Изгнанники рая. Книга вторая. Глава 3. Контракт

Контракт

«У нас есть контракт,
контракт с компанией,
Контракт с Родиной, с совестью,
и мы будем исполнять его до конца,
живыми или мертвыми.»

х/ф Лучшие в аду.

1

 Едем молча, каждый в своих мыслях. Смотрю на большой город через стекло, но он сливается в проносящийся мимо фон, не оставляя отпечатка в сознании. Мыслями я далеко отсюда, в будущем, в прошлом.

 За полгода немало пройдено, и обучения, и работы. Резко ворвалось очень много новых людей в мою жизнь, и как калейдоскоп сменялись, уходили, а сейчас почти никого не осталось. Только память о них. И события все сжались в короткие мгновения перемещений и длительные ожидания, хотя, в общем-то, я и предполагал, что так будет.

 Постамент с танком, с тем же самым. Такой необычный объект все ж таки не может быть незамеченным. Присматриваюсь к дороге и к тому, что мы сейчас проезжаем. Похоже, едем в том же направлении, в лес, к землянкам. Часа полтора езды по пыльным дорогам, и наша буханка вкатывает в деревню и на одном из перекрестков встает у обочины. Вроде как приехали. Выходим размяться, кто и покурить. Стагнетти с водителем подходят к ближайшему дому, но входная дверь там закрыта, никого нет. Водитель вызывает по рации кого-то.
— Мы прибыли с перезаключенцами, вы где?
— У нас тут ЧП небольшое, подъезжайте к ремке, все здесь, — отвечают на его вопрос.
— Принял, едем, — говорит. Тут недалеко.

 Проезжаем дальше, по обычной и, главное, целой деревне, где ходят люди по своим делам, проезжает пара машин навстречу, цветут сады, окрашивая в яркие цвета пыльную округу. Немного проехав, выезжаем на обширную площадку, на краю которой стоит кирпичный ангар с несколькими автомобилями подле. На дороге же рядом стоит военный КамАЗ с черными номерами и с открытыми дверьми. Рядом стоят наших человек семь с оружием.

 Остановившись рядом, мы не выходим. Вблизи только замечаю, что в траве у борта КАМАЗа лежат на животах пятеро в «миньонском» камуфляже с завязанными тряпками глазами и руками за спиной, тоже связанными. Рядом лежит объемный пакет из магазина, в котором виднеются бутылки и банки со спиртным.

 Водитель и сопровод о чем-то переговариваются со старшим. Разговор не долгий, и мы снова куда-то едем.
— Опять пьяные катаются, пришлось спеленать кукусиков. Теперь, правда, мы их не бьем, просто передадут потом их начальству. Сколько можно уже, *ля? — комментирует увиденное нами водитель. Через пару поворотов останавливаемся у ворот очередного деревенского дома.
— Все, пацаны, это конечная. Сегодня переночуете у старшины, а завтра рано поутру уже к Пихте и поедем, — говорит нам сопровод.

 Обычный деревенский дом, правда, во дворе под большим навесом стоят две полевые кухни, напротив баня и туалет с сараем. В сенях штабелями коробки и упаковки всевозможных продуктов, круп и молока. Дальше, в большой комнате нас встречает по-дружески старшина. Располагайтесь как дома, говорит нам, сейчас и обед разогреет, щи. Работает давно забытый телевизор на тумбочке промеж окон, какое-то музыкальное телешоу. В еще одной комнате он определяет нам кровать, но я выбираю диван себе на ночь, здесь же, в большой комнате.

 Время близится к закату, и после вкуснейших домашних щей стоим и дышим свежим воздухом на дворе. Бегают местные собаки, где-то на соседнем участке пилят дрова. Помощник старшины заливает воду в одну из полевых кухонь. Здесь организовано горячее питание в развоз по постам и КПП. Пайки, конечно, тоже есть, но на крайний случай.

 Отпрашиваюсь в сельский магазин, он здесь же, по улице, через дом. Очень необычно, вот так вот в форме, но без автомата, идти по деревне, и одному. Одноэтажный небольшой домик магазина из красного кирпича стоит также в линию с остальными домами и заборами. За стеклянной дверью небольшое помещение с одним прилавком, в котором, как и во многих подобных деревенских лабазах, номенклатура товаров как в универмаге, от продуктов до инструментов и т.д. и т.п. И оттого все эти товары лежат, висят и сложены в штабеля, покрывая все стены от пола до потолка, сужая пространство до минимума.

