Золотой тупик гл. 3

 Глава III

 Геноссе Шнайдер, мытарь Эдуард и зигзуг удачи.

 
 «Э-э-э, да здесь сущий лоховской Клондайк», — озираясь, прошептал Эдди, ступив на посыпанный песком, обледенелый асфальт рынка. Зорко окидывая взглядом окрестность, он быстро выхватывал бросающиеся в глаза особенности провинциального рынка, чувствуя нарастающий, непреодолимый зуд, зовущий его к действиям. Сразу за входом нагло расположился старый «Форд» с распахнутыми дверями, мощные динамики выплёвывали из салона машины страдающий голос певца Казаченко: «Больно мне, больно! Не унять мне эту злую боль…». Рядом с машиной двое крепких бритых молодцов заломили руки очкарику, а третий отвешивал ему увесистые пинки коленом. Очкарик орал после каждого пинка; казалось, что это именно он страдальчески выводит это «больно мне, больно» ...». «Изумительный синтез формы и содержания», — пробормотал Эдди и свернул к платному туалету, где от души расхохотался — над писсуаром висела табличка с нехитрым призывом: «Товарищи! Уважайте труд уборщиц. Соотносите свои действия с формулой S = V * T». «Это город не только вокзальный поэтов и конголезских фармацевтов с вологодским говором, но и острословов, мне здесь начинает нравиться» — усмехнулся он.
 

  В голове же зрел план, стремительно прокручивались варианты, его охватило волнение и нервозность. Ноги вынесли его к зданию администрации рынка, где он тщательно ознакомился с вывешенной на стенде информацией. Вернувшись ко входу в рынок, он медленно двинулся вдоль первого внешнего торгового ряда. Субботний день, несмотря на холод, гнал людей на рынок, толчея была невообразимая, а народ всё прибывал.

— — —

  Студент третьего курса, будущий преподаватель английского языка Юрий Шнайдер мёрз рядом с «прищурившимися» вьетнамцами, бойко торговавшими самопальными джинсами и куртками «варёнками». Джинсы убегали «влёт». Вьетнамцы начинали торговаться с «тысяся тлиста» рублей, но щедро опускали цену до «тысяси».
 

  Поглядывая, как быстро пустеют пузатые клетчатые баулы вьетнамцев, Юрий завистливо думал: «Тысяча триста! Это же тринадцать моих стипендий! Народ ноет кругом, что безденежье, а сметают сволочи с прилавков всё. Эх, были б сейчас деньжата, купил бы у «узкоплёночных» весь их товар оптом, рублей по восемьсот за штуку и перепродал бы в розницу по тысяче триста. Хороший товар, не то, что мой, чёрт меня дёрнул купить эту дрянь». Он немного подумал и сказал, раздражённо пнув ногой свою сумку: «По тысяча четыреста».
 

  Перед Новым 1992 годом он скупил в пригородной станице на всю имеющуюся у него наличность, невесть, как туда попавшую, демократическую новинку — импортные женские гигиенические прокладки в красивой упаковке, надеясь прилично навариться на редком и важном, по его мнению, товаре для женщин. Этим он несказанно обрадовал продавщицу магазина, которая за три месяца не продала ни одного экземпляра диковинной забугорной продукции, и даже дважды снижала цену экзотического товара. Получив экзотический товар, она долго не могла понять его назначение, предполагала, что это скорей всего гуманитарные немецкие галеты. Вскрыв упаковку, обнаружила салфетки, но городская подруга, на ухо ей объяснила, что это за салфетки. Местные фемины-каза;чки, разглядывая экзотический товар, хохотали и плевались, а станичники грубо пошучивали.
 
