Каталония 2016. 25 октября. Реус

                День тринадцатый – 25 октября. Реус

  Тот вчерашний дождь, начавшийся в Андорре, мы привезли с собой в Ла Пинеду. Он шёл всю ночь не переставая, и только сейчас к полудню начал стихать. День отдыха на море, что мы обычно проводим после длительной поездки, сегодня под большим вопросом, – купаться, конечно, можно. А вот  топтаться потом на мокром песке – нет никакого желания. Пораскинув наши карты с туристическими маршрутами, мы решаем отправиться в город Реус – место, где родился Антонио Гауди.  Прихватив на всякий случай плащ и зонт, мы садимся на рейсовый автобус. Стоит это удовольствие  2.5 евро с человека в одну сторону (экскурсий в этот город нет, зато есть подробная карта всех мест, связанных так или иначе с Гауди). Доехали за 15 минут – дождь стих, оставив лужи на асфальте. Брусчатка же пропустила через себя всю воду – осталась сухой. Солнышко «убило» последние тучи, и стало тепло. От автостанции идём по узкой улочке, вымощенной брусчаткой, к центральной площади. Площадь, оказывается, очень небольшая и очень уютная. По всему периметру её окружают жилые дома, как старой, так и новой застройки. Я не перестаю удивляться деликатности местных архитекторов и строителей. Ну скажите, почему у нас в Саратове архитекторы и «почётные» строители ассоциируются со словом «захватчики- варвары». Примеры, да пожалуйста, – застройка XIX века, сначала конюшни, потом это казармы, где провёл своё детство наш знаменитый художник Врубель (автор «Грёзы» и «Демона»). Век XX – те же постройки, но в них уже военные училища, «перестройка-перекройка» и вот – приезд министра культуры России (а что вы хотели, знай наших саратовцев «коммунисто-демократов»), разбивка чудесного сквера с каштанами и клумбами, цветные шары салюта, красная ленточка, – и в отремонтированные казармы переезжает старейшее художественное училище имени Боголюбова. В скверик днём студенты выходят на пленэр – мольберты, палитры, краски, вечерами под цветущими каштанами, посаженными ещё курсантами, бабушки с внуками и мамочки с колясками – благодать. Век XXI: с корнями выковыриваются каштаны (лакомый кусочек землицы в центре города – «кто у власти, тот и у сласти»), на месте клумб котлован с забитыми сваями, и в нарушение всяческих градостроительных норм возводятся (вот написала слово «возводятся», а оно этим варварам-градозахватчикам совсем и не подходит), нет, скорее, ляпаются три высотки, сначала по 12 этажей, затем надстроили ещё три. А ведь мог бы тоже получиться этакий исторический квартал, ведь рядом старейший в России провинциальный университет, здание школы (бывшей дореволюционной гимназии) – памятник архитектуры, и художественное училище с чудесным сквером. Но… но так и хочется процитировать – «сатана там правит бал…». Эх, что-то опять меня далеко занесло в самую, что ни на есть «в глушь, в Саратов»…
  Светит солнце, жизнь прекрасна, мир удивителен, мы с Игорем сидим на лавочке, а за спиной у нас метрах в десяти, одно из красивейших зданий Реуса в стиле модерн. Площадь, где мы расположились, в разное время именовалась: и Рыночной, и площадь Испании, теперь это – Меркада. Сейчас как раз время сиесты, перекусим и двинемся дальше. На обед у нас фрукты: яблоки, киви, сливы и печенье. Мы уже доедали свою нехитрую снедь, как откуда ни возьмись, прямо к нашей скамье прилетела стая голубей. Эх, а нам и дать-то им нечего, разве только шкурки от киви, мелко режу – клюют, но скорее ради интереса. Делаю тоже с яблоком, вот это уходит «влёт». Стоило прекратить бросать яблоки, как вся стая переместилась к нам поближе, а одна голубка даже уселась рядом с нами на скамейку, и пытливо поглядывает на нас. Голуби все разномастные: и серые, и белые, и даже с коричневатым оперением. Кормим, конечно, их не мы одни, но одно дело хлебные сухие крошки, и совсем другое сочные кусочки киви и яблока – разборчивые птички. Игорь замечает:
– Взгляни-ка вон на ту птаху, видишь – она дальше всего от нас.