 Это не скудный магазин в колонии с полупустыми полками и решеткой, отделяющей тебя от кассира. И стою теперь в растерянности, деньги карман жгут, выбор огромный, а выбрать ничего не могу. Продавец, дородная женщина за сорок, болтает по телефону. Возьму, наверное, что сложнее всего достать всегда было, и самое любимое. Мороженое. Но и его тут целый холодильник. Но вот какой-то знакомый рожок попадается, его и беру. Но есть еще проблема, у меня только пятитысячные купюры, которые были в конверте, неудобно как-то покупать мороженое за пятьдесят рублей, оплачивая такой крупной бумажкой. Решаю набрать хоть на полтысячи. Кофе, бананы, яблоки и чай, ими как раз и добираю примерно нужную сумму. Кладу на кассу все, и продавщица с невозмутимым видом все пробивает мне, продолжая также разговаривать с кем-то по телефону, держа его у уха плечом. Да и почему она должна удивляться, такие как я к ней заходят по несколько раз на дню, ничего необычного.

 Выхожу с пакетом покупок и со смешанным чувством, одновременно и нереальности произошедшего и обыденности. Лучше пока не думать об этом, а съесть мороженное. Остаток дня и вечер проводим за телевизором. Там и новости, и какие-то юмористические программы, все как всегда, как будто и нет войны. Но я предполагал другое — что будет, как бывало в детстве и юности, когда возвращаясь из трехнедельного туристического похода с семьей по дикой природе (тогда еще такая была), дома я сперва с удивлением не мог понять, как картинка в экране телевизора меняется, отображается, играет. В общем, отвыкал очень сильно от телевизора, а теперь такого эффекта нет, привычка уже, сформированная годами.

 Старшина и помощник устраиваются в еще одной соседней комнате, а я так и засыпаю на диване с пультом от телевизора в руках.

2

 Утром просыпаюсь от того, что старшина и его помощник суетятся по комнате, у них готовка завтрака для всего ПВД, варят кашу. Скоро за нами приезжает машина, как и обещали, но пшенной кашей угоститься мы все же успеваем.

 Около получаса езды, и мы прокатываемся вдоль уже знакомых землянок в лесу, откуда вчера на Олимп и выезжали. А останавливаемся все у той же землянки делопроизводителя, куда ходили звонить домой, только теперь я знаю, что позывной его Пихта.

 Погода ясная и теплая, хотя и раннее утро. Сильный ветер раскачивает верхушки елей, но никак не беспокоя. Идем первыми со Стагнетти. Внутри очень приличный ремонт, стены зашиты деревом, столы, стулья, оргтехника, правда, само помещение узковато и порою не разойтись, но очень уютно. Сам Пихта в возрасте, можно сказать дед, с седыми волосами и седой же бородой, как у Санта Клауса, очень интеллигентного вида, и в общении тоже.

 Поздоровавшись и выслушав нас, выдает нам пачку бланков заявлений и договоров. Заполнять велено внимательно, вчитываясь в каждый пункт. И поначалу вроде все верно заполняю, но вскоре натыкаюсь на вопросы о родственниках, номера телефонов и прочие данные, которых не помню, и записей, само собой, у меня никаких нет. Что ж, Пихта предлагает звонить домой, узнавать, и на мои слова, что по приложению не получится, отвечает, что нет проблем, можно уже и по общепринятому приложению. Отлично, номер я помню. Часовой пояс здесь такой же, как и дома, и к тому же раннее утро, поэтому застаю брата дома. И так как он на работу еще не ушел, без затруднений подсказывает мне нужные данные. Разговор, правда, снова получился исключительно по делу. Но и кроме того, я предупреждаю, что остаюсь здесь работать на неопределенное время, чтобы не ждали, и что это мое личное решение. Поговорив, продолжаю заполнять, медленно и внимательно. Пока пишем, Пихта угощает нас кофе.
— Хотите, выпьем по айнэ тассэ кафэ? — спрашивает нас.
— Я, биттэ, — отвечаю, что да, пожалуйста, уткнувшись в листы анкет.
— Оу, Ду шприхст доич. Дас ист гут, — немного удивлен, что я говорю по-немецки, и это хорошо, по его мнению.
— Ихь ферштеэ этвас доитч, — отвечаю, что немного понимаю немецкий.
— Дас ист гут. Эс гибт венихь, мит дэм ман зихь ауф доитч рэден канн, — говорит, что мало с кем можно поболтать по-немецки.
— Я, натюрлихь, — да, конечно.
— Ну ладно, не отвлекайся, заполняй, потом как-нибудь.

