ТОТ КОТ часть 2 Глава 34 Кошачья семейка

Кошачья семейка
Люба закрыла глаза, а Белка положила морду на свои мохнатые лапы и выпрямила хвост параллельно стройному женскому телу. Грудь красивой девушки приподнялась от глубокого вздоха, взлетела к потолку на долю секунды и белая кошка, лежащая на груди красивой девушки.  Киска довольно мяукнула.  Любовь стала входит в транс. Умиротворение и покой обволокли ее. Любовь стала, наконец-то,  собой и земной мир покинул ее, и она стала чистой. Как важно для Любви, чтобы материальный мир исчез и не мешал жить и рождать счастье. Как важно для Любви просто молча лежать на диване в состоянии полного умиротворения.  Любовь не терпит и не приемлет бестолковой суеты. Любовь должна просто лежать и ждать, когда ее прижмут к себе так сильно, чтобы она смогла проникнуть внутрь бьющегося спокойно  сердца и сделать так, чтобы оно бешено заколотилось, разрываясь от переполнивший его крови.
Дыхание  становилось все спокойнее. Казалось, что Любовь засыпает. Закрыла глаза и белая кошка, расслабившаяся на Любви. Покой разлился по миру. Кошки под диваном застыли словно изваяния. Широко раскрытые глаза зверюшек внимали прекрасному происходящему.  Время остановилось. Трансформация началась. Вселенная проникла в земной, материальный мир. Жизнь людей и зверей ненадолго обрела смысл. Секунды стали вечностью, а вечность обратилась в бесконечное движение по спирали. И в качестве доказательства божественного величия в кошку переселилась человеческая душа, а человеческую сущность ласково слизнул кискин язычок.      

***

Люба лежала словно мертвая. Белка на ее груди  спала словно живая. Кошка на женщине, женщина под кошкой… Что может быть загадочней? Две галактики разного создания одна на другой, как единое целое. Интересно и непостижимо! Но… это реальность, пусть даже и  не для всех…, но так было, так есть и так будет…
Вокруг Любви и Кошки крутятся миры, а вокруг миров вертятся Любовь и Кошки. Красивая и обворожительная беспредельность, такая вот, круговерть Вечности. 
Белка встрепенулась, открыла глаза и осмотрелась. Взгляд ее был восторженным и немного удивленным. Глаза блестели как - то неестественно, но крайне притягательно.  Кошка изящно встала, потянулась на обездвиженном человеческом теле,  зевнула и изящно спрыгнула на пол. За всеми ее действиями я и мои кошачеобразные родственники следили, не отрывая взгляда и не моргая. На доли секунды мы потеряли Белку из виду, потому что она приземлилась за противоположной стороной дивана. Но пойти туда и посмотреть на новоиспеченную пришелицу в кошачий мир никто из нас не рискнул. Слишком уж волнительным казался момент. Но мы все  правильно сделали. События никогда не нужно торопить они сам кого хочешь, поторопят. Через мгновения из-за угла дивана на нас посмотрела Белка.  Кошка хитро и весело прищурилась, а потом заулыбалась. Да, да, по нашему  так, по кошачьи заулыбалась с примесью человеческой иронии. Первая не  выдержала Чернавка.
- Люююююб! – мысленно позвала она.
- Бааааааб – так же мысленно ответила Люба.
- Ух, ты черт подери – радостно ругнулся Кузьмич.
- Родная, ты правда с нами? – подал голос я.
И все мы получили в ответ один наполненный радостью крик:
- Мы вместе! Как же я вас  люблю!   
И Белка-Любка бросилась в наши пушистые объятия. 
   
***
Да, действительно все задуманное получилось. Риск оправдался. Люба переселилась в кошку. Белка особого дискомфорта, судя по всему, не почувствовала по тому, что по рождению была очень красивой, и соответственно очень тупой, как домашний тапочек и потому влившийся в нее человеческий разум ее животному сознанию особо то и не навредил. Она лишь почувствовала некое, незнакомое до этого, напряжение в извилинах мозга и  в одно мгновения осознала, что мир вокруг нее намного интереснее и многообразнее, чем был до недавнего времени. Короче Любке, как всегда, повезло. Такой войны как была у нас с Мурзиком, ей к счастью, не дано было испытать. Говорить только она в голос пока не могла. До полного слияния двух разнополярных разумов должно было пройти время. Так что общались мы с нашей роднулькой пока исключительно на мысленном уровне. Да оно и к лучшему.
