2. Вега. Доброго ветра

Автор:   Вега


Наш отпуск заканчивался. Казалось, две недели на островах пролетели слишком быстро. Радовало, что осталось ещё два дня в Бангкоке перед возвращением в зимнюю Москву.

Мы вышли из джипа, который провез нас по извилистой, крутой как американские горки, дороге острова Ко-Чанг. С небольшой группой отбывающих туристов мы ожидали посадки на маленькое суденышко, которое доставит нас на материк. Потом час полета на смешном, разрисованном пальмами, цветами и рыбками, самолете до Бангкока и еще два дня отдыха.

Посадка на катер задерживалась. Капитану позвонили из пятизвездочного отеля и попросили подождать одну пассажирку. Возможно, эти дополнительные минуты были даны нам, чтобы остановиться перед отплытием, насладиться гостеприимством острова и закрепить приятные воспоминания. Мой муж присоединился к компании курильщиков, а я, спрятавшись в тени цветущего куста бугенвиллеи, рассматривала попутчиков. Молодая пара в одинаковых синих футболках и оранжевых кепках, похоже, французы. Колоритный мужчина, в яркой одежде, с дредами, и его спутница, скорее всего, австралийцы. В компании с моим мужем явно европейцы: один, наверно, немец, а двое других, с большой вероятностью, датчане.

Через пятнадцать минут раздался рев джипа. Машина, поднимая пыль, летела со скоростью, необычной для Ко-Чанга. Резко затормозив, джип остановился. Водитель выскочил из кабины и с несвойственной тайцам расторопностью помог выбраться невысокой худенькой женщине лет пятидесяти.

— Простите, простите, – повторяла она, обращаясь ко всем ожидающим туристам.

Ее огромный чемодан – остальные пассажиры были с рюкзаками – водитель ловко забросил на борт. По хлипкому трапу все достаточно быстро забрались на палубу. И катер, смешно фыркая, отчалил от берега.


Мое место оказалось рядом с опоздавшей.

— Сьюзен, – представилась она и продолжила извиняться, говоря, как ей неудобно и как она всех расстроила.

Я сказала, что не заметила, чтобы кто-то сердился. В такой красоте, из которой мы уезжаем, в тепле под пальмами даже самые нервные люди становятся спокойными и умиротворенными.

— А вы тоже путешествуете одна? – спросила Сьюзен.

— Нет, с супругом, – ответила я и показала ей на мужа, который увлечённо беседовал с одним из туристов, видимо, обнаружив общие интересы. Он кивнул и помахал рукой, словно представляясь. Его собеседник тоже кивнул и произнёс что-то вроде: найс-ту-мит-ю. Из-за треска мотора на расстоянии слова почти не слышны – только губы шевелятся.

Мы с попутчицей обменялись стандартными вопросами: впервые ли на Ко-Чанге, все ли понравилось. Восхитились красотой острова: бирюзовой водой, фантастическими красно-фиолетовыми закатами, роскошью тропической зелени, изящными цаплями на побережье и обезьянами, зависающими на проводах. Сьюзен посетовала, что набрала с собой целый чемодан ненужных вещей – что поделать, неопытная путешественница.

Я рассказала, что на Ко-Чанге мы в третий раз, посмотрели маленькие острова вокруг, несколько дней жили на Ко-Маке, а главное, нам повезло провести одну ночь вдвоем на острове Ко-Роянг. Это что-то невероятное. Проснуться утром, понимая, что кроме нас на целом острове нет никого.

— Я читала об этом острове, но это же страшно дорого, – удивилась Сьюзен.

— Да, если покупать тур в Европе, одна ночь обойдется в две тысячи евро. А нас на лодке, которую заправляют бензином из пластиковой бутылки, местные лодочники доставили на остров за сто бат. Это примерно три доллара. И домик на одну ночь нам обошелся меньше, чем в двадцать долларов.

— Вот это разница, – изумилась Сьюзен.

— Наверное, остальные деньги уходят турагентствам, – предположила я. – Мы давно путешествуем самостоятельно: находим небольшие отели и никогда не покупаем экскурсии. Пользуемся местным транспортом или такси чтобы добраться до интересующих нас мест, будь то черепашья ферма, каучуковая плантация или прогулка на слонах. Так мы свободны во времени, никого не задерживаем и никого не ждем. И, как правило, это выходит дешевле.

