Д Артаньян и мушкетеры в России. Глава 1

Роман-фанфик
Пародия на попаданческую литературу
Глава 1. Жил был художник один
Д’Артаньян, с лицом, покрытым пятнами лишая, словно карта забытого королевства, шагал по грязной деревенской дороге. Его шпага болталась на боку, но в этой глуши она казалась скорее бесполезным аксессуаром, чем оружием. "Черт возьми, где мы?" — прошипел он, почесывая зудящую руку.
Арамис, с гримасой боли на лице, едва передвигал ноги, каждое движение отзывалось адским дискомфортом. "Геморрой — это кара небесная, — прошептал он, опираясь на свой посох. — Но я уверен, что Бог послал нас сюда не просто так."
Атос, с горящими, как угли, глазами, смотрел вдаль. Он видел то, чего не было: тени, шепчущие ему о заговорах и предательствах. "Они здесь, — сказал он тихо, но с леденящей уверенностью. — Они следят за нами. Мы должны быть готовы." Шизофрения давала о себе знать.
Портос же шагал с размахом, его широкая грудь колебалось, будто парус на ветру. Он то и дело оглядывался, бормоча что-то о летающих свиньях и говорящих деревьях. "Вы не видите их? — спросил он, указывая на пустоту. — Они смеются над нами." Этот здоровенный мушкетёр короля два года страдал не весть откуда взявшимися галлюцинациями.
Деревня встретила их покосившимися избами и пустыми взглядами местных жителей. Мужчины с тусклыми глазами сидели на крыльцах, женщины в потертых платьях стирали белье в корытах, наполненных мутной водой. Д’Артаньян почувствовал, как его лишай начинает гореть, словно предупреждая о чем-то.
 Где мы, черт возьми? – вскричал Д’Артаньян – Как мы сюда попали?
— Это происки шпионов кардинала. – Сказал, озираясь по сторонам Атос.
 — Так, друзья, подождите. Давайте вспоминать, Мы ехали на конях по улицам Парижа, как вдруг на нас упал какой-то дом! Точно! Дом обвалился, а потом мы оказались в этой нищей деревне!
— Клянусь моей дубиной, это так и было, только этот дом толкнул я плечом, потому что на его крыше сидели розовые крокодилы! – Засмеялся Портос. – И я хотел до них добраться! Ха-ха-ха, они не ожидали и завалились вместе с домом. Дом похоронил их под своими руинами!
— Это были не крокодилы, а, подозреваю я, английские шпионы. Они следят за нами, их глаза всюду, - Сказа Атос и запнулся об какой-то мусор.
Это оказался какой-то старик, который спал прямо на дороге. Он проснулся и протер глаза, уставившись на мушкетеров.
 Д’Артаньян обратился к нему, наклонившись
— Какой сейчас год, каналья, и что это за место?
— Год 2025, деревня Матвеевка, колхоз «Заветы Кирпича», раньше называлась «Заветы Ильича», а потом, как всё развалилось, то наш колхоз прибрал к рукам местный вор, Кирпич. А вы кто? Где-то я вас видел!
— Где ты нас мог видеть, каналья? – Спросил гасконец. – Мы из Франции, мушкетеры короля!
— А, точно! По телеку! Ты же Боярский! – Закричал радостно старик, подскочил и побежал вдоль улицы, крича, что к ним приехал сам Боярский с артистами.
— Надо было размозжить ему череп. – Сказал Портос, размахивая дубиной.
— Зачем? – Спросил Арамис морщась от боли. – Это не богоугодное дело.
— Так это же был шестилапый говорящий орангутан! – Сказал Портос. – Да еще и с крыльями.
— Друзья, что будем делать? Смотрите, какая-то повозка приближается к нам! И она едем сама! Без коней! – Вскричал Д’Артаньян с удивление и стал снова чесать кровавые лишайные коросты на ногах.
 Это ехала «буханка». Когда она приблизилась достаточно близко, Портос треснул своей дубиной по стеклу. А Арамис своим посохом по капоту и машина съехала в канаву и застряла там.
— Дьявольская повозка! Давайте ее сожжем. – Предложил Арамис.
 — Это розовый слон. И я его убил! - Закричал Портос.
