Её милые маленькие радости

У неё были свои милые маленькие радости.
Эльза любила наведываться в небольшой антикварный магазинчик, до потолка набитый всякой всячиной, каждый раз изумляющей её далеко незаурядное воображение: то премилым столиком из ореха с потайными ящичками, покрытые изнутри шёлковым бархатом, то книгой, кожаная обложка которой была украшена настоящими изумрудами и сапфирами. То старым медведем из потёртого плюша, набитым опилками и соломой, глядящим на мир добрыми стеклянными глазами, то прелестной полупрозрачной чашечкой из настоящего костяного фарфора. То изящным хрустальным подсвечником, сверкающим полированными гранями, то музыкальной шкатулочкой с танцующей балериной, то куклой-барышней ручной работы в шикарном наряде и кружевной шляпке.
Она была единственной, кому старый Джейкоб, владелец этой лавки чудес, позволял брать в руки всё, что захочет:  листать древние фолианты, заглядывать в сундуки, инкрустированные слоновой костью и перламутром. Потому как сам, наблюдая за тем, как загораются от восхищения её миндалевидные тёмно-карие глаза и розовеют щёки, слушая её восторженные отклики и комплименты, испытывал неподдельное удовольствие. А  главное - получал немалую выгоду. Потому как стоило только тонким пальчикам  посетительницы коснуться какой-либо вещи, как тут же для неё придумывалась история-сказка. Она будто вдыхала жизнь в те предметы, что брала в руки, наделяя золотую чернильницу или пудреницу благородной биографией, украшая  вымышленным преданием жемчужное колье или перстень, одевая в почти правдоподобную легенду вазу из самоцветов, словно голую куклу в красивое платье. Ей это нравилось: сочинять историю для старой вещи. Она это обожала.
Джейкоб запоминал её сказки, а потом пересказывал покупателям, очаровывал своим лирическим баритоном, умело вплетал в собственное красноречие выдуманные ею золочёные залы, сияние люстр, персидские ковры, балы, графинь и герцогов, всевозможные яства и сладкие вина. И вещь с такой замечательной историей покупали за хорошие деньги.
А старый Джейкоб принимался ждать её очередного визита.

Другой её маленькой радостью была одна хорошенькая кондитерская, выбравшая местом своего обитания окраину города. До окраины без всякого труда можно было доехать на красном трамвайчике, чрезвычайно похожем на божью коровку. Но она ходила пешком, и этот маршрут был её третьей маленькой радостью. Путь пролегал по очень старинным красивым улочкам, мимо родовых поместий из былых времён. Мимо домиков из камня и дерева, отличающихся собственным стилем и цветом, но непременно напоминающем об ушедших веках. Этим все они сочетались друг с другом и придавали местечку особый шарм, неотразимость и настоящее волшебство. 
Примерно раз в месяц или в два она  дарила себе путешествие в тот чудесный уголок. Надевала соответствующее погоде и времени года платье, удобную обувь, вешала на плечо небольшую, но вместе с тем бездонную замшевую сумочку, в которой при необходимости или случайно можно было найти всё, что угодно: изящное карманное зеркальце в серебряной оправе, очки на четыре диоптрии, в которых она никогда не нуждалась, флакончик духов с манящим ароматом сливочной орхидеи, отвёртку звёздочку и отвёртку прямую, леденцы от кашля, набор портновских булавок и ещё много всего интересного и необычного. Выбирала одну из узких,  уютных улочек, наполненных особой атмосферой, окутывающей теплом и благостным покоем, и пускалась в путь по мостовым, вымощенным булыжником. Разглядывала очаровательные фасады построек, арки, колонны, ухоженные дворики и садики, ажурные калитки. Восхищалась черепичными крышами, флюгерами, каминными трубами с затейливыми жестяными узорами, высокими окнами с разноцветными геранями на карнизах, парадными дверями, украшенными удивительными винтажными ручками, уличными светильниками. Даря своё внимание особенностям лепнины, декора, рустов, балкончиков, мысленно представляя внутреннее убранство каждого дома. Наверняка там присутствуют бархатные  диваны с высокими резными спинками и вышитыми валиками с кистями, думала Эльза. Хозяева их берегут: пылесосят по пятницам, расчёсывают мягкой щёточкой в одном направлении. Они запрещают маленьким детям на них прыгать, собакам валяться, а котам оставлять свои шерстинки. И никогда не устраиваются там сами с книгой и чашечкой чая, поджав под себя ноги. Хотя, по её мнению, исходя из опыта, диваны придуманы именно для этого.
Несомненно, в доме есть огромные китайские вазы со свежими розами, стулья из дуба, комоды из красного дерева с золочёными накладками, круглые столы с гнутыми ножками, покрытые элегантным кружевом ручной работы. И, конечно, столовое серебро, которое регулярно чистится до сияющего блеска. Одних ножей штук двенадцать, а  вилок и ложек просто уйма. Сахарницы и щипцы для сахара с резным орнаментом, розетки для варенья и джемницы, кофейники, сливочницы, пашотницы, блюда и блюдца...
Тут она вспоминала свою крошечную кухню, шкафчик с полочками, где стоял чайный сервиз на три персоны и невысокая стопка разнокалиберных тарелок. И вспоминала свой диван, на который можно было залезть с ногами, поставить на подлокотник большую кружку с горячим душистым кофе, закутаться в мягкий выгоревший плед в крупную клетку и читать до полуночи очередной роман. Большинство вечеров она именно так и проводила. Вспомнив милые сердцу привычки и домашний комфорт, Эльза двигалась дальше, испытывая затаённое  чувство облегчения от того, что она не чопорная леди. 

