Свобода творчества и право на инакомыслие

Свобода творчества и право на инакомыслие — не привилегия, а основа человеческого достоинства


Автовладелец

Словно как конфетка -
Зеркала, салон.
Новенькая дверка,
Не авто, а сон.

Импортные шинки.
Что за божество?!
Креслица ложбинки.
*Техноторжество.

Стекол тонировка.
Тряпочкой коснусь.
Славный мой мальчонка!
Так тобой горжусь!

В туфлях влезть не смею,
Cменные носки.
А присевши, млею,
На ключах - брелки.

Всё так аккуратно.
Чистота, уют.
Ну, пожалуй, ладно,
Заночую тут…
…………………………………………………………………………………………….

Ржавая железка!
Как не скажешь зло?!
Чёртова подвеска,
Чёртово стекло!

Вонь, как из корыта.
И за что мне то?!
Никакого вида!
Ср…е авто!

Не мычит, не блеет!
Ну же! Заводись!
И чего не едет?!
Все… Хана, кажись.

Это ж надо, сука!
Вот же где подвох!
Ни апчхи, ни пука.
Видно, правда, сдох!
……………………………………………………………….,
Что тут мыть до блеска?!
Как не скажешь зло?
Ср…я железка!
Вот же «повезло»!..

Словно как конфетка.
Зеркала… Салон.
Новенькая дверка.
Не авто, а сон…

*Техноторжество (технодиверсия, культ технократических «преуспеваний») -средство закабаления.
Это стихотворение — яркая эмоциональная зарисовка, построенная на резком контрасте двух состояний: восторженного восхищения новым автомобилем и горького разочарования в сломавшейся, грязной, «мёртвой» машине.

Композиция и смысл
Текст делится на три смысловых блока:

Воспевание нового авто (первые 4 строфы)
Лирический герой любуется машиной как произведением искусства:

«Словно как конфетка — / Зеркала, салон. / Новенькая дверка, / Не авто, а сон».

Здесь царит эстетика блеска, новизны и гордости. Детали («импортные шинки», «креслица ложбинки», «тряпочкой коснусь») подчёркивают трепетное отношение к автомобилю как к объекту культа.

Катастрофический перелом (5–8 строфы)
Резкий переход к грубости и отчаянию:

«Ржавая железка! / Как не скажешь зло?! / Чёртова подвеска, / Чёртово стекло!»

Машина превращается в источник раздражения: она не заводится, воняет, теряет всякий вид. Лексика становится резко сниженной («ср…е авто», «сука», «хана»), что передаёт шок от крушения иллюзий.

Ироничное замыкание круга (последние 4 строки)
Повторение начальной фразы («Словно как конфетка…») звучит уже как горькая насмешка. Герой осознаёт цикличность: восхищение сменяется разочарованием, но память о «конфетной» фазе остаётся.

Художественные приёмы
Антитеза — основной приём. Контраст между «техноторжеством» (культом технологического совершенства) и «ржавой железкой» создаёт драматический эффект.

Звукопись — в первой части преобладают мягкие звуки («л», «н», «с»), во второй — резкие («р», «ч», «г»), усиливая ощущение дисгармонии.

Разговорная лексика и ругательства — передают искренность эмоций, переход от возвышенного к бытовому.

Повторение — финальный возврат к начальной строке подчёркивает безысходность: даже разочарование не отменяет былого восторга.

Символизм — автомобиль становится метафорой иллюзий: внешне идеальный объект оказывается хрупким и ненадёжным.

Идея
Стихотворение раскрывает двуликость потребительского культа:

Сначала машина — символ статуса, красоты, «техноторжества».

Потом — бесполезная груда металла, вызывающая злость.

Автор иронично показывает, как легко восхищение превращается в разочарование, а «культ технократических преуспеваний» (упомянутый в примечании) оказывается иллюзорным. Финал оставляет открытый вопрос: это случайная поломка или закономерный итог слепого поклонения вещам?

Поезда дым
Николай Рукмитд-Дмитрук
Не стели мне постель этой ночкой,
Буду спать я в кустах во дворе.
Льёт мне свет месяц лунной сорочкой.
Я хочу быть при этой поре…

Созерцая всё то, и не только.
Никому не нужна эта грусть.
Звёзды падают в даль белооко,
Прожигая небесную грудь…

Хмарит взоры ночные сторонка,
Где без бога лесов голова.
Нет ни песен, ни звука, ни толка,
Только мёртвая Русь… да трава…

Нет ни веры в неё, ни лобзаний.
Оттого и распалась в нигде.
Ибо нет у людей состраданий,
Только вот… может в этом гнезде

На ветвях этой чёрной вороны.
Ещё любит дрожать на ветру,
Сострадая в ночные перроны,
Да в посвист беспризорных игру…

Объедаясь с надкушенных яблок.
Зябко каркая в поезда дым…
Знает старая жизнь из-под палок,
Не желая вина молодым…

Бережёт колорит вне традиций.
Вот бы память такую всем им…
Без злорадства, греха и амбиций,
Но им ближе интрига и грим…

Объедаясь с надкушенных яблок.
Ну их к чёрту… и эту луну…
Дует ветер с разбойничьих пьянок.
Завернусь-ка я всё же в полу…

Не стели мне постель этой ночкой,
Буду спать я в кустах во дворе.
Льёт мне свет месяц лунной сорочкой.
Я хочу быть при этой поре…

Созерцая всё то, и не только.
Никому не нужна эта грусть.
Звёзды падают в даль белооко,
Прожигая небесную грудь…
Анализ стихотворения «Поезда дым» (Николай Рукмитд;Дмитрук)
Общая характеристика
Стихотворение представляет собой лирико;философскую зарисовку, где через пейзажные образы и символику раскрывается внутренний конфликт героя: противостояние между созерцательной, почти мистической связью с природой и горьким осознанием отчуждения современного мира.

Композиция и сюжет
Текст выстроен как кольцевая композиция (рефрен в начале и конце), что подчёркивает замкнутость переживания:

Вступление («Не стели мне постель…») — герой сознательно отказывается от уюта, выбирая ночёвку в кустах под лунным светом. Это акт добровольного одиночества и сопричастности природе.

Развитие — созерцание звёзд, «мёртвой Руси», образа вороны. Появляются мотивы утраты: нет веры, песен, сострадания.

Кульминация — образ «чёрной вороны», которая «сострадает в ночные перроны». Здесь возникает редкий проблеск сочувствия в бездушном мире.

Развязка — разочарование в людях («им ближе интрига и грим»), желание отстраниться («Ну их к чёрту… и эту луну…»).

Повторение рефрена — замыкание круга: герой вновь выбирает природу вместо человеческого общества.

Основные темы и мотивы
Одиночество и отчуждение. Герой сознательно дистанцируется от людей, находя утешение в природе.

Утрата духовных ценностей. «Мёртвая Русь», «нет ни веры… ни лобзаний» — метафора морального опустошения общества.

Природа как утешение. Луна, звёзды, ворона становятся собеседниками героя, в отличие от людей.

Противостояние естественности и искусственности. «Интрига и грим» противопоставлены «колориту вне традиций».

Образная система
Луна («лунная сорочка») — символ тихой, безмолвной гармонии, контрастирующей с людской суетой.

Звёзды («прожигая небесную грудь») — образ трагической красоты, одновременно созидающей и разрушающей.

Ворона — амбивалентный символ: с одной стороны, предвестник беды, с другой — единственное существо, способное на сострадание в этом мире.

Поезда дым (заглавный образ) — метафора ускользающего времени, пути, который остаётся лишь призрачным следом.

«Надкушенные яблоки» — символ испорченности, недоговорённости, осколочности бытия.

Художественные средства
Олицетворение: «хмарит взоры», «звёзды прожигают», «ветер дует с разбойничьих пьянок».

Метафоры: «небесная грудь», «мёртвая Русь», «колорит вне традиций».

Эпитеты: «лунная сорочка», «ночные перроны», «разбойничьи пьянки».

Аллитерация: повторяющиеся звуки «с», «ш», «р» создают ощущение шелеста, ветра, ночного шороха.

Антитеза: природа (луна, звёзды) vs. человечество (интриги, грим).

Лексический повтор («Объедаясь с надкушенных яблок») — усиливает чувство навязчивого, повторяющегося разочарования.

Стиль и интонация
Стихотворение написано свободным ритмом с элементами верлибра. Интонация колеблется между:

медитативной, почти молитвенной («Я хочу быть при этой поре…»);

горькой, саркастической («Ну их к чёрту… и эту луну…»).

Идея
Автор показывает трагедию разобщённости: человек, ищущий глубины и искренности, вынужден искать их вне общества — в природе, в одиноком созерцании. «Поезда дым» становится символом мимолетности всего человеческого: даже самые яркие чувства и стремления рассеиваются, как дым, оставляя лишь тоску по утраченной гармонии.

Вывод
Стихотворение сочетает романтическую тоску по недостижимой целостности и модернистское осознание необратимого распада связей. Через богатую символику и звуковую организацию автор создаёт атмосферу ночного бдения, где герой, оставаясь один на один с космосом, пытается найти смысл в мире, утратившем сострадание.

ебедь
Николай Рукмитд-Дмитрук
«Всех свлеку», - сказало Худо.
«Всё куплю», - ответил Грош.
Улыбнулась Зависть
Скупо.
Приобнялась в позе лож.