 Да я, собственно, и заканчиваю уже. Проверяет, и вроде все верно. Стагнетти тоже правильно все заполнил. Теперь мы наемники в компанию с воли, и немного другие условия, контракт шесть месяцев плюс, то есть не менее полугода, а там как пойдет, или как замена будет на занимаемой должности. Встречал людей и на двенадцатом, и на четырнадцатом месяце контракта. Дальше оплачиваемый отпуск в количестве недель по количеству отработанных месяцев, и около сорока тысяч отпускных за такой месяц выплачивают, но только с первой зарплатой. А, да, еще и сто тысяч к первой зарплате подъемных. Но есть маленький приятный плюс — раз месяц дают окопные, целых пять тысяч, и притом как-то организуется их отоваривание, мелочь, а приятно.

 Теперь Пихта просит ему помочь с оставшимися двумя с ремки, много работы у него сейчас, говорит. Почему бы и нет, хотя по итогу это оказывается очень не просто, и, даже помогая и проверяя в процессе, приходится пару раз переписывать, вмешивается невнимательность и неграмотность наших двух перезаключенцев.

 Но вот все заполнили, и все готово. Умный, интеллигентный и приятный в общении Пихта оказался. Уже уложив документы и собираясь выходить, видим, как в землянку забегает парень, и я узнаю в нем нашего давнишнего инструктора Панишера, еще с того учебного лагеря, на заброшенной шахте. Он особо не изменился. Забежал перехватить сигарет и заодно рассказал, что еще один сегодня себе случайно ногу прострелил на полигоне. Меня он не узнает, когда я с ним здороваюсь. Ну да, через его курсы уж очень много народу прошло, наверное.

 Выходим вместе. Панишер уходит за деревья, и дальше мы только видим, как на дорогу в сторону поля уходит учебный взвод во главе с ним. На занятия, работа продолжается, но теперь только с теми, кто пришел в компанию с воли. А мы ждем транспорт обратно, вроде должен скоро подъехать.

 Вскоре уже едем в обратную сторону. Остаемся пока у старшины, Пихта до этого сообщал нашему начальству, что с документами мы закончили и можно нас забирать, кого куда, то есть обратно, где и работали. Так что ждем, пока за нами прибудет
транспорт.

 Так и подмывает отправиться пройтись, после успешного завершения моего нового трудоустройства. Только вот без оружия и на чужом ПВД со своими правилами стремно. Но старшина не видит ничего такого, говорит, хоть в магазин или вон до аптеки в больничке, далеко, конечно, уходить не стоит, просто чтоб меня не потеряли, вдруг за мной приедут, хотя навряд ли это будет скоро. Говорит мне и дальше продолжает огромной поварешкой мешать суп в левом чане полевой кухни, в правом варится второе, греча с мясом. Неплохая идея, тем более что моя личная аптечка почти совсем опустела.

 Больничное двухэтажное здание отсюда видно, до него метров пятьсот через поле, вдоль садовых участков. Дорожками и тропинками иду туда, а сам ловлю себя на самых разных радостных и приятных ощущениях, которые не покидают меня со вчера, как уехали из Олимпа, и сегодня только усилились, когда вот так, без проблем, подписал новый контракт. В груди потихоньку бурлят все соки и эфиры, отвечающие за ощущения чуть ли не счастья.

 День снова теплый и жаркий, хоть и снова ветреный, и я так и топаю, жмурясь на солнце, предаваясь переполняющим меня эмоциям. Может, даже жизнь свою свяжу с конторой, судя по анкете, лет шестнадцать еще по возрасту подходить буду, а знания и здоровье — это уже мое дело, самосовершенствоваться не привыкать. Почему бы и нет, а заграничные командировки в жаркие страны, когда эта война закончится. Даже есть что-то романтическое в этом: «Я старый солдат, и не знаю слов любви, мадам...» — вспомнилось признание одного отставного английского офицера индийской компании, из известной советской комедии.

 В таком радостном смятении и дохожу до новехонького белого кирпичного здания больницы, хотя в итоге это название такое, общее. На самом деле это здание местной администрации, и по совместительству фельдшерский пункт со смотровой, здесь же и аптека, точнее, шкафчик с лекарствами, и все это в одном кабинете на первом этаже. Это я узнаю, когда дожидаюсь, наконец, женщин с обеда.

