Светлячок

 

      На посадке золотой, в закатном солнце,  вихрь песчинок накрывает вертолет и  неистово  сечет блистера кабины. Видно только вниз, под себя.  Стукнув колесами   грунт, сбрасываю “шаг” и моментально выкручиваю “коррекцию”.
 Машина оседает и, вместе с ней, оседает пыль.
 Мигом темнеет.   Ночь в горах - это, куда ни глянь, по кругу, рваный  контур горных вершин, выше которых бриллиантовое сверкание  мириадов звезд, а ниже  глухая, непроглядная  темень.

  С потушенными бортовыми огнями, молочу на малых оборотах не выключая двигатель. Экипаж упавшего вертолета, на спасение которого я вылетел, возится перетаскивая на мой борт свои  парашюты, секретные блоки “СРО” и личные шмотки.
В красном сиянии лампочек подсвета приборной доски сижу, как сраный светлячок в ожидании очереди в жопу от соседнего дувала. В животе  пусто, скучно и страшно.

Возня экипажа длится вечность. Наконец лязг задвинутой двери:
   - Командир, взлетаем, - борттехник хлопает меня по плечу, а я уже ввел полные обороты и взвешиваю вертолет в облаке пыли.

Взлетать с фарами не рискую и ухожу вслепую, почти вертикально, вверх к самим звездам. Пыль остается позади. На миг зажигаю посадочную фару: слава богу по курсу нет препятствий и тут же гашу ее.

Рваный черный горизонт опускается вниз, открывая звездное, сверкающее небо. На высоте в тысячу метров включаю бортовые огни.
Ведомый, который все это время болтался над нами, докладывает, что видит меня и занимает свое место в паре.

В кабину протискивается спасенный командир двадцатичетверки:
   - Чего так долго ковырялись?-  спрашиваю.
   - Да, в последний момент, решили растяжку “духам” поставить....

На другой день, когда группа ремонтников с десантурой прибыла на место, растяжка сработала и  вертолет уже был сгоревшим, так что и ремонтировать  было нечего...