Пустота

Я сижу в своем кабинете, словно затерянный в лабиринте зеркал, и невидящим взглядом сверлю мерцающий экран монитора. В голове – лишь гулкий ветер, эхо полного отсутствия даже толики здравых мыслей. Пустота. "Вакуум абсолютный", – как любил говаривать мой отец. Пусто в голове, пусто в душе. Гнусное, гложущее ощущение, будто изнутри, не спеша, тебя пожирает ненасытный червь повседневной рутины, оставляя лишь безжизненную оболочку.
Вроде бы все на своих местах: и чашка с остывшим кофе, источающим горький аромат безысходности, и стопка отчетов, обреченно ждущих своей участи, и даже этот нелепый кактус, поливаемый скорее из унылого чувства долга, чем из искренней симпатии. Но все какое-то… призрачное. Словно декорации к бессмысленному спектаклю, в котором я с каждым днем все бездарнее играю роль самого себя. Заученные фразы, дежурные улыбки, обреченные совещания – все это превращается в тягучую, липкую массу, сдавливающую грудь и не дающую дышать полной грудью.
Вчера вечером, возвращаясь в свою "крепость одиночества", поймал себя на пугающей мысли, что не помню абсолютно ничего, кроме серой ленты дороги, монотонно убегающей вдаль. Ни одного лица, ни единой вывески, ни малейшего звука. Лишь бесконечная полоса асфальта, растворяющаяся в безбрежности. И в этой звенящей бесконечности – я, пустой, словно барабан, от которого бессердечно отняли палочки.
В голове такая обманчивая невесомость, что эфемерные мысли, словно неприкаянные космонавты, обреченно парят в измученном мозгу, судорожно цепляясь за поручни ускользающего бытия. Мне мучительно плохо. Нет цели, способной увлечь за собой и придать смысл существованию. Нет вдохновения, оживляющего серые будни яркими красками новых образов и ощущений. Куда все это безвозвратно пропало? Я же еще молод. Мне всего лишь сорок лет.
И эта цифра, словно безжалостный приговор, гулким эхом отдается в висках. Сорок… Cвоеобразная Рубикон. Вроде бы и не старость – нелепо начинать брюзжать о закате… Но и не юность беззаботная, когда мир лежал у твоих ног… Позади – годы учебы, мучительного становления, отчаянных метаний, мимолетных обретений и неминуемых потерь. А впереди – что? Беспросветное движение по накатанной колее, от ненавистного офиса до опостылевшего дома, от зомби-ящика до холодной постели? Нет, так продолжаться больше не может. Изголодавшаяся душа требует бури, изнывающее сердце жаждет свежих красок. Хочется сбросить с себя эту пыльную, серую оболочку рутины и вырваться на свободу, словно израненная птица из тесной клетки.
Но эта клетка, как ни парадоксально, до жути удобна. Тепло, относительно светло, регулярно кормят. Пусть кормят однообразно и пресно, но зато стабильно, изо дня в день. И до дрожи страшно вылететь в этот огромный, неизведанный мир, где нет никаких гарантий и приходится рассчитывать исключительно на собственные силы. А вдруг я не смогу? Вдруг оступлюсь, упаду и разобьюсь вдребезги?
Но что, если остаться и дальше влачить такое бесцветное существование? Медленно и мучительно угасать, постепенно превращаясь в блеклую тень самого себя? Нет, это во сто крат страшнее! Лучше хоть однажды испытать острую боль падения, чем всю жизнь влачить жалкое, беспросветное существование.
Необходимо кардинально что-то менять. Отчаянно нужно вернуться к себе настоящему, к тому себе, дерзкому и непосредственному, который когда-то беззаветно мечтал, искренне верил, неудержимо горел. Необходимо отыскать в себе эту крохотную искру, которая способна раздуть пламя всепоглощающего костра. Вот только как и где отыскать эту ускользающую искру в этом бескрайнем, леденящем океане всепоглощающей пустоты?