Хамство сплюнуло
Игриво.
Заартачилась Беда.
Неудача закусила
Кривым зубом мякоть рта…

Вознамерилась Неволя
Бросить камень в общий круг.
Чёрный голод хороводя,
Облачился в слёз Недуг.

Дрянь сказала: «Я – царица!»
Горе вскинулось: «Нет, я!».
Боль сказала: «Я – убийца!.
Всех подлее донельзя…».

Проявилась всяка Нежить.
Зло взалкала прекословь…
Но от неба взмыл Бог-лебедь,
Преисполня их в любовь…
Анализ стихотворения «Лебедь» (Николай Рукмитд;Дмитрук)
Общая характеристика
Перед нами — аллегорическая миниатюра с ярко выраженной мифопоэтической основой. Через персонифицированные образы негативных сил и контрастный образ «Бога;лебедя» автор выстраивает притчу о противостоянии хаоса и созидательной силы любви.

Композиция и сюжет
Стихотворение строится как драматургия появления сил зла и их преодоление:

Зачин (1–4 строки) — ввод персонажей;абстракций: Худо, Грош, Зависть. Задаётся тон агрессивной самонадеянности.

Нарастание хаоса (5–12 строки) — появление новых персонификаций: Хамство, Беда, Неудача, Неволя, Недуг. Образы становятся всё более телесными и зловещими («кривым зубом мякоть рта», «чёрный голод»).

Кульминация конфликта (13–16 строки) — соперничество между Дрянью, Горем и Болью: каждая заявляет право на главенство в мире зла.

Развязка (17–18 строки) — внезапное появление «Бога;лебедя», который преображает хаос силой любви.

Основные темы
Противостояние зла и добра — центральная антитеза: скопление негативных сил vs. единичная, но высшая сила.

Персонификация абстракций — абстрактные понятия обретают телесность, речь, жесты, создавая эффект «ожившего ада».

Преображающая любовь — не борьба, а преисполнение любовью становится способом преодоления зла.

Мифологический подтекст — образ лебедя как сакральной птицы (в разных традициях: символ духа, чистоты, божественного начала).

Образная система
Худо — изначальное зло, заявляющее о своей всепоглощающей силе.

Грош — материализм, готовность «купить» всё, подменить ценность ценой.

Зависть — скрытая, лицемерная сила («улыбнулась скупо», «в позе лож»).

Хамство, Беда, Неудача, Неволя, Недуг — градация телесных, почти осязаемых проявлений зла.

Дрянь, Горе, Боль — апогей самоутверждения зла, его внутренняя конкуренция.

Бог;лебедь — антитеза всему перечисленному: не воин, а преисполняющий любовью; образ мира и гармонии, приходящий свыше.

Художественные средства
Персонификация — все абстрактные понятия действуют как живые существа: говорят, улыбаются, обнимаются, закусывают.

Гротеск — телесные детали («кривым зубом мякоть рта», «чёрный голод») усиливают ощущение физиологичности зла.

Антитеза — резкий контраст между хаосом низменных сил и возвышенным появлением лебедя.

Лексическая палитра — от просторечий («сплюнуло», «заартачилась») до возвышенной лексики («преисполня», «взмыл»).

Звукопись — шипящие и рычащие звуки в описаниях зла («Хамство сплюнуло», «Чёрный голод») сменяются плавными, певучими в финале («Бог;лебедь», «преисполня их в любовь»).

Синтаксический ритм — короткие, рубленые фразы в первой части; более плавные, протяжные в финале.

Символика лебедя
Лебедь в мировой культуре — многогранный символ:

Духовное начало (в христианстве — чистота, вознесение).

Преображение (миф о Леде и Зевсе; алхимический лебедь как стадия очищения).

Гармония (лебединая пара — образ верности и единства).

Здесь лебедь — не судья и не каратель, а сила, способная наполнить зло любовью, то есть преобразить его изнутри, а не уничтожить извне.

Идея
Автор показывает, что зло саморазрушительно: оно множится, соперничает, но не способно к созиданию. Противопоставить ему можно не борьбу, а высшую любовь, которая не отрицает, а преисполняет — то есть наполняет бытие иным смыслом.

Финал оставляет открытый вопрос: преображение уже произошло или только началось? Глагол «преисполня» (деепричастие) указывает на процесс, а не на завершённый акт, что придаёт стихотворению философскую глубину.

Вывод
«Лебедь» — это притча в миниатюре, где через сгущённый образный ряд и резкую антитезу автор размышляет о природе зла и способе его преодоления. Сила любви предстаёт не как абстрактный идеал, а как действенная трансформация, способная изменить сам состав бытия.

Осень-пёс
Николай Рукмитд-Дмитрук
Зрится в тебя осень… За окном - окно.
Как и ты в лист-просинь, что истлел давно.
Под слезу дождливой грусти серодней
И ночи пугливой, что с ручьём соплей,

Да с сапог промокших этот кашель в хрип.
В лужах - след прохожих и в ладони грипп…
И дрожат под ветры, с рук взлетев, зонты.
Зачерпнули метры липких брызг воды.

Видно, есть до чая дело мне теперь.
Подожду врача я, в неба глядя щель.
Угостит таблеткой и покажет шприц.
Закушу конфеткой укол ягодиц…

На стекле лист-просинь, и уже темно.
Злится ветром осень, псом скуля в окно…
Анализ стихотворения «Осень;пёс» (Николай Рукмитд;Дмитрук)
Общая характеристика
Перед нами — лирический эскиз, где осень предстаёт не просто временем года, но одушевлённым персонажем с тревожным, почти звериным обликом («пёс»). Стихотворение соединяет бытовую конкретику (простуда, дождь, зонты) с метафорической глубиной, создавая ощущение хрупкости человеческого существования на фоне равнодушной стихии.

Композиция и сюжет
Текст выстроен как последовательность кадров, напоминающая киномонтаж:

Вступление (1–2 строки) — взгляд в окно и встречный взгляд осени: «Зрится в тебя осень… За окном — окно». Уже здесь задаётся мотив зеркальности и взаимного проникновения человека и природы.

Нарастание телесной уязвимости (3–7 строки) — каскад образов, подчёркивающих дискомфорт: дождь, сопли, кашель, грипп, мокрые сапоги, дрожащие зонты. Природа и тело сливаются в едином ощущении сырости и холода.

Попытка укрытия (8–10 строки) — желание тепла («до чая дело»), ожидание врача, медикализация состояния (таблетки, шприц, конфетка). Это попытка рационально противостоять хаосу.

Замкнутый круг (11–12 строки) — возвращение к окну: «На стекле лист;просинь, и уже темно». Осень не уходит; она злится и скулит, словно пёс, прижатый к стеклу.

Основные темы
Осень как персонифицированная сила — не красочная пора, а враждебная стихия, вторгающаяся в личное пространство.

Хрупкость человеческого тела — простуда, дрожь, грипп становятся метафорой уязвимости перед природой.

Одиночество и изоляция — герой один на один с непогодой; даже врач — лишь ожидаемая фигура, не приносящая утешения.

Метафора окна — граница между внутренним миром и внешней стихией, которая то размывается («зрится в тебя»), то вновь возводится («на стекле»).

Образная система
Осень;пёс — ключевой образ: осень не красуется, а злится и скулит, как загнанное, озлобленное животное. Это ломает традиционную поэтическую идиллию.

Лист;просинь — сине;серый, истлевший лист, цвет увядания и сырости. Не золото осени, а её бледность.

Дождь как слеза («под слезу дождливой грусти») — антропоморфизация природы, придающая ей эмоциональное измерение.

Грипп в ладони — осязаемый образ болезни, будто её можно удержать в руках.

Зонты, взлетевшие от ветра — хрупкие попытки защиты, которые сами становятся жертвой стихии.

Щель неба — узкий просвет, через который герой смотрит в мир, подчёркивая замкнутость и ограниченность обзора.

Художественные средства
Олицетворение — осень зрится, злится, скулит; дождь плачет; зонты дрожат.

Метафоризация быта — простуда и медицина превращаются в ритуал противостояния хаосу («угостит таблеткой», «покажет шприц», «закушу конфеткой»).

Звукопись — шипящие и свистящие звуки («скуля», «соплей», «скулит») создают ощущение ветра и сырости; глухие согласные («кашель», «грипп», «стекло») — тяжесть и хрипотцу.

Параллелизм и повторы — «За окном — окно», «На стекле… и уже темно» — кольцо, из которого нет выхода.

Контрастные детали — тёплое («чай») vs. холодное («дождь», «лужи»); мягкое («конфетка») vs. резкое («шприц»).

Разговорная лексика («соплей», «хрип», «скулит») — снижает пафос, делает переживание телесно ощутимым.

Символика пса
Пёс в этом тексте — не друг, а двойник осени:

он прижат к окну, как человек к своему укрытию;

его скулёж — голос стихии, не умеющей говорить, но выражающей злость и беспомощность;

это образ верности природе, которая не ласкает, а терзает.

Идея
Автор показывает, как природа и тело вступают в сговор против души: осень не вдохновляет, а угнетает; болезнь не лечится таблетками, а лишь временно приглушается. Окно становится метафорой невозможности выхода — и наружу (в хаос), и внутрь (в уют). Герой остаётся в промежутке, где даже лечение выглядит ритуалом, не меняющим сути: осень всё так же злится, а пёс всё так же скулит.