– Ой, батюшки, да она хроменькая, – говорю я, – но смотри, старается ни в чём не уступать своим здоровым собратьям, вместе с ними бросается к крошкам. Только пока она доковыляет до корма, здоровые уже склёвывают всё. Мы пытаемся бросать кусочки киви и яблока к ней поближе, но куда там, голуби практически выхватывают у неё крошки из клюва, – вот тебе и птичье братство… Тогда мы решаем сменить тактику, бросаем крошки в самую гущу стаи, и пока они дерутся, мы подбрасываем кусочки киви прямо к ногам хромоножки. Ура! Сработало – хромоножка склевала сочные кусочки, и это так взбодрило её, что она практически на равных стала бороться за корм.
  Итак,  у нас есть карта Реуса, и на ней указан «маршрут Гауди», – это чтобы туристам было легче ориентироваться. За спиной у нас просто шикарный особняк, построенный для владельца текстильной фабрики, на табличке дата 1901-1908 год (стиль модерн). Только Гауди совсем не имеет к нему отношения, в городе нет ни одного проекта Гауди. Антонио прожил в этом городке до 16-ти лет, здесь крестился и здесь учился, можно было бы продолжить и дальше в такой глагольной форме, но нет, Гауди никогда не был женат… и почти все свои творения оставил в Барселоне. Слева от нашей скамьи стекло-бетонное сооружение: Интерактивный музей Гауди, а дальше старинное здание ратуши (нужно заглянуть в интернет: помнит ли оно мальчика Антонио…). Так, поделюсь соображениями по поводу нашей поездки в Испанию: и в первую, и во вторую и т.д. очередь это связано с именами Гауди, Дали и Пикассо. Когда-то давным-давно по «телеку» я увидела ни с чем не сравнимые (для нас, русских) творения Гауди, и в душе для себя решила, если вдруг когда-нибудь… (тогда выезд из Союза, да ещё и из закрытого города, был просто фантастикой – «полёт на Луну»), то первыми будут Испания и Гауди. Единственное, что не рассчитали, – каждому осмотру шедевров нужно посвятить целый день. Вот и получилось «галопом» по Барселонским творениям Гауди (про музей Дали – отдельная песня), а теперь, когда у нас есть пара-тройка часов, можно побродить по улочкам, где отпечатались следы Антонио Гауди, или «зависнуть» в музее с точными макетами и подробной расшифровкой замыслов гениального творца. Для нас выбираю первое, а если честно – меня пугает это стеклянно-бетонное чудовище Музея, вносящее совершенную дисгармонию в ансамбль площади. Да и «лезть» в голову, и расшифровывать замыслы гения, который сам намекнул потомкам: «дерево – мой учитель». Не моё это. Для меня Гауди – это как смотреть (созерцать) на океан, или на небо, или на лес и поля. Решили: погуляем по Реусу, но для начала запечатлеем себя на фоне особняка с колоннами и всякими такими прибамбасами в стиле модерн – Каса Нова, он же «Каменная Сказка».  Пока мы «фоткаемся», я замечаю, как пожилая дамочка с букольками, нарезает круги вокруг нашей скамьи (мы оставили на время там свой красно-российский рюкзак). Игорь ворчит: – Вот оставила рюкзак, теперь сама и следи за ним.
– Плиз, – предлагает дамочка нам, – фемили-фото.
– Ну ладно, раз она сама предлагает, – говорю я Игорю, – вставай рядом и улыбайся!
– Вы уже уходите, – спрашивает она по-английски (на удивление мы понимаем её).
– Да-да, – киваем мы. – Давайте, и я сфотографирую вас, – делаю «реверанс» в её сторону.