  Юрий «пролетал». Планы быстрого навара рушились. Товар не пользовался спросом, он мёрз на морозе, проклиная свой неудачный бизнес-проект. Вьетнамцы расторговались, и весело треща, ушли. На их место пристроились разбитные ребята с сигаретами. Торговля закипела и у них. Юрий с завистью косился на новых удачливых соседей. «Проклятые прокладки, — шептал он, — Как же я лопухнулся! Все торгуют, а я пролетаю, как фанера над Парижем. А может место у меня неудачное? Нужно было мне дураку стать на фартовое место вьетнамцев. Что за день такой ужасный!? И холодно невообразимо, ноги мёрзнут, а говорили, что зима будет тёплой. Чёрт, придётся новые ботинки покупать. Или потерпеть? До марта всего ничего осталось».
Деньги на ботинки (и не одни), у Юрия были, но он тянул с покупкой новой обуви, обманывая себя успокоительными мыслями о том, что зима будет в этом году тёплой и недолгой, как предсказывали синоптики. На самом деле купить новую обувь ему не давала сделать его скопидомская сущность: он самозабвенно любил деньги, экономил на самых необходимых вещах — Юрий мечтал разбогатеть.
 

  Справа от него пристроился бородатый мужчина в чёрном бушлате и морской фуражке. Покуривая трубку, он разложил на брезентовом стульчике яркие коробочки с презервативами. Тут же на стуле укрепил картонку с рекламой: «Товарищи мужчины! Презервативы не только оберегают от инфекций, но и помогают планировать семью!» Мужчины останавливались, читали рекламу, но посмеиваясь, средства «планирования», брали. «Проклятье! «И у капитана Врунгеля торговля пошла», — с очередным приступом зависти шептал Юрий, начиная приплясывать от холода. Настроение у него испортилось вконец.


  Он решил уйти, но тут перед ним остановился незнакомец и улыбаясь спросил:
 — Почём нынче предметы личной гигиены простой российской домохозяйки?
 Юрий смотрел на него неприязненно. Он оценил подошедшего, как праздно шатающегося повесу и раздражённо процедил:
— Оно вам надо?
— Оно мне точно не надо по физиологическим показателям, — рассмеялся незнакомец. — Не грустите, дружище. У вашего деликатнейшего товара есть одно большое преимущество, слава Богу, он не портящийся. Когда-нибудь непременно продадите. Я бы вам посоветовал сдать его по приемлемой цене на реализацию в какой-нибудь магазин. Потихоньку ваш товар убежит, а вы хотя бы свои деньги спасёте.
— Купите вы. Уступлю оптом, — нагло ухмыльнулся Юрий.
— Я сомнительные сделки, г-мм, не заключаю, — рассматривая разбитые ботинки Юрия, сказал Эдди и закурил.
— В магазине и трети денег не вернёшь, — обиженно пробурчал Юрий, пританцовывая от холода. — Знаете, по какой цене, у меня его примут? Троглодиты! За рубль примут — за пять продавать будут!
— Таки стойте и мёрзните, пока все магазины не наполнятся этим товаром, а это скоро непременно произойдёт, я вам это обещаю. Тогда уж вы точно «пролетите» окончательно. Газеты нужно читать. В прошлом месяце Ельцин подписал указ о свободной торговле, разве вы этого не знаете? Ушлые торгаши теперь оперативно повезут из-за бугра всё чего раньше здесь не было, да и народ скоро сам рванёт барышничать. Ставлю доллар против десяти вьетнамских донгов, что вы студент и приезжий.


   Юрий поднял брови, ухмыльнулся одной щекой, злобно скосив глаза на «капитана Врунгеля», у которого здоровяк в тулупе купил целую связку коробок с презервативами.
— У меня, что на лбу это написано? С чего вы это взяли?
— Из источников близких к официальным. Разрешите представиться: Эдуард Богданович Мерфин, официальный дистрибьютор фирмы «Зеро-Плюс» — оптовая торговля воздухом свободы.


  Юрий шутку оценил, рассмеялся.
— Шнайдер Юрий, и добавил для солидности, — Юрий Оттович. К сожалению, на сегодняшний день моё предприятие носит имя «Зеро-минус».
— Из точки бифуркации могут возникнуть самые неожиданные пути развития. Но нужно быть оптимистом. Капитализм у нас в зародышевой форме, но сейчас самое горячее время для накопления активов, хотя путь этот тернистый и опасный. Читайте классическую западную литературу. Извините, Юрий, а почему вы до сих пор не в сосично-пивном раю? Фамилия вам сопутствует…


