Когда прошлое теряет зубы

Вечер. Кухня пахнет мятой и тёплым хлебом. На столе — толстостенная кружка чая и тарелка яблок. Внук сорока двух лет сидит напротив бабушки, глядит в окно.

— Бабуль, — он хмурит лоб, — у меня ощущение, что я всё время починяю себя. А внутри как будто пусто. И усталость. Наверное, я неисправим.

— Неисправим — это табурет, — спокойно отвечает бабушка. — Люди не чинятся, люди растут. Рост не гремит ключами.

— Но я же не чувствую изменений.

— Дерево тоже не чувствует, как вытягивается, — улыбается она. — Оно просто каждый день делает своё зелёное дело. А потом бац — тень стала длиннее. Давай проверим твою тень. У меня есть четыре вопроса.

— Давай.

— Первый. Можешь ли ты час посидеть без телефона и радио в голове? Не геройствовать — просто побыть с собой и не сбежать?

— Честно? Могу. Уже получается иногда. Раньше бесило.

— Значит, внутри стало тихо настолько, что тебя там не пугают, — кивает бабушка. — Это не пустота, это простор. Второй вопрос. То, что тебя раньше выбивало из колеи — ты в это всё ещё падаешь с головой?

— Триггеры? Случается, но теперь как иголка, а не крюк. Замечаю — и отпускает.

— Прошлое притупило зубы, — поднимает палец. — Молодец. Третий. Сможешь сказать вслух две правды одновременно: «Я люблю своё дело» и «Иногда оно меня достаёт»?

— Могу. И в отношениях — тоже. Люблю и злюсь.

— Поздравляю, у тебя нет аллергии на жизнь, — смеётся бабушка. — Четвёртый. Бывает ли так, что мир вдруг снова кажется связанным? Как будто то, что ты делаешь, кому-то нужно; как будто утренний свет — не просто свет, а приглашение?

Внук думает, медленно кивает:

— Иногда. Когда пишу. Или когда помогаю ребятам на работе — вижу, как у них «щёлкает». И внук соседки подбежал вчера, обнял — «спасибо за велосипед». Забавно, но весь день был тёплый.

— Это и есть смысл, внук. Он не как салют — как лампа над столом: вроде бы тихо горит, а жить удобнее. Видишь, ты уже другой. Ты ищешь «большое чудо», а у тебя в руках — четыре маленьких, но надёжных.

— Но почему я всё ещё чувствую себя «недоделанным»?

— Потому что ты честный, — бабушка наливает чай. — Честність всегда находит, где ещё подрасти. Но взрослость — это когда рост не мешает жить. Смотри.
Первое: дружи с тишиной. Пятнадцать минут в день — без экранов.
Второе: когда кольнёт старое — назови это по имени: «Это я вспоминаю, а не я погибаю».
Третье: разреши себе быть «и-и», а не «или-или».
Четвёртое: делай маленькое нужное. Смысл любит руки, а не лозунги.

— Ты как всегда просто говоришь, а мне легче.

— Потому что всё сложное любит простую ложку, — подмигивает она. — И ещё: ты не неисправим. Ты незавершим. Это разница. Незавершим — значит, живой.

Внук смеётся впервые за вечер:

— Спасибо, бабуль.

— На здоровье, — она толкает к нему тарелку. — Ешь яблоко. На пустой желудок философия вредна.

Они сидят молча. Внук кусает яблоко, слушает, как часы в коридоре ровно отстукивают секунды. И вдруг замечает: их звук не раздражает.

— Слышишь? — шепчет бабушка. — Это твой внутренний метроном. Просто снова совпал с ритмом.

Внук кивает. Ему почему-то очень спокойно.