Тёплые ароматы ванили, шоколада и свежесваренного кофе ощущались задолго до того, как показывалась сама кондитерская цвета коричной палочки, с белоснежным декором, напоминающая пряничный домик. Как уже было сказано выше, её очередная маленькая радость. Маняще очаровательная и притягательная, обещающая и дарящая истинное удовольствие сладкоежкам, лавочка была самой что ни на есть фамильной, принадлежащей уже нескольким поколениям одной семьи. И этот хорошенький домик, и рецепты, и, конечно же, секреты изумительной выпечки, которых не найти в поваренных книгах, уже второй век передавались по наследству только близким родственникам. Кондитерская была визитной карточкой городка. Его жители ею гордились и приезжали, и приходили сюда даже из дальних уголков, чтобы насладиться тем, что душа желает. От посетителей не было отбоя с раннего утра и до позднего вечера. И здесь было чем себя побаловать даже искушённым лакомкам. Глаза разбегались от изобилия десертов, от количества печений, пирожных и тортов, от цветов и фигурок из крема, от пышных белоснежных айсбергов из взбитых сливок, от разноцветной леденцовой карамели и фруктовых помадок. И голова начинала кружиться от упоительных благоуханий мёда, жареного ореха, корицы, апельсина и мяты.
Она неспешно проходила вдоль застеклённой витрины, любовалась изысканными шедеврами кондитерского искусства, вдыхала все оттенки сладостей, пряностей и заморских специй. Пыталась напитать божественными запахами каждую клеточку своего тела и мозга, чтобы в тёмные дни их оживить, воскресить, вспомнить, как ей было восхитительно хорошо, тепло, вкусно и беспечно в эту солнечную августовскую субботу или в тот пасмурный четверг декабря возле полок с великолепием, которое можно съесть. Тем самым отвлечься от проблем, успокоиться и обрести надежду на то, что всё обязательно наладится. Просто удивительно, как сладкое может унять тревожность и поднять настроение, даже если о нём всего лишь вспоминаешь, а не ешь. Не исключено, что когда-нибудь в будущем приятными впечатлениями станут лечить душевные недуги и нервные срывы совершенно официально.
На кассе, вот уже несколько лет подряд она произносит одну и ту же фразу:

- Добрый день. Мне, пожалуйста, один кусочек Виктории. Чашечку ванильного капучино. И большой медовый пряник с абрикосовым джемом - с собой.

Расплатившись с обаятельным продавцом сладостей, она выбирала столик у окна и принималась делать себе счастье.
Есть несколько легенд о том, почему этот торт назван в честь знаменитой правительницы. Кто-то позволяет немного поэкспериментировать с рецептом и украшением. Но здесь Виктория неизменно готовилась лишь по одному рецепту: воздушные коржи с пралине из миндаля, тающие во рту, нежный сливочно-творожный крем и обилие клубники. О да, в этой старинной кондитерской, в отличие от других, клубники всегда было вдоволь: несколько слоёв клубничного мармелада и гора свежих ягод.
Окутанная ароматом, поднимающимся из  чашки, забывая о времени и мелких неприятностях, она неторопливо  наслаждалась любимым десертом, отличным кофе, и думала: интересно, испытывают ли другие люди то же самое? Такое же удовольствие и утешение? А потом приходила к выводу, что именно для этого сюда все и приходят. Чтобы окунуться в атмосферу безмятежности и спокойствия, утешиться, получить удовольствие, порцию счастья и жить дальше.
Доев всё, что было на большой тарелке до последней крошки, она ещё несколько минут сидела и смотрела в окно. Размышляя о том, что намечается совершенно свободный вечер и можно никуда не спешить. Приготовить лёгкий ужин, принять расслабляющую ванну с увлажняющий пеной, заварить смородиновый чай. Застелить кровать свежим бельём, включить уютное бра, дочитать увлекательный роман.
Но сначала нужно навестить мадам Гордению, пожилую вдову из соседней квартиры, чтобы угостить пряником, который лежит сейчас в её сумочке в фирменном бумажном пакете и благоухает специями. Одинокая женщина всегда рада её визитам и поводу нарушить своё уединение. Впрочем, это взаимно. И выпечка из знаменитой кондитерской давно уже перестала быть единственным предлогом для встреч. Они обе нашли друг в друге то, чего им не хватало в окружающих: неподдельную искренность, сердечную чуткость, возможность довериться,  поделиться сокровенным.   
Эльза первая сделала к этому шаг более двух лет назад. Покупая себе аппетитный кусочек Виктории, почему-то вспомнила пожилую соседку, ненавязчиво приветствующую её при каждой встрече. После смерти мужа мадам целый год носила траур: чёрное платье под тёмным пальто, чёрный кружевной платок и никаких украшений. Нынешним же летом она стала выходить в свет в одеждах сдержанных цветов и в светлой ажурной шляпке, связанной крючком. Это значит, что женщина решила идти вперёд. Пришла пора перестать отгораживаться от мира чёрными доспехами. Настало время маленьких шагов, ведущих к новой жизни, к дорогам, по которым ты можешь пойти, как и прежде, куда захочешь, но только уже одна. Нужно лишь помнить, что, несмотря на изменения в твоей личной судьбе, на свете никогда ничего не меняется. И по какой бы дороге ни пошла, ты не будешь застрахована от встречи с неудачами и проблемами. И нужно быть к ним готовой. Для этого нужны силы.
Размышляя об этом, Эльза глаз не сводила с большого пряника в белоснежной  глазури. Представляла, какой он душистый и мягкий, а абрикосовый джем внутри нежный и немного с кислинкой. Маленькая радость. То, что нужно для поддержания и душевных, и физических сил.
Надеюсь, Гордении будет приятно, подумала она и купила для неё тот чудесный пряник.
Но более чудесной оказалась сама мадам: по-матерински тёплой и  заботливой. И настолько гостеприимной, что заглянуть к ней можно было в любое время дня, не имея на то чрезвычайных причин. Гордения проявляла неподдельный интерес ко всему новому, в том числе к событиям в жизни Эльзы, но вовсе не из праздного любопытства. А потому, что знала:  проходить сквозь бури и выбираться из неприятностей всегда легче, когда рядом чья-то надёжная рука, чашечка хорошо заваренного чая и мудрый совет. Мадам умела обнять её за плечи так, что становилось светло в самых тёмных уголках души, а печали таяли, как долька шоколада на языке.
Гордения не покупала местные газеты, так как в них, помимо новостей и пикантных сплетен, печатали некрологи. Известия о кончине знакомых и незнакомых людей выбивали её из колеи и портили настроение.