 Из «буханки» выскочил водила и стал орать на мушкетёров, но Портос треснул ему между ушей дубиной и тот заткнулся и упал, разбрызгивая кровь и мозги по дороге.
— Ловко ты эту каналью! – Радостно сказал гасконец, тыкая острием шпаги в труп водителя.
— Это испанский шпион. — Прошептал Атос. – Где-то значит еще есть.
—Ну а как же было не стукнуть этого скунса, он же уже вытащил жало из пасти, чтобы ужалить Арамиса. – Сказал Портос и уставился в небо. – Снова полетели. Прямо клином идут.
— Кто? – Спросил Арамис.
— Ну известно кто. Ты что, совсем ослеп? Слонов уже не видишь? Розовые такие и свиньи за ними тоже клином пошли. – Ответил Портос, с восхищением провожая невидимые никому, кроме него, улетающих животных.
— Так, друзья, черт возьми, давайте-ка думать, как нам попасть снова во Францию! Мне кажется это какой-то розыгрыш и за этот розыгрыш мне ответят тысяча чертей! — Закричал Д’Артаньян. — И где мой верный конь?!
— Твой конь? – Портос задумался, почесывая ухо под шляпой. — Мне казалось, Шарль, что ты всегда ездил на розовой свинье, укуси меня гасконец если это не так.
 Гасконец не задумываясь наклонил голову с лишаём и пёрьями на шляпе и хотел укусить Портоса за нос, однако передумал, видя, как Портос, ухмыляясь, покручивал своей огромной дубиной.
¬— Даю башку Арамиса на отсечение, что он ездил всегда на английском шпионе. — Сказал Атос, так же подозрительно озираясь по сторонам.
— Да Господь всемилостивейший с вами, господа! — Простонал Арамис. -— Вы еще скажите, что он ездил на моем геморрое.
— Черт вас дери! — Закричал Д’Артаньян. — Я всегда ездил на своем лишае. Коня моего звали Лишай, и я от него его и подцепил! Тысяча чертей ему в зад!
  Внезапно мимо прошла женщина с коромыслом и ведрами.
— Эй ты! Ты чья служанка? – Спросил ее гасконец. – Где живет твой господин? Где его замок?
— Сам ты служанка! — Возмутилась женщина. — Козел не мытый! Сейчас как тресну коромыслом! Оделся как клоун! А еще артист называется!
— Ты что себе позволяешь, чернь!!! – Заорал Д’Артаньян. — Как разговариваешь с дворянином!? А ну как на колени и голову опусти, а то сейчас прикажу своему слуге выписать тебе плетей! Планше! Ты где, бродяга!?
¬— Планше нет здесь. – Простонал Арамис. – За то у меня есть боль ниже спины, давайте, где ни будь устроим привал, не могу больше идти.
— Сейчас, друг! Я только накажу это простолюдинку, черт возьми! – Ответил гасконец и подскочил к женщине, выхватив плетку, но та стала оборонятся коромыслом и в результате гасконец добре получил по своей лишайной морде, а женщина ушла удовлетворенная.
— Не надо было связываться с ней. — Сказал Атос, утешая друга. — Возможно это посланница миледи, и она ждет момента, чтобы отомстить мне за ее смерть.
— Почему вы смотрели как она избивает меня? Почему вы мне помогли? А еще друзья называются! — Стал высказывать гасконец, обтирая свое окровавленное от отбитых коромыслом корост лицо шляпой Арамиса.
— Мы думали, что ты храбр и справишься сам, Шарль. — Ответил Портос
— Но это была женщина, а я не трогаю женщин, кроме миледи конечно, прости Атос, для этого у меня есть Планше, а он, каналья, где-то потерялся! – Кричал гасконец. — Ты уволен, плут!!! – Заорал он в пространство.
— Чё вы тут орете? ¬— Спросил какой-то подошедший мужик в кожаной куртке и серой кепке. — В жбан хотите?
— А ты кто, каналья!? — Спросил горячо гасконец, оглядывая незнакомца.
— За каналью ответишь. Слышь, артисты, пошли со мной все. Хозяин зовет. У него сегодня праздник. Выступите вечером, лаве не обидим. Ты, лишайный, здесь главный? Веди свою кодлу, сам Кирпич вас ожидает. Давай, давай, не базлай, вперед!