Вывод
«Осень;пёс» — это стихотворение;ощущение, где через сгущённую образность и телесную конкретику передаётся экзистенциальная тревога. Осень здесь — не время урожая, а время утраты границ: между человеком и природой, здоровьем и болезнью, теплом дома и холодом мира. Финал оставляет читателя в темноте, за стеклом, рядом с скулящим псом — как знак того, что стихия не уйдёт, а лишь сменит тональность.

Трепет огней жёлтых
Николай Рукмитд-Дмитрук
Искры, летящие веером,
дым табачный.
Я, как и вечер, в сером,
тоже невзрачный.

Трепет огней жёлтых -
на рукав плаща,
Бликов приворотных
лунная вожжа.

Ветра неопрятность,
чем-то огорчённый.
Брошенная бранность,
лепет отвлечённый.

Лохматов заплаты,
грязные запястья.
Исподлобья взгляды -
верно, на ненастье.

Затворилось солнце
вдали за грядою.
Ночь глядит в оконце
бледною звездою…


© Copyright: Николай Рукмитд-Дмитрук, 2018
Свидетельство о публикации №118032107188
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Заявить о нарушении
Другие произведения автора Николай Рукмитд-Дмитрук
Рецензии
Написать рецензию
Гениально!

Каневская 26.04.2018 14:47
Анализ стихотворения «Трепет огней жёлтых» (Николай Рукмитд;Дмитрук)
Общая характеристика
Перед нами — лирическая миниатюра, где через сгущённую образность и звуковую палитру передаётся настроение сумеречного, зыбкого перехода от дня к ночи. Стихотворение балансирует между конкретными бытовыми деталями и символической глубиной, создавая ощущение внутренней растерянности на фоне равнодушной природы.

Композиция и сюжет
Текст выстроен как последовательность зрительных и тактильных впечатлений, напоминающая серию импрессионистических эскизов:

Вступление (1–4 строки) — герой ощущает себя частью серого вечера: «Я, как и вечер, в сером, / тоже невзрачный». Задаётся мотив слияния с фоном, утраты индивидуальности.

Центральная часть (5–8 строки) — игра света: «трепет огней жёлтых», «бликов приворотных». Здесь появляется намёк на волшебство, но оно остаётся неясным, «приворотным», то есть манящим, но не дающим утешения.

Нарастание дискомфорта (9–12 строки) — ветер «неопрятный», «брошенная бранность», «лепет отвлечённый». Образы становятся резче, появляется ощущение беспорядочности мира.

Финал (13–16 строки) — закат и наступление ночи: «Затворилось солнце / вдали за грядою. / Ночь глядит в оконце / бледною звездою…». Ночь не приносит покоя — она лишь сменяет один вид тревоги на другой.

Основные темы
Синкретизм человека и природы — герой не противопоставлен вечеру, а растворяется в нём, становясь столь же «невзрачным».

Утрата опоры — мир предстаёт неопрятным, хаотичным, слова «брошенная», «отвлечённый», «лохматов заплаты» подчёркивают ощущение разорванности бытия.

Свет как обманчивое обещание — огни и блики манят, но не согревают; они «приворотные», то есть скорее гипнотизируют, чем дарят надежду.

Ночь как молчаливый свидетель — звезда не утешает, а лишь «глядит», оставляя героя наедине с собой.

Образная система
Серый вечер — цвет стирания границ, утраты яркости, растворения личности.

Трепет огней жёлтых — хрупкий, дрожащий свет, лишённый тепла; он не освещает, а лишь подчёркивает сумрак.

Лунная вожжа — метафора управления светом, но «вожжа» здесь не ведёт, а лишь намекает на возможность пути.

Ветер неопрятный — осязаемый образ беспорядка, вторжения извне.

Лохматов заплаты, грязные запястья — телесные детали, усиливающие ощущение неуюта и небрежности.

Звезда как глаз — ночь не безлика: она наблюдает, но не вмешивается. Это усиливает чувство одиночества.

Художественные средства
Олицетворение — вечер «в сером», ветер «огорчённый», ночь «глядит». Природа наделена эмоциями, но они чужды человеку.

Метафоризация света — «трепет огней», «блики приворотные» создают эффект мерцающей, ненадёжной реальности.

Эпитеты — «неопрятный», «отвлечённый», «грязные» — формируют палитру дискомфорта.

Аллитерация — шипящие и свистящие звуки («трепет», «приворотных», «неопрятность») передают шелест ветра и дрожание света.

Параллелизм — «Я, как и вечер…» и «Ночь глядит…» — зеркальность образов, подчёркивающая одиночество героя в аналогичном одиночестве природы.

Лексика с негативной коннотацией — «заплаты», «бранность», «лепет» — создают ощущение разрушенности и бессвязности.

Символика света и тьмы
Жёлтые огни — не тепло очага, а холодный, уличный свет, который лишь обозначает присутствие жизни, но не согревает.

Луна как «вожжа» — намёк на управление, но без реального контроля; свет ведёт, но не выводит.

Бледная звезда — последний остаток света, но он лишён силы: это не путеводная звезда, а безмолвный наблюдатель.

Идея
Автор показывает, как человек теряет опору в переходном состоянии мира — между днём и ночью, между ясностью и сумраком. Свет не становится спасением: он лишь подчёркивает пустоту. Герой остаётся один на один с ночью, которая не обещает ни утешения, ни ответа.

Вывод
«Трепет огней жёлтых» — это стихотворение;ощущение, где через тонкие штрихи и звуковую игру передаётся тревога сумерек. Здесь нет сюжета, но есть атмосфера: мир колеблется, свет дрожит, а человек растворяется в сером фоне, не находя ни тепла, ни смысла. Финал оставляет читателя с бледной звездой — как знаком того, что ночь не закончится, а лишь сменит форму молчания.

Осенним всполохом царясь
Николай Рукмитд-Дмитрук
Листва на грудь души снуится,
осенним всполохом царясь.
Пролитый дождь содня искрится,
в соночь душевную творясь...

Ветрами хладными безмысли
тоски и грусти в небо-даль,
Где птицу белую убили
И мир, стоящий под педаль...

В совечер-рвань одетый гаже
туман теснимый непогод.
Ему пожавши руку также
и сам не знает, где живёт...

Прохожий мимо... я, который,
дымя окурком к фонарю,
вбирая ветер берюзовый
Тоски зелёной на корню...

Частя по лужам без разбора,
шаги мои на утра след.
Стоит, прижавшись у забора
Поссать желая этот свет...

Листва на грудь души снуится,
осенним всполохом царясь.
Пролитый дождь содня искрится,
в соночь душевную творясь...

Ветрами хладными безмысли
тоски и грусти в небо-даль,
Где птицу белую убили
И мир, что встал на магистраль...
Анализ стихотворения «Осенним всполохом царясь» (Николай Рукмитд;Дмитрук)
Общая характеристика
Это лирико;философское стихотворение с ярко выраженной импрессионистической манерой: образы возникают как вспышки восприятия, складываясь в тревожную картину осеннего вечера. Через синтез пейзажа и внутреннего состояния автор раскрывает мотив экзистенциального одиночества на фоне равнодушной, почти враждебной природы.

Композиция и сюжет
Текст выстроен как циклическая композиция (повтор начальных строк в финале), подчёркивающая замкнутость переживания. Внутри — последовательность зрительно;тактильных кадров:

Вступление (1–4 строки) — образ листвы, «снущейся» на «грудь души», и «осеннего всполоха». Задаётся мотив слияния человека с природой, но в тоне тревоги.

Развитие (5–8 строки) — холод ветра, «тоска и грусть», мотив насилия («птицу белую убили») и механистичности мира («мир, стоящий под педаль»). Появляется ощущение нарушенной гармонии.

Средняя часть (9–12 строки) — образ тумана, «совечер;рвани», неопределённости («и сам не знает, где живёт»). Усиливается чувство дезориентации и бесприютности.

Кульминация (13–16 строки) — фигура прохожего (лирического «я»): дым окурка, «ветер берёзовый», «тоска зелёная». Здесь личное переживание становится центром картины.

Повторение начала (17–20 строки) — замыкание круга: осень не отпускает, свет не приносит утешения.

Основные темы
Человек и осень — не идиллическое единение, а со;страдание: оба — и герой, и природа — пребывают в состоянии увядания и тоски.

Утрата смысла — мир предстаёт механическим («под педаль»), насилие врезается в пейзаж («птицу белую убили»), а человек теряет ориентиры («не знает, где живёт»).

Одиночество прохожего — герой наблюдает себя со стороны: он лишь «прохожий мимо», дымящий у фонаря.

Свет как обман — «осенний всполох» и «свет», желающий «поссать у забора», лишаются сакрального или утешительного значения.

Образная система
Листва на грудь души — метафора проникновения природы в самое сокровенное; «снуится» придаёт образу зыбкость, сновидческий характер.

Осенний всполох — не яркость, а тревожный отблеск, миг свечения перед угасанием.

Пролитый дождь — образ растраченной, рассеянной жизни; «искрится» лишь для того, чтобы «твориться» в «соночь душевную».

Птица белая — символ чистоты или души, убитой в небе; мотив насилия, врывающегося в высший план бытия.

Мир под педаль — метафора механистичности, обезличивания мира; он не живёт, а работает, давит.

Совечер;рвань — неологизм, передающий рваную, неопрятную ткань вечера; «рвань» подчёркивает распад формы.