- Неприятным фактам плевать на твои чувства, - говорила мадам. - Но, к счастью, я могу о них не думать и не читать. Некролог - это маленькая отвратительная история не про болезнь и не про смерть, а про жизнь. Убогое резюме для принятия в небесную обитель на последней странице газеты, рядом с рекламой пылесосов и мужских носков.

Зато она выписывала журналы о природе, о животных и устройстве Галактики. Мадам предпочитала порассуждать не о своих недугах и не о том, что жизнь утекает сквозь пальцы, как песок, а о Млечном Пути, Магеллановых Облаках, об улитках, которые, сытно отобедав свежей зеленью,  могут сладко проспать потом три года, о пении китов и удивительных волнах реки Цяньтан.
Лишь однажды она призналась Эльзе:

- Как бы я ни старалась победить время, оно мне не по зубам. Как, впрочем, и никому другому. Но чем я ближе к концу бытия, тем больше хочется вернуться к началу, сохранив знание о том, что не нужно ждать чудесное - оно всегда рядом. И о том, что новую жизнь нужно начинать не в понедельник, а тогда, когда захотел. В любой день. Быстро и навсегда. Утерев слёзы, простив всех и себя, сказать: Пора! Без всяких условий.
 
Мадам ценила знаки внимания со стороны хорошенькой соседки, их пряничные чаепития,  доверительное общение и со временем позволила себе тактично, не нарушая границ приличия, приглядывать за ней. Эльза работала помощником нотариуса в небольшой конторе, где в некоторые дни случалось бумажное наводнение, и она, ненавидя оставлять дела на потом, боролась с ним до позднего вечера. Возвращаясь домой, порой уже ближе к полуночи замечала шевеление занавески в окне Гордении: та беспокоилась за неё и желала  удостовериться в благополучном прибытии.
В свою очередь, попроси её об этом мадам, Эльза с радостью оказала бы ей любую поддержку, но та никогда ни о чём не просила. Хотя дни, когда пожилой женщине нужно было нажать на паузу и отдышаться, случались. С усталостью и плохим настроением она справлялась с помощью тихой прогулки по дорожкам между зарослей роз в ближайшем парке или наблюдая за жизнью уток, сидя на скамейке возле пруда. Но чаще всего там же, в парке, играя в шахматы с другими прекрасными мадам и достопочтенными мсье. Несколько часов общения с природой и интеллектуального напряжения наполняли её чувством лёгкости и желанием открыть навстречу добру окна своей души и поделиться своим.


В один из погожих сентябрьских дней, покинув кондитерскую в весьма радужном и благостном настроении, Эльза не смогла отказать себе в удовольствии ещё раз прогуляться по чудесным старинным улочкам. Увлеклась, мысленно представляя внутреннее убранство  симпатичных коттеджей, а себя в роли хозяйки, окружённой заботливым мужем, кучей детишек, семейством абрикосовых мопсов, и забыла о времени. Опомнилась, когда солнце стало клониться к закату, небо цвета лазури темнеть, а краски дня - блёкнуть. Она, наконец, поспешила распрощаться с милыми сердцу улочками, коря себя за ротозейство.
Когда в поле зрения показался её собственный дом цвета топлёных сливок, на лицо упали первые капли дождя. Пересекая дворик размером чуть больше пуговицы - сплошное озерцо пышно цветущих гортензий, - на миг остановилась, чтобы взглянуть на свои окна и полюбоваться новыми кружевными шторами. В воздухе одуряюще пахло свежей зеленью и мокрым небом. Лёгкий шорох дождя успокаивал. В окнах сиял тёплый мягкий свет.

