Вторая часть. В тени человечества. Глава 4

В кабинете Муруганы царил полумрак. Из освещения горели несколько настенных бра какого-то грязно-жёлтого цвета и настольный светильник на гибкой металлической ножке. Его собранный пучок света бил в центр стола.
Стену, в которой предполагалось хотя бы одно окно, скрывала тёмная, в несколько волнообразных складок ткань, которую назвать шторой можно было с натяжкой. Феликсу она чем-то напомнила театральную кулису.
— Присаживайся, — предложила Муругана, указывая на широкий, чёрный, кожаный диван, стоявший ровно по центру комнаты и напротив стола.
Максимально непринуждённой походкой, чтобы не выдать внутреннего напряжения, Феликс подошёл к дивану, сел с краю, ближе к входу. Положив руку на подлокотник, картинно перекинул ногу на ногу и откинулся на упругую подушку дивана. И тут же почувствовал приятную прохладу натуральной кожи.
Даже при таком тусклом освещении Феликс заметил, с каким умилением хозяйка кабинета смотрела на него, пока шла до стола и усаживалась в кресло с высокой спинкой. По звуку, с которым Муругана придвинула кресло к столу, Феликс догадался, что оно выполнено в классическом стиле, на четырёх ножках без колёсиков.
— О чём будет разговор? — спросил первым Феликс. Очень хотелось выглядеть уверенным и спокойным.
— О творчестве, — неожиданно выдала Муругана.
— Интересно. — Феликс слегка поёрзал на диване. — Хотите обсудить репертуар на следующий театральный сезон? Только ведь я рабочий сцены, не директор театра…
— Нет, ты не так понял, — перебила Муругана. — Ты интересуешь меня как драматург. Думаю, тебе и сценарий написать не сложно. Мог бы взяться за такую работу?
— Хм-м-м, — у Феликса на несколько мгновений выдуло из головы весь словарный запас. — Неожиданный разворот. В клинике обсуждать мои драматургические способности.
— Ха, — Муругана чуть откинула голову, — какая разница, где обсуждать? Ты же не при смерти, у тебя здоровье в порядке. Или я ошибаюсь?
Феликс немного смутился:
— Да нет, всё в порядке. Спасибо, как говорится. А какая тема вас интересует?
Выдержав небольшую паузу, поиграв пальцами по поверхности стола возле светового пятна, Муругана заговорила.
— Чтобы ты понял, о чём я тебя попрошу, мне необходимо быть откровенной. Только узнав всю правду обо мне и том народе, представительницей которого я являюсь, ты по-настоящему поймёшь суть моего задания.
— Ну, хорошо, — как можно безразличнее кинул Феликс.
— После всего, что ты увидел несколько минут назад, должна признаться, что я не вполне обычный человек. Если говорить точнее, я совсем не человек. Я представитель иной цивилизации, имя которой, если попытаться произнести человеческим речевым аппаратом, звучит как Цъёйфи. Земляне, всё то время, пока мы жили с ними рядом, называли нас вампирами, вурдалаками и ещё много как, в зависимости от страны и части света. Нам приписывалось много отрицательных качеств. Истории, связанные с ними, вылились в легенды и мифы. Должна сразу заявить: очень много негатива, очень много неправды. Нас попросту демонизировали.
Мы вовсе не такие. Мы всегда старались помочь человечеству, никогда и никому не желали зла. И главное, что мы принесли людям взамен дружественного сосуществования на этой планете — это помощь в обретении здоровья, излечение тяжёлых, а часто неизлечимых болезней.
Спасение твоей любимой девушки — подтверждение моим словам. Лучшее доказательство наших мирных намерений. И мы помогали, помогаем и будем помогать любому количеству людей на Земле. Ведь мы союзники, добрые соседи, желающие оставаться для всего человечества друзьями.
— Вы — инопланетянка? — округлив глаза, старательно изобразив удивление, спросил Феликс.
— Не веришь? А ведь я специально позвала тебя вместе с Николаем Николаевичем на сеанс коррекции, чтобы во время нашего разговора ты не сомневался в моих словах. — Муругана нахмурила брови. — Неужели не получилось?
Как же подмывало Феликса в эти секунды выдать Муругане, что он и так всё знает. И кто она, и чего хочет от землян и от планеты в целом. Рассмеяться в лицо и заявить, что она хитрая, изворотливая инопланетная лгунья.