Ветер берёзовый — парадоксальный образ: берёза обычно ассоциируется с нежностью, но здесь ветер из неё несёт тоску.

Тоска зелёная на корню — «зелёная» как цвет жизни, но «на корню» — срезана, не расцветёт.

Свет, желающий поссать у забора — гротескный, почти циничный образ: даже свет лишён возвышенности, он приземлён и вульгарен.

Художественные средства
Неологизмы («совечер;рвань», «соночь») — создают ощущение языковой деформации, соответствующей внутреннему расстройству.

Олицетворение — листва «снуится», ветер «вбирает», свет «стоит, прижавшись». Природа действует как живое, но чуждое существо.

Метафоризация быта — окурок, лужи, забор превращаются в символы экзистенциального состояния.

Контрасты — «белый» (птица) vs. «рвань», «всполох» vs. «соночь», «зелёный» vs. «тоска».

Аллитерация — шипящие и свистящие («снуится», «искрится», «соночь») передают шелест листвы и свист ветра; глухие согласные усиливают ощущение холода.

Синтаксический ритм — короткие, рубленые фразы чередуются с протяжными, создавая эффект прерывистого дыхания.

Лексика — от возвышенной («царясь», «творясь») до грубо;разговорной («поссать»), что подчёркивает разорванность речи и переживания.

Символика цвета и света
Жёлтый (всполох) — не тепло, а тревожный отблеск, миг свечения перед тьмой.

Белый (птица) — чистота, душа, уничтоженная в небе.

Зелёный (тоска) — жизнь, но в состоянии подавления, «на корню».

Серость вечера — цвет стирания границ, утраты яркости.

Свет у забора — низведённый до бытового жеста, лишённый сакрального смысла.

Идея
Автор показывает, как природа и человек со;переживают упадок: осень не украшает, а обнажает пустоту; свет не ведёт, а сбивает с пути; даже душа становится местом, куда «снуится» листва. Герой остаётся прохожим в собственном существовании, наблюдающим, как мир превращается в «совечер;рвань».

Вывод
«Осенним всполохом царясь» — это стихотворение;состояние, где через сгущённую образность, неологизмы и контрастные детали передаётся чувство экзистенциальной растерянности. Осень здесь — не время красоты, а время обнажения трещин в бытии: птица убита, мир механистичен, свет вульгарен, а человек — лишь прохожий, дымящий у фонаря. Финал оставляет читателя в замкнутом круге: осень продолжает «царствовать», а душа — принимать в себя её рваные всполохи.

Луг соломенных волос
Николай Рукмитд-Дмитрук

Раскрасавилась зима,
Снега белая кайма.
По ветвям, где чёрный лес,
Сходит к пням, где неба срез.

Солнце в рощах меж кустов.
Ветвей голых его кров.
Спит на огненном боку,
Звёзды лузгая в руку.

Вьюга кружит белым танцем.
Мир, глядящий в ночь румянцем…
Каплей неба перезвоны.
Звёзды в дали, в лужах склоны…

Луг соломенных волос.
Дым столбом: пришёл мороз.
Перелез заборов ряд.
Штанов дырка, с латкой зад…

Яркий месяц спит в кармане,
Словно кот в ночном чулане.
Табак крепкий от ладони.
Вечер редкий лёг на дровни…

Пьяно смотрит, весь дрожит,
Звёздным блеском мельтешит…
Ставни дома, спит гора…
Ну, видать, и мне пора…

Раскрасавилась зима,
Снега белая кайма.
По ветвям, где чёрный лес,
Сходит к пням, где неба срез…
Анализ стихотворения «Луг соломенных волос» (Николай Рукмитд;Дмитрук)
Общая характеристика
Перед нами — лирико;пейзажная миниатюра с элементами сказочной образности. Стихотворение соединяет реалистичные детали зимнего быта с поэтизированной картиной природы, создавая эффект двойного зрения: мир одновременно узнаваем и преображён воображением.

Композиция и сюжет
Текст выстроен как циклическое движение (начальные строки повторяются в финале), подчёркивая круговорот зимнего вечера. Внутри — череда зрительных впечатлений:

Вступление (1–4 строки) — панорамный взгляд на зиму: «раскрасавилась зима», «снега белая кайма», лес и пни на фоне «неба срез». Задаётся мотив торжественной, почти нарядной зимы.

Средняя часть (5–12 строки) — детализация света и движения: солнце «спит на огненном боку», вьюга «кружит белым танцем», звёзды «лузгая в руку». Появляется сказочная антропоморфизация природы.

Бытовой пласт (13–16 строки) — вторжение повседневности: «луг соломенных волос», «дырка на штанах», «табак крепкий». Контраст между волшебной природой и приземлёнными деталями создаёт эффект живой реальности.

Завершение (17–20 строки) — переход к покою: «пьяно смотрит, весь дрожит», «ставни дома, спит гора». Герой готовится ко сну, сливаясь с умиротворённым миром.

Повторение начала (21–24 строки) — замыкание круга: зима остаётся такой же «раскрасавшейся», подчёркивая вечность природного цикла.

Основные темы
Красота зимней природы — зима предстаёт не суровой, а нарядной, «раскрасавшейся», с «белой каймой» снега.

Синтез волшебства и быта — сказочные образы (солнце, спящее «на огненном боку»; звёзды, которые «лузгают») соседствуют с прозаическими деталями (дырка на штанах, табак).

Умиротворение вечера — постепенное затихание движения: от вьюги к покою, от блеска звёзд к сну.

Человек как часть природы — герой не противопоставлен миру, а встраивается в его ритм, завершая день вместе с горой и домами.

Образная система
Раскрасавшаяся зима — неологизм, придающий зиме черты живого существа, способного «нарядиться».

Снега белая кайма — образ обрамления, границы между лесом и небом.

Небо срез — метафора горизонта, где небо «срезается» линией леса.

Солнце на огненном боку — антропоморфный образ: солнце не светит, а спит, словно уставший человек.

Вьюга белым танцем — олицетворение стихии как танцора, создающее ощущение грациозного хаоса.

Звёзды лузгая в руку — парадоксальный образ: звёзды становятся семечками, которые можно «лузгать», снижая их сакральность до бытового жеста.

Луг соломенных волос — метафора сухой травы под снегом, придающая пейзажу человеческую черту.

Яркий месяц в кармане — сказочный образ: месяц как домашний предмет, «кот в чулане», что усиливает ощущение уюта.

Ставни дома, спит гора — природа и рукотворный мир погружаются в сон одновременно, подчёркивая единство всего сущего.

Художественные средства
Олицетворение — зима «раскрасавилась», солнце «спит», вьюга «кружит», гора «спит». Природа действует как живое существо.

Метафоры и сравнения — «луг соломенных волос», «месяц как кот», «неба срез» — создают сказочную оптику.

Неологизмы и разговорная лексика — «раскрасавилась», «лузгая», «дырка на штанах» — сочетают поэтичность с бытовой достоверностью.

Аллитерация — шипящие и свистящие звуки («вьюга кружит», «звёзды лузгая») передают шелест снега и ветра; плавные «л», «м» («луг», «месяц», «спит») усиливают ощущение покоя.

Контрасты — волшебное/бытовое («месяц в кармане» vs. «дырка на штанах»), движение/покой (вьюга vs. сон горы).

Параллелизм — повторение начальных строк создаёт ритм природного цикла, где вечер неизменно сменяется ночью, а зима остаётся прекрасной.

Символика света и цвета
Белый (снег, вьюга) — чистота, покой, зимнее преображение мира.

Огненный (бок солнца) — отблеск тепла в холоде, намёк на скрытую жизнь.

Яркий (месяц) — свет как домашний, интимный объект, а не небесное тело.

Серый/тёмный (вечер, сон) — умиротворение, растворение в ночи.

Идея
Автор показывает, как зимний вечер объединяет волшебство и обыденность: природа играет своими образами (солнце спит, вьюга танцует), а человек принимает её правила, находя уют в мелких деталях (табак, месяц в кармане). Финал подчёркивает гармонию цикла — мир засыпает, чтобы утром проснуться вновь.

Вывод
«Луг соломенных волос» — это стихотворение;колыбельная, где через сочетание сказочных метафор и бытовых штрихов создаётся атмосфера тёплого зимнего вечера. Природа здесь не отчуждена, а дружелюбна: она позволяет человеку стать её частью, разделить её сон и её красоту. Повторение начальных строк усиливает ощущение вечного круговорота, где зима всегда «раскрасавится», а вечер неизменно приведёт к покою.

