роман Победитель трилогии Благодарю. Гл. 13

Глава 13
Цветочница

                Если бедность – мать преступлений, 
                то недалёкий ум – их отец

Я вполне резонно рассчитывала, что двух месяцев хватит, чтобы, не торопясь, в спокойном темпе решить все дела. Но не тут-то было! Например, оказалось, что трудно найти цветочницу. Мне нужен переливающийся парчовый веночек на голову, но в продаже только простые и незамысловатые варианты из обычной ткани. Отчаявшись найти венок в магазинах, переключилась на ателье – благо, живём в Москве, и этого добра здесь предостаточно. После безуспешных поездок по ателье, мне дали адрес цветочницы, и я собиралась нанести визит древней старушке с ещё дореволюционным опытом.

Бабуленция жила в престижном месте рядом с метро Парк Культуры на Зубовском бульваре, 29. Крохотная однокомнатная квартирка не имела даже ванной комнаты. Дом находился на правительственной трассе, и окна квартиры выходили на сам Зубовский бульвар – достаточно насыщенную автотранспортом трассу – а значит люди, получавшие здесь квартиры, должны быть благонадёжными. Отдельная квартира сама по себе считалась роскошью. Пятиэтажный дом бежевого цвета расположен буквой “П”, вход в подъезды со двора. Тёмные узкие коридоры с деревянными старинными дверьми квартир, иногда слишком тесно, почти впритык расположенных друг к другу, и такими же старомодными, как и сами двери, табличками с нумерацией. Всё здесь дышало духом дореволюционной эпохи.

Квадратная прихожая оказалась ещё меньше, чем игрушечный коридор подъезда и занимала всего два шага. Такой же малогабаритной была и кухонька. В центре Москвы, по всей видимости, жильё всегда было дорогим и наиболее привлекательным, поэтому квартирки из целей экономии места компактные и скорее похожи на гостиничные номера – так они, наверное, до установления Советской власти и использовались. Единственным исключением в плане пространства была сама комната. Помещение находилось в запущенном состоянии, но старичкам было уже не до уборки. Елизавета Ивановна Офицерова с виду хотя и достаточно бойкая для cвоего возраста, но качество это распространялось только на работу. Алексей Михайлович, её муж, выглядел значительно лучше, но вёл себя, как тяжелобольной. Даже сейчас, в весьма преклонных годах, видно, каким красавцем он был в молодости!

Беспорядок меня не смущал, я любовалась на старинные вещички – скатёрки, салфетки, картинки, слоников и другую милую сердцу мелочь прошедшей эпохи. Испросила разрешения посмотреть фотографию, висевшую на стене в красивой старинной деревянной рамочке. На ней изображён статный военный, то бишь, Алексей Михайлович, а рядом с ним Елизавета Ивановна, далеко не красавица, да к тому же полная. Вид у женщины высокомерный, она чувствует своё превосходство и с гордой осанкой позирует фотографу. Елизавета Ивановна в красивом платье с прямыми по моде плечами, с её плеч на грудь свисает большое песцовое манто, придающее дополнительный  объём. В пятидесятых годах люди жили бедно, а у неё в гардеробе был очень дорогой аксессуар женской одежды для выходов в свет.

Пара стоит на фоне крымских пейзажных красот и на дальнем фоне белеет беседка, вероятно, элитного Дома отдыха для высшего офицерского состава... Остаётся загадкой, как можно, обладая совершенно посредственной внешностью, привлечь сердце такого достойного мужчины? Какой же надо обладать изворотливостью, ловкостью и определённой хваткой, чтобы заманить его в свои сети, ведь вокруг так много привлекательных и неглупых женщин, которые могут дать ей фору! Однако, именно она заняла в жизни место рядом с Алексеем Михайловичем, наладила быт, умело выстраивала отношения с его роднёй, от которой никуда не деться, ведь она всё видит и понимает; родила ему детей и всю жизнь держала на контроле его отношения с другими женщинами (известно, что военные – люди увлекающиеся), чтобы они не переросли в большое и светлое чувство, способное разрушить так тщательно выстроенное ею здание Cемьи.

Как награда за терпение, труд, хитрость, пронырливость и женское чутьё она теперь имеет в жизни всё… Я разглядывала манто – олицетворение достатка и богатства. Красиво. Мне тоже нравятся редкие изящные вещички женского гардероба, такие, например, как шляпки с вуалью или тонкие ажурные перчатки, которые сейчас носить не принято. Я тоже хочу манто. Но – говорят – хотеть не вредно. Мечтай, дорогая, мечтай! Может быть, когда-нибудь, лет к 45-ти, приобретя необходимый статус, Витя тоже купит тебе роскошную накидку, предназначенную для светских дам.               

