Глава 17. О силе контекста и имени

Что такое астерисотус? Сегодня мы напишем настоящий детектив, где поможем коту Василию разгадать эту загадку.


Или нет? Что будет, если расследование у нас будет вести кот Васька? Что такое астерисотус, исходя вот только из имени детектива? Василию — это что-то солидное. Василий. Звучит. Кот Василий ищет что-то действительно интересное. А кот Василий Игнатьевич? Кажется, что ещё более солидное.


Ладно, что будет искать кот Васька? Что вообще может найти кот с именем Васька? Молоко? Мышку? Верёвочку, чтобы поиграть? Ладно, определимся на среднем варианте — детектив у нас кот Василий. Хорошо, как мы начнём?


В грязной подворотне снова снуют мыши. Но Василию они сегодня не важны. Грабежи, проституция, наркотики. Василий уже давно забыл, когда хоть что-то в этом городе не было связано с этим. И с крысами. Проклятые создания, живущие исключительно по темным подвалам. Крыса — это яд этого города. Однако сегодня Василию было не до крыс. Улицы полнились новыми словами, каждая темная подворотня шептала только одно: «Астерисотус». И именно поэтому кот Василий мерз этой дождливой ночью.


Так что такое астерисотус? Ага, мы уже видим нуар — мы уже видим что-то мрачное и связанное с человеческими пороками. А если по-другому?


Что осталось в нас от человеческого? Звёзды и века проносились мимо борта космического лайнера специального назначения. Криосон сокращал их до мгновений. Однако детектив Василий не мог сейчас себе этого позволить — предстоял долгий путь генетической пересборки. Вы знали, что скорость реакции у кошки во много раз быстрее человеческой? А туда, куда отправлялся Василий, скорость реакции имела ключевое значение. Поэтому и пересборка. Поэтому и чувствовал себя Василий больше котом, чем человеком. Впрочем, это не имело никакого значения. В дальних колониях бушевал астерисотус. И именно в это пекло отправился детектив Василий. Или, вернее сказать, кот Василий.


Так что такое астерисотус? Ога, у нас тут космос — значит, какое-то будущее. Про генетическую пересборку — значит, какой-то биотех. Понимаете разницу? Мы начинаем очень широкими мазками рисовать некую картину. И уже только благодаря этим мазкам мы понимаем некий смысл неизвестного для нас слова. Пока остановимся на одном сюжете, поскольку космический путь очень долог.


— Ты опоздал.


Смутная тень отделилась от стены и проскользнула вдоль границы света.


— Крысы никогда не опаздывают, запомни это, кот. Хорошенько запомни, а то рискуешь однажды не проснуться.


— Ты узнал?


— О, я узнал. Только теперь это будет стоить тебе во много раз дороже.


— Не ломай комедию. Твоя крысиха со всем твоим выводком всё ещё у нас в клетке. А бойцы у меня голодные ещё со вчерашнего дня.


— Будь ты проклят, котяра. На восток от города идёт старая железная дорога. Замолчи и слушай. Третий поворот. Там раньше был завод. Там была нарколаборатория, однако неделю назад всех бойцов Клыкастого и его самого утопили в крови в этой же лаборатории. Кто там теперь, не знает никто, но все нити ведут туда.


Так что же такое астерисотус? Ага, нарколаборатория. Что-то связанное с химией и, возможно, наркотиками. Или медициной? Но явно не с производством, например, ткани. Мы опять сузили круг.


Гнойные раны. Трупы и гнойные раны — очень редкое сочетание. Трупы тут обычно истекают кровью, а гной сочится из обезумевших бродяг. Но вокруг этой лаборатории — сплошные гнойные трупы. Видимых повреждений нет. Медэксперт отказывается делать вскрытие на месте и требует перевозки в судебную лабораторию. И зачем-то надел респираторную маску.


Что такое астерисотус? Ога, это уже что-то связанное с вирусами. Или бактериями. Микромиром. Так, подождите, у нас же были крысы. А болезнь и крысы — это что? Правильно — чума. А если бы у нас вместо крыс были, например, вороны? Да, чума уже не так напрашивается.


— Ты без маски.


— Да, стерильно.


— Сергей, я понимаю — лаборатория.


— Нихрена ты не понимаешь. Не лаборатория стерильная. Трупы стерильные. Ничего. Ни единой бактерии, ни единого вируса, ни единого грибка или плесени. Вообще ничего. Поэтому и без маски. Этими трупами можно обеззараживать помещения — всё дохнет только от одного контакта.


Так что такое астерисотус? Уже не чума, да? Кстати, заметили ещё кое-что интересное? Имена. У нас уже был Клыкастый и Василий. О чём это говорит? Пока особо не о чём. Но как только у нас появляется Сергей, мы уже проводим некую параллель. А теперь допустим, что у другой стороны имена — Рваный, Безухий. Ого, уже полная сегрегация. Есть явно «эти» и явно «другие». Как это относится к тому, что вроде чума, а вроде не чума?