Вожак русских фашистов
Николай Рукмитд-Дмитрук
Где б ни был ты
В миру в войне...
С мечом воззрясь, сходи к себе.
Будь на ладони, словно лист.
Ты гордо-подлинный фашист...
И разгляди, что есть в тебе
Во внешней жизненнотюрьме,
Как и во внешней мировой.
К себе ты чужд? Или как свой...
По полкам кратно разложи
себя на мелкие гроши,
Как и на крупный звон позлат,
Спряги свой рай, спряги свой ад.
Найдись, как целостность пути,
Где каждый также взаперти.
Ночь карцеров и тёмность ям.
Будь к чести алчен и упрям.
Стащить сведи себя на крест
И остальных смотрящих в текст.
Будь на ладони, словно лист,
Ты гордо-подлинный фашист.
Не тот, идущий не к себе,
который шествует к толпе,
крушить, учить творя убить,
Но не свою порока гнить...
Где б ни был ты
В миру в войне...
С мечом воззрясь, сходи к себе.
Неся свет высших дисциплин.
Ты гордо-подлинный фашин... Фашина (нем. Faschine от лат. fascis — «связка прутьев, пучок») — связка прутьев, пучок хвороста, перевязанный скрученными прутьями (вицами), верёвками или проволокой. Фасция, она же ликторский пучок - пучок связанных прутьев, перетянутых ремнем или шнурком - символ власти римских царей или высших магистратов. В фасцию за пределами города втыкался топор или секира, что означало право казнить или миловать (в городе высшей инстанцией для вынесения смертного приговора был народ). В политическом смысле фашина символизирует единение (сломать прутик легче, чем пучок). От фашины произошло слово фашизм - единение.
Издание М.А Суслов. Советский партийный деятель, идеолог партии.23
Избранное. Речи и статьи 1972г. стр. 107. Древнее предание об большой семье.
Анализ стихотворения «Вожак русских фашистов» (Николай Рукмитд;Дмитрук)
Общая характеристика
Стихотворение носит философско;провокационный характер: через сложную символику и отсылки к историческому понятию «фашины» автор исследует тему самопознания, внутренней целостности и опасной природы коллективного единства. Название и ключевые образы намеренно заряжены культурно;исторической памятью, но смысл разворачивается не в политическом, а в экзистенциальном ключе.

Композиция и структура
Текст выстроен как внутренний монолог;наставление, обращённый к «ты». Композиционно выделяется:

Вступление (первые 4 строки) — призыв к самообращению: «с мечом воззрясь, сходи к себе». Задаётся мотив внутреннего пути вместо внешней борьбы.

Центральная часть (5–16 строки) — анализ «я»: расслоение на «мелкие гроши» и «крупный звон», поиск целостности («спряги свой рай, спряги свой ад»). Появляется образ тюрьмы («внешняя жизненнотюрьма», «карцеры», «ямы») как метафора внутренних ограничений.

Контрастный тезис (17–20 строки) — противопоставление «гордо;подлинного фашиста» и того, кто «шествует к толпе» ради разрушения. Здесь раскрывается критика слепого коллективизма.

Заключение (21–24 строки) — повторение начального призыва с усилением: «неся свет высших дисциплин». Круг замыкается, но теперь «фашина» осмысляется не как политическая, а как духовная связка.

Основные темы
Самопознание как подвиг — герой должен «разложить себя» на части, чтобы обрести целостность.

Тюрьма как метафора — и внешний мир, и внутреннее «я» представлены как заточение; свобода возможна лишь через осознанный выбор.

Критика коллективного насилия — «фашизм» здесь не идеология, а соблазн раствориться в толпе и переложить ответственность на «других».

Символ креста — «стащить сведи себя на крест» намекает на жертвенный путь самопознания, а не религиозный мотив.

Дисциплина как свет — противопоставление хаосу: «свет высших дисциплин» как способ удержать себя в единстве.

Образная система и символика
«Фашина» (связка прутьев) — ключевой символ. В историческом контексте — знак власти и единства; здесь — метафора внутренней связности: сломать отдельный «прутик» легко, но «пучок» требует усилий. Автор переосмысляет её как единство личности, а не коллектива.

«Меч» — инструмент не войны, а самоанализа: «воззрясь» на него, герой смотрит в глубину себя.

«Ладонь, словно лист» — хрупкость и открытость; лист как символ жизни, подверженной ветру перемен.

«Рай и ад» — не религиозные категории, а внутренние полюса, которые нужно «спрячь» (соединить) в единое целое.

«Карцеры и ямы» — образы подавленных частей «я», страхов, травм.

«Крест» — не христианский символ, а метафора бремени самопознания: герой несёт себя, а не других.

«Свет высших дисциплин» — разум, воля, этика как ориентиры в хаосе.

Художественные средства
Неологизмы и сложные словообразования («жизненнотюрьма», «совечер;рвань») — создают ощущение языковой деформации, соответствующей внутреннему расколу.

Антитезы — «мелкие гроши» vs. «крупный звон»; «свой» vs. «чужд»; «крест» vs. «толпа».

Параллелизм и повторы — «Где б ни был ты / В миру в войне…» в начале и конце усиливает ритм пути.

Метафоризация абстрактных понятий — «честь алчен», «свет дисциплин», «рай и ад» как внутренние пространства.

Аллитерация — шипящие и свистящие звуки («сходи к себе», «спряги», «стащить») передают шелест прутьев фашины, шуршание внутреннего диалога.

Императивность — повелительные формы («разгляди», «разложи», «найдись») создают эффект наставления, инициации.

Историко;культурный контекст
Автор сознательно играет с омонимией «фашина/фашизм»:

Исторически фашина — символ римской власти и единства (ликторские пучки).

В XX веке — эмблема фашизма, где единство превращается в подавление.

В стихотворении — попытка рекуперации символа: единство не внешнее (толпа), а внутреннее (целостность «я»).

Эпиграф;комментарий о «фашине» и ссылка на М.;А.;Суслова подчёркивают полемический замысел: автор сталкивает идеологическую нагруженность термина с личным опытом самоопределения.

Идея
Стихотворение утверждает: подлинная сила — не в разрушении «других», а в собирании себя. «Гордо;подлинный фашист» — это тот, кто:

не растворяется в толпе;

не ищет жертв, а несёт крест самопознания;

соединяет в себе «рай и ад», чтобы стать целостным.

«Фашина» здесь — метафора внутреннего стержня, который нужно создать из разрозненных «прутьев» души, а не использовать для подавления других.

Вывод
«Вожак русских фашистов» — не политическая декларация, а экзистенциальный манифест. Через сложную символику и провокационное название автор исследует границы личности: как не стать жертвой хаоса (внутреннего и внешнего), как превратить «связку прутьев» в опору, а не в оружие. Финал оставляет читателя с парадоксом: чтобы быть «вожаком», нужно сначала стать «подлинным» — то есть честным перед собой.

Двое палачей в кожаных куртках и брюках, ставших профессиональной формой ЧК, а потом ГПУ, вытолкнули в бетонный коридор светловолосого худого человека лет тридцати и повели его в тюремный двор. Один из чекистов на ходу расстегнул деревянную кобуру маузера.
Так погиб на рассвете весеннего дня вологодский крестьянин, поэт, друг Сергея Есенина Алексей Ганин...
Дело «Ордена русских фашистов» было начато 13 ноября 1924 года.
Ордер на арест 1 ноября 1924 года подписан Генрихом Ягодой (Иегудой). Его тезисы «Мир и свободный труд – народам», пролежали во тьме чекистских архивов почти 70 лет...Алексей Ганин. Манифест русских националистов
+ + +
Русский поэт и прозаик. Родился в Кадниковском уезде Вологодской губернии в семье крестьянина.
Образование: двуклассное земское училище в с. Усть-Кубенское и городская гимназия в Вологде. Учился в Вологодском фельдшерско-акушерском училище (1911-1914). Первые стихи Ганин опубликовал в вологодской газете "Эхо" (1913). В 1914 году поэт идет в армию и получает назначение в Николаевский военный госпиталь (Петербург). В 1916 году знакомится с Сергеем Есениным, служившим в госпитале Царского села. Летом 1917 г. вместе с Сергеем Есениным и Зинаидой Райх Ганин совершает поездку на Родину и в Соловки. Во время поездки происходит венчание Есенина с Райх. Возможно это произошло в Соловках, возможно в Кирико-Иулитской церкви неподалеку от Вологды. Ганин выступает поручителем со стороны невесты, в которую сам был влюблен. Ей он посвящает написанное в Соловках стихотворение "Русалка", в котором признается в неразделенной любви к героине, выбравшей "разбойника кудрявых полей" – его друга Сергея Есенина.

Добавьте описание
В 1917 г. Ганин вместе с Николаем Клюевым, Сергеем Есениным и Орешиным публикуется в альманахе левоэсеровской ориентации "Скифы". В 1918 г. поэт знакомится с Александром Блоком. В 1920 г. публикуется в имажинистском сборнике "Конница бурь". В 1920-21 гг. Ганин издает в Вологде миниатюрным изданием поэму "Звездный корабль".
В 1923 г. Ганин переезжает в Москву, где и выходит полный и последний сборник его стихотворений "Былинное поле" (1924). По своей направленности он близок к группе новокрестьянских поэтов.
Осенью 1924 г. Алексея Ганина арестовывают по обвинению в принадлежности к "Ордену русских фашистов".
"По рассказам моей бабушки Анны – Алексей Алексеевич Ганин – вологодский поэт, ближайший друг Сергея Есенина, сын двоюродного брата моего деда, – был расстрелян большевиками-интернационалистами 30 марта 1925 года в Бутырской тюрьме в день своих именин, почитаемый как день Святого Алексея – Божьего человека. Вместе с ним были расстреляны семь молодых русских поэтов, верных Православию. Алексей Ганин принял смерть в возрасте Христа. Прах его погребён на территории Яузской больницы". (Евгений Ганин, псевдоним – Питер Свирь, Peter Sweer).
В интервью Николаю Отришко. Журнал "Самиздат". 04.02.2004 ).
***
Тридцатого марта 1925 года в камере смертников Лубянской тюрьмы загремели двери.
– Кто тут Ганин? Выходи!
Двое палачей в кожаных куртках и брюках, ставших профессиональной формой ЧК, а потом ГПУ, вытолкнули в бетонный коридор светловолосого худого человека лет тридцати и повели его в тюремный двор. Один из чекистов на ходу расстегнул деревянную кобуру маузера.
Так погиб на рассвете весеннего дня вологодский крестьянин, поэт, друг Сергея Есенина Алексей Ганин...
Дело «Ордена русских фашистов» было начато 13 ноября 1924 года.
Ордер на арест 1 ноября 1924 года подписан Генрихом Ягодой (Иегудой). В анкете для арестованных указано, что Ганин арестовывался дважды. Первый раз – Губчека в Москве, «по недоразумению принятый за контрреволюционера». Второй – 21 ноября 1923 года «арестован по обвинению в антисемитской агитации… Освобожден под подписку о невыезде». Речь идет о до сих пор скандальном «деле» Есенина, Клычкова, Орешина и Ганина, деле, преследовавшем их всю жизнь.

