За тебя, моя женщина, поднимаю бокал! Серия Как ст

   "За тебя, моя женщина, поднимаю бокал!" Серия «Как стать земной феей?»

         Миниатюра.

     «По-настоящему, самый близкий человек – это тот, кто знает твое прошлое, верит в твое будущее, а сейчас принимает тебя таким, какой ты есть».
      Фридрих Вильгельм Ницше – немецкий философ, писатель, филолог.

       ДВА ГОДА НАЗАД. НОЯБРЬ.

    Начало ноября – это такая последняя остановка перед ожиданием разгула природной неразберихи. Детишки на каникулах отсиживаются. Если на улицах промозглая погода власть захватила, - можно поспать подольше, расслабиться, ведь допоздна зависают в соцсетях, в переписке с друзьями.

     Родители никуда не торопятся – запах сдобы и ванили, яблочного пирога с корицей щедро льется из кухни. Заядлым рыбакам и тут неймется – пока нет морозов, такая радость вырваться на простор водохранилища или местной речушки со спиннингом, помахать удилищем, надеясь поймать вечно голодную хищницу – щуку.

     Владимир позвонил накануне, предложил Маргарите совершить вылазку в столицу, захватив обязательно приличный зонт, так как месячные запасы воды выливались по графику почти каждый день на улицы, солнце где-то отсиживалось, но Маргарита честно призналась, что хочет просто поваляться на диване с книжкой, пересмотреть новые сериалы, наслаждаясь откровенным отдыхом.

      Срочные дела закончились. Виноград успела обрезать, но пока еще не укрывала – рано, сопреет. Абрикосы и смородина сбросили листву и выглядели сиротливыми родственниками в саду, а две огромные яблони упорно красовались в зеленеющей листве. Ночные заморозки были какими-то вялыми, прихватили только зеленый лук и укроп, а розы, петунии и львиный зев только посвежели и выдали новые цветочные бутоны.

    - Маргарита! Давай на зимние  долгие праздники  рванем в Турцию! Столько раз  собирался! Мои многие знакомые там давно прописались! Найдем отель с приличным бассейном закрытым, на экскурсии запишемся! Но билеты нужно уже сейчас заказывать. И тебе придется в любом случае ко мне в Москву приехать! Согласна? – Владимир звонил, видимо, находясь на многолюдной улице, так как отчетливо были слышны разговоры и глухой шум потока машин.

    - Володя, в Турции не была, но, если честно, обожаю наши зимние новогодние праздники – наряженные елки, прогулки по скрипящему снежку, посиделки с друзьями и родственниками – вообще, дух бесконечного детского праздника. А в Турции – чужая страна, чужие обычаи, другая вера, толпы бездельников, пьющих и объедающихся.  Поезжай с друзьями! А я могу к тебе завернуть в гости, когда буду возвращаться из Питера после Рождества Христова и встречи с дочерью, внучком Сережей  и зятем. На пару дней всего! – Маргарита достала новый календарь, подумала, что билеты сейчас, действительно, расхватываются, как горячие пирожки когда-то на школьных переменах в буфете, когда не было в их времена еще школьной столовой.
 
   - Рита, тогда Турцию к чертям собачим!  Меня вполне устраивает такой маршрут: ты приезжаешь ко мне в Москву, я знакомлю тебя  со своим сыном, его женой и внучкой, потом мы едем в Питер к твоей дочери, и ты меня знакомишь со своими, – короче, гуляем в двух новогодних столицах, и я , наконец,  уговариваю тебя стать моей официальной женой. Как тебе такой вариант? Надоело быть холостяком и питаться в столовой. Нужно в новом году расставить все точки. Все, пока! Спускаюсь в метро! Звони, когда что-то решишь!

     Маргарита посмотрела в окно – насупленные тучи куда-то торопились, дождь прекратился, и можно было с часочек  до праздничного  телевизионного концерта погулять по пустынным улицам  и подышать чистейшим воздухом. Без запаха гари тысяч снующих машин, без спуска в метро в толчее безразличных лиц, где мощные кондиционеры с трудом прогоняют выдыхаемый людьми углекислый газ.
 
    «Позвоню ему в конце ноября, там будет видно!»  Но где-то «там» наверху решилось все совсем наоборот. В начале декабря  неожиданный и тревожный звонок Владимира ближе к полуночи  вышиб ее из привычной размеренности зимнего  благодушного настроя:

   - Рита! Утром вылетаю в Иркутск! У отца инфаркт!  Состояние критическое! Там у меня сестра старшая, за матерью присмотрит. Буду с отцом! Может быть, выкарабкается! Прости!

      Маргарита в этой ситуации помочь ничем не могла, но давление сразу подскочило, и  вспомнились те тяжелые дни и месяцы пятилетней давности, когда первым попал в реанимацию неожиданно с инфарктом ее любимый папочка.