— Я умираю. Проклятый вирус. Слышишь меня, Василий? Знаю, что слышишь. Мои же уже все мертвы, да? Ты перерезал им глотки, как только они попали к тебе в лапы, да? Молчи, это уже не важно. Крысам конец. Ноль процентов выживших. Ноль, никого.


Так что такое астерисотус? Избирательный вирус? Так, уже понятно, к чему у нас была сегрегация.


Город очистился. Добрый доктор уж постарался. А знаете, я ведь почти поймал его. Он был уже на мушке, один выстрел — и всё, нет больше доброго доктора. Но я дал ему уйти. Ему и его Астерисотусу. Забавная зверюшка, очень забавная. Впрочем, жить ему тоже недолго — я видел, как его всё это подкосило. Пускай. В мире ещё хватает городов, погрязших в крысах.


Так что же такое астерисотус? Кажется, мы окончательно запутались. Или нет? Мы его назвали — явно дали понять, что это нечто живое, зверюшка. Живой избирательный вирус, который погибает от своего применения? Кажется, именно это является астерисотусом.


Добрый доктор смотрел на испаряющееся тело. Астерисотус. Спаситель. Мир будет тебе благодарен. И доктор будет тебе благодарен. Твой генетический код открывает поистине широкие возможности. Вот, например, коты? Почему они решили, что им позволено править миром? Крысы уже поплатились за свою гордость.


Что такое астерисотус? И кто такой доктор — кажется, же он был за наших, за котов. Между тем история детектива Василия кончилась. Пришла пора космического детектива Василия. Корабль как раз долетел.


Кошачьи рефлексы. Или, лучше сказать, кошачья удача? Псы пали. Крысы пали. Змеи пали. Из всего генетического материала, что мы научились внедрять в человеческие ДНК, устойчивыми оказались только два — обезьяны и кошки. А это значит, что бой будет продолжен. Хотя боем это назвать сложно. Рефлексы не пригодились — зачем нужны рефлексы, когда воевать приходится с чем-то вроде камня в окружении тумана. Очень опасного, к слову, тумана. Но только не для котов.


Так что такое астерисотус? Живой камень, вокруг которого клубится некий живой туман, который убивает всё живое, кроме людей и котов? Что, простите, вы серьёзно? Ладно, не огорчайтесь слишком сильно — я специально так сделал, чтобы было посложнее.


Так что мы сейчас с вами сделали? Кажется, что мы ввели новое слово. Однако, как мы раньше вводили новое слово? Через другие слова. Рука — это рука, нога — это нога, а рука — это нога, и всё это — конечность, помните? Сейчас мы вроде тоже ввели новый термин через слова, однако как-то по-другому. Мы не давали определения — мы просто построили историю вокруг нового слова.


Иными словами, мы пошли совсем по другому пути: не от словаря к использованию термина, а от использования термина к словарю. Кстати, астерисотус — это какого цвета? Скорее всего, тёмного. Мы явно это передали через фон. Не как мы делали раньше, высветляя фоном нечто, а, наоборот, мы погрузили в фон всё.


Таким образом, мы что сделали? Мы одновременно задали два признака — окраску слова. Тынянов называет это лексической окраской: тёмный, светлый, плохой, быстрый. Иными словами, фоном мы добавили прилагательное. А словами в окружении, их основными признаками, мы определили границы слова.


Но что, если мы пойдём ещё дальше? Астерисотус сотисикус. Что это у нас, чисто по названию? Ну, что-то похожее на латынь. А латынь у нас — это что? Животных так называют, виды. И вроде что-то с медициной. Ого, а это мы удачно попали. Что ещё? Вроде это в юриспруденции используется. Но у нас же нет тут юриспруденции.


Или есть? Полицейский, суд, медэксперт. Слабо, скажете вы, «грязный» приём. А можно ли нам устроить геноцид вида во благо целого общества? Ого, это же, по сути, основная проблематика нашего детектива, скажет читатель-юрист. И будет прав. Явным образом мы это не считываем, однако юрист это увидит. Слабые связи, да.


И вот именно тут мы раскрываем тему про интерпретацию и почему произведение — это совместный труд автора и читателя. Потому что слабые связи у нас не считываются изначально — невозможно учесть всё. Более того, я даже не планировал вводить юриспруденцию в детектив — она как бы сама получилась. А почему она получилась? Мы чуть изменили слово, дали ещё одну слабую связь. И вдумчивый читатель понял, что эта связь у нас ведёт ещё к одной, новой области.


Что сделал читатель? Это и называется интерпретация — построение связей через слабые связи, которые как бы неизбежно возникают, если мы хотим придать тексту художественности. А зачем мы это делаем? Ну, полноте. Как мы ещё можем сделать героем камень в окружении биологически активного тумана, который убивает всех, кроме кошек и обезьян?