Из протокола допроса от 15 ноября 1924 года. Допрашивали Абрам Славатинский и Яков Агранов. «Читал выдержки из тезисов, которые обнаружены у меня при аресте („Мир и свободный труд – народам"). Эти тезисы я подготовлял для своего романа».

Внешний вид обнаруженных при аресте Ганина тезисов – 19 страниц желтой бумаги, оборванных по краям, исписанных химическим карандашом. Текст ясный, грамотный, почерк красивый, несколько листов заляпаны бурыми пятнами, несомненно, кровью. Ганину показывали тезисы после побоев и пыток, очевидно, копия с тезисов, послуживших причиной смертного приговора поэту, снята для палача ЧК Агранова (Собельсона): видимо, делу Ганина придавалось большое значение, коль им занимался сам Яков Саулович.

Тезисы «Мир и свободный труд – народам», пролежавшие во тьме чекистских архивов почти 70 лет,– великий документ русского народного сопротивления еврейско-чекистско-коммунистической банде, плод народного низового сопротивления, и написан он с таким выходом в грядущее, что мысли и страсти, изложенные в нем, кажутся выплеснутыми сегодня, в наше смутное время.

ЧК арестовало 13 человек, не партийных функционеров, не эсеров, не широко известных писателей, а никому не ведомых маленьких людей эпохи, вчерашних крестьян, начинающих поэтов, мелких служащих, объединенных одной идеей – борьбой с интернационально-коммунистическим режимом во имя спасения национальной России. Как в наши демократические времена, так и в ту тоталитарную эпоху такое мировоззрение называлось «фашистским». Группа Ганина получила название «Орден русских фашистов», Ганин был объявлен главой ордена, и после подобных ярлыков участь подсудимых была решена. «Главу ордена» с шестью товарищами расстреляли 30 марта 1925 года. Остальные семеро пошли на Соловки, откуда вернулись лишь двое.
Алексей Ганин
Манифест русских националистов

Россия - это могущественное государство, обладающее неизбывными естественными богатствами и творческими силами народа, - вот уже несколько лет находится в состоянии смертельной агонии.

Ясный дух Русского народа предательски умерщвлен. Святыни его растоптаны, богатства его разграблены. Всякий, кто не потерял еще голову и сохранил человеческую совесть, с ужасом ведет счет великим бедствиям и страданиям народа в целом.

Каждый, кто бы ни был, ясно начинает осознавать, что так больше нельзя. Каждый мельчайший факт повседневной жизни - красноречивее всяких воззваний. Всех и каждого он убеждает в том, что если не принять какие-то меры, то России как государству грозит окончательная смерть, а Русскому народу - неслыханная нищета, экономическое рабство и вырождение.

Но как это случилось, что Россия с тем, чтобы ей беспрепятственно на общее благо создать духовные и материальные ценности, обливавшаяся потом и кровью Россия, на протяжении столетий великими трудами и подвигами дедов и пращуров завоевавшая себе славу и независимость среди народов земного шара, ныне по милости пройдох и авантюристов повержена в прах и бесславие, превратилась в колонию всех паразитов и жуликов, тайно и явно распродающих наше великое достояние?

Причина этого в том, что в лице господствующей в России РКП мы имеем не столько политическую партию, сколько воинствующую секту изуверов-человеконенавистников, напоминающую если не по форме своих ритуалов, то по сути своей этики и губительной деятельности средневековые секты сатанистов и дьяволопоклонников. За всеми словами о коммунизме, о свободе, о равенстве и братстве народов - таятся смерть и разрушения, разрушения и смерть.

Достаточно вспомнить те события, от которых все еще не высохла кровь многострадального Русского народа, когда по приказу этих сектантов-комиссаров оголтелые, вооруженные с ног до головы, воодушевляемые еврейскими выродками, банды латышей беспощадно терроризировали беззащитное население: всех, кто здоров, угоняли на братоубийственную бойню, когда при малейшем намеке на отказ всякий убивался на месте, а у осиротевшей семьи отбиралось положительно все, что попадалось на глаза, начиная с последней коровы, кончая последним пудом ржи и десятком яиц, когда за отказ от погромничества поместий и городов выжигали целые села, вырезались целые семьи.

Вот тогда произошла эта так называемая "классовая борьба", эта так называемая прославленная "спасительная гражданская война". Но после тщательного анализа всех происходящих событий в области народного хозяйства, психологии народа, после тщательного анализа проповедей этой ныне господствующей секты изуверов, человеконенавистников-коммунистов, о строительстве нового мира мы пришли к тому же категорическому убеждению: все эти слова были только приманкой для неискушенных в подлости рабочих масс и беднейшего крестьянства, именем которых все время прикрывает свои гнусные дела эта секта.

Достаточно опять-таки вспомнить тот ужасный разгром городов, промышленных предприятий, образцовых хозяйств и усадеб, бесконечно и ежедневно происходившие реквизиции, бесчисленные налоги, когда облагалось, да и облагается и до сих пор все, кроме солнечного света и воздуха, чтобы понять: это только безответственный грабеж и подстрекательство народа на самоубийство.

Наконец, реквизиции церковных православных ценностей, производившиеся под предлогом спасения голодающих. Но где это спасение? Разве не вымерли голодной смертью целые села, разве не опустели целые волости и уезды цветущего Поволжья? Кто не помнит того ужаса и отчаяния, когда люди голодающих районов, всякими чекистскими бандами и заградилками (только подумать!) доведенные до крайности, в нашем двадцатом веке, в христианской стране, дошли до людоедства, до пожирания собственных детей, до пожирания трупов своих соседей и ближних! Только будущая история и наука оценят во всей полноте всю изуверскую деятельность этой "спасительницы народов" - РКП.

Для нас теперь нет никакого сомнения, что та злая воля, которая положена в основу современного советского строя, заинтересована в гибели не только России, как одной из нынешних христианских держав, но всего христианского мира.

Создав экономические и государственно-политические правовые теории на ложном принципе классовых противоречий, они тем самым вызвали в каждом государстве, провоцируя богатых и бедных, внутреннюю нетерпимость, разжигая их до острой ненависти, до братоубийственной бойни.

Эта хитрая и воинствующая секта, исходя из того же принципа классового расслоения, путем псевдонаучных исследований, ныне искажает истинный смысл вещей, искажает истинный взгляд на естественно-исторический и духовный путь человечества. Эта секта всеми мерами пытается заглушить в бесконечных противоречиях ход всех современных событий, стремясь таким образом расчленить и ослепить каждую национальность в отдельности, тем самым провести непроходимую бездну между подрастающим поколением и их отцами, между отдельными группами людей: создавая всюду нетерпимость, раздор и отвлекая таким образом силы народов от дружественной работы по борьбе с естественными препятствиями, парализуя творческий дух христианских народов.

Народы мира должны быть на страже, должны напрячь все свои силы, чтобы не поддаться влиянию этой изуверской секты. Всякий, кто любит свой народ, кому дороги культура и дальнейший прогресс завоеваний природы на благо народов, тот, безусловно, к какой бы нации ни принадлежал, всеми мерами должен бороться и воздействовать внутри своей страны на малосознательные массы, чтоб не допустить эту изуверскую секту к власти над данным народом.

Всякий, кто более или менее добросовестно следил за ходом событий в России, кто знает хоть в тысячной части положение Русского народа в целом, безусловно, увидит, что только путем лжи и обмана, путем клеветы и нравственного растления народа эти секты силятся завладеть миром. Путем неслыханной в истории человечества кровожадной жестокости, воспользовавшись временной усталостью народа, эта секта, пробравшись в самое сердце России, овладев одной шестой частью суши земного шара и захватив в свои руки колоссальные богатства России, еще с большей энергией и с большим нахальством проповедует свои гибельные теории, прикрываясь маской защитников угнетенных классов и наций.

Эти изуверские секты под видом дипломатических и торговых представителей Русского народа всюду рассылают агентов-проповедников, чтобы успешней делать свое противное всякому здравому смыслу дело, чтобы всюду организовать отделения своей секты, чтобы всюду сеять раздор, человеконенавистничество, чтобы всюду разжечь братоубийственные внутринациональные бойни, потому что знают: только этим путем они могут погубить христианско-европейский Запад и Америку, таким образом овладев миром.