Когда-то пожилая супружеская пара жила богато, а сейчас всё находится в запустении. Поскольку муж военный, соответственно, и пенсия по идее должна быть приличная. Почему же они подрабатывают на цветах?..
Я привезла мастерице поясок от розового платья и сказала:
–   Елизавета Ивановна, нужен цветочек в волосы такого цвета.
–   Хорошо, милая, у меня есть такой цвет.
Не поверив мастеру с первого раза, повторила:
–   Желательно тон в тон.

–   Есть, есть, девочка моя, не беспокойся, – подтвердила Елизавета Ивановна ещё раз. – Деточка, цветочек я сделаю чудесный. В следующий раз приедешь, я тебе всё сама заколю и объясню, как лучше прикрепить к волосам и веночек, и цветы…
Мы долго выбирали цвет и форму букетиков в качестве украшения лацкана пиджака жениха. Глаза разбежались – все изумительные, в ателье и в помине таких нет. Сначала я намерена была взять бутоньерку только для Вити. При осмотре аппетиты увеличились, и я решила купить ещё три для друзей жениха, но не больше, поскольку удовольствие не из дешёвых. А в результате заказала пять штук. Единственное, чего мне не обещала бабушка, так это парчовый венок. Если она сумеет достать дефицитную парчу, тогда сделает, сказала она. Но даже без парчи, сделанные на основе обычного материала, розы в венце восхитительные и опять нет никакого сравнения с ширпотребом, который продаётся везде.

–   Мне дома работать лучше, – делится со мной хозяйка квартиры. – Уговаривают работать в ателье, но ходить не хочется. Они рады мне всегда, мой товар быстро расходится. Нынешние мастера потеряли старинный навык, учиться не желают. Им бы побыстрее сделать да деньги за работу получить, вот и торопятся. А у меня старая закалка. Мы вот с Алёшей  сядем, я вырезаю, он клей варит, потом в форму опускает, я букеты собираю. Вместе и кумекаем, как лучше сделать. Какая-никакая, а прибавка к пенсии! Да и детям помогаем, внуки уже большие, шоколадкой на день рождения не отделаешься…

Речь у бабушки приятная, чувствуется намёк на образованность, лишь только намёк, и претензия на интеллигентность. Муж сидит на кровати, как он туда добирается, непонятно. Всё пространство комнаты заставлено мебелью, какими-то разнокалиберными полочками, тумбочками, подставками под цветы, в общем – полнейшая неразбериха. Всё свалено в кучу: одежда, журналы, цветочные формы, подручный материал для работы и всякая другая бытовая мелочь. Дедуля смотрит на меня глазами уже потухшими и слезящимися, но взгляд, тем не менее, добрый и на губах застыла полудетская улыбка. Хорошие старички…

Второй раз я приехала на Зубовский бульвар за готовой продукцией. Бабуля сразу выкладывает всё, один за другим, но самого главного – веночка – нет.
–   Кирочка, подожди, может, через неделю парча появится. Тогда отложу все заказы и сразу же тебе сделаю. Если бы ты приехала ко мне пораньше…
Я огорчена. Зато от розового букетика просто в восторге, бабуля настоящая волшебница. Я сначала глазам своим не поверила – цветы точь в точь из такого же материла, что и моё платье. Вот ведь совпадение! А я cобиралась отдать пояс от платья, чтобы Елизавета Ивановна из него сделала цветы. Кудесница!
В этот раз мы беседовали долго. Мастерица расспрашивала о будущем муже, я хвасталась, что он работает за границей.

“Это хорошо, это хорошо”, – приговаривала она. Её дети тоже не из простых, за границей работали, бабуля знала в этом толк. Потом она рассказала о внуках. Один учится не где-нибудь, а в МГИМО, другой заканчивает десятый класс, но уже сейчас подаёт надежды – серьёзно занимается спортом, имеет разряд, весь сервант дома заставлен наградами. А внучка от другого сына ещё маленькая, всего пять лет, он женился поздно. От первого брака у него взрослая дочь, но они с внучкой мало общаются, потому что дети вместе не жили, рано развелись и они её почти не знают. Своих внуков и детей Елизавета Ивановна и Алексей Михайлович видят редко – все очень заняты... Затем она учила меня закреплять венок и цветы в волосах и правильно прикалывать бутоньерку жениху на лацкан пиджака.