За несколько минут все житейские обстоятельства встали на свои места и по традиции, Кузьмич начал снова верховодить.
- Так, животные! Дела у нас, конечно, заладились хорошо, но…. на повестке дня есть несколько животрепещущих вопросов – сказал он запрыгнув на табурет и встав на задние лапы. 
- Первое, что будем делать с трупами, то есть бррррр, прошу прощения у особо чувствительных товарищей, так сказать с телами. Ведь это мы знаем, что Люба и Ярослав как бы живы и прибывают в добром здравии, но в другом обличие, а для людей они являются уже практически умершими. Негоже их тут оставлять.
В воздухе повисло гнетущее молчание. В данный момент с Кузьмичом было трудно не согласиться. Но тут голос, а правильнее сказать мысль подала Любаня.
- Раз в два дня в квартиру приходит медсестра. Она найдет тела и организует их доставку в больницу. У меня с ней был уже разговор на эту тему по поводу Ярика. Теперь ей придется забрать два тела. Тут их точно не оставят. Я думаю соседи взбунтуются раньше.
- Логично и разумно – оценил выступление внучки Кузьмич.  – Тогда позвольте осветить перед достопочтимым собранием второй вопрос. Нам в любом случае нужно вернуть  в дом к Тамагере. Во-первых, слово нужно сдержать и помочь старушке омолодиться, во-вторых, мы там, практически, без присмотра и контроля оставили очень неблагонадежную парочку, которая черт его знает что натворить еще может, и в – третьих, там мой друг Владимир Андреевич, а я за него очень уж беспокоюсь.
И тут слово взял я.
- Так не будем время терять. Пошли. У меня тоже что-то душа не на месте.
На том и порешили. Дружным кошачьим коллективом из четырех особей мы вышли из квартиры и направились к дому Тамагеры. Благо все было рядом и идти недолго, а самое главное, руководствуясь каким-то шестым и судя по всему уже кошачьим чувством, Любка после нашего прихода не закрыла дверь, так что ушли мы также как пришли беспрепятственно и дверь опять же на всякий случай оставили отворенной.      
Дошли до ведьминых апартаментов  быстро и по дороге почти не разговаривали. Наверное, подустали немножко, слишком было много эмоций, переживаний и потраченной энергии. Мне показалось, что вся наша шизоидная кошачья семейка находилась в каком-то едином состоянии или общем настроении. С одной стороны оно было приподнятым, а с другой все мы нервничали,  и душа была не на месте, словно предчувствовали что-то. Но как бы там ни было двигались мы стремительно с высокой кошачьей скоростью и хвосты не успели запылиться, как оказались на месте.
Вечерело, как сказал бы классик. Закатное солнце своим оранжево-желтым тоном, с вкраплениям пурпурных мазков задавало какое-то особенное таинственно-романтическое настроение. Ворота дома были распахнуты настежь, что было, в общем-то, весьма удивительно, потому что Тамагера старалась не соблазнять своих многочисленных кошачьих питомцев  иллюзией свободы. Она хотя и никогда не утверждала этого вслух, но всеми действиями стремилась ограничить мир своих кошек лишь прогнившими стенами своей ведьмацкой хибары. Собственница, короче она, впрочем, как и все хозяева кошек. 
Словно маленький живой, пушистый паровозик один за другим мы проскользнули  на территорию двора. Ни одного представителя кошачьих, мы там не увидели. Ни мяуканья, ни мурлыканья, ни шипения.  Характерный, обозначающий присутствие животных запах тоже, кстати, невероятным образом куда-то испарился.  Но удивиться первому впечатлению от самоликвидации кошачьей коммуны  никто не успел, потому что произошло то, что сразу же переключило наше внимание – закатистый детский смех, а точнее радостный вопль заставил подскочить на месте и меня и моих дорогих ушасто-хвостатых спутников. Из-за угла  дома с радостным гиканьем и веселым смехом вбежали дети. Двоих я Кузьмич и Чернавка узнали незамедлительно, это были уже печально знакомые нам пришельцы из другого времени Себастьян и Полианна, а вот еще одну маленькую девочку лет эдак шести-семи видели впервые.