— Да кто ты такой, черт возьми, чтобы нами командовать!? Мы дворяне, мушкетеры короля, а ты кто?! — Гасконец вытащил шпагу из ножен и ее кончиком поднял кепку незнакомца над его головой. — Ха, ха, посмотрите друзья на эту каналью, он решил, что он нам командир. Мне придется проткнуть его как букашку!
— Давайте я ему просто размозжу голову своей дубиной. — Сказал, хохотнув Портос. — Тем более вы что, не видите, это же чёрт, и рожки у него есть и уши как у осла, пятак свинячий и сам он фиолетовый!
— Друзья, я думаю, что это испанский шпион и проткнуть его шпагой — дело чести! — Промолвил Атос и выхватил шпагу.
 Незнакомец, однако, не стал ждать пока его прикончат сумасшедшие актеры и уже бежал, поднимая тучи пыли на дороге как КАМАЗ.
— Стой, каналья! Где же мой конь!? Планше! Где мой конь, бродяга!? — Воскликнул Д’Артаньян оглядываясь вокруг в ярости.
— Успокойтесь мой друг. — Сказал Атос, положив руку на плечо гасконца и засунул шпагу в ножны. — Коней у нас нет, Планше тоже, по-моему, мы в жопе.
 Друзья пошли дальше, разглядывая окрестности, Портос еще пнул со всей силы кепку незнакомца, которая валялась в пыли — Д’Артаньян помотав ее над головой мужика кинул ее в придорожную пыль. Кепка шлепнула об какой-то забор. Забор рухнул.
— Господа, посмотрите какая нищета в этой деревне. – Сказал Арамис, всё так же морщась от боли. — Судя по словам нищего старика мы в будущем, в 2025 году, а ведь наши деревни во Франции в 17 веке выглядят гораздо лучше. Видно, король здесь какой-то совсем пройдоха. Прости его Господь!
 Арамис воздал руки кверху, посох упал в пыль, а мушкетер охнул и схватился за свой зад.
— Давайте найдем какую ни будь харчевню, с жаренным мясом и хорошим французским вином! — Сказал Портос.
— Да и желательно, что бы там сдали мне комнату с кроватью мягкой, не могу больше… — Простонал Арамис.
— Потерпи, дружище! — Стал успокаивать друга гасконец. — Мы понимаем, что у тебя в заднице засели тысяча чертей и одна каналья!
— И еще там, я подозреваю, отряд гвардейцев кардинала. — Заключил Атос.
 В это время навстречу друзьям шел Семен, местный житель. Ему было шестьдесят лет, но он был бодр и поджар, так как уже опохмелился.
— Эй, каналья! — Обратился к нему вежливо Д’Артаньян. — Не слышал ли ты, подлец, про какую ни будь таверну, где можно остановится и поесть?
— И кровать еще что б была. — Промямлил обессиленный Арамис.
— Да! Ты понял, тысяча чертей? — Подтвердил гасконец.
 Семен опешил от такого обращения, он 40 лет работал бригадиром скотоводческой бригады в колхозе, но никто и никогда не называл его такими словечками. Сначала он хотел ответить крепким словцом, но увидев, что эти парни в странных нарядах размахивали шпагами и дубинами, решил не барагозить, а отомстить местному художнику Моргану Ивановичу Клипкенштейну за то, что тот два года назад занял у него 50 рублей и до сих пор не отдает, как бы Семен его не стыдил и не унижал всё это время, надеясь вернуть свои деньги.
— А, харчевни нет у нас, но есть один человек, он сдает комнаты и кормит вкусно, как в харчевне и еще даже лучше. — Ответил он, злорадно улыбаясь про себя.
 Морган, естественно, никаких комнат не сдавал и никого никогда не кормил, так как был нищим не признанным художником. Ему самому порой кушать было не чего месяцами. Дни напролет он писал картины и потом, раз в месяц отвозил их на выставку в город, но его как всегда оттуда прогоняли — кому нужны нарисованные заброшенные поля, местные жители в обветшалых одеждах с изможденными лицами и нарисованный авторитет Кирпич во всех красноречивых позах и его братки с волынами и плетками? Да никому, кроме самого Кирпича, который и приказывал писать все новые и новые его портреты. Авторитет уже завесил ими весь свой дворец, сельский магазин, все туалеты и ферму, на которой трудились некоторые селяне, за похлебку, которые еще могли держаться на ногах.