Но нет, не сейчас. В одно мгновение Феликс почувствовал каким-то внутренним, натянутым нервом, что такое время придёт. И он сможет сказать Муругане всё, что о ней думает.
— Верю, конечно, верю, — закивал Феликс. — Не припомню, чтобы кто-то из землян смог сделать такое. Фокусники, факиры, хилеры. В одном фильме видел. Но там удаляли какую-то кисту, а не меняли орган на глазах у близких. В общем, если это было не чудо, то какая-то очень высокая медицинская технология.
— Верно, — согласилась Муругана, — технология, которой мы владеем много тысячелетий, и которой щедро делимся с вами.
— Спасаете жизни за спасибо?
— Да, так я и сказала — взамен на добрососедство.
— Но человечество не всегда было признательно за ваше благородное стремление оказать помощь.
— И всё из-за тех самых легенд и мифов. — Муругана печально вздохнула. — Люди очень мнительны, недоверчивы, а часто агрессивны и мстительны. Ты и сам это прекрасно знаешь.
— Знаю, — не стал спорить Феликс.
— Драматургами просто так не становятся, — Муругана подмигнула ему.
В эту секунду Феликсу захотелось послать её куда подальше. Вновь сдержался.
— Что за задание? — спросил с лёгкой хрипотцой в голосе.
— Мной и другими представителями цивилизации Цъёйфи уже не первый год ведётся долгосрочная и тонкая работа над изменением образа вампира в сознании землян. Лично я сотрудничаю с многими писателями, драматургами, сценаристами и режиссёрами в этой стране. В других странах работа тоже идёт полным ходом. Пишутся новые книги, снимаются фильмы и сериалы, создаются новые истории, в которых мы предстаём взору человечества не как кровожадные монстры, а существа полные сострадания к человеку, желания помочь и спасти, а иногда и более возвышенному чувству — любви. Ты ведь видел такие фильмы или читал книги?
— Да, конечно. И снятые, и написанные не только в нашей стране.
— Вот видишь, Феликс. Мы боремся за свой образ. Мы решили окончательно переломить устоявшийся стереотип для всего человечества. Поэтому и проводим эту примирительно-агитационную работу по всей Земле. Для нас ценен каждый житель вашей цивилизации.
— То есть, получается, — Феликс склонил голову слегка набок, — ваша цивилизация благодетелей очернена домыслами и злобой кучки людей, чьи глаза залепили страх и зависть?
— Так слишком просто, но суть ты уловил.
— Ясно. Но почему именно я? Я всего лишь студент театрального института, учусь на драматурга. Откуда такая вера в мои способности?
Муругана улыбнулась.
— Когда мы беседовали с Николаем Николаевичем, он рассказал о пареньке, который учится с его дочерью на одном факультете. Его зовут Феликс и он очень способный, подающий надежды молодой драматург. Директор театра читал твои пьесы, даже общался с преподавателем факультета. Ну и я немного почитала. Мне понравилось, очень. И знаешь, я уверена, что ты можешь написать отличный сценарий к фильму о современных вампирах, представителях иной цивилизации, стремящихся изо всех сил вылечить и спасти человечество.
— Так о чём конкретно должен быть сценарий? На что опираться в выборе сюжета? Написать очередную сагу про дозоры или душещипательную историю несчастной любви в сумерках?
— А ведь прекрасные были фильмы, — кивнула Муругана, понимая, на что намекает Феликс, — захватывающие, а главное — крайне популярные.
— Да, действительно, таких лояльных к вампирам «шедевров» появилось много. А зачем вам ещё? Я так понимаю, своей цели вы достигли. Отношение к вампирам в современном мире поменялось кардинально.
Муругана упёрлась локтями в край стола, подперев скрещёнными пальцами подбородок и, глядя озабоченным взглядом на Феликса, сказала:
— Мир меняется. Нарастает противостояние между государствами — крупными геополитическими игроками. Земля уже не та, что была сто или даже пятьдесят лет назад. Сейчас люди намного безумнее, мудрость стремится к нулю. Уходя в виртуальные пространства, как им кажется, высоких цифровых технологий, они перестали ощущать реальность этого мира, мира, в котором они родились, где их вскормила мать, где они впервые полюбили, завели детей и стали счастливыми. Своим безразличием к этому миру вы разрушаете его, постепенно превращая в устаревшее, поношенное пальто, годное теперь лишь на роль разодранной тряпки у порога в другой, более красивый и комфортный мир. Вам кажется, что пора вытереть ноги об эту ветхую, ненужную старую тряпку и смело шагнуть за порог. Вы обманываете себя, гоните себя в иллюзорный мир, не понимая, что тот мир без этого существовать не в состоянии.