– Джорж, Джорж, скорее иди сюда, – машет она кому-то. С боковой скамейки, что в тени, поднимается высокий, тщательно одетый седовласый мужчина, и со смущённым выражением лица подходит к нам (возможно, его смущает некое панибратство супруги). Мы забираем свой рюкзак и они усаживаются на «нашу» тёплую скамейку с прекрасным «Замком» за спиной, а я делаю им семейное фото. Кажется, им понравилось.
– Вы из России? – спрашивает дама, – Йес-йес, – киваем мы.
– А вы, наверное, из Шотландии? – вспомнив девушек в Салоу.
– О, ноу-ноу, Скотланд, – энергично качает дама головой, – Ингланд! Ингланд! Ну и прекрасно, здесь ведь тоже Каталония, а не Испания. Октябрьское солнышко так ласково греет, что публика, отдыхающая на площади, поснимала куртки и плащи и разгуливает в одних футболках. Тепло – прямо перед музеем на скамейке молодой веснушчатый каталонский папаша кормит ложечкой из баночки привязанного на грудь малыша. У обоих такие счастливые лица, что я невольно залюбовалась ими. Игорь громко шепчет мне: – Что ты медлишь, фотографируй, такой кадр!
– Да я бы со всем моим удовольствием, только знаешь, за границей без разрешения фотографируемого этого сделать нельзя.
  Уже потом, когда в одной из поездок, мы познакомлюсь с папой-Димой, он сказал: – Эх, жаль, что вы не сфотографировали меня в тот момент с Оленькой! – Так кто же знал, что ты совсем и не каталонец, а наш российский немец.
  Но это будет позже, а сейчас мы минуем здание музея, и по узким  брусчатым улочкам идём по городу юности Гауди. В этом месте совсем нет «новодела»,  только старинные здания, где на первых этажах расположены бутики со всякой всячиной. Мы заходим в один, во второй, – разглядываем витрины и цены, и ни разу к нам не обратился ни один продавец с вопросом:  Вас что-то интересует, вам помочь выбрать? Ходи себе, как по музею, рассматривай любой товар. На улочках прямо-таки стерильная чистота – прохожих почти нет, только за столиками в уличных кафешках кое-где сидят в основном пожилые граждане и пьют неторопливо кофе или вино. Как-то незаметно мы дошли до Собора святого Петра – здесь крестили всех детей семейства Гауди. Не везло этой семье – дети в основном рано умирали, и Антонио получил своё имя в честь рано умершего старшего брата. Собор аскетически красив: ни золочёных куполов, ни крестов, ни колоколов. Мы обошли его по периметру и двинулись дальше. Вот и та самая улочка, что отмечена на «маршруте Гауди», она довольно широкая, на правой стороне вывеска под старину «Хлебная лавка». Но хлебом здесь и не пахнет, а ведь когда-то при ней была и пекарня. Сейчас сдобу сюда завозят только с утра – на витрине несколько круассанов, да какие-то печеньки по совершенно для нас невероятным ценам. Прямо напротив сидит мальчишка, играющий бронзовыми шарами, – памятная скульптура молодого Гауди.  Дом, что напротив, – это родные пенаты Антонио. На доме памятная доска на многих языках, в том числе и на русском. Рядом с юным Антонио можно присесть и покатать, как и он, шарики, вернее, повращать, – они на осях, и блестят от прикосновения множества рук. Всё просто, никакой тебе помпезной монументальности. Мы с Игорем, конечно, – а то как же, присели рядом с пацаном и покрутили-таки шары. И я снова и снова поражаюсь чистоте этого городка – нигде ни бумажки, ни брошенного пакета. – Пока, Антонио! Мы отправляемся дальше.  