Снова наведалась к цветочнице через неделю и привезла с собой фату. В прошлый раз Елизавета Ивановна обещала показать, как надо пришивать венец к фате... Достаю фату из коробки, в которой лежало розовое платье. Бабушке понравилась красивая коробка, и она воскликнула:
–   Ой, какая коробочка, мне как раз такая нужна для цветов!
–   Елизавета Ивановна, она из-под свадебного платья. Я бы отдала вам, но в ней платье будет лежать как память о свадьбе. Свадебное платье и фату потом всю жизнь буду показывать детям и внукам…

У цветочницы меня ждал парчовый веночек. Сердце радостно забилось – шикарные розы венца из переливающегося серебром материала в сочетании с фатой, обрамлённой серебряным люрексом – предел моих мечтаний. Мастерица также показала мне новые букетики цветов в надежде, что и сегодня что-нибудь прикуплю, но я и так в прошлый раз прилично потратилась и на этот раз никак не могла себе позволить шикарить, хотя искушение, безусловно, было велико. Потом она стала объяснять, как грамотно пришить фату к веночку. Во время занятий Елизавета Ивановна изловчилась и переложила свои цветочки в королевскую коробку. Обнаружив этот мастерски проделанный бабушкой трюк, я два раза делала движение в сторону коробки, намереваясь забрать её обратно, но бабушка тот час же обманным маневром отвлекала меня то одним, то другим. Тогда я решила оставить это дело на потом и взять свою коробку перед уходом. Когда пришло время прощаться, мастерица очень постаралась заболтать меня разговорами и вопросами, и взяла то, что хотела… Дома спохватилась – а коробки-то нет! Всё-таки умыкнула её хитрая старушенция. Расстроилась – коробка памятная, в ней не просто платье, а свадебное!               

В связи с намечающейся диспансеризацией в институте потребовалась справка о состоянии здоровья и я пошла за ней в поликлинику. Терапевт покинула кабинет, оставив меня наедине с медсестрой, которая была окружена ворохом бумаг и сосредоточенно делала свою мелкую бумажную работу. В помещение вошла сначала одна врач, а следом за ней – другая. Доктора стояли за моей спиной. Волею случая мне пришлось стать невольным свидетелем их разговора и услышать то, что было не предназначено для моих ушей.
–   Ну как у тебя дела-то, твой ещё не женился?
–  Да хотел, – замялась собеседница, – но мы ему отсоветовали.
–   А что?
–   У девочки тиреотоксикоз.

В этом месте я напряглась – такой же диагноз был и у меня.
–  ...Даже операцию предлагают, т. е. всё серьёзно, – продолжала невидимая мною женщина. – А ты же знаешь, что будет потом...
Сжавшись в комочек, я вся обратилась в слух.   
–  Да, там всё пойдёт по накатанной – после щитовидки опухоль матки, потом груди. В общем, инвалидность.
“И даже без вариантов!”,  – в ужасе думала я и на сердце похолодело. Возникло желание развернуться и посмотреть на медиков, которые забыли о врачебной этике.
–   Да, лучше не связываться.
–    Зачем нужна такая девочка; она всю жизнь будет страдать и мы вместе с ней. А дети тут при чём?.. В общем, убеждали-убеждали...
–   Не хотел?
– Ни в какую! Люблю, говорит, и всё! Это моя жизнь, отстаньте от меня...
Дома я рухнула на кровать и разрыдалась.         

Несколько раз к нам домой приходил Пётр Петрович и родители обсуждали предстоящую свадьбу и приготовления к ней. Благодаря авторитетному отцу Виктора дела в военкомате быстро продвигались, и на меня уже никто не смотрел, как на инопланетянку. Прежде машинистка то забывала моё заявление в кабинете у начальника, то адрес теряла, то ещё что-нибудь. Военкомат находился на Перовской улице, где мы недавно проживали, прямо по соседству с нашим бывшим домом. И дело было не только в потери времени на поездки туда-сюда, а в явном и преднамеренном затормаживании процесса. Теперь, когда мы пришли в военкомат уже вместе с Петром Петровичем и он лично обратился к самому главному командиру, то он нас внимательно выслушал, и я не дрожала при этом, как осиновый листочек. Бумаге наконец-то дали ход.