С тех пор, как в её жизни появился кот, миновало два месяца. В тот памятный день тяжёлые штормовые тучи поглотили небо и свет. Мир нахмурился, утратил дивное очарование и неповторимую изящность. Где-то во Вселенной сорвало кран, и на землю обрушились потоки воды, угрожая затопить город и снести с лица улиц всё, что под руку подвернётся, в том числе дома и деревья. Бушевала такая  гроза, что впору было запасаться спасательными жилетами.
Если это вмешательство свыше, думала Эльза, прислушиваясь к звукам потопа, то с Его стороны это ужасно несправедливо. Лично она не давала повода для такого наказания - явиться на работу промокшей до нитки.
Вначале, около двух пополудни, благодаря застрявшей в дверях старушке с огромным зонтом, любительнице переписывать завещание то на учителя танцев, то на стоматолога, то на массажиста, тощий серый кот украдкой проскользнул в нотариальную контору. Чуть позднее, благодаря способности понимать человеческую речь и вести диалог, бархатисто мурлыкая в ответ, незваный гость аккуратно проник в душу Эльзы, убедив её в своей уникальности, ценности и нужности. Несмотря на непрезентабельный внешний вид, он умел очаровывать.
Спрятанный от непогоды и возможного гнева сурового нотариуса под письменный стол его добросердечной помощницы, кот смиренно и тихо просидел там до самого вечера, охотно подкрепившись сдобной  булочкой с сыром, подвинутой острым мыском замшевой туфельки к самому носу. Вдали от лишений и хаоса жизни, убаюканный теплом, голосами и неумолкаемым стрекотанием пишущей машинки, он безмятежно проспал возле стройных ножек своей покровительницы  несколько часов. Его разбудило громкое, произнесённое низким басом:

 - До свидания, Эльза. Будете уходить, не забудьте погасить свет. 

Хлопнула входная дверь, и наступила тишина. 

- Ты не думай, месье Томас вовсе не плохой, - произнесла Эльза, обращаясь к коту. - Все мы не есть то, чем кажемся. Не знаю точно, чем он руководствовался семь лет назад, вероятно, шестым чувством, когда, в отличие от многих других, взял меня, не имеющую ни капли опыта, к себе на работу. Но он взял и даже выдал аванс с условием, что я немедленно отправлюсь  к портному и закажу себе приличный костюм. Не спорю, месье Томасу приятно чувствовать своё превосходство, но для этого у него есть все основания. Уж я-то в курсе. В его знание законов даже лишняя точка не пролезет. Он строг, скуп на похвалы, принимает мою исполнительность как должное, но хорошо платит, и мне не приходится экономить. Всё всегда идеальным не бывает. Нам нужно уйти до прихода уборщицы. Надеюсь, взяв тебя к себе, я не совершаю кражу чьего-то смысла жизни. Полагаю, Бог видит нас всех насквозь и уже осведомлён, что помыслы мои абсолютно чисты.

Дождь закончился. Город блестел и переливался в  лучах закатного солнца. Улицы были полны живительного воздуха и необыкновенной лёгкости. В подсыхающих  лужах купались голуби. Цветы стряхивали последние капли влаги и расправляли свои душистые лепестки. Лужайки лоснились  пышной зеленью. Тёплый ветер ласкал щёки. Всё вокруг казалось прекрасным и спокойным. Эльзе чрезвычайно нравился такой мир. Кот доверчиво притих в её заботливых объятиях, уткнулся носом в шерстяной жакет, пахнущий нежно и сладко спелой малиной.
Переступив порог тихой уютной квартиры,  он сразу понял: вот то самое место, куда опасностям не попасть, где его не обидят, где он почувствует любовь и забудет о голоде. В этой замечательной обители был мягкий диван, вкусная еда и тёплое молоко - всё, что нужно для счастья измученному созданию. Он рад был остаться здесь навсегда, стать величайшим затворником планеты, равнодушно смотреть на несправедливый мир исключительно через оконное стекло. Если кто и заслужил жить в раю, так это он. Как выяснилось после купания в трёх водах, - кот цвета солнца.

- Котинька, а ты у меня, оказывается, рыжий, - сказала Эльза, чмокнув  радостный розовый нос. - Ты моё солнышко. Солнечный лучик. Подарок от Бога.

Жизнь Котиньки стала роскошной. Он поправился, похорошел. Шерсть заблестела, отливала благородным золотом. Кот вышагивал по квартире, распушив усы и хвост, словно император, поглядывая по сторонам цепким хозяйским взглядом. Он с удовольствием общался с Эльзой, намурлыкивая целые истории. Познакомился с мадам Горденией.

- Говорят, что рыжие приносят удачу, - сказала мадам во время дружественного визита.

Он подумал: эта приятная женщина разбирается в котах. И впредь был с ней ласков и обходителен.
Теперь, даже в самые трудные, в самые грустные и ненастные дни, вспомнив о  Котиньке, Эльза улыбалась. Внутри теплело. Он был её самой значимой радостью среди других. Как же это приятно и радостно, когда тебя ждут, когда твоё существование скрашивает живое существо, думала она, даже не подозревая, что кот думает то же самое о ней.