- Эй, мелкая теперь ты водишь, а мы с Севкой прячемся – весело выкрикнула Полианна.
- Идет, Полька прячьтесь – ответила маленькая девчушка, затем она  встала лицом к стене дома и стала громко вслух считать.
- Раз, два, три,  четыре, пять я иду искать, кто не спрятался я не виноватая!
К этому моменту мальчик скрылся за большой ржавой бочкой, в которой хоронилась вода для полива огорода,  а его подруга запрыгнула за большой и раскидистый куст черной смородины.  Тем временем маленькая девчонка закончила считать оторвалась от стены и резко повернулась лицом во двор. Задорная улыбка не сходила с ее миленького курносого личика. Вся наша кошачья семейка вперилась глазами в этого ребенка, уж слишком она нам кого-то  напоминала. И тут пришло осознание – эта милое и жизнерадостное создание с торчащими в стороны косичками и чумазыми щечками была … Тамагера! Девчушка с хитрющей улыбкой до ушей стала на цыпочках красться по двору и заглядывать под каждый угол и кустик. Дойдя до бочки с водой она остановилась,  медленно нагнулась к земле подняла камушек и бросила и воду, брызги из переполненной бочки разлетелись в разные стороны и мальчишка с визгом выскочил из своего укрытия, потешно стряхивая с головы капли.
- Томка, так не честно. Мы так не договаривались – сказал он
-  Почему не честно.  Я же тебя нашла. И выманила. Хе-хей! Балда! Прятаться не умеешь! Я и Польку вижу, вон в смородине сидит веткой прикинулась. Выходи давай, проиграла!
- Ах, противная! Могла бы и подольше поискать. Чего так быстро находишь? – капризным тоном сказала Полианна.
- Это ж мой дом, подруга, забыла что ли.  Я ж тут каждый закуток и бугорок знаю как родной – смеясь,  ответила девочка Тамара.
Мы сидели в углу как вкопанные,  не подавая признаков жизни, стараясь оставаться незаметными, уж больно интересно было со стороны наблюдать за весьма странной ситуацией происходившей у нас на глазах. Самым удивительным во всем этом действии было то, что эти псевдодети действительно вели себя словно обыкновенная ребятня в дворовой компании в нормальной жизни. В их взаимоотношениях не было и крупицы, напоминавшей о том, что они на самом деле являются взрослыми людьми,  только в детском обличие. И самое главное стало понятным – Тамаре Георгиевне все ж таки удалось помолодеть.
- Эй, мелюзга!  Чего суетитесь тут? На горшок и спать.
Эти слова произнес непонятно откуда появившийся человек. Он стоял у крыльца и с аппетитом грыз большое красное,  сочное яблоко, сок от которого тек по его губам и даже по рукам. Он был высокого роста, одет в зауженный, старомодного покроя костюм в клеточку, на голове  жокейская шапочка. На носу пенсне,  в котором одно стекло напрочь отсутствовало, а второе было сильно треснуто.    
Дети перестали болтать, как по команде,  дружно задрали головы  и посмотрели на незнакомца.
- Идем, идем уже. Мы уже все. Кушать хотим. Айда обедать – скомандовала Полианна.
И в этот момент клетчатый мужик повернул голову и заметил нас.   
