Официантки

То ли я неумолимо старею и, соответственно, глупею — ведь с возрастом клетки мозга уже не справляются с энцефалопатией, увы.
 У кого-то в большей степени, у кого-то в меньшей, но процесс,к сожалению необратим.
 А у меня ещё эта «прелесть» второй степени сложного генеза, как указано в моей медицинской карте.

Конечно, я тренирую память как могу: много читаю, учу иностранные языки — английский, если точнее.
 Однако усилия мои тщетны.
Я дурею на глазах.
Но главное — признать это, как говорят психотерапевты.

Мне проще на примерах.
 Стал замечать, что все официантки, которые меня обслуживают, сплошь красивые, милые, обаятельные.
 И к тому же вежливые.
А вспоминаю тех, из пивбара «Колос» или «Ладья», где я был завсегдатаем лет с шестнадцати, — злые, недовольные и непринуждённо хамоватые.
Неважно, толстые краснорожие или худющие, «плоскожопые», с грудью первого размера, в этих идиотских форменных чепчиках и несвежих фартуках. Это был отдельный вид пивной фауны, этих тружениц общепита.

А вот эти их снисходительные улыбочки с торчащим золотым зубом...
 У одной, Зои, вся нижняя челюсть была «рыжая».
 Она была особенная, чувствовала своё превосходство среди коллег.

Мы, как правило, сидели в тех заведениях большой компанией и обычно вели себя пристойно.
Нередко те же официантки неплохо так «харчевались» во время своих смен. Бывало, обыграешь какого-нибудь дальнобойщика в карты — «Колос»-то располагался недалеко от трассы, где была большая автостоянка, — и тогда гулянка длилась до самого закрытия. Соответственно, кроме пива, была и водка, и коньяк.
 Вся эта жидкость лилась рекой.
 И тогда кто-нибудь из официанток мог унести с собой за вечер целый месячный оклад.

Когда я перешагнул пубертатный период, а надо признать, что помимо молодости я был ещё и красив, как Аполлон Бельведерский, и статен, как древнегреческий атлет (что уж скрывать), у меня случилась связь.
Но не с официанткой, а с самым главным человеком в той пивной — барменом Ниной.
Прямо как богиня Нинкаси из шумерской мифологии.

Взрослая, уверенная в себе.
 Не совсем в моём вкусе, но её вид всегда сексуально отрезвлял мой мозг. Фиолетовые тени, алая помада и какое-то упругое молодое тело при внешности сорокалетней женщины.

Надо признать, я её при всей своей браваде — а по сути, понтах — немного побаивался.
 Смотрел и робел.
Видел не раз, как за ней приезжал то ли муж, то ли любовник на белых «Жигулях» 07-й модели, коренастый, с пшеничными усами «скобой» и в дорогих «зеркальных» очках.
Она садилась к нему на заднее сиденье, и они уезжали.

Как у нас это произошло, я уже не помню.
 В какой из вечеров мы оказались в той самой бытовке, где на стене висел плакат с белозубым Челентано и рядом, почему-то, Валерий Леонтьев.
 Это уже не имеет значения.

Нина была опытная, и от неё всегда хорошо пахло французскими духами.
 В какой-то момент я поймал себя на мысли, что даже влюбился в эту женщину, и стал ревновать её к тем самым «пшеничным усам» в джинсах «Rifle».