 На пороге мушкетеров встретил худой мужчина с огромными зубами, выпирающими вперед и выпученными глазами. Одет он был в какой-то синий балахон, а на голове у него пристроился синий огромный берет. В руке он держал огромную кисть и мольберт.
— Ха, господа! — засмеялся гасконец, указывая на художника, который уставился на них с немым вопросом. — Я думаю, куда же убежала моя лошадь? А она вот она стоит с кистью! Ха-ха-ха! А там, возможно, и Планше прячется! Планше! Планше, где ты, плут!? Ха-ха-ха! Выходи, я знаю, что ты тут!
 Морган заморгал глазками, и его массивная челюсть с огромными зубами выпятилась еще больше от обиды. Он захлопнул перед мушкетерами дверь, но Портос легким движение плеча, тут же ее вынес.
— Сто вам надо, подонки?! — Вскрикнул от неожиданности художник, когда мимо его виска пролетела со свистом его же собственная дверь.
— Итак каналья, нам мяса жаренного и лучшего французского вина! — Приказал гасконец. — И самую лучшую комнату, нет четыре комнаты! И пошевеливайся, плут, пока тебя не отделали, тысяча чертей!
 Художник опешил еще больше от такой бесцеремонности. Мушкетеры прошли мимо него, толкнув его плечами, кинули свою амуницию на стол, на котором лежали еще не высохшие холсты и уселись за другой стол, на котором лежали кисти и краски. Они бесцеремонно сбросили все это на пол и уселись вокруг, положив ноги в своим грязных, вонючих ботфортах на стол.
— Шевелись, бездельник! — Приказал Д’Артаньян. — И помоги унести на кровать нашего раненного товарища!  Так же принеси таз с теплой водой, сними с меня ботфорты и помой мне ноги, сильно потны они, грязны и воняют! И не забудь потом помассировать их хорошенько! Они устали без коня! А затем! Затем сделай это так же с моими друзьями! Исполняй, плут!
 Морган смотрел с ужасом и болью как его только что написанные холсты уничтожает амуниция мушкетеров. Ремни, пояса, ножны, шпаги плащи, мущкетоны, пороховницы и шляпы превратили его шедевры в кучу мусора. А затем до него стали доходить слова самого наглого мушкетера.
— Кстати, когда я ехал из Гаскони в Париж, то у меня был похожий берет, черт возьми! Дай-ка померять! — Гасконец сорвал головной убор с художника, напялил на себя и стал вертеться перед зеркалом все время спрашивая у друзей:
— А?! Как я вам!? А? Друзья! — Затем с этими словами он кинул берет художнику — Сожги его и купи себе шляпу! Вот такую красивую!
— Я за милицией посол! ¬— Наконец воскликнул шокированный Морган. — Вы сто творите!? Кто вы такие!? Немедленно покиньте мой дом! Бандиты! Хулиганы!
— Чтоооо?! Да как ты смеешь, каналья, к нам так обращаться! Немедленно исполняй то, что я тебе приказал! — Д’Артаньян подошел в упор к Моргану и взял своей ладошкой его за верхние зубы.
— Я сейчас снесу ему пол черепа! — Воскликнул Портос и зашел сбоку, понимая свою дубину.
— Зубы, зубы только не тронь! Я их оставлю себе на сувенир! — Сказал, смеясь гасконец. — Отдам лучшему ювелиру Парижа, он мне из них сделает бусы!
 Когда соседка Моргана, Клавдия, женщина средних лет, принесла ему литр молока, она раз в два дня приносила ему из жалости, то увидела весьма странную картину.
 Морган мыл ноги какому-то бродяге, а тот все время ругался и смеялся. Вокруг стола сидели такие же странно одетые люди и все время гоготали, и требовали еду, на что Морган говорил, что у него есть только борщ, которому две недели.
— А что тут происходит? — Спросила она, округли от удивления глаза.
— О, молоко прибыло! — Закричал Портос и подошел к Клавдии. — Позвольте, мадам?
 С этими словами он вежливо взял из рук Клавдии банку, проткнул пластмассовую крышку стилетом и высосал весь белый напиток, вытирая свои густые усы обшлагом.