- Что ж, нынче в моей квартире живёт кот, и это чудесно, - тихо произнесла Эльза, глядя на свои освещённые окна. - Вот только коты не зажигают в квартирах свет по вечерам. Это может сделать лишь человек. И это, несомненно, Фрэнк.
Когда-то - её первая влюбленность, а теперь - сущее наказание.

Четыре года назад, тёплым летним вечером, по пути с работы Эльза случайно подвернула ногу. Он не прошёл равнодушно мимо. Проводил до квартиры, приложил к ноге лёд, заварил чай. На следующий день пришёл с фруктами и букетом. Окутал вниманием и заботой, вскружил голову лестными речами. Через неделю принёс свои вещи и остался. Через две исчез. Осенью явился, как ни в чём не бывало. Снова окутал и вскружил. И так все четыре года. Иллюзионист. Человек-невидимка. То воскреснет, то пропадёт.

- Это всё работа, - говорил Фрэнк.

 Спросить напрямую, куда он исчезает, Эльзе не позволяла чрезмерная деликатность.
Она злилась. Чувствовала себя куклой, завалившейся за диван. Терзалась бесконечными вопросами и мрачными мыслями. Заболевала от напряжения, от отсутствия ясности, от невозможности расслабиться и довериться.
Он вдруг появлялся, словно дивный мираж в иссохшей пустыне. Твидовый пиджак, стильная прическа, аромат грейпфрута, обаятельная улыбка. Лечил поцелуями и обещаниями. Говорил:

- Дорогая, ни о чём не волнуйся. Я рядом. Я  всё сделаю.

Внутри "дорогой" зарождалась надежда на счастье. Она расцветала. Находила оправдания. Чувствовала себя выбранной, любимой, красивой. Вкусно готовила, мягко стелила, слушала сладкие речи, не сводила глаз. Ей начинало казаться, что он самый лучший мужчина на свете, а рядом с ним и она может быть самой лучшей. 
В действительности же Фрэнк ничего не делал. Целыми днями не расставался с ноутбуком, говорил, что работает, обещал радужное будущее. Но год за годом ничего не менялось. Лишь в который раз он пропадал, не оставив ни адреса, ни телефона.
Со временем её влюбленность прошла.    Излишний романтизм и надежды на счастье угасли, словно догоревшие свечи. Его возвращения уже не радовали. Было чувство, что в доме появлялась лишняя вещь, в которой не было нужды. Эльза будто сбилась с пути, заблудилась в лабиринте неопределенности, разучилась двигаться вперёд.
Она взвесила то, что отдала и то, что получила. Осознала, что была слепа, как крот, и наивна, будто младенец. Что всё это время обманывала себя, кормила  напрасными ожиданиями. Ждала любви там, где её нет и не было. Доверчивая дурёха. В их отношениях не было самого главного: взаимности. Она позволяла, а он пользовался. Наваждение какое-то.
Что ж, подумала Эльза, вынуждена признаться: мои ожидания - это всего лишь мои ожидания. И что теперь? Жить с человеком, которого больше не любишь? Собрать его вещи и выставить вон, когда появится? И что она скажет?
Нет, я не смогу, ужаснулась Эльза. У меня язык не повернётся сказать человеку "уходи, я не люблю тебя". Как такое сказать!? Взять и выгнать, словно мерзкого таракана? Это всё равно, что ударить в живот беззащитного, а то и вовсе убить. Будто воткнуть нож в спину. Нужно его подготовить. Смягчить правду. Что-то придумать.
Прошло четыре месяца со дня его очередного исчезновения, но она до сих пор не придумала, как сказать ему правду. Возможно, лелея в душе надежду, что на этот раз он исчез навсегда, и ей не придется ничего говорить. Напрасно надеялась.
Эльза вздохнула: будь что будет. И зашла в подъезд.

- Привет, крошка! Рад тебя видеть, - улыбнулся Фрэнк. Он с удобствами устроился в мягком кресле: на коленях неизменный ноутбук, в руке бокал вина. На стареньком пианино бутылка красного сухого и грязная тарелка.
Чего-то не хватало. Того, что уже стало ежедневным ритуалом. Никто не вышел в прихожую, не потерся о ногу, не промурлыкал о том, что скучал.

- Фрэнк, где кот?

- Ты имеешь ввиду паршивца, который помочился на мою туфлю? Зачем ты притащила сюда эту гадость? Ты же знаешь, я терпеть не могу котов.

- Нет, не знаю. Где он?

- Вышел на свежий воздух. Пусть подумает о своем поведении.

- Ты тоже.

- Что я тоже?

- Ты тоже подумай о своём поведении. И молись Богу, чтобы кот нашёлся.

- Я не верю в Бога.

- Это неважно. Главное, чтобы Он поверил тебе.

Через некоторое время, обойдя ближайшие дворы, Эльза вернулась, вся дрожа. В дом, который до этого дня был для неё самым  безопасным местом на земле. Уютным, успокаивающим, исцеляющим местом, где можно быть собой. Где были собраны любимые  вещи, удобная мебель и витала атмосфера добра и гармонии. Фрэнк всё разрушил. Она больше не чувствует себя в безопасности. В душе поселилась тревога. Руки у неё тряслись, губы онемели, а одежда насквозь промокла.