     Собирался  в воскресный февральский день с мужиками  на рыбалку – снега мало, лед толстый, места знакомые. Что-то сердце прихватило, прилег на диване, валидол под язык по привычке. Боль не проходит, позвал тихонечко жену из кухни – она там гладила кучу постельного белья высохшего:

   - Наташа, что-то мне паршиво! Вздохнуть больно! Накапай капель каких-нибудь, валидол не помогает!

    Мама, как глянула: бледный, капли пота на лбу- тут же вызвала «Скорую помощь». Накинула шубку на плечи, и, как была, в халате домашнем, и комнатных тапках, уехала с отцом прямиком в реанимацию. Вызвали вертолет из областного центра. Мама позвонила Маргарите, попросила собрать  вещи для обоих.

    Отец был на носилках в сознании, но Маргариту поразил его  какой-то отвлеченный  взгляд, как будто он кого-то очень внимательно слушал, стараясь не пропустить ни одного слова. Поцеловала отца в щеку быстренько. Не знала, что простилась с ним навсегда. В городе спасти отца не удалось.

    И мама  стала медленно гаснуть – считала себя виновной в смерти мужа.  Никаких доводов дочери не слушала. И через год последовала за мужем. Заснула и не проснулась утром. Оторвался тромб.

    Это было самое страшное время  в жизни Маргариты – испытание болью невозможных потерь. Спасло только осознание ответственности за свою кровиночку- дочь. Если с ней самой  что-то случится, то  кому нужна будет ее несовершеннолетняя девочка? В этом огромном мире, безразличном  и чужом, где осталась только дальняя родня и равнодушный отец.

    Отец Владимира умер пятого декабря. Голос в телефоне был совсем чужой: хриплый, прерывался долгим надрывным кашлем:

    - Рита! Я остаюсь здесь с матерью до сорока дней поминальных! На работу уже позвонил. Простыл сильно. Пневмония. Прости! В больнице сейчас. Все планы наши – в пыль рассыпались. Не пропадай, пожалуйста, мое солнышко!

    Вернулся Владимир в Москву только пятнадцатого января, позвонил из аэропорта  утром после прилета, сказал несколько  слов и отключился сразу же:

    - Жду тебя в Москве!

    Впервые тогда Маргарита пожалела, что не ушла со своей должности, когда ей стукнуло ровно пятьдесят пять. Стажа хватало с избытком. Могла бы отсидеть спокойненько в районном архиве или председателем совета ветеранов. Как вариант, могла бы стать сотрудником районной газеты. Могла оформить ИП, открыть юридическую контору. На кусок хлеба точно бы заработала. Но многолетняя привычка плыть по течению, не изменяя сложившимся стереотипам, честно заработанным незыблемым основам существования, теперь вдруг стали тормозом: «Опять надо просить внеплановый отпуск, брать дни без оплаты и видеть удивленные взгляды коллег:
 
     «Да, посиди ты спокойно оставшиеся полгода до пенсии, а потом будешь разъезжать по стране! Что  этим бабусям вечно неймется? Такие зарплаты огребают!  Конечно, и пенсия маленькой  не будет! Всю жизнь – номенклатурный работник!»

     На перроне вокзала не узнала встречавшего ее Владимира – вроде стал меньше ростом, осунулся, похудел. А когда в машине снял меховую шапку, ахнула: седой весь!

    Квартира на десятом этаже в новой многоэтажке явно нежилая: нет штор, какие-то куски обоев на окнах прилеплены скотчем. Встроенный кухонный гарнитур – практически пустой, без посуды. В большом зале – роскошный диван, два стула и компьютерный стол.
 
     «Склада» пустых брошенных водочных бутылок Маргарита не обнаружила, хотя почему-то была убеждена, что такие сильные личности, как Владимир, во время  депрессии обычно даже быстрее скатываются в повальное пьянство, чем хлюпики, берегущие свое слабенькое здоровье.

    Уезжал Владимир на работу очень рано, возвращался поздно. Чувство юмора испарилось, словно человека в столичной городской черте явно подменили. Времени на длительную реабилитацию замороженного сердца этого человека после произошедшей потери отца  у Маргариты не было. На тридцать первое января у нее уже был куплен билет на поезд для возвращения домой. И она решила действовать самостоятельно, без всякого согласования:

    «Не понравится моя самодеятельность в плане создания домашнего уюта, пусть хоть на мусорку все выкинет! Но только после моего отбытия! Расстанемся – так пусть приводит других женщин не в берлогу, а в благоустроенную квартиру! Деньги у меня есть, и попытка – не пытка! Такая удобная практика - доставка в дом! Что твоей душе нравится, - можешь заказать. Приедут и сделают!»

    Расшевелила этого романтика - гитариста! Женщины – это ведь точно инопланетянки, напичканные с избытком естественными знаниями и, в первую очередь, интуицией.  Очнулся хозяин квартиры, стал пораньше с работы появляться, в ресторане  пригласил  на медленный танец и растерялся, когда показала билет. Успокоила, что приедет на майские праздники, если  все будет нормально. До выхода на пенсию оставалось уже меньше полугода.

      Окончание следует.