- А это у нас кто? Это что за кошачья выставка? Мы ж всю свору, которая тут жила разогнали.  А что же значит самые наглые остались? А вот я вас щас…
И незнакомец сделал решительный шаг в сторону нашей делегации. Но никто из нашей уже, можно сказать, слаженной команды даже не шелохнулся.  Мы смотрели на неизвестно откуда взявшегося соперника во все свои  широко распахнутых восемь  пар кошачьих глаз, выразительно распахнув пасти и демонстративно высунув красные  язычки. Стоит ли говорить, что во вновь назревшую потасовку опять же самым первым ввязался Кузьмич. Но на этот раз от его былой дипломатично-саркастической манеры общения не осталось и следа. Он не встал по традиции для пущего эффекта на задние лапы и не заорал по человечески,  а повел себя совсем, наоборот, на удивление по кошачьи: широко расставив мохнатые конечности, он сначала зашипел, а затем заорал редким и противным оборонительным воем. Глаза его страшно сверкали, уши были торчком, а хвост распушился и стоял трубой,  в общем зрелище не для слабонервных. На что на этот акт демонстрации кошачьей агрессии  мужик в клетчатом пиджаке отреагировал тоже весьма неожиданно. Он отошел на полшага, словно сильно испугался (хотя на самом то деле невооруженным глазом было видно, что он прикидывается), а затем демонстративно, можно даже сказать. что пафосно три раза хлопнул в ладоши.
- Браво! Какой голос, какой тембр, какая экспрессия, ну просто талантище космического масштаба. Очень мне напоминаешь одного котика из не очень давнего прошлого.  Беру свои слова о наглости назад. Настоящий талант не может быть агрессивным, он может быть только эмоционально потрясающим. Позвольте пожать вашу лапу – и мужчина в жокейской шапочке и треснутым пенсне, зажатым в глазе, кривляясь, в раболепской позе наклонился к коту, дабы шутя, а скорее издевательски пожать его лапу. Шоу продолжалось. Кузьмич все-таки не выдержал и начал уже вопить,  что есть силы по - человечески и не стесняясь в выражениях.
- Да, кто такой? Да как посмел? Да на каком основании? Да со мной, да с  нами, да так разговаривать…  Да я сейчас все повыцарапываю, что выцарапывается. а потом запихаю обратно и снова выцарапаю.
В этот момент на импровизированном поле брани двух интеллектов появился «третий»,  не менее яркий участник. Кстати, заметьте,  все остальные представители рода кошачьих сапиенс пока помалкивали, и так было до жути интересно, да откровенно говоря, чувства опасности для жизни и здоровья не возникало, а скорее наоборот, все происходящее радовало и возбуждало.  Недодети-недовзрослые тоже стояли беззвучно и, не двигаясь, выкатив глаза и открыв рты.
Этот «третий» был ростом ниже среднего, коренастый и широкоплечий с ярко рыжими волосами, над губой торчал белоснежный клык, в полосатом  костюме из плотного, качественного материала, в лакированных туфлях и с котелком на голове, один глаз с бельмом, а второй косил. Почему-то возникло чувство, что где-то и когда я его уже его видел и непросто видел, но даже лично знал, но вот где и когда ??? Кстати, клетчатый в пенсне тоже в этот момент показался очень знакомым.
- Ну, вот и на минуту нельзя одного оставить. Ну, хорошо шум есть, уже молодец, а где драка. Ну, ничего без меня не можешь, даже подраться с котом. Хотя какие нынче коты, вот знавал я одного кота, вот он был… ааа, эх, а теперь мельчает порода – философским тоном произнес клыкастый с бельмом. 
Но на этом, естественно дело не закончилось, у Кузьмича открылось второе дыхание.
-  Это кто мельчает? Это где  мельчает? Это кто тут мелкий? Да я такой крупный что вас сейчас тут разорвет всех от моей крупности.
Кузьмич,  словно боевой конь бил задней лапой по пыльной дорожке, а двумя передними сжатыми в кулаки, если, конечно лапы с обнаженными когтями можно назвать кулаками тряс над свой ушастой головой со сверкающими глазами.
- Слушай, а он ничего. Темпераментный. Мне лично нравится. А тебе? – удивленно и заинтересованно сказал, рыжий с клыком.
- Да, да, я уже тоже об этом подумываю, надо показать его – поддержал клетчатый.
- Я вижу. Я все вижу. Давно наблюдаю  этот цирк. Да что-то в нем есть – низкий, глубокий  голос возник из неоткуда будто бы с предгрозового неба или из под земли или изнутри головы. Но его звуковая вибрация пробирала до дрожи в коленках и бешенного сердцебиения в груди. После слов появился Он.