Роман Битва магов

Глава
Ледяное дыхание.

Воздух в сердцевине заброшенного города, обычно наполненный мелодичным перезвоном ледяных кристаллов и шепотом аур северного сияния, был выжжен. Теперь он пылал, обжигал легкие, пах гарью и расплавленным камнем. Над куполом из сросшихся ледяных сталактитов, что веками защищали город, зияла громадная оплавленная дыра. Через неё лился багровый свет полыхающего неба и падал пепел, как черный снег.

Арин стояла на самой высокой точке Обсерватории Хрустального Ветра, где когда-то аэроманты читали узоры в струях холодного воздуха. Её тонкие пальцы   впивались в обледеневшие перила, белые, почти серебристые волосы, развевались не от ветра, а от адского жара, что исходил от существа, кружащего над  городом.
Это был дракон.  Его чешуя, цвета вулканической лавы и запекшейся крови, переливалась в свете пожаров маслянистым блеском. Каждое движение его масивных крыльев порождало громовой раскат, а из пасти, усеянной кинжалами-клыками, капала расплавленная лава, которая шипела и дымилась, едва касаясь девственных ледяных стен. Его рёв был похож на звук крушащейся горы.

— Он возвращается на новый круг! — крикнул старейшина Оррик. Его голос, обычно спокойный и глубокий, как озеро подо льдом, теперь кричал одновременно страхом и болью  . — Готовьте Ледяное Дыхание!

«Ледяное Дыхание». Так они называли не магию, а саму душу своего мира - арканы живого льда, что текли в жилах каждого жителя города, в самой воде, в каждом кристалле, в каждой снежинке.

Арин закрыла глаза. Она вспомнила, как в детстве, играя у Гейзеров Сияющего Инея, она могла одним лишь выдохом создать в воздухе сложную снежинку, что кружилась и переливалась всеми цветами полярной ночи. Это и было их оружие. Не грубая сила, а тонкое, проникающее искусство холода.

Она выдохнула.

Но это был не просто выдох. Это была концентрация. Из ее уст вырвалась струя не белого инея, а синего, почти неонового света. К ней присоединились десятки, сотни других струй — с башен, с площадей, с балконов ледяных домов. Жители города, от мала до велика, вложили свою магию в единый поток.

Струи холода сливались в реку, а река в водопад ослепительно-морозного сияния. Он ударил в дракона, когда тот пикировал, готовясь выжечь очередной квартал города.

Адское пламя, вырывавшееся из глотки чудовища, столкнулось с пульсирующим светом неоновой зимы. Не было грохота взрыва — был оглушительный шипящий вой, звук мироздания, который разрывался на части. Пар, густой и раскаленный, окутал все вокруг, скрыв дракона из виду.

На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском ломающегося льда и завыванием огня.

— Попали? — прошептал кто-то позади Арин.

Пар рассеялся.

Дракон, покрытый коркой призрачного, светящегося льда, замер в небе. Его крылья были скованы сияющими наслоениями, напоминающими застывшее блестящее стекло. Он был похож на громадную, ужасную скульптуру, парящую над городом. На его чешуе, там где лёд впился в стыки, поднимался едкий дым — магия ледяного дыхания разъедала его огненную сущность.

В толпе защитников пронесся вздох облегчения. Кто-то даже слабо улыбнулся.

Но Арин не улыбалась. Она смотрела в единственное, что не сковал лёд — в глаз дракона. Он горел, как расплавленное золото, и в нем не было ни боли, ни страха. В нём была лишь древняя, бездонная ярость и насмешка.

Она увидела тонкую паутинку трещин на ледяном панцире, покрывающем его грудь.

— Он… он нагревается изнутри, — прокричала она, но ее слова утонули в новом, нарастающем гуле.

Из трещин брызнул багровый свет. Лёд, сковывавший дракона, не растаял. Он взорвался. Осколки неонового льда, размером с копье, со свистом разлетелись во все стороны, впиваясь в ледяные стены и заставляя защитников искать укрытие.
Дракон встряхнулся, сбрасывая остатки ледяных оков. Его чешуя теперь раскалилась докрасна, и от него исходил такой жар, что лед на башнях начал таять ручьями. Он медленно, словно наслаждаясь моментом, повернул свою громадную голову к сердцевине города — к самому древнему и самому уязвимому месту, где был источник их магии - кристалл вечной мерзлоты.

Его пасть распахнулась. Внутри забушевало пламя,  которое было готово излиться  всесокрушающим потоком.

Арин поняла, что их магии было недостаточно. Она была красивой, изящной, но против этой первобытной мощи она была, как иней против расколённого солнца пустыни. Они проигрывали.

Отчаяние, холодное как ледник, сжало ее сердце. Она посмотрела на своих людей — испуганных, изможденных, но не сломленных. Они смотрели на приближающийся конец с гордостью, готовые встретить его в сиянии своей магии.

Это зрелище растопило лёд страха внутри нее. Оно сменилось чем-то иным. Не надеждой. Решимостью.

Она не стала готовить новый поток Ледяного Дыхания. Вместо этого Арин шагнула вперед, на самый край Обсерватории, раскинула руки и закрыла глаза. Она отрешилась от рёва дракона, от криков людей, от воя огня...  Она погрузилась в самую глубь своей сущности, туда, где жила не просто магия холода, а память о тишине первого снегопада, о мощи ледника, о безмолвной, всепоглощающей силе абсолютной вечной мерзлоты.

Она не собиралась тушить пламя. Она собиралась его остановить. Заморозить сам момент.

Из ее груди вырвался не поток, а волна. Не светящаяся, а абсолютно прозрачная, почти невидимая, если бы не искажение воздуха позади нее...  Это было не дыхание льда. Это было дыхание самой Зимы.

Волна холода достигла дракона в тот миг, когда из его глотки вырвался сокрушительный поток лавы. И снова произошло невозможное.

Пламя не погасло. Оно застыло.

Багровый, яростный поток огня замер в воздухе, превратившись в громадную скульптуру из черного вулканического стекла и светящейся окаменевшей магмы. Он навис над площадью, как грозная  икона надвигающейся гибели.

Дракон, лишенный своего оружия, замер в недоумении. Его золотой глаз снова нашел Арин. Но на этот раз насмешки в нем не было. Был интерес. Древний, холодный, как самая глубокая вечная мерзлота.

Он издал короткий, низкий рык, от которого задрожала земля, развернулся своим массивным телом и, взмахнув крыльями, поднял ураган раскаленного воздуха. Затем он улетел, растворяясь в дымном мареве неба, оставив после себя разрушенный, но не сломленный город и невероятную, застывшую в полёте скульптуру его собственного яростного дыхания.

Арин без сил рухнула на колени. Ее собственное дыхание стало клубиться на внезапно опустившемся морозе. Она подняла взгляд на застывший огонь, на свою победу, которая была больше похожа на паузу.

Она поняла главное. Битва только началась.  Дракон запомнил ее лицо.