Ведь я же помню себя еще мальчишкой, беззаботно гоняющим мяч во дворе родного дома. Восторженные крики, горящие азартом взгляды, безоглядная вера в победу. В кровь разбитые коленки, не страшащие абсолютно никого. Робко сидящие на соседней лавочке девчонки, для которых ты – бесстрашный рыцарь на белом коне. А ты, прекрасно зная это, гордо гарцевал на своем невидимом скакуне, изо всех сил стараясь еще больше поразить их своей юношеской удалью. Я отчетливо помню всех своих друзей. А ведь некоторых из них уже нет в живых…
Их безвременный уход – словно безжалостно вырванная страница из бесценной книги моей жизни, оставляющая зияющую пустоту, болезненный шрам, саднивший на вечно израненном сердце. Валерка, с его неуемным оптимизмом и лучезарной улыбкой, заражавшей всех без исключения. Несравненная Татьяна, истинная душа любой компании, всегда находившая мудрое слово в самые отчаянные моменты. Где они сейчас? Лишь выцветшие фотографии, пожелтевшие от неумолимого времени, да бесплотные воспоминания, медленно стирающиеся, словно хрупкая надпись на зыбком песке под неумолимым натиском морских волн.
Безжалостные волны времени неумолимо стирают в моей душе яркие, искрящиеся краски счастливого детства, безоглядно вовлекая мою трепещущую сущность в мутный, серый водоворот уже совсем не детской жизни. А был ли я хоть когда-нибудь готов к этому? Довольно странный вопрос. Готовность – это не то, что дается от рождения, это то, что приходит исключительно с приобретенным опытом, с неизбежной болью, с невосполнимыми потерями. В детстве мы не готовы абсолютно ни к чему, кроме беззаботной игры и беспричинной радости, и это совершенно нормально. Детство – самое прекрасное время абсолютной безмятежности, когда окружающий мир кажется бесконечно огромным и полным невероятных возможностей, а проблемы – мелкими и незначительными, растворяющимися в юношеском максимализме. Но потом в нашу жизнь безжалостно врывается взрослая жизнь, и мир резко сужается до размеров унылой коробки, а проблемы неумолимо разрастаются, становясь все более неразрешимыми и серьезными.
И вот ты стоишь на пустынном берегу этой бурной реки, обреченно оглядываясь назад, на тот сказочный, красочный берег быстротечного детства, который кажется таким далеким и практически недостижимым. Ностальгически вспоминаешь кристально-чистый, звонкий смех, беззаботные игры до изнеможения, настоящую, крепкую дружбу на века. С придыханием вспоминаешь свою первую робкую любовь, первые горькие разочарования, первые наивные, но такие многообещающие мечты. И с горечью понимаешь, что все это – лишь призрачные воспоминания, слабые отголоски далекого прошлого, которые, к сожалению, уже никогда не смогут вернуться.
Пусто. Невыносимо пусто внутри. Безнадежно пусто вокруг. Стоишь, словно одинокий путник в бескрайней пустыне, а рядом с тобой чужие, безучастные люди, которым ты абсолютно безразличен. Те, кому был по-настоящему дорог, безвозвратно ушли. А новых, тех самых, что западают в душу с первого взгляда, все никак нет и нет… Как быть? Что делать? Куда бежать?

Этот мучительный вопрос, словно острый осколок льда, безжалостно впивается в самую суть моего существования. Он обжигает нестерпимым холодом всепоглощающего одиночества, сковывает животным страхом перед мутным будущим, заставляет отчаянно сомневаться в ценности всего того, что ты когда-либо с усердием делал и с гордостью достиг. Пустота методично пожирает тебя изнутри, оставляя лишь безвольную оболочку, обыкновенную марионетку, которая тоскливо и механически исполняет свои повседневные обязанности, но уже давно не испытывает радости, не чувствует тепла, абсолютно не верит в светлое завтра.
Эта всепоглощающая пустота – словно бездонный колодец, в который ты отчаянно кричишь в надежде быть услышанным, но в ответ не слышишь ничего кроме зловещего эха. Она поглощает все твои мысли, все твои чувства, все твои самые сокровенные надежды. Ты судорожно пытаешься заполнить ее хоть чем-нибудь имеющимся под рукой, отвлечься, забыться в беспамятстве, но это лишь временные и бесполезные меры, которые не приносят долгожданного облегчения. Как только ты остаешься наедине с самим собой, эта беспощадная пустота неминуемо возвращается, и ты снова оказываешься лицом к лицу со своим всепоглощающим одиночеством.