— Благодарю! — Сказал Портос, отдавая пустую банку и стал снимать ботфорты. ¬— Я следующий на помывку и на массаж ног!
— Морган, что тут происходит? — Снова спросила Клавдия.
— А вот и служанка! ¬— Сказал Д’Артаньян. — Неси какой-то борщ, о котором сейчас глаголет эта каналья!
— Вызови милицию. — Прошептал Морган, морщась от ужасной вони оголенных ног Портоса, которые он уже подсунул художнику под нос, радостно улыбаясь в предвкушении помывки и массажа.
— А мне помоешь не только ноги…— Простонал Арамис. — Но и то, что болит у меня… Ох…
— Сейчас я вас принесу борщ. — прошипела Клавдия и выбежала на улицу. Она рванула к участковому Дробилкину.
— Куда убежала эта каналья? ¬— спросил Д’Артаньян у Моргана.
— За борщом, однако. — Прохрипел художник, занимаясь помывкой ног Портоса.
— Сдается мне, что это шпионка была от кардинала. — Сказал Атос.
— Что ты врешь, каналья! — Воскликнул гасконец. — Ты сказал, что борщ у тебя в каком-то холодильнике! Тащи немедленно!
— А как же ноги господина? — Спросил Морган.
— Иди быстрее, я подожду немного. — Сказал Портос.
 Морган ушел и вернулся с синей большой кастрюлей.
— Он стоял две недели в холодильнике. Правда холодильник не работает. Потому, что у нас в селе нет уже давно электричества.
 Атос открыл крышку кастрюли и стал разглядывать содержимое.
— Сдается мне, что тут уже большая шапка зеленой плесени. — Заключил он. — Этот разбойник хотел нас отравить.
— Ах ты каналья! — Подскочил гасконец. — Сейчас я тебя проткну своей славной шпагой!
— Не марайте вашу шпагу о простолюдина. — Молвил Атос. — Портос прекрасно размозжит ему череп своей дубиной.
— Сначала он мне домоет ноги, потом сделает массаж, потом тебе, Атос, затем Арамису помоет еще и жопу вот тогда я и размозжу ему череп — Сказал Портос, пихая свои жирные недомытые ноги Моргану.
— Граждане, ну послусайте! Вы меня с кем-то перепутали! — Взмолился художник, интенсивно и профессионально массажируя конечности мушкетера, который стонал от удовольствия. — У меня не таверна и не харчевня, я худозник! И никакие комнаты я не сдаю и еды меня нет, я ниссий как церковная крыса. Над вами кто-то посутил, а я вот теперь страдаю!
— Как?! — вскричал Д’Артаньян. — Это правда? Я-то смотрю что-то тут не так и еды нет и вина нет и комнаты две всего и то в одной какая-то старуха спит, а может уже сдохла давно!
— Это моя бабуска, ей 92 года, и она еще не сдохла, к созале… к сясью. — Промямлил Морган.
— Это тот простолюдин ввел нас в заблуждение. — сказал Атос.¬ — Я так и подозревал, что он человек кардинала.
— Ну что ж, раз нас ввели в заблуждение, то извиняться мы не будем! Понял, каналья!? Уходим! Но. Раненного друга оставим у тебя пока, отвечаешь за него своей тупой башкой, потом, как устроимся, заберем его.
— Мало мне бабуски, сто ли… — Пробормотал Морган,
— Что?! Что ты сказал, каналья!? — Спросил Д’Артаньян, выхватывая шпагу. Друзья в это время уже собирались, кроме Арамиса.
— Да оставляйте, все с ним будет в порядке, я сказал. — Ответил Морган.
— И жопу ему помыть не забудь! Я потом проверю! — Приказал гасконец.
 — По коням, господа! — Воскликнул Атос.
 — Да и еще, мне нужен солидол. Коросты намазать. — Добавил гасконец.
 В это время по селу, поднимая тучи пыли, носились пять джипов с вооруженными до зубов бандитами Кирпича, они искали заезжих артистов, одетых в мушкетёров. А к дому Моргана ехал участковый на ослике Черныше, с прикрепленной к ослиным ушам мигалкой.

Уважаемые читатели! Если вам понравилось, то напишите в комментарии и я буду писать дальше про приключения мушкетеров-попаданцев.