Выдвигая как конечную цель своих стремлений лучшие принципы христианско-европейских народов: свободу, равенство всех граждан перед законом, охрану труда и заботу о народном благосостоянии и просвещении, они тем самым стараются проникнуть в доверие масс Европы и Америки. Но мы еще раз повторяем: всякий, кто умеет честно, по-человечески мыслить, тот из всего существующего положения в России ясно увидит, к чему на самом деле стремится эта изуверская секта.

Завладев Россией, она вместо свободы несет неслыханный деспотизм и рабство под так называемым "государственным капитализмом". Вместо законности - дикий произвол Чека и Ревтрибуналов; вместо хозяйственно-культурного строительства - разгром культуры и всей хозяйственной жизни страны; вместо справедливости - неслыханное взяточничество, подкупы, клевета, канцелярские издевательства и казнокрадство. Вместо охраны труда - труд государственных бесправных рабов, напоминающий времена дохристианских деспотических государств библейского Египта и Вавилона. Все многомиллионное население коренной России и Малороссии, равно и инородческое, за исключением евреев, - брошено на произвол судьбы. Оно существует только для вышибания налогов.

Три пятых школ, существовавших в деревенской России, закрыты. Врачебной помощи почти нет, потому что все народные больницы и врачебные пункты за отсутствием средств и медикаментов влачат жалкое существование. Высшие учебные заведения терроризированы и задавлены как наиболее враждебные существующей глупости. Всякая общественная и индивидуальная инициатива раздавлена. Малейшее проявление ее рассматривается как антигосударственная крамола и жесточайшим образом карается. Все сельское население, служащие, равно и рабочие массы, задавлены поборами. Все они лишены своей религиозной совести и общественно-семейных устоев, все вынуждены влачить полуживотное существование. Свобода мысли и совести окончательно задавлены и придушены. Всюду дикий, ничем не оправданный произвол и дикое издевательство над жизнью и трудом народа, над его духовно-историческими святынями. Вот он - коммунистический рай.

Недаром вся Россия во всех слоях, как бы просыпаясь от тяжкого сна, вспоминает минувшее время как золотой, безвозвратно ушедший век. Потому что всюду голод, разруха и дикий разгул, издевательство над жизнью народа, над его духовно-историческими святынями. Поистине, над Россией творится какая-то черная месса для идолопоклонников. Вся так называемая коммунистическая пропаганда и агитация, письменная и устная - вся псевдонаучная так называемая марксистская литература, и, наконец, неслыханный по своей зловредности в истории законодательства поток запретов и распоряжений самозванного правительства - эти исключительные образцы злобы, коварства, предательства и изуверской тупости являются ярким доказательством справедливости наших мнений.

Помимо террора, одним из главных и могущественных орудий в руках коммунистической секты являются пропаганда и агитация так называемого марксистского учения, которое, как известно, не только для непосвященных рабочих масс, не только для умов не вполне развитых и знакомых с прочими философскими и научными взглядами на мир вещей и исторических событий, но и для отдельных умов, более или менее способных к мышлению, в настоящее время почти во всем мире представляют немалый соблазн во взглядах, а многие вещи и явления исторического порядка, особенно в области хозяйственно-промышленного строительства, многих искренних людей приводят к значительным заблуждениям.

Составители программы выдвигали следующие предложения по борьбе с антинародным режимом:

1. на основании анализа русской действительности, опираясь на общеизвестные для всех очевидные факты хозяйственного и общеполитического порядка, путем повседневных систематических разоблачений (речи, беседы, воззвания и прокламации) дискредитировать в глазах рабочих масс не только России, но и всего мира деятельность современного советского правительства и III Интернационала;
2. пользуясь всеми данными русской коммунистической революции и ее последствиями, необходимо, показав ее несостоятельность, выдвинуть новые принципы государственности, общественности, личных прав человека. В противовес коммунистической ереси мы должны рассматривать историю не как борьбу классов, а как постоянное самоусовершенствование в борьбе с природой за культурные блага. Отсюда, в противовес марксистским теориям, рассматривать государство не как "организованную эксплуатацию" одного класса другим, а как широкую организацию для совместной более успешной борьбы с естественными препятствиями за общее благо и независимость;
3. признавая лишь как правовую, вполне самостоятельную единицу человеческого общества, мы должны признать в противовес марксизму и неотъемлемые права той личности на продукты труда, иначе говоря, признать право собственности как единственную гарантию роста культурных и экономических благ государства. Существенная причина всего краха современной России есть так называемый "государственный капитализм", он же является основной причиной и злейшей эксплуатацией всего населения и казнокрадства.
4. Вот отчего Россия, сельскохозяйственная страна, все время существования советской коммунистической власти терпит голод и всякие бесконечные кризисы. Разве не абсурд, что в 1921 году России привезли молока для всяких комиссаров и комиссарш почти на 9 млн. рублей золотом!
5. ввиду этого недовольство существующей властью растет с каждым днем все больше и больше не только среди населения городов и деревень, так называемых беспартийных, но и среди рабочих и армии; необходимо, чтобы наша борьба с этой грабительской сектой была успешна; все лучшие силы России перенести на пропаганду государственно-национальных идей с тем, чтобы вовремя и заблаговременно недовольству масс дать в противовес большевизму и жидовскому III Интернационалу ясные формы и лозунги национального правового государства;
6. для того чтобы окончательно свергнуть власть изуверов, подкупивших себе всех советских пройдох и авантюристов, наряду с пропагандой национальных идей и прав человека, необходимо, учитывая силы противника, в каждом городе, в каждом промышленном месте коренной России и Малороссии путем тщательного отбора и величайшей осмотрительности вербовать во всех семьях и кругах русского общества всех крепких и стойких людей, нежно любящих свою Родину. Необходимо объединить все разрозненные силы в одну крепкую целую партию, чтобы ее активная сила могла не только вести дальнейшую работу и противостоять не за страх, а за совесть враждебной нам силе, но сумела бы в нужный момент руководить стихийными взрывами восстания масс, направляя их к единой цели. К великому возрождению Великой России;
7. выдвигая идею Великого Земского Собора, русские люди должны зорко смотреть, чтобы тайные враждебные силы раз и навсегда потеряли охоту грабежа и бесчинства народа в целом и не помешали бы в дальнейшем развернуть в России еще неисчерпанные силы на путь духовного и экономического творчества.
* * *

Замечательный русский поэт, друг Сергея Есенина, Алексей Ганин выдвинул идею «Великого Земского собора», воссоздания национального государства и очищения страны от «поработивших ее захватчиков».
Секретарь Президиума ВЦИК СССР Енукидзе 27 марта 1925 г. единолично принял решение на внесудебный приговор, разрешив коллегии ОГПУ расправиться с "фашистами".
В. Менжинский, Г. Бокий (один из организаторов в стране концлагерей, расстрелянный как враг народа) и Я. Петерс (расстрелянный как враг народа) приказали расстрелять Ганина, братьев Чекрыгиных, Дворяшина, Галанова, Кроткова.
Борису Глубоковскому и Александровичу-Потеряхину определили по 10 лет концлагеря на Соловках, судьба остальных неизвестна.
Алексей Ганин был расстрелян в подвалах Лубянки после жестоких пыток, которыми руководил начальник седьмого отдела СО ОГПУ Абрам Славотинский. Прах Ганина погребён на территории Яузской больницы. Дело по обвинению Ганина было прекращено только 6 октября 1966 г. за отсутствием состава преступления. Ганин был реабилитирован посмертно.
Судьба наследия Большую часть неопубликованных рукописей Алексея Ганина его родственникам сохранить не удалось. Бумаги, завернутые в рогожу и закопанные под домом, были навсегда утрачены после пожара.
Но в 1970-е годы жизнь поэта стала предметом исследований ряда краеведов, прежде всего — ленинградца Н. Парфёнова, который и возродил интерес к Ганину.
В 1991 году в Северо-Западном издательстве вышел первый посмертный сборник его стихов и прозы с предисловием Станислава Куняева. В 2003 году именем Алексея Ганина назвали улицу в Вологде. На его стихи написаны романсы, в Вологде проходят вечера его памяти.
Алексей Ганин: судьба поэта в эпоху слома эпох
Биографический очерк
Алексей Алексеевич Ганин (9;августа;1893;—;30;марта;1925) — русский поэт и прозаик, представитель новокрестьянского направления в литературе Серебряного века, близкий друг Сергея Есенина.

Ключевые вехи жизни:

Родился в деревне Коншино (Вологодская губерния) в крестьянской семье.

Образование: двуклассное земское училище (с.;Усть;Кубенское), вологодская гимназия, Вологодское фельдшерско;акушерское училище (1911–1914).

1913 — первые публикации в вологодской газете «Эхо».

1914 — призван в армию, служил в Николаевском военном госпитале (Петербург).

1916 — знакомство с Сергеем Есениным (служил в госпитале Царского Села).

1917 — совместно с Есениным, Н.;Клюевым и П.;Орешиным публиковался в альманахе левоэсеровской ориентации «Скифы».

1918 — знакомство с А.;Блоком; служба фельдшером в Красной Армии.

1920 — публикация в имажинистском сборнике «Конница бурь».

1920–1921 — издание в Вологде миниатюрной поэмы «Звёздный корабль».

1923 — переезд в Москву; участие в поэтических вечерах, жизнь в кругу литераторов.

1924 — выход последнего сборника «Былинное поле».

2;ноября;1924 — арест по обвинению в руководстве «Орденом русских фашистов».

