Книга 8. Глава 16. Укрытие

Злата. Америка, 1976 год

Злата продолжала переплетать ниточку за ниточкой, и чем больше становился кокон, тем еще более прозрачными – ауры всех четверых. В особенности ее самой, так как ей приходилось тянуть за собой всех остальных. Останавливаться было нельзя, нужно скорее оказаться внутри кокона. Но работа продвигалась гораздо медленнее, чем она рассчитывала. Каштановая аура раскручивалась с большим трудом, и никак не хотела встраиваться в общее плетение. Василис помогал, как мог, но они оба знали, пока Джулия не узнает его, мало что изменится. А без нее им не выбраться.

А она одиноко витала в Астрале невесомая, не обремененная прежними заботами и метаниями, оттого неуловимая как для своих, так и для противников. Возможно, так ее защищала ВСЕЛЕННАЯ, помогая затеряться средь бескрайнего космического пространства, утопив в своей бесконечной информационной  сети. Вселенский разум принимал ее, обнимая своей щедрой дланью, откликаясь на ее мольбы, делясь вселенской мудростью. Переполненная  благодатью, насквозь пропитанная светом, словно подхваченная торнадо она взвилась ввысь и рухнула вниз. Это непередаваемое чувство свободного падения холодило душу, заставляя сердце мчаться стремглав вслед за ускользающим мгновением...

Злата открыла глаза, она снова сидела в своей квартире перед телевизором под монотонное вещание диктора. Снова тот же сон, но при этом изменилось её восприятие. Она все еще находилась во сне и осознавала это, что было очень непривычно. Погрузившись в себя, она бездумно смотрела на экран, но ничего не видела, пока не услышала знакомые голоса и не обнаружила в своих руках джойстик.

Видеоигра была в полном разгаре. Главные герои Василис, Мэтт и Джулия, включая видеоверсию самой Златы, стояли на предпоследнем этаже ТЦ. Все четверо продолжали таять на глазах, теряя краски, с каждым шагом навстречу друг другу, становясь все прозрачнее и прозрачнее. Джулия лишь слегка потускневшая стояла особняком у самого зеркала, она порывалась двинуться вперед, но ноги несли ее в обратном направлении.

Они все застряли в этом кибер-сне в непосредственной близости к временному порталу, откуда одна дорога в Зазеркалье. Опасность состояла в том, что протагонисты находясь во сне, не осознают происходящее, потому управляемы. Неосознанно они стремятся воссоединиться со своим отражением, являющимся их неотъемлемой частью. На этом тернистом пути их ждет столь же нелегкий выбор. Либо рискнуть, поднатужиться и научиться грести против течения, чтобы найти золотую серединку, стать самими собой и вернуться в свой мир. Либо трусливо плыть по течению, чтобы безликой тенью метаться из стороны в сторону в поисках себя, а это прямая дорога в никуда.

Зазеркалье мертвой хваткой держало каждого из главных персонажей, накаляя обстановку, кумулируя их страхи, расшатывая нервы, взращивая достойных противников. И только Злата, как и её видеоверсия, не вписывалась в это сонное царство, её сердце было свободно от любовной лихорадки, как и голова, так что ей не так-то просто было запудрить мозги.

Поэтому она сумела проснуться, точнее её сознание, а мозг все еще спал, продолжая транслировать ее сновидения. Теперь она была свободна и как в детстве могла влиять на сюжеты своих сновидений. Поэтому именно она была направляющей силой, поводырем трем парам влюбленных, ослепленных своими чувствами. 

Не вписывался в общую картину и Мэтт, личная жизнь которого была в полном порядке, вероятно, потому ей удалось до него достучаться, она поняла это, когда он взглянул на нее с экрана телевизора и посмотрел ей прямо в глаза. Они понимали друг друга без слов.

Мэтт. Америка, 1976 год

Он стоял внутри защитного кокона, переливающегося разными цветами внутри и невидимого снаружи. Кокон рос на глазах, когда он почувствовал чей-то взгляд, обернулся и услышал собственный голос: «Ты слышишь меня, вернее себя?».
Мэтт сидел перед электронным монстром, напряженно всматриваясь в лицо своей видеоверсии… и не имел представления, сколько это продолжается. Он, наверное, заснул, хотя события из его сна отпечатались в его памяти так четко, что походили на реальные, что было для него не впервой.

