Осенняя ночь

      Сна не было. Поэтому я оделся и вышел на улицу. Воздух прошит морозом как мерцанием люрекса. На неопавших листьях старого дерева серебрилась изморозь. Небо цвета отработанной остывшей золы, которую выгребли из печи и нечаянно рассыпали. У последнего подъезда горел фонарь, и на стену дома напротив завалилась косая тень. Другая часть двора погрузилась во мрак. Ветра не было.
     И я подумал, почему люди не выходят из дома ночью. Днём улицы заполнены движением и шумом. Ветер треплет голые ветви, собирает пыль и колючий снег, швыряет в глаза. То победоносно леденит спину.  То оголяет чёрный каток, сметая не то снег, не то известь, полосуя дороги. Скользят и берцы, и шины. Загромождены тротуары и проезжая часть. Невозможно отличить утро от полудня. Потом вдруг наступает ночь. Но на часах ещё только шесть. Столпотворение приобретает средневековый вид. Центральная улица развратно сияет щербатой бижутерией. Остальное пространство проваливается в тартарары. А потом всё стихает. Гаснут окна домов. Ветер, заскучав, сворачивается клубком где-нибудь в разветвлениях сухого кустарника. Замирают все движения, тени, звуки и мысли.
     Я прошёлся по опустевшей улице.  Свернул в переулок, где просто увяз в абсолютной тьме. Наверное, протянул бы руку и смог бы ощутить её. Темнота, больше ничего. Но я знаю, тут есть дома, дворики, зелёные насаждения в виде первобытных зарослей. Ничего не видно. Мне вспомнилась одна история.
     Я служил в Мурманской области, на Кольском полуострове, и каждое лето приезжал к родственникам в Казахстан, в Устькаман. Но не в сам город, а в село Никитинку. Надо сказать, что родители мои оба потеряли своих близких - те погибли на войне. Но отец одно время искал какие-нибудь зацепки, ниточки, хотел восстановить связь с родными корнями. Поиски завели его в эту Никитинку.  Хоть достоверность была очень сомнительная, но местные нас так тепло встречали. Это было южное гостеприимство воочию. Со всеми священнодействиями резали барана, перед гостем ставили блюдо с деликатесами, детям гостя - самое вкусное, уши. Однажды я поставил хозяев в неловкое положение. Они приготовили мясо, то, что уже у них было. И за столом я громко спросил: “А где голова?”. Повисла такая пауза, что даже я, будучи ребёнком, смутился. Хоть тогда и не понимал, что произошло. Вот нельзя было встречать почётного гостя вчерашним мясом. А почётным, кажется, тогда был любой гость. Причём время суток не имело значения.
     Уже будучи молодым офицером, лейтенантом, я приезжал В Никитинку как родственник. Однажды под вечер там нагрянули гости. Хлеба было маловато и я вызвался сгонять в магазин. У них был Урал. Не река, не горы. Мотоцикл. С коляской и брезентовым пологом. Ну, коляска отстёгивалась. Я взял мешок и поехал. В объезд мог не успеть, поэтому рванул напрямик. Это значит, через кладбище. Сумерки сгущались быстро, и вскоре всю окрестность заволокло потёмками. Даже лучше. Направление мне знакомо, а могил не видно в темноте, вроде по дороге едешь. Я набрал горячего хлеба полную торбу и, довольный, отправился в обратный путь. Надо сказать, что это было старое христианское кладбище, со множеством крестов в хаотичном порядке. Но я знал местность, и, хоть уже совсем стемнело, решил опять поехать напрямик.
     Путь-то недолгий. Ориентировался я нормально. Но риск, конечно был наскочить на кочку или сваленную балку. Или встретить какого-нибудь блуждающего духа.
     Как только я об этом подумал, Мотоцикл стал. В чём дело. Тишина. Мотор заглох. И тут вижу - перед мотоциклом явный силуэт. Очень большой. Я даже слышу дыхание. Возник ниоткуда. Не приближается, но и не уходит. Может, мерещится. Что за чертовщина. Силуэт шевельнулся. Я явно увидел контур. Это было существо из преисподней, оно было огромное и  с рогами. Спокойно, сказал я себе. Надо выяснить, что с мотоциклом. Не сводя глаз с нечистой силы, я на ощупь отвернул крышку бака, главное, не уронить её, зажал в кулак и нащупал кусок ветоши, скрутил и засунул в бензобак. Потом вынул и убедился, что она влажная - бензин есть. Это уже хорошо. Попробовал завести мотор. С первой попытки ничего не вышло. Считается, что не дело беспокоить усопших, а я дважды за какой-то час проехался по кладбищу, нарушив вечный сон обитателей. Мой железный конь застыл и отказывается продолжать движение. Ладно, этот мотоцикл никогда не заводился с первого раза, пробуй ещё, сказал я себе. Я услышал нечеловеческий вздох и даже заметил облако пара от дыхания существа. Вторая попытка завестись была неуспешна. Мотоцикл старый, но это Урал, он не подведёт, давай, заводи спокойно - говорил я себе. Когда запустился стартер, я перевёл дух. Но не идти же на таран. Рискуя угодить в яму, я осторожно объехал того, кто преградил мне дорогу и, не оглядываясь, не смотря по сторонам даже краем глаза, рванул вперёд.
     Тогда я никому ничего не рассказал, засмеют. Заглох мотор, а я напридумывал бог знает что. Но самому мне было понятно, что произошедшее - не плод воображения. Кто-то там был.
     И вот теперь, спустя много лет, погружённый в воспоминания, я вышел из тёмного двора на более-менее освещённую улицу. Тут и до дома рукой подать. Не бродить же всю ночь. Тем более довольно зябко.
     И я пошёл домой и лёг спать.
     Да, если вам интересно, там на кладбище была обычная корова. Коровы иногда забредают куда-нибудь, пока пасутся и подходят к людям. 
     Но тогда я ведь этого не знал.