  — Меня бы больше устроили берега туманного Альбиона.
— Вот как! А меня бы удовлетворила солнечная Калифорния или Флорида. У нас, оказывается, есть точки соприкосновения, это обнадёживает. Хотите вложить в свой первоначальный капитал, ничего не делая, рублей пятьсот?
Глаза студента на миг вспыхнули янтарным кошачьим блеском, но тут же погасли.
— Так просто денег никто не даёт, — хмыкнул он.
— А я вам просто так их и не дам, вы их отработаете. Вы далеко от рынка живёте?
— Совсем рядом.
— Условия, конечно же, спартанские, как у большинства студентов. Золотое время, хотя и безденежное, — сказал Эдди. — Пристройка к хозяйской усадьбе, удобства во дворе. Но я ужасно устал с дороги, мне обязательно нужно передохнуть пару часов поспать, прийти в себя. Ваша задача проста: я нанимаю такси, вы в нём греетесь, ждёте меня у центрального входа, я еду к вам, расплачиваюсь за работу и приют и испаряюсь.
 Кошачьи глаза студента вспыхнули ещё раз, он ухмыльнулся.
— Мне страшно становиться… вы маг со сверхъестественными способностями?
 Эдди смотрел на студента, улыбаясь, а Юрий тёр подмёрзшее красное ухо.
— Добавьте пару сотен…
— Мне очень жаль, что ваша гнедая сломала ногу, — Эдди отшвырнул сигарету и повернулся, собираясь уйти.
 — Погодите, — замялся Юрий.
— За что добавить? — с наигранным возмущением воскликнул Эдди, останавливаясь.
— Ну просто, — Юрий стеснительно опустил глаза.

  В голосе Эдди зазвучал металл.
— Геноссе Юрген, вы сутяжничаете. У меня был знакомый, с простым именем Вовчик. В детстве он просто сбегал с уроков, позже из дома, просто обворовывал своих родителей и друзей, просто обчищал чужие карманы. Родители, друзья, учителя, а позднее и следователи, многократно задавали ему один и тот же риторический вопрос: «Зачем, ты это делаешь, Вовчик?» А он им стеснительно, потупив ангельский взор, точно, как вы сейчас, отвечал скромно и с достоинством: «Ну просто». Потом он просто зарезал человека, а простой советский военнослужащий его просто расстрелял.

  Юрий хотел что-то возразить, но Эдди ему этого не дал, продолжив:
— Я ещё не кончил, герр Шнайдер, В Армавире жил один скромный и благородный старик калека, трудящийся асфальто-тротуарного фронта. Он прекрасно работал на пересечении двух центральных улиц города, строя из себя несчастного калеку пострадавшего в Куликовской Битве. Не шиковал, но кепка его стабильно наполнялась мелочью, а иногда и мелкими купюрами, на пиво, еду и курево хватало. Недавно я случайно оказался в Армавире и с учётом инфляции и либеризации цен, поддержал старого бродягу, а поскольку «деревянных» у меня не было, бросил в его кепку десять долларов. Он ужасно разволновался, пришёл в неописуемый праздничный восторг и девичьи мечтания. В голове его, наверное, завертелись наполеоновские планы роскошной жизни. Дело, увы, дошло до сердечного приступа, и, не дождавшись неотложки, он скончался на глазах у прохожих. Большие деньги — большие хлопоты, а иногда и неприятности. Десять долларов для бедняги были огромными деньгами. Возможно, одухотворённое лицо Александра Гамильтона на десятидолларовой бумажке произвели в нём слишком сильное потрясение. Я скорблю по его кончине, и корю себя за необдуманный поступок. Курочка говорят, по зёрнышку клюёт, а скромность украшает человека. Май либе Юрген, я, пожалуй, поищу более сговорчивого одноразового компаньона.


  Юрий поднял просветлевшие глаза на Эдди, твёрдо сказав:
 — Я согласен Эдуард Богданович, но… не появится ли у меня личный биограф в погонах? Мне бы не хотелось…

  Эдди снисходительно похлопал его по плечу:
 — Хвалю за интуицию. Презумпцию невиновности, либе Юрген, никто не отменял. Вы что-нибудь знаете о моих планах? Сговаривались со мной о каком-то преступном деянии? Так спите спокойно, у нас не сажают за то, что люди дают приют язвенникам, приехавшим подлечиться на воды, решивших купить себе семейные трусы и тёплые носки по сходной цене на вашем шикарном рынке.
   