                “Командиру войсковой части полевая почта…

      В Перовский Райвоенкомат г. Москвы обратился отец и невеста Хозяинова Виктора Михайловича, работающего в Вашей части по вольному найму.
       Нами установлено, что действительно гр-н Хозяинов В.М. ...подали заявление в ЗАГС и бракосочетание назначено на О7.01.81 г. с оплатой всех  расходов.
       Прошу Вас учесть наше сообщение и дать отпуск тов. Хозяинову В.М. по семейным обстоятельствам.               

                ВРИО Перовского Райвоенкомата г. Москвы
                Майор Деревянко”.

      “Папа, высылайте повторную бумагу, до сих пор не получили, переносите день бракосочетания. Виктор”.

       “Срочно необходимо такую же бумагу или телеграмму из РВК о перенесении даты бракосочетания, переносите на конец месяца. Виктор”.          

Заходили в гости ребята – Андрей Крючков, Шурик Шпажников и Сергей Мартьянов. Почему-то никто из них не произвёл на меня никакого впечатления, хотя каждый был по-своему хорош. Наверное, я вся была под впечатлением Витиного обаяния. Но Андрей-то должен был понравиться, ведь знаю паренька с детства, его внешность никогда не вызывала у меня никаких вопросов. Перерос, что ли? Серёжа всё глаза прятал, и как это Шурик умудрился притащить его сюда? Видно, действительно, в приказном порядке, как я и просила. Он тоже потерял весь свой лоск и глаза теперь у него равнодушные. Всех сравниваю с Витей и думаю: “Нет, Витя лучше”. Выглядела я замечательно. Статус невесты повысил мою самооценку и поднял в собственных глазах. В этот раз ребята почему-то открыто мной не любовались, только Шурик. Но он, чувствуется, себя сдерживал. Один Андрей вёл себя естественно и непринуждённо.

Мы сходили в кино. На этот раз я не стала брать ребят под ручку. Серёжа сразу отделился, и в кинозале тоже сел с краю, только чтобы не со мной. Конечно, ни о каком ухаживании с Серёжиной стороны не могло быть и речи. Да вот только не знал он, что мне это уже ни к чему.   

Мечтала, что на круглую дату, на тридцатилетие, приглашу друзей юности к себе на праздник, и тогда мне уже можно будет носить декольтированные платья. Сражу всех наповал своей красотой! Квартира к тому времени приобретёт западные формы обстановки, престижные сервизы, вещички и прочая, прочая, прочая… И тогда Сергей поймёт свою ошибку. Промахнулся, брат! Зря бездействовал – до армии и после неё. Я еле сдерживала смех: “Эх вы, дружки-корешки, ничего-то вы ещё не знаете! Такая новость, такая новость, что только держись, а то упадёшь – Кира и Витя женятся. Представляю их физиономии через неделю”.

Позвонила мама Вити и оповестила, что пришло письмо, пригласила приехать, если есть желание. Читая письмо, я была приятно удивлена, что в конце письма он пишет: “Целуйте Киру”. Можно сказать, растрогал меня. Попросила маму показать, каким Витя был маленький, родители засуетились и достали целую коробку фотографий. Будущая свекровь, как и я, любит фотографироваться… Витя в детстве был такой интересный, совсем не похож на взрослого, лицо круглое. Сейчас в нём больше болгарских черт. Корни у моего будущего мужа болгарские, Нина Евлампиевна посвятила меня в некоторые детали. Смотрела семейные фотографии и удивлялась, что Витя везде разный: в детстве один, в юности другой, сейчас третий. Увидела на фотографии семилетнего Витю с бабушкой, той, ради которой болгарин Стефан, увидев однажды русскую красавицу, не вернулся на родину и навсегда оставил свое сердце в России. Бабушка даже в пожилом возрасте выглядела привлекательно. Жаль только, что жить вместе молодым долго не привелось, в 1941 году Стефан ушёл на фронт защищать свою новую Родину и погиб…

Вернулась домой, а там новость – тоже пришло письмо от Вити. Написал, что купил мне босоножки, как у Золушки, и себе купил туфли, какие я хотела. Легла спать и представляла себе нечто волшебное. Нет, всё-таки мой Витя – прелесть, и жизнь у нас будет лучше, чем у всех…
На свадебные приглашения приходили ответы, родные из Алма-Аты, куда большевики сослали моего зажиточного прадеда-кулака из Сибири, сообщили, что приехать не смогут.  Можно сказать, что я этому даже немного радовалась, поскольку жена маминого брата обладала скверным характером и на всех свадьбах нашей родни затевала драки.