Добрались до старого здания школы, двор огорожен железной решеткой, прямо у ворот стоят двое стражников – внутри ржавые скульптуры, то ли собак, то ли лягушек. Во двор зайти мы не решились, родители школьников тоже ожидают своих малышей за воротами. И опять мне вспомнился наш родной город, со старой школой №99 – памятником архитектуры (известного архитектора Калистратова). В ней учился и старший брат моего мужа и сам Игорь и наши дети. А теперь этот шедевр стыдливо прячется за клеёнчатыми фальшивыми голубыми окнами (раньше там ещё была надпись «Единая Россия», не знаю есть ли она сейчас). Много петиций горожан в защиту и восстановление было написано, только как говорится: «…наши речи за сотню шагов не слышны…», давно уже в школе не звучат детские голоса. Ветер, дождь и снег не жалеют фальшивых окон, их истёртые голубые глаза висят сикось-накось, ничего – к выборам повесят новые. Особенно печально это, когда видишь, как сохраняют свою старину в других странах. Так, хватит отступлений, нам пора возвращаться на автовокзал, вот только в какую сторону идти… Игорь, тыча в карту пальцем, спрашивает об этом местных жителей, это ведь они ждут своих детишек у школы. Каталонцы – очень доброжелательный народ, и даже не понимая нашего языка, следя за пальцем Игоря, тут же начинают тараторить и показывать , а то и провожать в ту сторону, куда нам нужно. Теряются только, как правило, арабские женщины. Возможно, они здесь живут не так давно. Но, надо сказать, в этом районе довольно много арабов, их легко отличить по характерной одежде. Наша экскурсия на родину Гауди заканчивается, вряд ли мы когда вернёмся сюда снова, впрочем, как и сам Антонио, проживший всю свою взрослую жизнь в Барселоне. И пусть где-то в это время шли войны, к власти приходили Наполеоны, в России революционеры творили теракты и революции, Антонио же творил свои шедевры, соединяя воедино архитектуру, скульптуру и живопись. Как нам сообщает интернет фактически оригинальных зданий, связанных с Гауди раз два и обчёлся, и даже двухэтажный домик, где он родился, претерпел изменения. Мы прошли весь, так называемый «Маршрут Гуди», облазили весь исторический центр, постояли у двух памятников легендарного капитана Прима, и с конём, и без коня. В своё время жители Ребуса поставили условие: пусть конь под капитаном стоит задом к Таррагоне, ибо ей, а не Реусу, досталось звание столицы провинции. А второй памятник, который без коня, стоит перед зданием театра, в котором пела Монсеррат Кабалье.
  Побывали около археологического музея (но не зашли – не было времени), экспонаты для музея собрал ещё один знаменитый в Реусе товарищ, – врач и историограф Сальвадоро Виласека. Его имя носит и школа на улице Милосердия, в которой учился, на минуточку, сам Гауди. Как-то получается непоследовательно (вроде всё про Гауди), а школа не его имени, наверное, Гауди был плохим учеником, вот и не удостоился… А то ещё будут школяры ссылаться: дескать, вот, – Гауди тоже в школе не блистал. И всё-то нам понравилось в городе Реус, но сюда нужно приезжать не на пару-тройку часов, а на целый день, и не забыть, как мы, что это ещё и родина очень хорошего вермута (прикупить бутылочку-другую). На уже негнущихся ногах добрались до автовокзала, стоим и спорим от какого столба пойдёт наш автобус. Неожиданно из кабины ближайшего автобуса вышел водитель:
– Не надо спорить, вон тот автобус, что перед моим, пойдёт через пять минут, – мой «столбняк» быстро прошёл: – Так вы русский?
– А что? Не похож? Да, русский я.
– И что, и как?
– Кручу баранку, а в России был инженером…
  Рядом между колонками и мусорными баками гоняют в футбол пацаны – будущее «Барсы». Мы устало плюхнулись на сидения автобуса, на прощание я помахала земляку рукой. Вот так, дорогая родина с несметными богатствами недр, просторами полей, лесов и рек, – только не каждый в этом крае человек счастлив. Легально в Барселоне проживает 9 тысяч русских, а 90 тысяч нелегально во всей Каталонии, и не у всех виллы, купленные на уворованные в России деньги. Основная масса – это водители, туроператоры, посудомойщицы, гиды (стало много приезжать туристов из России), помощницы по хозяйству (читай – уборщицы), и это всё народ, как правило, с высшим образованием. И риторическое такое замечание: а каталонцы почему-то «топчутся» на своём маленьком каменистом клочке земли, и нет им дела до наших плодородных и пахотных просторов, – добро пожаловать к нам!