А вот как он оказался здесь в своей квартире перед монитором совершенно не помнил. Он огляделся по сторонам, все вроде бы было в порядке, и тут только заметил в руке знакомое тепло и пульсацию. Он медленно разжал пальцы, боясь ошибиться, и все-таки это был Огонек. – Ну, здравствуй, напарник. Очень рад тебя видеть. Как ты здесь оказался? Мэтт подозревал как. Он так скучал по своему маленькому дружку, что тот привиделся ему во сне.

А еще Мэтту не терпелось увидеть Катю. Стоило ему подумать о ней, как на экране появилось оранжевое свечение, и Катя, шествующая по световой дорожке прямиком к Мэтту. В отличие от предыдущего ее явления, он уже ничему не удивлялся, так как во сне всякое бывает. Это новое ощущение себя во сне давало полную свободу, потому как здесь он был хозяином положения и волен делать, что захочет. По крайней мере, ему хотелось так думать.

В этот раз и Катя воспринимала происходящее как само собой разумеющееся, словно сойти из пасти электронного монстра было для нее привычным делом. Создавалось впечатление, что она не осознавала этот переход. В белоснежной униформе, ладно облегающей ее стройную фигурку, она устроилась рядом с Мэттом и сразу же включилась в игру, воспринимая сложившуюся на экране ситуацию с точки зрения профессионального психолога, т.е. как очередной клинический случай.

Она, внимательно всматриваясь в лица главных персонажей, отметила нестабильность психического состояния Джулии и Василиса. Эта пара выделялась на фоне остальных героев. В девушке скрывались несколько личностей, подавляя ее собственную. Однако ожидаемой агрессии Катя не улавливала, напротив, внутренний мир девушки был на редкость гармоничен. А вот извне ее будто раздирали в разные стороны, но она, доверяя своему внутреннему голосу, сопротивлялась что было сил, а их осталось не так уж много, и до запретного предела оставались всего лишь несколько шагов.

Джулию уже обдавало холодом, но внутреннего тепла еще хватало, чтобы окончательно не заледенеть. Она так отчаянно хотела остаться по эту сторону зеркала, потому тянулась всеми фибрами души к тому, кого так же отчаянно любила. Они оба цеплялись за эти последние мгновения, не отрывая друг от друга глаз, но двигались в разных направлениях. Он рвался к ней и никогда бы не оставил ее одну, но от него зависели еще несколько жизней. Все они были в одной упряжке, и пойди он сейчас за любимой, мог утянуть их всех за собой. Выход был один - перетянуть Джулию на свою сторону. И вот тут и понадобилась помощь интуита. Кате нужно было нащупать связующие ниточки как в одну сторону, так и в другую и перерезать те, что тянут девушку назад.

При этом Катя пропускала все эмоции и переживания  Джулии через себя, будто сама переживала нечто подобное. Такая психологическая совместимость могла говорить о кровном родстве, либо о сильной привязанности, неотличимой от родственной. Катя склонялась ко второму варианту, так как уже давно стала членом семьи Петровских. Нужно только понять какое отношение к Петровским имеет эта девушка.

Но Катя не учла еще одно обстоятельство ее эмоциональной близости с Джулией. Это то, что сама испытала столь же сильное чувство. Когда она из 56-го и он из 45-го вопреки всем временным перипетиям встретились, полюбили, чтобы, вернувшись в свое время, навсегда расстаться и забыть друг о друге, трагически закончив свой жизненный путь. Он геройски погиб в бою на подступах к Берлину в 45-м, она ни минуты не задумываясь, пожертвовала собой в сражении с нечистью в 56-м.

Такова была месть Кассандры для всех потомков Параскевы. Их вело друг другу не провидение, ни счастливая случайность, а Зло, загоняя в очередную ловушку. На этот раз для пары из разных реальностей, рискнувшей, пусть и по чужой воле, нарушить исконный порядок вещей. Тем самым обрекая себя, после неизбежного расставания безотчетно искать друг друга и встретиться только за последней чертой – вне времени, так и не познав радостей земной любви.