Такие слова привели Феликса в замешательство. Меньше всего он предполагал услышать упрёк в адрес всего человечества. И сейчас, сидя на кожаном диване перед инопланетянином, он как никогда почувствовал себя человеческой личностью, частью огромного целого.
— И что же вы в таком случае предлагаете? — неуверенно поинтересовался Феликс.
— Мы хотим предложить вам второй шанс. Несмотря на близость планетарного апокалипсиса, который может случиться в любой день, мы в состоянии уберечь людей от тотального вымирания. Но для этого нам необходимо искреннее доверие. Особенно тех, кто находится у власти. Используя государственные ресурсы, мы сможем быстрее достучаться до сознания простого народа и получить его полную поддержку.
— То есть, теперь нужен не добродушный романтический герой, а герой в прямом смысле этого слова?
— В самую точку, — Муругана ткнула пальцем в сторону Феликса. — Люди, независимо от их цвета кожи, религиозных взглядов, кулинарных предпочтений и так далее, просто обожают героев. И вся культура человечества яркое тому подтверждение. Ну так как, возьмёшься?
Феликс молчал. Он не знал, что ответить. Всё больше и больше казалось, что он увяз в зыбучих песках, которые медленно, но неумолимо поглощают его.
— Что же ты молчишь? — Муругана уверенно выпрямилась, встав из-за стола, обошла его, приблизилась к Феликсу и уселась рядом на диван. — Могу обещать, что труд будет оплачен по достоинству. Назови сумму и куда перечислить деньги. Готова внести стопроцентную предоплату. Ну, что скажешь?
— А кем должен быть этот герой? — неожиданно вырвалось у Феликса. Он сам толком не понимал, зачем об этом спрашивает. — Женщина он, например, или мужчина? Сколько ему лет? Какой он национальности?
— Абсолютно без разницы, — тягуче, словно припев из песни, произнесла Муругана. — И почему, кстати, этот герой должен быть обязательно один? Может быть, это молодая пара — он и она. — Муругана томно улыбнулась. — Ну, вот, прямо, как вы с Юлей, а?
Феликс резко встал с дивана и, не глядя на Муругану, спросил:
— Я могу обдумать это заманчивое предложение? До завтрашнего вечера?
Муругана тоже поднялась с дивана.
— Прекрасная идея. Тем более, что мы непременно встретимся в театре. Там и дашь мне ответ. Но я нисколько не сомневаюсь, что он будет положительным.
Подойдя к входной двери, Муругана дважды повернула торчащий под ручкой ключ. Всё это время они были заперты. У Феликса между лопаток пробежал лёгкий холодок.
Потянув ручку на себя, Муругана распахнула дверь и сказала:
— Подумай, Феликс. Полностью полагаюсь на твоё мастерство. Верю в твой потенциал. Ты способен создать гениальный сценарий.
При этих словах Феликс почувствовал, как раскраснелись его щёки.
— Я подумаю, обещаю, — ответил он, стараясь не смотреть на хозяйку кабинета.
Совершенно неожиданно, как раз в тот момент, когда Феликс одной ногой переступил порог, собираясь покинуть кабинет, Муругана ухватила его за локоть и заговорщически спросила:
— А как там Семён?
Феликс будто бы ударился лбом в мягкую прозрачную стену. Резко остановившись, он переспросил:
— Семён?
— Да-да, Семён, — кивнула Муругана, — с которым ты утром познакомился.
Дёрнув плечами, Феликс поджал нижнюю губу и, округлив глаза, хмыкнул.
— Бородатый мужик в кожаной куртке и джинсах, — уточнила Муругана.
— Ах, этот, — будто бы неожиданно вспомнил Феликс. — Он мне, вроде бы, даже и не говорил, как его зовут. Вот я и не понял, о ком речь. Он мне мой портмоне в театр принёс. Я его на кассе в книжном оставил.
— Ты погляди, какой честный человек оказался, этот Семён. — Муругана покачала головой. — Такая редкость в наше время.
— Я и сам удивился. Вид у него, прямо скажу, не очень дружелюбный. Даже было подозрение, что развести хочет. А он просто портмоне вернул и руку пожал.
— И всё?
— И всё, — кивнул Феликс.
