Седьмая жизнь. Плач Евфросинии

Отрывок из романа «Седьмая жизнь»

Сергей приехал в Санкт-Петербург из Подмосковья, деревни Сонино, вроде как проездом в Мурманск к своей любимой старшей дочери и единственному внуку. Тем не менее оказался у Борисова на «юбилее».
Боря не собирался отмечать. Не заработал на стол, значит, одиночество вполне его устраивает, живёт скромно, и чувство собственной значимости давно растерял за ненадобностью. Красоваться перед друзьями, которые в любой момент оставят тебя и займутся собственными делами, ни к чему.

Сергей об этом знал, однако настаивал:

— Надо встретиться, отметить!

— Не собираюсь отмечать...

— Приглашаю, счёт оплачиваю, надо поговорить. Какой хороший ресторан ближе к твоему дому? Я плачу, заказывай! — не унимался друг.

Не мог отказать Борисов своему духовному наставнику, поэтому согласился, встретились на берегу Невы в Рыбацком.

Любой разговор с Сергеем питает энергетику разряженной батарейки, он в этом ремесле непревзойдённый целитель.

Сергей заказал Борисову стаканчик его любимого виски, себе минералки, лёгкой вкусной закуски, которую дома только шеф-повар приготовит. Выпили за день рождения.

Начал волнительно:

— Могу поделиться только с тобой — писателем с глубокой интуицией и жизненным опытом — не счастливчика, пожинающего плоды своих многочисленных успехов, а настоящего воина, который всегда ставит себе новые высокие цели, — сделал паузу, выдохнул. — Только ты меня поймёшь, боюсь рассказать даже самым близким дома.

— Говори, что случилось? Чувствую, тебе это важно.

Сергей начал свой рассказ.

— Приехал я в Белоруссию, в Полоцк, пошёл в музей истории Белоруссии, словесности, истории написания букв. Истории того, как возникала кириллица, старославянский язык, значения букв и слов. Естественно, обратил внимание на выставленные шесть икон, ничего необычного в них не увидел. В своих путешествиях часто посещаю святые места, интересуюсь иконописью. Почему-то возле одной иконы почувствовал девушку, изображённую на иконе. Ранее никогда такого не ощущал, заинтересовался и спросил у экскурсовода: кто здесь изображён?

Гид, пожилая женщина, сохранившая былую красоту под покрывшими лицо морщинами, любезно рассказала, что это Евфросиния, в миру Предслава, родилась в Полоцке в начале XII века. Тогда Русь была пёстрым одеялом из княжеств, а единого государства не существовало. Полоцк был особый — независимый и гордый, с корнями, уходящими к Владимиру Святому. Георгий Всеславич, отец Евфросинии, был не только мужественным воином, но и книжником. В его доме хранились пергаменты — редкость для той поры. Пока другие княжны учились шить да, опуская глаза, улыбаться женихам, Евфросиния сидела над книгами. Она читала всё, до чего могла дотянуться: жития святых, летописи. К двенадцати годам стала яркой цефеидой: умная, красивая, из знатного рода. А главное — в Полоцке не было сыновей-наследников. Отец смотрел на неё и думал: «А почему бы и нет?» Женщина на троне? Тогда это звучало как безумие. Но Евфросиния уже знала, что трон — не её судьба.
Экскурсовод, милая старушка с ясными глазами, пояснила, что это местная почитаемая святая. После достижения совершеннолетия в свои 12 лет она отказалась от династического брака и ушла в монастырь. Как говорят официальные источники: после поселилась в келье Полоцкого Софийского собора, где в храмовом скриптории переписывала и переводила книги, вела активную миротворческую и просветительскую деятельность. Потом построила на свои средства две церкви в Полоцке, основала под Полоцком женский и мужской монастыри, ставшие центром просвещения в Полоцком княжестве.