Джулию из 20-того и Василиса из 21-вого века разделяли уже не 20 лет, а почти что целое столетие и на свою беду влюбившись, они шаг за шагом загоняли себя в ловушку. И теперь предыдущая пара – Катя Половцева и Кирилл Филонов, угодившая в тот же капкан, заслоняла собой последний рубеж на пути к Зазеркалью и готова была на все, чтобы сохранить то, что не смогли уберечь сами - хрупкое земное счастье.

Мэтт удивился тому, как быстро Катя вошла в курс дела. – Давай-ка я попробую, – сказала она, с усмешкой наблюдая за неуклюжими попытками Мэтта разобраться с джойстиком. Она уверенно жала на кнопки, меняя при этом изображение на дисплее монитора. Покупатели ТЦ исчезали один за другим, пока в поле зрения не остались, только главные персонажи.

Внезапно свет стал меркнуть, растворяя в темноте их призрачные силуэты… И так же внезапно вспыхнул вновь, фокусируясь на одинокой фигуре, да так ярко, что перед глазами какое-то время расплывались разноцветные круги, медленно  иссякающие от центра к периферии. В основании образовавшейся воронки проступали неясные силуэты, и когда уже можно было хоть что-то рассмотреть, Мэтт замер, он узнал это место – полуразвалившийся охотничий домик, в подслеповатое окошко которого, царапаясь корявыми ветками, угрюмо глядел заколдованный лес, опутывая сетями страха, вгоняя в ступор.

Им овладевало какое-то странное ощущение раздвоения, как будто находился в нескольких местах одновременно. При этом самостоятельно не мог двинуть ни рукой, ни ногой, кто-то управлял его телом, но не его мыслями. Как будто его сознание пересадили в голову этой так похожей на него анимированной куклы. Его клон, высвеченный из темноты, стоял напротив треклятого зеркала в отливающей золотом богатой оправе, и не отражался в нем.

А в Зазеркалье бал продолжался, клоны кружились вокруг собственной оси, имитируя вальс, неподвижные и бесстрастные. Звуки клавесина звучали все громче, просачиваясь сквозь зеркальную преграду, били по барабанным перепонкам, заползали в голову, барабаня по натянутым нервам. Распирающая боль стучала в висках, казалось, голова вот-вот взорвется. Похоже, кто-то этого и добивался.

"Ну, уж нет!" Мэтт погрузился в себя, пытаясь мысленно абстрагироваться от своего анимированного персонажа, закрыл глаза, и что было силы, сдавил пульсирующие виски. В то время, как на самом деле стоял столбом, глядя прямо перед собой бездумным немигающим взглядом.

Внезапно все смолкло, боль потихоньку отпускала… И тут Мэтт наткнулся на взгляд Златы. Она сидела в своей комнате с джойстиком в руках, и как-то остервенело жала на кнопки, стараясь удержать Мэтта внутри кокона. Но ноги несли его в противоположном направлении, удерживала лишь сияющая граница – слепя глаза и обжигая кожу. Если он, посвященный во все их планы, прорвет сияющее кольцо и встанет на сторону Зла, им четверым уже не спрятаться и не вырваться из этой фальшивой кукольной обманки.

— Кто-то перехватил управление. Слышишь, Мэтт?!! Очнись, наконец, вылези уже из своей скорлупы, — кричала Злата, в надежде достучаться до настоящего Мэтта и ей это удалось.

Продолжение следует...


Глава 17. Хрупкое равновесие

Мэтт. Америка, 1976 год

В голове прояснилось, он снова сидел перед монитором рядом с Катей, она продолжала жать на кнопки в каком-то ступоре, подводя анимированного Мэтта всё ближе к сияющей границе защитного кольца. Мэтт по другую сторону реальности выхватил  джойстик из рук Кати, а она все продолжала жать на кнопки несуществующего джойстика. Он еле-еле успел остановить ногу уже пересекающую сияющий кокон, да так и завис, и сдвинуться с места ему никак не удавалось.

Катя, стряхнув с себя морок и выйдя из ступора, подсказывала ему на какую кнопку жать, но он оставался на месте, то занося ногу вперед, то возвращая в прежнее место. Послышались звуки клавесина и чем громче они становились, тем ближе подбирались к зеркальной границе клоны, и казалось, что их кукольные лица становились мрачнее, губы растягивала ехидная усмешка, а в фарфоровых глазах застыла злоба, полыхая синим огнем.