Всепоглощающая пустота и удушающее одиночество. А может быть, это самая настоящая болезнь? Но не моя личная болезнь, а повсеместная, общая для всего человечества. А можно ли от нее как-то раз и навсегда излечиться? И если да, то где же отыскать спасительное лекарство, и кто тот опытный врач, что сможет поставить единственно верный диагноз и назначить действительно действенное лечение? Не этот ли старый, мудрый лекарь Время, что с легкостью залечивает неглубокие раны одних, но лишь усугубляет состояние других, безжалостно оставляя их наедине с непроходящей ноющей болью?

И, возможно, долгожданная панацея от этой всеобщей болезни скрыта вовсе не в дорогостоящих таблетках и микстурах, а в самых простых человеческих вещах: в искреннем, душевном разговоре, в крепком, дружеском рукопожатии, в вовремя протянутой руке помощи? Может быть, нам всем нужно отчаянно вспомнить о том, что на самом деле значит быть Человеком, о том, что значит безусловно чувствовать, искренне сопереживать, беззаветно любить? Может быть, нам нужно немедленно научиться внимательно слушать друг друга, а не только себя, видеть в окружающих не коварных конкурентов, а преданных союзников, в каждом случайном незнакомце – потенциального друга?
И тогда, быть может, эта всеобщая болезнь наконец-то отступит. И тогда, быть может, мы сможем вылечить не только себя, но и этот погибающий мир, наполнив его ослепительным светом, нежным теплом и всепоглощающей любовью.
Перестать, наконец, прятаться за удобными экранами, не бояться открыто проявлять свои искренние чувства, рассказывать о своих затаенных страхах, без стеснения обращаться за помощью. Ведь только вместе, плечом к плечу, мы сможем выстоять перед лицом этой всепоглощающей пустоты и найти в ней не отчаяние и безысходность, а могучий стимул к активному действию, к созиданию чего-то безусловно нового, чистого, светлого и бесконечно доброго.
От этих философских размышлений как-то сразу стало значительно легче на душе. Пустота ненадолго оставила меня. Мое уставшее самосознание наполнилось скромной гордостью от проделанного сложного анализа собственного и общественного бытия. Что меня ждет дальше?
Как ни странно, меня вдруг спонтанно одолела мысль непременно записаться в ближайший тренажерный зал и снова стать тем бесшабашным мальчишкой с горящими глазами, чтобы триумфально промчаться мимо восхищенных твоей юношеской удалью и красотой девчонок на своем великолепном белом коне. Чтобы однажды одна из них обязательно стала твоей прекрасной королевой, верной и преданной  спутницей на долгие годы, навсегда окрасив серые будни яркими красками неугасающей любви.
Именно эта сокровенная мысль, эта робкая надежда, эта непоколебимая вера в светлое будущее наполняли меня неиссякаемой энергией и безудержным вдохновением. Я отчетливо чувствовал, как отступает гнетущая пустота, как в омертвевшей душе зарождается новая, долгожданная жизнь, как появляется деятельная мотивация к активному действию. Я, наконец, понял, что больше не хочу сидеть, сложа руки и ждать, когда долгожданное счастье само постучится в мою неприметную дверь. Я твердо решил сам творить свою дальнейшую судьбу, сам создавать свою реальность, сам искать и обязательно найду настоящую любовь и безграничное счастье.
И неприкаянные космонавты в моей голове будут парить не бесцельно, а уверенно искать новые манящие горизонты. Пусть крепче держатся за стальные поручни и внимательно вглядываются в далекие, неизведанные галактики. Возможно, именно там, в этой звенящей невесомости, и кроется заветный ответ. Возможно, именно там, в этой гнетущей пустоте, и родится новая, великая цель. А может быть, мне всего лишь на всего нужно немного оттолкнуться от ржавых поручней и просто без страха полететь навстречу своей заветной мечте.