«Пошёл дальше по музею», — продолжил свой рассказ Сергей.
— Иду, рассматриваю экспонаты, внимательно вглядываюсь. Всё это время чувствую присутствие изображённой на иконе. Стал задавать ей вопросы о достоверности артефактов, она отвечает. Такого раньше со мной не происходило — диалог со святой!

Поначалу этому даже не удивился, будто обычный разговор.
Сергей после музея поехал в Спасо-Евфросиниевский монастырь, где находятся останки святой в специальной раке (саркофаге). В церкви посмотрел все иконы, сам чувствую: она здесь, где-то рядом. Даже привык, что разговариваю со святой.
Подхожу к её мощам. Понимаю: здесь, рядом с саркофагом, должен чувствовать дух явственнее. А она куда-то пропала. Сначала не придал значения, мало ли причина во мне, просто перестал чувствовать, может, отвлёкся.

Рассматриваю саркофаг. Рака представляет собой небольшой ковчег из кленового каркаса, облицованного серебряными пластинами и украшенного бронзовыми золотистыми барельефами. Понимаю, что это новодел, но изготовлен очень красиво. Боковые барельефы изображают важнейшие моменты биографии игуменьи: момент закладки церкви Спаса и перенесение её останков из Иерусалима в Киев. На тыльной стороне показаны тринадцать белорусских святых и сама Евфросиния. В головах отлит крест в сиянии и надпись «собеседница ангелов», в ногах — образ Полоцка XII века. По периметру пропущен орнамент из цветных эмалей и виноградной лозы. В верхней части раки Евфросиния показана в полный рост. Риза, мантия и схима святой выполнены из серебра.

Потом решил найти её икону. Нашёл, подошёл, она опять появилась, рядом стоит.
Стал задумываться, почему весь день она была рядом? Отвечала на мои вопросы.

— Интересно, какие вопросы ты задавал? — Борисов хотел разобраться в деталях, он писатель, знает: часто в деталях кроется смысл словесного изложения.

— Во время экскурсии по истории Белоруссии спрашивал периодически: «Это действительно так?». Она отвечала односложно: «Да, это так» или «Нет, это неправда». Чаще второе.

Спрашиваю:
— Кириллица была?

— Да.

— Её создали Кирилл и Мефодий? Раньше было шестьдесят букв, а стало сорок. Они создали или обеднили язык?

— Создали не они, ими было убрано двадцать букв. На взгляд церкви, так стало проще, нужна была легенда для язычников, что создали славянский язык православные мастера.

— Кирилл и Мефодий вообще существовали?

— Были два мастера. Они освоили печать, Библию распространять стало легче. Реформа славянского языка проходила долго, занимались ею почитаемые монахи. Так возникла легенда о Кирилле и Мефодии, людям это нравится.

Когда подошёл к её мощам, она исчезла. Вернулся к иконе, она стоит рядом со мной. Подошёл к саркофагу, ещё раз проверить. И действительно, сразу исчезала.
Стал задумываться, почему так? Значит, она этим хотела что-то сказать?
Евфросиния не задавала вопросы, просто ходила со мной, я её чувствовал. А у своих мощей её образ растворялся в полумраке церкви.

Прошло время. Позже задал вопрос своим наставникам, которым доверяю: что это было?
Все отвечали: «Это не её мощи».
Контакт со святой периодически возникал. Наконец спросил у Евфросинии: это твои мощи?

Борисов:

— Интересно, ты говорил на старославянском языке? Современному русскому человеку он совсем не понятен.

— Разговор происходит не словами, а образами. Никакого голоса не слышу, кто-то о чём-то думает, я улавливаю мысль, так же происходит общение с духами, душами умерших, — Сергей пояснил.

— Интересно, а что удивительного? Духом больше, духом меньше?

Сергей объяснил:

— Ранее такого контакта не было. Обращаешься к святому, он отвечает телепатически либо показывает связь с тобой божественным светом, тёплым ветром, от которого взлететь хочется, или слезой на иконе. Такого, чтобы был рядом, ходил с тобой, не было, это и удивительно.