— Ни о чём тебя не спрашивал? Ни о чём не просил?
— Да ведь я говорю, вполне приличный мужик оказался. Ни псих, ни жулик.
Пара кристально честных глаз смотрели на Муругану. И она хотела бы поверить стоящему перед ней молодому студенту театрального института, но, увы, располагала совершенно другой информацией. Про себя же отметила, что парню нужно отдать должное, — врёт убедительно, без смущения и запинки. Вместо драматурга мог бы стать и неплохим актёром.
— Ясно, — с усмешкой сказала Муругана. — Про то, что номерами сотовых обменялись, и речи идти не может, я правильно поняла?
— У вас прекрасное чувство юмора, — совсем осмелев, ответил Феликс и игриво улыбнулся. — Сотовыми я обычно с девушками обмениваюсь.
Муругана решила больше не напирать. В конце концов, всему своё время.
— Ладно, иди уже, Ромео. Джульетта заждалась, наверное. Завтра увидимся, а ты пока подумай.
— Подумаю, — заверил Феликс и вышел за порог.
— Машина вас уже ждёт. Та же самая.
И резко закрыла дверь. Настолько неожиданно, что Феликс не успел сказать ни «до свидания», ни «спасибо». Ему показалось, что учтивая и обходительная до этого Муругана, чем-то была внезапно разозлена.
Да и чёрт с ней. Феликсу просто хотелось как можно быстрее взять Юлю за руку, посмотреть в глаза и сказать, наконец, как он переживал и скучал.
На лёгких и быстрых ногах Феликс сбежал на первый этаж. Юля и Николай Николаевич уже покидали одну из палат, выходя из-за откинутого полога. Феликс подошёл к Юле, взял её руку и улыбнулся. Николай Николаевич светился от радости, не переставая промокать глаза влажным от слёз носовым платком.
Втроём они вышли через всё те же главные двери, миновав тамбур с тусклой лампочкой, словно пройдя через некий санитарный барьер, отделяющий чистую зону от грязной.
Та же машина, как и обещала Муругана, ждала у самых дверей. Усадив молодёжь на заднее сиденье, Николай Николаевич занял переднее пассажирское, и совершенно счастливый поехал обратно в город.
<¤¤¤>
Проводив Феликса, Муругана, чувствуя, как раздражение переполняет её естество, вернулась на кресло за письменным столом.
Теперь она понимала, с чем, а точнее, с кем столкнулась. Муругана, конечно же, знала, что среди людей попадаются такие уникумы, но почему именно в этот промежуток времени этот Феликс появился на её пути? Он заинтересовал её, он может принести пользу, он, благодаря удачной случайности, мог бы стать связующей нитью с её непосредственными врагами. Очень ценная фигура на поле разгорающейся битвы. И вдруг эта неожиданная проблема, вскрывшаяся в тот самый момент, когда Муругана взяла Феликса за локоть.
Она не почувствовала его. Он словно отгородился от неё толстенным стеклом. У таких, как Феликс, было определение — асенсорики. Их численность на Земле никогда не превышала одного на сто тысяч человек.
Такая вот неприятность. Феликс для неё закрыт. Она не может им управлять, не может «съесть». Только может банально убить. Но мёртвый он будет тем более бесполезен. Сейчас он Муругане нужен живой.
— А потом посмотрим, — задумчиво сказала Муругана и медленно провела кистью через пучок бьющего в стол света.
В то же мгновение обратная сторона ладони покрылась мелкими волдырями, словно вскипая от высокой температуры. Приблизив руку к глазам, она внимательно наблюдала, как пузырьки засыхали и превращались в подобие коросты. Муругана с силой дунула на ладонь. Короста слетела, словно серая цементная пыль. Второй рукой она стряхнула остатки с того места, где пару секунд назад красовался термический ожёг. Кожа снова была ровной, без каких-либо видимых повреждений.
— По крайней мере, у меня теперь есть ключ, способный вскрыть паренька. Человеческое сердце мягкое, как глина. А это значит, что и его я смогу приручить. — Муругана поглядела на дверь, словно обращаясь к стоящему на пороге Феликсу. — Выбор есть всегда: либо умереть самому, либо увидеть, как умирает твой самый близкий человек.
Муругана довольно улыбнулась и откинулась на спинку кресла. Пора было связаться с вылетающими в столицу Нивелеповым и его помощником Патрисом и обменяться всей нужной и важной информацией.
Глаза Муруганы закрылись.