Из Новосибирска, где у нас самая многочисленная родня, тоже сожалели, что присутствовать на свадьбе у них никак не получится. Тётя Галя с мужем имеют двоих детей, моих сверстников. У тёти Вали вообще пять детей, старшие из которых сами уже родители. И все они сильно заняты! Учитывая, что мы отрезаны от родных территориально и редко видимся, то разве свадьба не повод, чтобы наконец-то встретиться?!? Всю жизнь тётя Галя с Лёшей разъезжают по области с концертами – поют дуэтом и раздельно, муж аккомпанирует ей на аккордеоне. Галина Семёновна вместе с мужем работает в школе – она географ, заслуженный учитель СССР, а Леонид, которого почему-то в нашей родне называют Лёшей, работает учителем пения. В нашей родне есть настоящий певец – Геннадий, сын тёти Вали. Он окончил музыкальное училище и вернулся в свою деревню. Гена организовал ВИА, стал директором Дома Культуры и тоже гастролирует по городам и весям. Гена не только солист ансамбля, но и владеет разными музыкальными инструментами. Он тоже никак не мог вырваться к сестре... Я не только огорчилась, но и обиделась на родных. Целая дивизия родни и некому приехать, как будто мы без роду, без племени.

*   *   *

Отец встретил дядю и племянника на вокзале и теперь разрывается между гостями и приготовлениями к свадьбе. Всем нужно уделить внимание, а у него и так дел навалом.
Дедушка Ваня и Вася находятся вместе с нами в квартире, хотя можно было их отправить на Перовскую улицу в пустующую комнату. Папа сказал, что не сможет постоянно курсировать туда и обратно, и гости обидятся, подумают, что их бросили на произвол судьбы. Я просто отпала – теперь мы все варимся в одной каше. Квартирка маленькая, нас и так в ней многовато, а тут ещё и гости.

*   *   *

Последние дни перед торжеством нервы на пределе, а от Вити по-прежнему – ни слуху, ни духу. Родители в растерянности – закупать продукты или нет, отказываться от автомашин или нет, и если переносить дату, то на когда.
Как назло, я заболела, хоть и носа на улицу не казала, в последний месяц в магазины не ходила, и всё делала для того, чтобы не дай Бог не подцепить грипп. Несмотря на все предосторожности, вирус всё-таки нашёл меня: температура 38, чувствую себя плохо, хочется тишины, а вместо этого….  Мы трёмся все друг о друга, шесть человек на таком маленьком пространстве. Везде очередь – поесть, в туалет, в ванную. Да ещё мою распухшую физиономию с красным носом рассматривают то дед, то Васько. А мне никого видеть не хочется! В такой ситуации даже просто отдохнуть невозможно.

*    *    *

Седьмого января к подъезду подали представительский автомобиль “Чайка”, папа в суматохе забыл отменить заказ. Между прочим – вместо заказанной чёрной пришла машина бежевого цвета. Вот был бы номер, если в этот день была свадьба – как бы я расстроилась!
Восьмого, наконец-то, гости покинули нас.

*    *   *

С Дворцом Бракосочетания тоже не всё гладко. Для этого заведения переносы дат – дело обычное, ведь проблема с визами у всех. Неожиданные сложности возникли именно с максимальным сроком. Нас предупредили, что если до 9 февраля мы так и не определимся, заявление аннулируется, потому что оно действительно всего три месяца.

*    *   *

Никто не мог предположить, что всё окажется настолько сложно. Я опять окунулась в АУТ. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он так пригодится!

Виктор прибыл 12 января. Вывалился из вагона  стопроцентный иностранец – кепочка в клеточку, как у франта (это при нашем-то климате!), в богатом полушубке и с красивым западным чемоданом. В придачу к чемодану многочисленные аккуратные тюки. Мы очень хорошо посмотрели друг на друга, прямо как родные, и я в который раз подумала: “Какой же он хорошенький. Почему ты ругаешь себя за то, что форму любишь больше, чем содержание? Ты очень самокритична. Будь к себе помягче, доверься сердцу – нравится, значит, нравится, и всё!”. Я отпустила  вожжи, и полностью отдалась чувствам, не анализируя и не изучая движения своей души…