  Эдди прошёл за ворота рынка, сговорился с таксистом, усадил Юрия в машину, из кейса взял блокнот с отрывными листами, ромбовидный значок со словом «Контроль», солидные роговые очки с простыми стёклами. Кейс и сумку отдал Юрию со словами: «Юрий Оттович, денег в кейсе нет, там важные государственные документы», и вернулся на рынок. Юрий нежился в тёплом такси, ожидая неожиданного работодателя. Рассказывал пожилому водителю историю успеха Поля Гетти, начавшего бизнес с трёх долларов в день, и ставшего миллионером к двадцати пяти годам.
   — —  —
  Вещевой рынок располагался на длинной и широкой площади и состоял из нескольких торговых рядов. В широком среднем внутреннем ряду товар был разложен на раскладушках, ящиках, самодельных столиках, кусках картона, прямо на асфальте. Фактически в среднем ряду было два ряда: торговцы в нём располагались спинами к друг-другу, а лицом к ним располагались торговцы наружных рядов. Между рядами торговцев пролегала узкая дорожка, по ней медленно ползла толпа покупателей, которым приходилось усиленно вертеть головой на товары и влево, и вправо. Тем, кому не досталось места в рядах, толпой стояли за рядами со своим товаром в руках. За крайним рядом у забора были обустроены VIP ряды: плотно к друг-другу жались металлические столы с навесами. Здесь использовался каждый клочок территории, даже на деревьях были натянуты верёвки, на которых развешивалась продукция.


  Людской поток, как ртуть, медленно полз по рядам. Перешагнуть через средний ряд не представлялось возможным: ни один из торговцев не разрешил бы перешагивать через свой товар. Чтобы купить товар в другом ряду, требовалось дойти до конца своего ряда и, развернувшись в обратную сторону, перейти в новый.
Купив мохнатую кепку с «ушами» у небритого армянина, Эдди спросил у него:
— Слышь, братан, я поторговать решил. Где-то заплатить за место нужно, а после с талончиком занять место?
 — Э-э-э, какой талончик, да? — экспрессивно мотнул рукой продавец. — В двенадцать Алик пойдёт деньги собирать. Вон он стоит, курит. Никакой талончик не нужен. Становись и торгуй. Наличкой ему заплатишь, он скажет сколько и всё.
— Здесь народу море. Он, что, один это делает? — с сомнением покачал головой Эдик.
— А, что ему? Не инвалид же, куда спешить. Рынок до вечера работает. Он зигзузом пойдёт, до вечера всех обойдёт.
— Зигзугом?
— Зигзугом, да. Сначала по первому ряду пойдёт, потом в конце повернёт назад, пойдёт по второму, потом дальше, опять поворот сделает. Зигзугом, понимаешь?
— Ах, зигзугом! Зигзуг удачи. Понял, это, вообщем-то, рационально, — сказал Эдди.
— А ты чем торгуешь? — поинтересовался армянин.
— Африканскими таблетками для повышения мужской потенции, — подмигнул ему Эдди.
— Помогает? — заинтересованно спросил армянин.
— Коньяк и орехи в умеренных дозах лучше.
— Брат, я сам такой, — расхохотался торговец и хлопнул Эдди по плечу.
 
  Эдди произвёл мысленную регонсценировку на местности. Получалось, что мытарь Алик, начав сборы с конца первого внешнего ряда, где он сейчас стоит, дойдёт до конца ряда, развернётся и пойдёт в обратную сторону «зигзугом», обилечивая торговцев следующего ряда. Узнать суммы сборов за торговые места оказалось просто: они были прописаны на доске объявлений администрации рынка, отходной путь у Эдди был. В случае чего он собирался смешаться с толпой и выбежать к нанятому такси.
 

  Когда Алик приступил к работе, Эдди пришпилил к куртке значок, надел очки, достал из кармана блокнот, на каждом листке которого стояла неясная синяя печать, и приступил к «работе». Такая «работа» была ему хорошо знакома и до сего времени проходила в Баку без провалов. На Кавказе человек в очках, и особенно в шляпе и папкой в руках, вызывает у торговцев уважение и трепетное осознание завидных полномочий такого субъекта. Правда, обычно с ним в паре работал верный напарник Изя Ландер, сейчас дело было более рискованным.
 