 Женщина-врач, ни минуты не смущаясь, видимо, тоже привыкли здесь к форменной одежде, продает мне таблетки. И не то, чтобы я женщин давно не видел, почти в любых учреждениях врачи обычно женщины, бывают даже женщины-инспектора, но теперь общаться можно совсем иначе, статус-то другой. Но пока я об этом только подумал, а сам вежливо благодарю доктора.

 На этом пока решаю притормозить проверку рамок дозволенных перемещений и ходом отправляюсь в тот же магазин по соседству и, накупив там всякой ерунды к чаю, возвращаюсь все к тому же телевизору в большой комнате.

 Только ближе к вечеру за мной наконец приезжает машина, та самая буханка ГБР. В ней водитель и зам Бежевого по кадрам Каен, маленький, шустрый и пронырливый мужик в возрасте, с явной любовью к деньгам, о чем свидетельствуют золотые украшения и дорогие часы, да и слушок о его финансовых махинациях. Кроме того, он еще и болтливый, и шутить мастак.

 Как раз по дороге он кроме всего прочего рассказывает, что на позиции, где старший теперь мой тезка, двое с передка, которых я не знаю, где-то, скорее всего, в деревне неподалеку, нашли что-то спиртное, напились и спалились при этом. Теперь они оба находятся в подвале на хлебе и воде, это недалеко от штаба, а днем копают укрепления неподалеку вдоль реки. Тезку моего перевели ко мне в расчет, а в его расчет привезли еще двоих с передка. А я сижу и ушам своим не верю, шутит, наверное, так неудачно, у него
бывает.

 Но нет, позже Хмель мне расскажет, что он тем утром как обычно приехал к ним на позицию с утренней баландой, а поперек дороги у их блиндажа распластался и спит старый, один из этих двоих косячников. На логичный вопрос Дрона, что он тут делает, старый ответил, что следит за косулей, и обдал таким перегаром, что все сразу стало ясно. Неподалеку нашли и второго, тот хоть под кустом спал. Оказалось, что этот старый и второй с ним средних лет сделали из подручных продуктов брагу и выгнали самогон. Не на самой позиции, конечно, а неподалеку, но так, что Денис и остальные даже не заметили. Мастерство старого дало о себе знать. Недаром из почти пятидесяти лет у него тридцать отсиженных, опыт имеется брагу ставить из чего попало, и при этом так, чтобы цирики не отшмонали.

 Оставить это внутри, не выносить до начальства не получилось, в то утро на УАЗике ехали еще люди из штаба. Для начала их избили, этих двоих. Да и Денису досталось, как их командиру, за то, что не доглядел. Но это еще у их землянки. Позже, у штаба в экзекуции уже над двумя непосредственными виновниками принимал участие лично Бежевый. Но благо на этом все, на Хмеле, например, это никак не отразилось.

 Ну а тем временем за разговором доезжаем до той же рембазы, где сдавали несколько дней назад оружие. Теперь надо снова его получить. Выпрашиваю себе на этот раз АК-74М, цевье и приклад пластиковые, но главное, приклад этот складывается. Бронежилет вообще не беру, по дороге сюда Каен предложил недорого более современный и удобный бронежилет с металлокерамическими плитами, которые легче выдаваемых. Я не смог отказаться от такого выгодного предложения, так что конторский броник мне уже не нужен. Каску выбираю такую же, как и сдал, их как раз таки много. Процедура недолгая, кроме меня никого, так что вскоре мчим обратно.

3

 К нашему штабу приезжаем уже в темноте. По рации вызываем к штабу Хмеля, и пока его ждем, отправляемся на узел связи на первом этаже, в самом конце длинного темного коридора. Внутри обустроено, не в пример обветшалому остальному зданию и пустым комнатам. Несколько кроватей, на которых отдыхают связисты между сменами, ряд мониторов с картами местности и видом с камер наружного наблюдения, видимо, стоящих по периметру базы и штаба, несколько больших и малых раций.

 Ходим тихо, чтобы не мешать связисту работать. Каен достает из-под кровати новенький бронежилет в мультикаме, вполне современный. Недолго осматривая, беру, он и удобнее выдаваемого, и, главное, вдвое легче металлокерамические плиты с резиновым противорикошетным подбоем, чем выдаваемые металлические бронепластины. Всего килограмм 6-7 весит все вместе. Дальше уже один жду Хмеля на крыльце.

