бой за удобную огневую позицию, не обращали никакого внимания. Помню, мама как-то рассказывала: "То наш пулемет строчит на крыше, то немецкий".
   Дедушка все просил дочь:"Маруся, прячься! Пойдем под пол". Но та сидела в доме в отупении, не реагируя на идущий бой, на свистящие у окна пули.