— Знаете, я, кажется, начинаю понимать, почему вы любите путешествовать самостоятельно. Это свобода. Настоящая свобода, – сказала Сьюзен, и сокрушенно вздохнула, – а я свои путешествия на весь год спланировала через агентство. Мне хотелось так составить маршрут, чтобы из одной страны перелетать в другую, не возвращаясь домой. Хорошо, что еще не все оплатила, может быть, что-то изменю.

— На целый год? Как необычно, – заинтересовалась я.

— Да, я так решила. Мне досталось пятьдесят тысяч долларов после смерти мужа.

— Простите, Сьюзен, мои соболезнования, – эта новость как-то сбила непринужденность беседы. Не зря мне казалось, что, несмотря на постоянную улыбку, глаза моей собеседницы немного грустны.

— Нет, ничего, все нормально. Таиланд – это моя вторая страна. Я была в Танзании, оттуда прилетела в Бангкок. Сегодня с Ко-Чанга вернусь в аэропорт Бангкока и сразу лечу в Сингапур.

Я не стала расспрашивать. Было ощущение, что Сьюзен хочет что-то рассказать, но не может решиться. И я оказалась права.

После короткого молчания Сьюзен продолжила. Оказалось, она из Техаса. Работала кассиром в супермаркете, муж ремонтировал автомобили. Они не были богаты, денег всегда хватало лишь на самое необходимое: налоги, страховки, оплату жилья. Она никогда не выезжала за пределы штата и до поездки в Африку ни разу в жизни не летала на самолете. Но самое ужасное, что она узнала: муж врал ей много лет. Каждую осень он уезжал не на профессиональные сборы, как говорил ей, а летал по разным странам с любовницей. И почти все приятели и знакомые в ее крошечном городке знали об этом. 

— Это так больно и обидно, – на этих словах глаза Сьюзен наполнились слезами.

— Вы приняли необычное решение, Сьюзен. И, кажется, самое верное. Надеюсь, ветер странствий унесет вашу боль, – сказала я.
— Спасибо, Ольга, я хочу еще кое-что рассказать вам. Это ужасно стыдно, но расскажу.

— Скай-фиш! Флаинг-фиш! – раздались возгласы.

Стайка летучих рыб, сверкая, появлялась над поверхностью и исчезала в голубой воде прямо за бортом с нашей стороны.  Казалось, чудные создания сопровождают наш катер.

Сьюзен прижала сложенные руки к губам и повторяла:
— Какое чудо! Невероятно, потрясающе! Я никогда раньше не видела ничего подобного!

Когда летучие рыбы скрылись из виду, Сьюзен сказала:
— Это знак. Теперь мне точно будет легче рассказать. Как же права была горничная.

В первый день в отеле на Ко-Чанге Сьюзен съела морепродукты, и с ее животом случился ужас. Она мучилась всю ночь, несмотря на принятые лекарства. Утром не услышала стук в дверь. Горничная, полагая, что в номере никого нет, открыла своим ключом и застала Сьюзен в совершенно неприглядном виде: на унитазе, в обнимку с большой вазой, которая, к счастью, оказалась в номере. Горничная убежала, но вскоре вернулась с подносом, на котором стояли стакан, бутылка воды, что-то вроде солонок и один лайм.

— Горничная плохо говорила по-английски, но я поняла, что она умоляет не беспокоиться, о том, что видит меня в таком состоянии, – рассказывала Сьюзен.

Горничная разрезала лайм, выдавила обе половинки в стакан, добавила пол-ложки соли, ложку сахара, залила водой из бутылки, взболтала и попросила Сьюзен выпить залпом, не отрываясь.

Затем горничная на ломаном английском, отдельными словами и жестами пыталась убедить Сьюзен, что то, что случилось, – это правильно. Вся боль и вся грязь, что скопилась внутри – в голове, на сердце, на душе – все должно найти выход наружу. Сейчас это и происходит. Тяжело, болезненно, но нужно избавиться от всего лишнего, и тогда станет легче. Жизнь станет легче.

— Мне действительно стало лучше, а к вечеру все прошло, будто кто-то выключил кран, – сказала Сьюзен.

В тот вечер, впервые с момента отъезда из дома, Сьюзен начала спокойно общаться с людьми. Правда, по её словам, все в отеле отдыхали семьями или парами, и не всегда было удобно заводить разговор. Она стала общаться с персоналом, расспрашивала их о семьях и обычаях, рассказывала о поездке в Африку и о своём хобби – плетению макраме.