30;марта;1925 — расстрел в подвалах Лубянки.

6;октября;1966 — посмертная реабилитация «за отсутствием состава преступления».

Литературное творчество и мировоззрение
Ганин — типичный представитель новокрестьянской поэзии, для которой характерны:

опора на фольклорно;песенную традицию;

образ родной земли и крестьянского труда как нравственного фундамента;

тревога за судьбу деревни в эпоху революционных потрясений.

Основные произведения (частично утраченные):

поэмы: «Сарай» (1917), «Былинное поле» (1917–1923), «Звёздный корабль» (1920–1921);

стихотворение «Война» (1915) — антивоенный манифест;

стихотворение «Русалка» (1917) — посвящение Зинаиде Райх, в которой поэт признаётся в неразделённой любви;

роман;притча «Завтра» (1923) — размышления о будущем крестьянства.

В творчестве Ганина звучит протест против разрушения традиционного уклада, обличение насилия и бюрократического произвола. Его поэзия сочетает лирическую нежность (образы природы, деревни) с гневной публицистичностью (обличение власти).

Дело «Ордена русских фашистов»: хроника репрессий
Предыстория арестов:

Первый арест — «по недоразумению», принят за контрреволюционера.

Второй арест (21;ноября;1923) — обвинение в «антисемитской агитации» (дело Есенина, Клычкова, Орешина, Ганина).

Арест и следствие (1924–1925):

Ордер от 1;ноября;1924 подписан Г.;Ягодой.

Официальное обвинение: руководство «Орденом русских фашистов» (организация признана сфабрикованной).

Допросы вели А.;Славатинский и Я.;Агранов.

При обыске изъяты тезисы «Мир и свободный труд — народам» (19 страниц, исписанных химическим карандашом, частично залитых кровью).

В ходе следствия двое арестованных потеряли рассудок; Ганину проведена судебно;психиатрическая экспертиза, признавшая его невменяемым (это не помешало приговору).

Приговор и исполнение:

27;марта;1925 — решение секретаря Президиума ВЦИК А.;С.;Енукидзе о внесудебном расстреле.

30;марта;1925 — расстрел в подвалах Лубянки.

Прах захоронен на территории Яузской больницы.

Участники дела (часть репрессирована, часть отправлена на Соловки):

А.;Ганин;

братья П.;и Н.;Чекрыгины;

В.;Дворяшин;

В.;Галанов;

Г.;Никитин;

А.;Кудрявцев;

А.;Александрович;Потеряхин;

М.;Кротков.

Манифест русских националистов: идеи и контекст
В тезисах «Мир и свободный труд — народам» Ганин и его единомышленники сформулировали альтернативу большевистской доктрине:

Критика РКП(б) — не партия, а «воинствующая секта изуверов;человеконенавистников», чья деятельность ведёт к разрушению культуры, экономики и нравственности.

Обвинение в деспотизме — вместо свободы: произвол ЧК и ревтрибуналов; вместо строительства: разгром хозяйства; вместо справедливости: взяточничество и казнокрадство.

Защита права собственности — как гарантии роста культурных и экономических благ (против «государственного капитализма»).

Идея Великого Земского Собора — возрождение национальной государственности на основе традиций, а не классовой борьбы.

Пропаганда государственно;национальных идей — противопоставление марксизму: история как «постоянное самоусовершенствование в борьбе с природой», а не как классовая война.

Ключевой тезис:

«Россия… вот уже несколько лет находится в состоянии смертельной агонии. Ясный дух Русского народа предательски умерщвлён. Святыни его растоптаны, богатства его разграблены».

Историческая память и наследие
Утрата рукописей:

Большая часть неопубликованных текстов погибла: бумаги, закопанные под домом, уничтожены пожаром.

Возрождение интереса (1970;е;—;2000;е):

Исследования краеведа Н.;Парфёнова (1970;е).

1991 — выход первого посмертного сборника стихов и прозы (предисловие С.;Куняева).

2003 — улица в Вологде названа именем А.;Ганина.

Проводятся вечера памяти, исполняются романсы на его стихи.

Символическое значение:

Ганин стал символом трагической судьбы русского поэта;крестьянина в эпоху тоталитаризма.

Его манифест — документ сопротивления, отражающий настроения части интеллигенции, видевшей в большевизме угрозу национальной идентичности.

Реабилитация в 1966;г. подтвердила: дело было сфабриковано, а обвинения — политически мотивированы.

Вывод
Алексей Ганин — не «фашист» в политическом смысле, а поэт;патриот, пытавшийся сохранить и отстоять ценности русской культуры в условиях революционного хаоса. Его судьба — пример столкновения творческой личности с машиной репрессий, а наследие — напоминание о цене идейного несогласия в тоталитарном государстве.

"Тайный союз меча и орала! - зловеще прошептал Остап. "Десять лет", - мелькнула у Кислярского мысль...". Один из расстрелянных Алексей Ганин был близким другом Сергея Есенина, который переживет его совсем ненадолго.
Алексей Ганин и Сергей Есенин: дружба, трагедия, память
Фраза «Тайный союз меча и орала! — зловеще прошептал Остап. „Десять лет“, — мелькнула у Кислярского мысль…» (стилизованный отсыл к булгаковской интонации) в контексте судьбы Алексея Ганина звучит как горькая метафора эпохи: в атмосфере подозрительности и тотального контроля даже поэтическая дружба становилась «делом», а слово — поводом для приговора.

Дружба двух поэтов
Алексей Ганин и Сергей Есенин познакомились в 1916;году в военных госпиталях (Николаевский госпиталь в Петербурге и госпиталь Царского Села). Их сблизили:

общность происхождения — оба из крестьянской среды, оба впитали русскую деревенскую культуру;

поэтическое родство — принадлежность к кругу новокрестьянских поэтов, интерес к фольклору, образности, «земной» теме;

нравственная позиция — неприятие бюрократического насилия и разрушения традиционного уклада.

Знаковые эпизоды дружбы:

Летом 1917;года Ганин, Есенин и Зинаида Райх совершили поездку на Соловки и в Вологодскую губернию.

Ганин выступил поручителем со стороны невесты при венчании Есенина и Райх (вероятно, в Кирико;Иулитской церкви близ Вологды).

Ему посвящено стихотворение «Русалка», где Ганин признаётся в неразделённой любви к Райх, выбравшей «разбойника кудрявых полей» — Есенина.

Попытка спасения: письмо Есенина к Дзержинскому
Когда в ноябре 1924;года Ганина арестовали по делу «Ордена русских фашистов», Есенин предпринял отчаянную попытку его спасти. Он написал личное письмо Феликсу Дзержинскому, главе ОГПУ, где:

настаивал на невиновности друга;

подчёркивал его поэтический дар и молодость;

апеллировал к человечности, пытаясь остановить машину репрессий.

Это был акт огромного риска: сам Есенин находился под надзором, его неоднократно допрашивали, обвиняли в «антисоветских высказываниях» и «хулиганстве». Заступничество за «контрреволюционера» могло стоить ему свободы или жизни.

Почему письмо не помогло?

Дело уже было политически «запущено»: обвинения строились на тезисах Ганина «Мир и свободный труд — народам», которые сочли манифестом «фашистов».

Система ОГПУ не нуждалась в доказательствах — достаточно было ярлыка «враг народа».

Дзержинский, несмотря на репутацию «рыцаря революции», действовал в рамках жёсткой логики подавления инакомыслия.

28;марта 1925;года Алексей Ганин был расстрелян в подвалах Лубянки. Ему было 28;лет.

Последствия для Есенина
Смерть друга стала для Есенина тяжёлым ударом:

усилила чувство одиночества и отчуждения от новой реальности;

подпитала депрессию, которую поэт пытался заглушить алкоголем и резкими поступками;

возможно, повлияла на его решение уехать на Кавказ в конце 1925;года (уже после казни Ганина).

Есенин погиб менее чем через год (28;декабря 1925;года) в гостинице «Англетер» в Ленинграде. Обстоятельства его смерти до сих пор вызывают споры, но ясно, что атмосфера страха и травли сыграла свою роль.

Исторический контекст: «Орден русских фашистов»
Дело сфабриковано в ноябре 1924;года; арестовано 13;человек — поэты, мелкие служащие, выходцы из крестьян.

Обвинение: создание подпольной организации, целью которой якобы было свержение советской власти.

Реальные мотивы: подавление любой попытки сформулировать национально;патриотическую альтернативу большевистской доктрине.

Тезисы Ганина «Мир и свободный труд — народам» (19;страниц, исписанных химическим карандашом, частично залитых кровью) стали главным «доказательством» вины.

Приговор вынесен внесудебно по решению секретаря Президиума ВЦИК А.;С.;Енукидзе (27;марта 1925).

Память и реабилитация
1966;год — Ганин посмертно реабилитирован «за отсутствием состава преступления».

1991;год — издан первый посмертный сборник его стихов и прозы (предисловие С.;Куняева).

2003;год — улица в Вологде названа именем Алексея Ганина.

На его стихи написаны романсы, проводятся вечера памяти.

Вывод
История дружбы Есенина и Ганина — трагический символ эпохи, когда:

поэтическое слово становилось «преступлением»;

попытка защитить друга оборачивалась бессильностью перед системой;

память о жертвах десятилетиями оставалась под запретом.

Их судьбы напоминают: свобода творчества и право на инакомыслие — не привилегия, а основа человеческого достоинства.