  Алик и Эдди двигались навстречу друг другу с разных концов, их разделял средние ряды, они не могли видеть друг-друга. Алик шёл вальяжно, останавливался, подолгу беседовал со знакомыми торговцами. Первыми на пути Эдди оказались кооператоры, развесившие на верёвках между деревьев модный и ходовой товар: самопальные «варёные» джинсы, юбки и куртки. Сзади за их продукцией прямо на тротуаре стояла старая «лохматая» Тойота, на её капоте громоздились бутылки с водкой и шампанским, тарелки с застывшим в жиру и кетчупе шашлыком; две «кооперативные» девочки хохотали у машины, магнитофон орал: «Хочу в Америку, хочу в Америку, а если я уже чего-нибудь хочу, так вы поверьте мне, так вы поверьте мне, я брошу всё и улечу, лечу-лечу». Компания была навеселе.


  — Краевой контроль! — строго проговорил Эдди. — У вас, господа, малое предприятие, кооператив или патент предпринимателя?
— У нас фирма, которая веников не вяжет, — ответил один из кооператоров, подмигивая истерично захохотавшим подружкам.
 — Коли фирма, то с вас 325 рублей, за два метра площади, занятой под торговлю.
Кооператор с улыбкой протянул четыре сотенных купюры:
— Держи, братан, сдачу оставь себе.
 

  Эдди оторвал листок блокнота, черкнул в нём закорючку, кооператор не глядя, выбросил квитанцию.
— За стоянку автомобилей на тротуаре, с сегодняшнего дня значительно повышены штрафы, — брякнул Эдди, не удержавшись. — Имейте это в виду.
— С ГАИ мы разберёмся, — ухмыльнулся кооператор. — Всё схвачено, за всё заплачено.


  Расположившаяся под верёвкой с джинсами бабуся, торгующая вязаными носками, мочалками, зубной пастой и мылом, робко протянула Эдди замусоленную десятку.
Эдди покачал головой.
— Есть постановление главы администрации города за номером а-1234-зэт о невзимании налога с пенсионеров и участников ВОВ.
 — А Алик, гад, берёт! — всплеснула руками бабуся.
— Зайдите в контору и напишите заявление. Виновные будут строго наказаны.

  Эдди быстро двигался по ряду. Никто не роптал, дело спорилось, лишь один интеллигентного вида мужчина, торговавший книгами, возмутился:
— А за, что, спрашивается, взимается плата? Здесь нет никаких условий для труда.
Он получил мгновенный ответ:
— Налоги есть плата за цивилизованную жизнь.


  Интеллигент довольно не интеллигентно выругался, закрыв одну ноздрю большим пальцем, высморкался смачно, но за цивилизованную жизнь заплатил.
Ещё один, красномордый торговец турецкими свитерами, спросил, подозрительно косясь:
— А что с Аликом?
— С Аликом всё в порядке. Краевая проверка, мы работаем сегодня в паре. Доверенность, накладная, сертификаты, у вас есть?


 У торговец ничего этого не было, он безропотно протянул Эдди деньги.
Совершив «зигзуг» Эдди обобрал и второй ряд. В самом конце ряда, откуда уже была видна машина, в которой сидел Шнайдер, стояла цыганка с приплясывающим от холода сопливым цыганёнком. Она продавала липовые «под золото» крестики, перстни, кольца.
— Купи золотишко, красавец, дёшево отдаю, — пристала она к Эдди. Он потрепал цыганёнка по курчавой голове, угостил его жвачкой, и, брякнув: «Не всё золото, что блестит», быстрым шагом поспешил к такси.
 
  Сев в машину, он снял очки и скомандовал одуревшему от рассказов студента водителю:
— На фазенду к геноссе Шнайдеру.
— На улицу Калинина, пожалуйста, — тихо добавил Шнайдер, с любопытством разглядывая Эдди.
Эдди тронул водителя за плечо.
— Командир, тормозни у магазина. Душа требует шампанского.