— Возможно, это действительно своего рода очищение, – с легким сомнением сказал я, – но с едой нужно быть осторожнее. В путешествиях мы стараемся есть в тех местах, где видно, как готовят: на гриле или на открытом огне, или заказываем что-то очень горячее из печи. А холодные блюда, такие как листья салата или овощи, обязательно сбрызгиваем лаймом.

— Да, я это понимаю. Но в моем случае это больше похоже на прорыв, очищение. Вы, Ольга, первая, кому я рассказала о муже. На сафари в Африке в моей группе думали, что я русская и не говорю по-английски. Старались объяснять мне всё жестами. А я была как сомнамбула. Не могла участвовать ни в каких разговорах. Произносила за день пару слов и то это: доброе утро, спасибо, до свидания. Вы не представляете, вокруг столько необычного: зебры, носороги, бегемоты, – а я будто в капсуле, заполненной тягучей жидкостью. Наблюдаю за всем, как рыба из аквариума. Хочу восхищаться, а не могу.

Сьюзен поправила панаму и спросила:
 — А я действительно похожа на русскую?

— Вполне. Но я почему-то сразу подумала, что вы американка. Недавно одна женщина, психолог-физиогномист из Канады, поделилась интересной гипотезой. Мы часто, даже не слыша речи, можем по лицу отличить немца от француза, англичанина от шведа. Оказывается, в зависимости от языка на лице разрабатываются разные мелкие мышцы. Мы думаем, что это интуиция, а это глаз считывает разницу подсознательно. Но если человек в повседневной жизни говорит на двух языках, его сложнее определить.

— Как интересно. Буду путешествовать и наблюдать. В вас я ошиблась. Я видела много русских в отеле, почти все гости отеля – русские, но вас, Ольга, не определила. Решила, что вы из какой-нибудь скандинавской страны. Но у меня очень мало опыта. Постараюсь быть более наблюдательной. И еще есть одна идея: хочу изучать другие языки. Говорят, русский язык очень сложный.

— Для меня это самый лёгкий язык в мире, – сказала я совершенно серьёзно.

— Реально? – глаза Сьюзен расширились от удивления, а потом она рассмеялась:

— Конечно, для вас легкий. Это же родной язык с детства. Как для меня английский.

Мы со Сьюзен еще какое-то время шутили по поводу языков и забавных жестов у разных народов и пришли к совместному выводу, что русский язык труден, китайский и японский слишком экзотичны, поэтому, пожалуй, лучше начать с испанского. Он проще для изучения, чем многие другие.

— Например, чистый воздух или добрый ветер – по-испански буэнос айрес, – сказала я.

— Ой, это просто. Можно сказать, я начала изучать испанский, – радостно воскликнула Сьюзен.

Наш катер сбавил ход. Вода за бортом уже не была такой бирюзовой, как на острове. Пока команда швартовала судно, Сьюзен успела сфотографировать с моего телефона адреса электронной почты владельцев мини-отелей в Гоа, на Шри-Ланке и апартаментов в Буэнос-Айресе.

— Доброго ветра, – пожелала я ей в дорогу.

Сьюзен ожидало такси до Бангкока, а нас – мини-вэн в аэропорт Трат.


— Представляешь, этот парень – датчанин, участвует в том же исследовании, которым занимаюсь я, – сказал муж, как только мы устроились на местах в мини-вэне.
 
— Обменялись с ним адресами, – продолжил он, – будем общаться напрямую. А что ты сказала американке? У нее даже лицо просветлело за время поездки.

— Мы говорили о путешествиях. О разных языках. А как ты определил, что она из Америки?

— Похоже, по мимическим мышцам, – рассмеялся муж, намекая на нашу недавнюю встречу с канадской психологиней. А, надо сказать, он очень сомневался в ее теории.

— Но она ведь американка? – уточнил муж.

— Да, американка, – ответила я.

— Из Техаса?

— А это как ты узнал? –  удивилась я.

— У нее наклейка на чемодане: аэропорт Хьюстон, – хитро подмигнул мне муж.

— Ну вот, так разрушаются гипотезы. А мне все равно нравится теория про микро-мышцы, – с веселым упрямством ответила я.

Мы ехали в аэропорт, я размышляла о том, как интересен мир и как хорошо иметь отпуск и немного денег на путешествия. Думала о Сьюзен, о ее смелом решении и о желании изучать языки в столь зрелом возрасте. Мир действительно полон удивительных историй, совпадений и возможностей; стоит быть к ним готовым.