- Я его не нашла, - произнесла Эльза, снимая туфли. - Как мне с этим жить?

- Счастливо. Просто забудь о нём. Сними бремя с души. Крошка, у тебя есть я, - подмигнул мужчина, потягивая бордоское.

Она почувствовала, что начинает злиться:
- Знаешь, Фрэнк, все мы, конечно, разные. Не все одинаково добрые, смелые, красивые и честные. Но, да будет тебе известно, в любой ситуации мы должны оставаться людьми. Должны заботиться друг о друге, сочувствовать, понимать. О ком в этой жизни заботишься ты?

- О тебе. Ты ужасно выглядишь. Приведи себя в порядок. А ещё нам бы не помешало подкрепиться. Что сегодня на ужин?

Чёрт, это уже ни в какие ворота, подумала Эльза, вспыхнув от гнева. Скопившиеся внутри чувства обиды и возмущения вдруг словно взорвались. Ударной волной снесло её  утончённую деликатность, ангельскую кротость, всегдашнюю приветливость и завидное терпение. Оказалось, когда теряются твои любимые котики, все необходимые слова приходят сами собой, без всякой подготовки. И сами собой произносятся. Благодаря высокому уровню воспитания, Эльза излагала свои мысли лаконично и логично, не переходя на повышенный тон, при этом с трудом сдерживая страстное желание поджарить своего оппонента на костре. Или оторвать его  ухмыляющуюся голову. Список негативных эпитетов был довольно разнообразен и длинн. Выяснилось, что она та ещё сказочница и самой на удивление, обладает довольно богатым словарным запасом. Лезть за словом в карман не пришлось. К тому же она была не чопорная леди. В заключении, сохраняя внешнее спокойствие, добавила:

 - Фрэнк, наши дороги расходятся прямо сейчас. Собери свои вещи и пошёл вон из моего дома, из моей жизни и моих мыслей.

- Крошка, ну прости. Я погорячился с твоим котом. Давай начнем всё с чистого листа.

- Тетрадь закончилась. Даю час на сборы. Не хочу тебя больше видеть. Ключ оставь у зеркала.

Эльза вышла во двор. Дождь утих. Сильнее, чем днём, пахло гортензией:  терпко, с ноткой медового яблока.
Если Котинька не найдётся, подумала она, чувство вины будет отравлять каждый миг моей жизни. Он мне доверял, а я... Не уберегла. И где теперь его искать?
В душистой темноте не было никого. Из приоткрытых окон дома доносились звуки традиционных вечерних чаепитий,  передающие ощущение мира, тепла, заботы, надёжности.
Прохлада немного успокоила. Эльза собралась с силами и ещё раз обошла дворы. Кота нигде не было. Вернее, коты были, но не было Котиньки. Утратив надежду, вернулась в квартиру, где царили тишина и пустота.
Хоть какая-то гордость у него есть, и то хорошо, подумала Эльза. Её вдруг наполнило чувство лёгкости и свободы, чувство, что она вновь в гармонии с собой, что она жива и у неё есть будущее.  Захотелось избавиться от любых напоминаний о Фрэнке. Прямо сейчас. Проветрить и вычистить квартиру сверху донизу, каждый уголок. Чтобы в комнатах ни пылинки и приятно пахло. Чтобы всё сияло и блестело. Чтобы  завтрашний день встретить обновленной, в чистом гнёздышке, с надеждой на лучшее. Она переоделась в домашнее, налила много горячей воды в ведро и убралась в доме. Протёрла окна, полы, полки и шкафы.  Приняла душ с морем шампуня, загрузила стирку. Посмотрела на часы: без четверти десять. Мадам Гордения ещё наверняка бодрствует, читает свои журналы или вяжет сто двадцать девятый шарф.
Слишком много навалилось на меня сегодня, подумала Эльза. Хочется услышать слова поддержки и сочувствия. Ей был нужен тот, кто понимал, а мадам понимала, как никто другой. Плюс ко всему, в сумочке лежал купленный для неё пряник, будто ждал своего звёздного часа.

Едва Эльза дотронулась до звонка, как дверь соседки распахнулась. Переступив порог, она подумала, что видит сон: навстречу вышел золотой кот. Потёрся о её ногу, промурлыкал о том, что скучал. Эльза опустилась на колени и обняла его.

-  А где ему ещё быть? - произнесла Гордения. - Не могла же я оставить его в опасности. Слава Богу, что для этого мне не пришлось вызывать представителей власти или кидаться врукопашную. Я лишь пустила в ход свою трость. Представляешь, этот грубиян готов был прибить бедное животное, а меня назвал старой калошей! Я хоть и не летучая мышь, но всё прекрасно слышала. И что удивительно, меня это ни капельки не задело. Знаешь, почему?

- Почему?

- Потому что вот этот пряник стал нашей доброй традицией, - сказала мадам. Она открыла пакет с угощением, вдохнула сладкий аромат. - А традиции, - я недавно прочла об этом в журнале, - укрепляют эмоциональное здоровье. Во всяком случае, лично моё укреплено вполне подобающе. Всё в нашей жизни имеет значение и последствия. Каждое  действо, каждое слово.

