Ревека

В сети она называла себя Ревекой. Ей было около тридцати пяти. Так, во всяком случае, думали её подписчики, которых у неё было десять тысяч. Она делилась с ними фотографиями - крошечными фрагментами из своей жизни. Изящная фарфоровая чашечка с чёрным кофе на мраморном столе. Оконное стекло, по которому тонкими нитями стекали капельки дождя. Снимки тревожного грозового неба из её гостиной. Иногда она публиковала своё лицо, размытое фильтрами, словно оно таяло, растворяясь между светом и тенью. Были и странные, сюрреалистические снимки: птицы, взлетающие над пустынным кладбищем в кровавом небе, стоящий в луже покрытый ржавчиной фонарь, пугающие чёрные ветви деревьев, тянущиеся к небу, как призраки из сочиненных ею историй. Будто вырезанные кадры из фильмов Хичкока.

Ревека писала романы: завораживающие истории о вампирах и о потерянной любви, действие которых происходило в Испании и Италии. Она публиковала их в интернете. В конце своих электронных книг она писала фразы-клише: «Каждая ночь, как и женщина хранит, свою тайну» или «Я вкусила вечность».

Ревека писала на английском и французском. Красиво и изящно, но с «акцентом». Было ясно, что ни один из этих языков не был её родным. Тексты пестрели стиллистическими ошибками, что придавало её историям ещё больше шарма и таинственности. Казалось, книги Ревеки написаны на забытом древнем языке.

Однажды Ревека опубликовала рассказ с названием на итальянском языке - La ultima Noche («Последняя ночь»). Он был написан от первого лица. О молодой женщине, мучимой бессоницей, боящейся заснуть и окружённой призраками из собственных историй. Последний рассказ Ревеки сильно отличался от всего, что она писала раньше. Там не было вампиров и вычурности. Рассказ повествовал о девушке-эмигрантке и о последней ночи на её родине перед отъездом за границу. Большинству из подписчиков произведение не понравилась - слишком много неприглядной правды и ни капли гламура. Они умоляли Ревеку вернуться к средневековым замкам, красавицам-крестьянкам и благородным аристократам из знатных семей. Но Ревека больше ничего не публиковала, словно рассердилась или обиделась. Шли дни. Недели. Месяцы. Аккаунт оставался в сети, будто застывший во времени, с теми же старыми фотографиями и холодной готической красотой выдуманных историй из вымышленного прошлого.

***
Данис работал на скорой помощи в большом южном портовом городе. Когда-то на узких старинных улочках здесь жила магия, вдохновившая Дюма написать об узнике замка Иф. Данис жил в бетонной высотке на окраине, где в маленьких квартирках социального жилья ютились многодетные семьи. И днём, и ночью пронзительно кричали и плакали дети, а стены пропитались запахами блюд со всех концов света, а также болью и нищетой.

Данис устал от своей работы и от шумного города, где отчаяние и безысходность шли рука об руку. Яркое солнце на голубом небе уже давно его не согревало. Только тёплое море продолжало дышать ветром и солью, напоминая о вечном. Просыпаясь во второй половине дня после очередной ночной смены, Данис полностью уходил в интернет. Это был его мир, в котором он чувствовал себя сильным и нужным. Данис вёл канал: рассказывал об оказании первой помощи. И верил, что может спасти, ведь в реальности он слишком часто видел смерть. От наркотиков и насилия, от огнестрельных и ножевых ранений в новых кварталах Марселя, когда торговцы дурманом вели между собой войну. Но самое страшное для Даниса - когда люди умирали просто от того, что не хотели больше бороться за жизнь. Как тридцатипятилетняя мать троих детей, страдавшая от деперессии, которую скорая привозила уже в десятый раз от отравления коктейлем антидеприссантов и дешёвого виски.

