Цензор в голове

Артём Смирнов, тридцать два года, копирайтер-фрилансер, жил в екатеринбургской хрущёвке на четвёртом этаже без лифта. Писал тексты для интернет-магазинов: «Носки с душой — каждая нитка помнит о вас», «Чайник, который поймёт ваше утро». Заказчики хвалили: «Артём, ты гений нейтральности!»
Он вёл анонимный твиттер @CopyKiller — двенадцать тысяч подписчиков следили за мемами про дедлайны, котиков и жизнь копирайтера. Артём гордился:
— Я мастер нейтрального текста. Ни политики, ни религии, ни гендера. Только носки и чайники.
Каждое утро, перед публикацией поста, он запускал приложение «ЦензорПро» — вымышленный сервис, который сканировал текст на «запрещёнку».
«Слово "свобода" — 78 % риска. Заменить на "комфорт"».
Артём послушно правил. Пост выходил: «Комфорт слова — вот что нужно копирайтеру». Лайки капали. Мир был спокоен.
А вдруг "свобода" — это про свободу слова? А свобода слова — это... нет, лучше не думать.
Артём заваривал кофе (не «чай» — вдруг ассоциация с «чаепитием», а чаепитие — с митингами), садился за ноутбук и проверял холодильник на предмет опасных продуктов.
— Колбаса «Докторская»... Врачи. Медицина. Пандемия. Убрать.
Он перекладывал колбасу в дальний угол, чтобы не видеть.

В среду пришёл заказ от магазина «Патриотические кружки». Бриф гласил: «Нужен слоган для кружки "Пей чай — и не парься!"». Внизу приписка: «Без намёков на пар, парение, пароходы».
Артём уставился в экран.
— Пар? Какой пар?! Это же просто пар!
Он открыл «ЦензорПро». Приложение загудело:
«Слово "пар" — 65 % риска. Ассоциации: парение, пароходы, партизаны».
— Партизаны?! — Артём схватился за голову. — Чё за бред?
Но руки уже правили текст. «Пей чай» превратилось в «Пей напиток». Потом в «Употребляй жидкость». Потом Артём вообще удалил глагол.
«Жидкость. В сосуде».
Он запостил в твиттер:
«Пишу текст для кружки. Уже боюсь слова "кружка" — вдруг кружок, а кружок — экстремизм. Помогите».
Ответы посыпались:
«@MemeGod: "Бери, замени на "ёмкость"."» «@SafeWords: "Ёмкость — это объём. Объём — экономика. Экономика — санкции. Удаляй!"»
Артём застонал.

На следующий день он позвонил маме.
— Мам, как сказать "хлеб" без хлеба?
— Сынок, ты ел сегодня? — в голосе мамы звучала тревога.
— Мам, ну серьёзно! «Хлеб насущный» — это же религиозно! Вдруг...
— Артёмка, — мама вздохнула, — иди поешь. Хоть что-нибудь.
Артём повесил трубку. А ведь точно. "Хлеб" — это хлеб. Или нет?
Он открыл чат с заказчиком:
Артём: «Предлагаю слоган: "Напиток в сосуде. Употребляйте с удовольствием"».
Заказчик: «Сосуд — это тело. Тело — 18+. Переделай».
Артём: «Понял. "Жидкость в предмете"».
Заказчик: «Предмет — это вещь. Вещь — материализм. У нас духовный бренд».
Артём: «Тогда "Нечто в ничто"?»
Заказчик: «Идеально. Отправляй макет».
Артём закрыл чат и уткнулся лицом в клавиатуру.

К вечеру самоцензура достигла апогея.
Артём купил блокнот «Без слов» — чистые страницы, без линеек и надписей. Написал на обложке: «Идеально. Ноль рисков».
В твиттере запостил фото кота:
«Кот спит. Но "спит" — намёк на спящих. Спящие — оппозиция. Удаляю».
Пост набрал две тысячи лайков.
«@GovnoEd: "Наконец-то честный контент!"»
Артём почистил зубы пастой «Без вкуса» (мята — растение, растения — экология, экология — Грета Тунберг, Грета — Запад).
А вдруг стакан — это сосуд для инакомыслия?
Он поставил стакан в шкаф.
Утром Артём проснулся и понял: холодильник пуст. Он съел последнюю колбасу, не глядя на этикетку.
— Чё я творю? — спросил он себя вслух.
Кот промолчал.

В пятницу Артём решил «выключить цензора». Сел за ноутбук, открыл твиттер и написал:
«Я устал. Хочу писать "хлеб" и "чай" без страха. Хочу говорить "свобода" и не бояться. Хочу жить».
Рука дрожала над кнопкой «Опубликовать».
А вдруг?
Он нажал.
Пост взорвался. Десять тысяч лайков за час. Комментарии:
«@TrueWriter: "Брат, ты герой!"» «@CopyMaster: "Подписался. Наконец-то кто-то сказал!"» «@BotFarm2024: "Вы нарушили правила. Удалите пост"».
Артём усмехнулся. Ну да, боты...
И тут — уведомление от «ЦензорПро»:
«Ваш аккаунт заблокирован за превышение лимита свободы. Причина: использование слова "свобода" в контексте "хочу". Срок блокировки: бессрочно».
Артём уставился в экран.
— ДА Я САМ СЕБЯ ЗАБЛОКИРОВАЛ! — заорал он на весь подъезд.
Кот спрыгнул с подоконника и убежал на кухню.

На следующий день Артём создал новый аккаунт: @EmptyPage.
Первый пост: пустая картинка. Белый квадрат. Подпись: «Здесь ничего нет. И это безопасно».
За сутки — пятьдесят тысяч подписчиков.
«@PhilosophCat: "Гениально! Пустота — новая свобода!"» «@DeepThoughts: "Молчание — лучший текст"». «@MomWorried: "Сынок, ты жив?"»
Заказчик из «Патриотических кружек» позвонил:
— Артём, мы решили запустить новую линейку. Кружка «Ничего». Нужен слоган.
Артём посмотрел на стакан воды, который стоял перед ним. На стакане была наклейка: «Без слов».
— Готово, — сказал он. — «Пей ничего — и не парься».
— Гениально! — восхитился заказчик. — Отправляй макет.
Артём повесил трубку, отпил воды и посмотрел в окно. За окном шёл дождь. А дождь — это вода. Вода — жидкость. Жидкость — в сосуде...
Он закрыл глаза.
— Может, молчание — тоже текст? — спросил он кота.
Кот промолчал.
Артём улыбнулся и открыл блокнот «Без слов». Написал на первой странице:
«Сегодня я не боюсь. Сегодня я просто пью воду. Без слов».
А вдруг "вода" — это намёк на слёзы? Слёзы — эмоции. Эмоции — уязвимость...
Артём зачеркнул текст.
Открыл твиттер @EmptyPage и запостил: пустой квадрат.
Лайков — сто тысяч.
«@Minister_Of_Truth: "Подписался. Лучший контент за год"».
Артём налил ещё воды, посмотрел на кота и подумал: Может, я наконец-то нашёл свой стиль. Ничего. Абсолютно ничего.
Кот мяукнул.
— Чё? — спросил Артём. — Тоже хочешь молчать?
Кот зевнул и ушёл.
А в хрущёвке на четвёртом этаже без лифта Артём Смирнов, копирайтер-фрилансер, пил воду из стакана «Без слов» и думал, что жизнь — это текст. А текст — это то, что ты не написал.
И это, пожалуй, было самым честным слоганом за всю его карьеру.