- Мадам Гордения, я благодарна вам за Котиньку каждой своей клеточкой. Вы одно большое сердце.

- Уволь, дорогая. Я приютила всего лишь кота, а не целый мир.

- Он и есть мой мир.

- Ладно, мне пора к плите. Чай сам себя не заварит. А вы мойте руки и приходите, когда наобнимаетесь.

На кухне Гордении пахло корицей и карамелью. От этого казалось, что квартира наполнена не ароматом, а теплом и уютом.

- Когда жизнь идет наперекосяк, - сказала  мадам, доставая чашки, - лучше всего съесть кусок пирога. У меня клафути с черешней.  Садись к столу, милая. Чай почти готов. И спасибо за пряник. Ты как себя чувствуешь, дорогая?
 
- Что удивительно - неплохо, - улыбнулась Эльза. - Сама не понимаю, как так всё вышло? Вы же знаете, я даже слово "дурак" произношу лишь мысленно. А тут, ума не приложу, откуда-то взялись эти неприличные выражения. Фрэнк сдался почти без боя.

- Сработал неконтролируемый рефлекс самосохранения, вот что случилось, - ответила Гордения. Таким образом организм избавился от объекта, который угрожал твоему душевному здоровью. Только не вздумай себя в этом винить. Не все люди, которых ты теряешь - потеря. В данном случае, по моему нескромному мнению, это избавление. Именно с таких моментов ты начинаешь меняться и начинается другая жизнь. Совсем другая. Открывается путь к приобретению. Время и жизнь всегда умнее нас. Они всё расставляют по местам. Доверься тому, что происходит.
 
- Я постараюсь, мадам Гордения. Эльза погладила кота, дремавшего на её коленях. - Я умею забывать плохое и придумывать хорошее. Совсем недавно по пути с работы  навоображала себе одну тихую деревушку. Я в тот день, как говорит месье Томас, устала до чёртиков. И, чтобы отвлечься, принялась думать о том, что, наверное, хорошо иметь маленький домик с фруктовым садом. В саду скамеечку, чтобы сидеть, наслаждаться солнцем и покоем. Я бы завела кур, пару уток и то и дело пекла бы печенье и ванильные булочки. А в доме бы пахло травами и сладкими специями. Я бы научилась взбивать масло и делать домашний сыр по рецепту моей прабабки. Носила бы длинные домашние платья из хлопка, а в шёлковых ходила бы в лавку к молодому молочнику за сметаной и сливками, строила бы ему глазки и отказывала в свиданиях. Возможно, когда-нибудь я так и сделаю.

- Возможно. Но помни, милая, жизнь проходит быстрее, чем кажется. И с течением времени ты поймёшь главное: жить нужно там, где есть друзья.

- Я это учту, - сказала Эльза. - Мадам Гордения, хочу отблагодарить вас за спасение Котиньки. Просите что угодно.

- Что ж, я как раз планировала купить новую шляпку для осени, и ты мне в этом поможешь. Я буду примерять, а ты давать оценку и советы. Всю жизнь страдаю и мучаюсь, когда приходится делать выбор. Там этих шляп тысяча, а нужна всего одна.

- Договорились. Выходим завтра в девять. За самой элегантной шляпкой на свете.

Спустя некоторое время Эльза уже хозяйничала в своей квартире, наводила последние штрихи для совершенства. Развесила на просушку выстиранное бельё, зажгла свечу с ароматом цветущей сакуры, приглушила большой свет, переоделась в пижаму. Стоя у открытого окна, полюбовалась огромной Луной, жёлтой, с темными впадинками, напоминающей дырчатый сыр. Время от времени та  стыдливо пряталась в туманистое облако, будто в шифоновый палантин. В доме царила тишина, сулящая нежданное счастье. Эльза выглядела спокойной и безмятежной. Она было подумала о том, что из-за расставания с Фрэнком ей подобает испытывать сейчас чувства огорчения или сожаления. Но как она ни прислушивалась к себе, ничего такого не ощущала. Единственное, что Эльза испытывала, так это небывалую лёгкость. Такую, что хотелось танцевать и кружиться в воздухе, не касаясь пола.

- Что ж, иногда полезно давать волю чувствам, - сказала себе Эльза, закрывая окно. - Расставание принесло мне куда больше сил, чем смирение и удерживание. Неся тяжёлую ношу , мы не становимся сильнее, мы устаем.
В голове её вертелись слова "блаженство" и "радость", но произнести их вслух она посчитала слишком жестоким по отношению к мужчине, который как никак присутствовал в её жизни целых четыре года.
Эльза нашла нужный диск и включила проигрыватель. Зазвучала  завораживающая мелодия.

- Мой любимый "Хрустальный вальс", - произнесла Эльза. - Сверкающее волшебство, застывшее во времени. Слушаешь и перестаёшь считать ангелов плодом своего воображения. Позвольте пригласить вас на танец, месье Котинька.

Кот был не против исполнить роль кавалера. Волшебная музыка, написанная в далёком прошлом Фредериком Шопеном, звучала сейчас для них двоих. Эльза с котом на руках, босая, плавно кружилась по комнате, наслаждаясь прелестными звуками. Она вдруг вспомнила, как однажды в детстве, гостя у той самой прабабки, что умела делать сыр, оказалась в лиственничном лесу. На дворе хозяйничала осень, и с каждым дуновением ветра с высоких деревьев опадали иголки.