В такие моменты Данис думал о Ревеке и о её стилизованных романах о прошлых столетиях, о роскоши и нищете, о подвиге и любви, и о победе над вампирами. С женщинами Данису не везло. Все его любовницы имели зависимость: алкоголь или наркотики. Он не понимал, почему его тянет к таким женщинам. Или их притягивало к нему? Потому что его профессия - спасать людей ? Так что в последнее время Данис предпочитал собственные фантазии и мир интернета общению в реале. Он часто мечтал о Ревеке, красивой, талантливой и сильной. Представлял, как они вдвоём мчатся на гнядом коне через тёмный лес. А потом страстно любят друг друга в старой таверне, пропахшей мясом жареного вепря, луком, чесноком и душистыми травами Прованса.

***
Душной летней ночью у Даниса был срочный вызов в неблагополучный район Марселя. Лифт не работал - пришлось подниматься на седьмой этаж по лестнице, перепрыгивая через ступени.

Данис добрался до двери нужной квартиры: облупившаяся краска, сломанный звонок, тонкая полоска света под порогом. Постучал один раз. Потом второй - громче. Тишина. Воздух в коридоре - густой и неподвижный. Толкнул дверь.

В квартире стоял сильный запах жжённого сахара, смешанный с сыростью, лекарствами и какой-то вековой затхлостью, словно из книг Ревеки. Маленькая настольная лампа отбрасывала тусклый янтарный свет на всё вокруг: неровные половицы, щербатую чашку на столе и постель.

- Мадам? Вы меня слышите?

Голова женщины чуть повернулась. Взгляд мутный, губы дрожат. Правая рука безжизненно свисает. На тумбочке - стопка распечатанных листов, поблёкших и с неровными полосами чёрных букв. Он мельком взглянул: «Каждая ночь, как и женщина хранит, свою тайну». И застыл. На стенах - выцветшие фотографии: фарфоровая чашка на мраморном столике, птицы над кладбищем, кровавый закат и заплаканное от дождя окно. Дыхание перехватило. Это была она. Ревека.

На мгновение его профессиональное самообладание, всё, чему он научился и оттачивал годами, исчезло. Перед ним была та женщина, которую он знал в сети, только теперь она была призраком самой себя: хрупкая, прозрачная, почти исчезающая.

Он опустился рядом, проверяя пульс. Стетоскоп коснулся холодной кожи. Дыхание слабое, неровное. Она чуть повернула голову и, собрав остатки сил, прошептала сухим голосом с тяжёлым восточно-европейским акцентом:

- Я… давно живу далеко… А в этой реальности умерла.

Слова прошли сквозь него, как электрический разряд, как заклинание.

Данис хотел сказать, что знает и любит её, читает её романы. Но вымышленный мир, созданный Ревекой рассыпался перед ним: мерцающая лампа, пожелтевшие листы, неприятный, душащий запах духов на выцветшем шарфе.

- Держитесь…, - тихо прознёс он, подключая аппарат. Его руки вновь стали уверенными. Монитор пискнул - тонко и неуверенно, в такт редким ударам её слабеющего сердца.

Он снова взглянул на распечатанные страницы и на заголовок: La ultima Noche - Последняя ночь.

Возможно, он вошёл прямо в финал её истории.

Разрывая тишину ночи, раздался вой сирены скорой помощи.

***
Отчёт о вызове:

Пациентка: Татьяна Валентиновна Чернова, 73 года.

Место рождения: Свердловск.

Карта иностранца: постоянный вид на жительство во Франции.

Предположительный диагноз: инсульт.

Заключение врача: срочно везти в реанимацию - госпиталь de la Timone, 264 rue Saint-Pierre.

Больше Данис о ней не слышал. Ревека – ещё одна из его пациенток скорой помощи, как тысячи других, которых он спас или не смог спасти. Каждый со своей историей в большом южном портовом городе. А он - узник замка Ив, запутавшийся в мировой сети, в иллюзиях и побегах от самого себя. Сможет ли он подделать собственную смерть, сбежать из замка, найти остров сокровищ и отомстить? Но кому? Таким же пленникам, как и он сам?

В ту ночь Данис быстро заснул. Ему снилась Ревека, сильная, красивая женщина тридцати пяти лет, жаждующая жизни. Он спасал её от вампира-чудовища. Данис встал с постели необыкновенно свежим и бодрым. Страшный груз наконец-то спал с его сердца - он понял, что больше не желает быть узником замка Ив.