 Совсем другие ощущения, чем раньше. Место то же, специальность та же, теперь и экипирован, но мысли совсем другие, и, растворяясь в теплой темноте ночи, озаряемой только блеском звезд и молодой луны, эти мысли убегают далеко веером возможностей, чему можно научиться и что можно сделать, теперь все дороги открыты. На несколько мгновений даже приходит состояние эйфории или даже экстаза, настолько вместе с мечтами вдохновляет влажный пряный цветущий запах весны, налетающий со всех сторон из глубин паркового леса вокруг. С силой набираю носом полную грудь этого сладостного воздуха, чтобы прочувствовать все эмоции и сберечь память о них в глубинах сознания.

 Но вот подходит Дрон. Здороваемся. Он ожидал увидеть нас вдвоем с Юриком, но после моего рассказа, как тот передумал, только сетует, что так дела не делаются, и плюет в сердцах.

 Сегодня ночую в доме инструкторов, а завтра уже выдвинемся на утреннем баландровере обратно к моим на позицию. Кровать мне на ночь нашли, а пока пьем чай на кухне вприкуску с печеньем и бутербродами с джемом. Я рассказываю Дрону, как и что происходит, когда вывозят на Олимп и как подписывают новый контракт. Он с живостью слушает и, забегая вперед, задает вопросы, о которых я бы и так рассказал.

 Возвращаются инструктора. Кухня, в которой сидим и пьем чай, сразу же справа от входа в дом, поэтому всех вошедших видно, со всеми здороваемся. Давнишний инструктор по БПЛА Эхо, но он меня не узнает, остальные все новые.

 Как-то смуро проходит к себе начальник РАВ склада. На него за глаза ругается Хмель, что ведет себя как «черт» последний, кроме того, что за собой не убирает, так еще и чужую еду или чай/кофе без спроса со стола и шкафчиков тащит, а здесь только мы вдвоем с ним из «К» проекта. И, дескать, как это понять? и как с ним жить? — вопрошает вслух.

 Но время позднее, а Дрону еще вечернее правило читать, так что расходимся по комнатам, утром рано он меня разбудит. Уже привычно засыпать в любом состоянии и в любом новом месте, но вдруг в темноте издалека начинают слышаться гулкие звуки прилетов и резко начинают приближаться, все ближе и ближе, учащаясь и усиливаясь в своем разрушительном грохоте, и вот уже как будто целый каскад смертоносного металла приближается чуть не со всех сторон, как ковровая бомбардировка. И не успеваю опомниться, как они уже здесь, яркие вспышки огня, оглушительный до звона в ушах гром и тряска, которой даже нет на шкале Рихтера. Все пространство вокруг разрывается и сыплется, крик и стоны людей рядом. Я не понимаю, как оказался на ногах, но вижу рядом чье-то шевелящееся тело, кажется, это инструктор Эхо, и он ранен. Хватаю его за руки и тащу в сторону, где меньше огня и дыма, хотя всполохи пламени везде вокруг и пожирают пространство и время. Он невероятно тяжелый, еле тащу его от огня, а языки пламени поедают его, постепенно уничтожая его ноги, потом перекидывается на тело и далее. От этого тащить его становится легче, куда то в темноту, прочь от опаляющего света и искр. Но вскоре перестаю чувствовать тяжесть притяжения его тела к земле. Оглядываюсь, а у меня в руках только его две обгорелые руки, а у ног его окровавленная голова, и она не его, а Сани Кэна.

 Вскакиваю в кровати в поту, и, по-моему, от собственного вскрика. Темнота и тишина вокруг, дальше по деревне где-то лает собака, тикают настенные электронные часы. Опять кошмар, черт бы его побрал. Сажусь на край кровати, успокаивая дыхание. Из-за двери соседней комнаты выглядывает заспанное лицо Дрона, у него фонарик в руке.
— Ты чего это? — спрашивает меня осиплым голосом.
— Плохой сон приснился, бывает теперь.
— Ммм, понятно. Ну так-то через десять минут вставать, я чайник тогда пойду поставлю. Хотя знаешь что, ты же в магазин хотел, и деньги у тебя на кармане. Я попробую договориться, после развоза пайков в город за мост съездим, в магаз заскочим, вот.
— Хорошо бы, — отвечаю приглушенно, и он поковылял в одних трусах на кухню. А я обхватываю голову руками, силясь унять дрожь.