— И что дальше? — Боря не терпел услышать развязку.

— Стал погружаться глубже и догадываться, что мощи не её, значит, надо довести это до служащих церкви, чтобы нашли мощи святой.

— Дело не простое — объяснять служителям церкви, что мощи не святой, — Борисов догадывался о преемственности батюшек, сменившихся за сотни лет, особенно тех, кто в наше время на мерседесах и новеньких джипах рассекает, радует свой приход своим достатком.

Сергей с горечью поведал:

— Действительно, тяжело посредникам общения с Богом осознать это. Сказать, что мне сказала святая, меня могут отвезти в психушку или ещё куда подальше. Либо открестятся: «Изыди! Сгинь! Окаянный! Свят! Свят!» И крестятся передо мной, как перед чёртом. Такое уже было.

Сделали по глотку за родителей, дальше Сергей продолжил:

— Кстати, есть мой хороший товарищ, который может меня рекомендовать настоятельнице монастыря для разговора. Чем обернётся результат разговора, неизвестно, можно подставить уважаемого человека из администрации города, который замолвит за меня слово. Как подступиться к этому вопросу, ума не приложу? Что думаешь по этому вопросу?

Рассудительный Борисов спросил:

— А ты продолжаешь общаться с Евфросинией?

— Да.

— Мне кажется, она не просто так появилась в твоей жизни. Я же пишу роман, насыщенный мистикой. По сути, путь к Богу главного героя, а ты прототип героя второго плана. На самом деле моему читателю будет над чем задуматься: кто на самом деле главный герой? Как у Артура Конан Дойла, кто на самом деле главный герой? Шерлок Холмс или доктор Ватсон?

— Ты к чему клонишь? — заинтересовался Сергей.

— К тому. Не стоит тебе тратить свою энергию на поиски «правды» у церковных служителей, прекращай борьбу с ветряными мельницами, лечи людей, в этом твоё предназначение, — Борисов подумал, помолчал. — Она не просто так с тобой разговаривает. Спроси у неё прямо. Твою историю опишу в романе, спроси у неё: могу я указать не Полоцк, а Урюпинск и имена вымышленные придумать, красивая ведь мистическая легенда?

После летнего яхтенного похода, будучи в Сонино, Борисов услышал ответ Евфросинии:

— Спросил об этом святую. Она ответила: «Нет, хочу, чтобы прозвучало моё имя, хочу продолжения этой истории».

— Хорошо, буду работать с романом с таким разворотом, — послушно согласился Боря и уехал в творческую командировку на два месяца на прифронтовую территорию.

Возвращаясь в Санкт-Петербург, писатель заехал на три дня в Сонино, и Сергей ошарашил новыми событиями:

— Евфросиния просила с тобой переговорить, знает, что ты пишешь, и рассказала о религии, которая была до потопа, о сложностях современного мира, расколе среди различных религиозных конфессий, что она думает по этому поводу и хочет сказать людям в твоём романе. Иди смело вперёд, не обращай внимания на выпады критиков и предательство близких тебе людей.

— Никогда ничего не боялся, паразиты и сорняки всегда находятся рядом с публичными людьми, столько изменников оставил за кормой. Мало того, все мои враги ушли в мир иной. Раньше ставил в церквях этим чёрным душам свечки за здравие, теперь только за упокой, — Борисов задумался и закурил.
Сергей тоже молчал...

Борисову стало горячо интересно, что передала святая девушка, пошёл с Сергеем на Москву-реку, взял интервью у целителя. И пошли назад в дом.
На обратном пути целитель, друг, духовный наставник Сергей сказал:

— Евфросиния передала: буду тебе помогать в твоём нужном для людей пути. Ты обладаешь силой русского слова, тебе доверяют. В утренней молитве обращайся к Создателю и ко мне, Евфросинии. У тебя сейчас сложные времена, буду тебе помогать, и людям, которые тебе оказывают существенную поддержку, буду покровительствовать.
Продолжение следует...