- Прежде чем достичь земли, стаи пожелтевших хвоинок танцевали и кувыркались в воздухе вокруг меня и сверкали в свете солнца, словно золотые, - делилась воспоминанием Эльза. - Это было настолько необычно и восхитительно, что я забыла о времени. Стояла там, на мягком душистом ковре, задрав голову и улыбаясь во весь рот, уйму времени, пока бабуля не нашла меня и не утащила домой. Те эмоции, тот восторг и невероятность я помню до сих пор. Листопад - это тоже красиво, но привычно. Там было совсем другое. Котинька, ты почему не отвечаешь? Я кому это рассказываю? Ты что, спишь? Ну, спи-спи, малыш. Сегодня был трудный день, я тебя понимаю. Про иголки я тебе завтра расскажу...

На следующий день, ровно в девять, Эльза зашла за мадам Горденией и, пока та приводила себя в порядок перед зеркалом, пожаловалась:

- У меня пропал шарф. Розовый. Шифоновый. С ароматом голубого ириса. Вчера в поисках Котиньки я пол мира обошла. Видимо, тогда и обронила. 

- Хорошо, что всего лишь шарф, а не голову. Шарф - это мелочи, - произнесла мадам, проверяя наличие кошелька в сумочке. - Я готова.

- Это был подарок от хорошего человека. Он мне нравился.

- Кто нравился? Человек или шарф?

- Оба. Шарф преображал мой образ и приносил удачу.

- Вера в себя - вот магнит для удачи, - сказала Гордения, запирая на ключ дверь квартиры. - Главное, что требуется от шарфа - это чтобы он скрывал слишком длинную шею и чтобы не мешал дышать.
 
Наконец обе дамы вышли из подъезда и тут же замерли. Светило яркое солнце, пели птицы, благоухала гортензия.  День обещал быть погожим и значительно теплее, чем обычно позволял сентябрь. Ему законы не писаны. Но внимание дам было приковано совсем к другому. Они глаз не сводили с розового шарфика в руках незнакомого мужчины лет тридцати.

- Добрый день, милые леди, - улыбнулся он. - Вы случайно не знаете, чья это вещь? Я нашёл её возле качели.

- Вот спасибо... Как ваше имя? - спросила Гордения.

- Кристиан. Можно просто Крис.

- Вот спасибо, Крис. Это именно наша вещь.  Любимый шарфик Эльзы. Потеряв его, она так горевала! Готова была впасть в настоящее отчаяние. Вся её жизнь чуть не полетела под откос.

- Мадам преувеличивает мою горечь утраты, - вставила Эльза, убирая шарф в сумочку.

- Дорогая, этот приятный молодой человек спас тебя от тяжёлой депрессии. Не нужно обесценивать его благородный поступок. Мы просто обязаны отблагодарить Кристиана. Хотя бы чашечкой кофе. Как вы на это смотрите, Крис?

- Положительно. Я недавно вселился в этот дом. Ещё ни с кем не знаком. Буду рад пообщаться.

- Тогда завтра в девятнадцать. Тринадцатая квартира. Будем рады.

Мадам ухватила за руку опешившую девушку и потянула прочь со двора.

- Но, мадам, - возмущалась вполголоса Эльза. - Это же моя квартира!

- Я помню.

- Завтра понедельник, а по понедельникам я работаю допоздна.

- Ты всё успеешь. И вообще, что это за глупое желание умереть на работе, когда ещё жить не начала?

- Но как же Котинька?

- С Котинькой я поговорю. Объясню, что не все мужчины котоубийцы. Он поймёт.

- Как-то всё неожиданно. Вы уверены, что я должна угостить этого мужчину кофе?

- Так поступают все приличные люди. Хм... - Гордения многозначительно улыбнулась.

- Что?

- Ты видела, как он на тебя смотрел? Какими глазами?

- Нет. И какими?

- Влюблёнными!

- Мадам Гордения, что вы такое говорите? - с укоризной произнесла Эльза. - У него совершенно обычные, удивительно добрые карие глаза...

... Нужно купить много свежей клубники, подумал Кристиан, глядя вслед удаляющимся леди. И попросить маменьку испечь к завтрашнему вечеру её фирменный торт. Виктория ей удаётся, как никому другому...

Очередная благословенная осень нежданной гостьей тихонько входила в город, неся с собой хрупкий покой и гармонию. Падающие звёзды, хрусткие заморозки, мягкие туманы, великолепные дни, поздние розы, шуршащие медные ковры и деревянный чемоданчик с красками всех оттенков пламени. В скором времени в каминах затанцуют колдовские огни, кухни пропахнут ароматными тыквенными пирогами и морковными  кексами, с антресолей снимутся коробки с клетчатыми пледами и шерстяными носочками. Вернувшись домой, озябшие и промокшие под холодным дождем, люди станут согреваться теплом домашнего очага, чашками с чаем, добрыми книгами, медовыми пуншами, заботой о близких, признаниями в любви, надеждой на лучшее, общением с Господом и мыслями о том, можно ли уже доставать рождественские украшения и включать мерцающие гирлянды.
Не всё так плохо в этом мире, правда? Не всё.