 Договориться у него получится, и перед обедом мы у штаба, грузимся в тот же наш УАЗ-фермер. Но только теперь нам на трассе налево, на мост. Он оказывается довольно протяженным и широким, а на той стороне оборудован весьма внушительный блокпост, но мы проезжаем по специальной свободной полосе, без проверки и досмотра, как свои.

 Городок небольшой, всего-то один квартал двухэтажных серого кирпича многоквартирных домов. Сворачивая с шоссе, сразу оказываемся на парковке универсама. Пойдем вдвоем с Дроном, оружие в машине оставим. Автоматические двери, тележка для продуктов, свет и чистота, цивилизация. Хоть мы и специально поехали в магазин, но все же времени у нас мало, и я судорожно пытаюсь понять или вспомнить, что нужно в первую очередь. Универсам хоть и небольшой, но товары стоят на полках по отделам. Тогда по старинке заезжаю в отдел и что попадается на глаза нужное, то и беру, деньги в кармане позволяют. Хмель пытается помочь подсказками и вопросами, но только сбивает с мыслей.
 
 Набралось две тележки с горкой, а через кассы видно, что наш сопровод уже зашел в магазин и ищет нас глазами, куда это мы пропали и что так долго. Пробиваем все в десять пакетов, и кое-что для Дрона, чай и к чаю, он пока ведь еще не может себе позволить покупать.

 С тележки перегружаем все в кузов и стартуем уже на позицию. А впечатление о первом посещении универсама за несколько лет несколько смазалось, все из-за спешки, и насладиться тем, что можешь все купить и не смотреть на ценники, не вышло. Ну хоть пацаны порадуются, давно ведь мечтали о другой еде и хороших сигаретах.

 За несколько дней ничего, конечно, не меняется у нас на позиции. На фишке нас встречает Леха. Но мы останавливаемся максимально близко к нашему дому, чтобы пакеты далеко не тащить.

 Денис тут, бородатый наш ученик, и двое с передка, Артем и Леня. Артем небольшого роста чуть полноватый парень лет тридцати, Леня постарше, такой же невысокий, но заметно стройнее, только серые глаза его какие-то усталые. Они присланы, чтобы дополнить расчет, Леха-то скоро уедет, вместе с Хмелем, и не вернется, в отличие от второго.

 Место мое не занято, как я и приказывал. Дрон у нас не остается, хоть и очень хочет, но ему срочно надо проверить, как дела на другом расчете. Дома же все и так завалено продуктами. Оказывается, тезка мой, когда ехал обратно с подписания нового контракта, как-то уговорил сопровода и водителя проехаться по магазинам города и накупил всего, что только можно и нельзя.

 И вот, за кружкой кофе, рассказывает, как он был и в магазине военной одежды, и в магазине электроники, и в продуктовом. Цены, конечно, заоблачные, за такие, мягко говоря, не очень качественные вещи — что на нем, что обвес на его автомате. Хотя бронежилет вроде ничего такой. Мне, как когда-то занимавшемуся в Питере продажей военной одежды и экипировки, сразу видно и швы, и качество материала, окрас и т.д. Молодец, хоть продукты накупил с запасом и на всех.

 Но удивляет другое: Денис утверждает, что потратил на все примерно половину миллиона, и эта цифра не укладывается у меня в голове, это ведь за день. Он и сам в шоке немного и не до конца понимает, как так вышло, и только с жаром нам рассказывает, как хватал что ни попадая ему понравившееся в магазинах, не задумываясь, насколько ему оно надо на самом деле. Правда, он много подарков кому сделал, одна сувенирная сабля за шестьдесят тысяч для Бежевого чего стоит, он ее уже презентовал. Я только сдерживаюсь, чтобы не заржать и не начать стебаться над ним, нам ведь теперь еще работать вместе. Да и, видимо, просто человек такой, к деньгам относится легко.

 Ну, по крайней мере, можно пока забыть про пайки и готовить еду из продуктов с магазина. Передо мной стоит другой вопрос: надо перераспределять обязанности и должности на расчете, понять, кто что умеет, и провести тренировки. Но это уже позже, сегодня мы плавно приближаемся к вечернему сумраку.

**********

Здесь опубликован отрывок третьей главы моей повести "Изгнанники рая. Книга вторая".

Прочитать целиком книгу "Изгнанники рая. Книга первая" можно, приобретя её на ozon. Ссылка есть в описании страницы автора.

"Изгнанники рая. Книга вторая" готовится к изданию.