Карета для господ

Подумать только... Карета Скорой помощи! И я ею управляю. В каком-то смысле я управляющий. Хотя фактически, наверное, всё-таки просто кучер. А все, кого я вожу, — это господа. Даже не так… ГОСПОДА!

Вот обдолбанный господин наркоман. Он даже и не заметил, что сегодня родился второй раз. Увлёкшись своим романом с опиатами, он незаметно для себя передознулся и впал в кому. Пока он витал в героиновых прострациях, тело его напрочь забыло, как дышать, и лишило неразумный мозг остатков кислорода. От гипоксии лицо посинело, черты заострились, и человек стал медленно превращаться в труп.

Оно бы и ничего, может, и пора ему было реинкарнировать. Но вот неприятность: примчались злые медики, ввели налоксон. Одну дозу под язык, вторую — по вене. И ррраз… волшебный сон прервался. Закончилась сладкая нега. Бриллиантовые россыпи в воздусях растаяли. Неземные ласки гурий резко трансформировались в хлёсткие шлепки по мордасам.

Тело вздрогнуло и с натужным всхлипом втянуло в себя первый глоток воздуха, совместно с содержимым носоглотки. Наш малыш очнулся и задышал. Агууу! С днём рождения, новый человек! Каково тебе на этом свете!? Конечно, плохо. Тут холодно и мокро, ибо непослушное тело целый час пролежало в отвратительной луже, да ещё и обоссалось. Щёчки у деточки горят от энергичных дружеских, наотмашь, пошлёпываний неласкового доктора Гены. Уши слышат не сонаты Бетховена, а грубую Генину брань: «Сережа! Пип-пип-пип… Очнись, пип-пип, наркоманская твоя рожа…». В этот момент рука в медицинской перчатке методично и смачно раз за разом приземляется на нежное личико. Мутный взгляд робко различает перед собой злую небритую Генину рожу.

Ну вот как, спрашивается, новорожденному реагировать на это всё непотребство? Конечно же, он начинает возмущаться. А как же!? Он же человек! Да ещё и с большой буквы «Ч»! Да ещё и в карете! Конечно же, он требует справедливости. А именно: чтобы, сукаблянах, от него немедленно отстали. Это раз. Чтобы, сукаблянах, дали ему закурить. Это второе. Ну и конечно, сукаблянах, ответили на все его, сукаблянах, вопросы.

Вопросики, надо сказать, хоть и философского свойства, но довольно заурядные: «Сукаблянах, где я? Сукаблянах, где моя мобила? Это вы её украли? Сукаблянах, как всё это получилось!?» Ну и конечно, самый грандиозный: «Кто ты?»

– Кто, кто… архангел Гавриил. Просыпайся, солнышко!

Согласитесь, трудно. Очень трудно усталому, невыспавшемуся, интеллигентному Гене в три часа по полуночи отвечать на все эти вопросы человеку, только что трупом валявшемуся в собственной луже. Не учили его, сукаблянах, в медицинском, сукаблянах, институте имени, сукаблянах, И. М. Сеченова, как правильно, сукаблянах, отвечать на такие философские, сукаблянах, вопросы. На встречный вопрос: «Чем кололся?» — следует гениальное: «Я ненавижу наркотики!»

Естественно, деточка возмущается. Он с хрустом сдёргивает систему, прикреплённую к потолку. Нетвёрдой своей ручкой тянется к дефибриллятору, чтобы стукнуть им злого доктора Гену. Ноженька его судорожно лупит по сидячей каталке, прикреплённой к стене кареты. Ну а как же!? При ударе ногой она так прикольно бздынькает…

К счастью, мы уже подъезжаем к приёмнику 68-й больницы (в народе известна как «кремлёвская»). Наш приезд грандиозен. Распахиваются двери в новый мир. Радостно мигают синие фонарики. Праздничная суета.

Напоследок, когда носилки с господином выдвигаются из кареты, происходит небольшой казус. В то время, когда первая пара ножек уже уверенно встала на асфальт, вторая, успев выскользнуть из салазок, едва коснувшись асфальта, не успела зафиксироваться в разложенном состоянии. Вследствие чего головная часть носилок, лишённая опоры, с грохотом ударяется о землю вместе с Сирожей. Человек на носилках окончательно приходит в сознание. «Доктор Слава полечил», — мрачно шутит Гена.

Всё!!! Путёвка в жизнь получена. Спешите видеть. Заново родившийся человек уже морально окреп и вот-вот зашагает к новым своим свершениям, оглашая окружающий его мир ласковыми матерными междометиями. Сколько радостей и открытий его ожидает. Сколько сладостных затяжек спайса, сколько вкусных инъекций. Сердце заходится от предвкушения. Смелее, товарищ, мы рядом. Подскочим, если что. Успеем, спасём, откачаем. Пусть только твои кореша, перед тем как отжать у тебя бездыханного твою, перехваченную скотчем мобилу, успеют набрать на ней же две заветные цифры 03. Это несложно. Одна похожа на бублик, а вторая — на кренделёк, разломанный пополам.

Это ничего, что где-то нас ждёт задыхающийся ребёнок. Или дед с приступом аритмии. Это не страшно. Ты для нас самый главный. Ну а если уж, прости господи, не успеем, то тоже не беда. Мы заботливо опишем то, чем ты был при жизни, закутаем в трупный пакет, позвоним ментам и передадим тебя труповозке. Они ещё лучше о тебе позаботятся. Привезут тебя в ту же «кремлёвскую», только в здание по соседству. Там твоё тело познакомится с добрыми руками патологоанатома. Всё у тебя будет хорошо. Шагай, Человек!

Мы же, грешные, удаляемся на подстанцию к мелким своим, убогим делишкам...

Сукаблянах, занавес...