Огонь Учения

В маленькой комнатке сидел цадик Реб Нафтали. Над страницей Талмуда склонился он как над глубоким колодцем. Вокруг – тьма ночная, но в его глазах горел неугасимый огонёк.

"Йеhи ор!" – прошептал он, касаясь пальцем сложных строк о чистоте и нечистоте. "Да будет свет!". И словно в ответ на это слово, в углу, где тлела последняя свеча, вспыхнул необычный свет. Не жёлтый, не белый, а серебристый, как лунный луч, но горячий, как пламя.

Сосед, ученик, дремавший за печью, открыл глаза. Видит: вокруг Ребе Нафтали колышется сияние, тонкое, как пар, и в нем – огненные языки. Они обвивали его плечи, ладони, страницу, и от этого света таяли тени, шевелившиеся под потолком. Тени были не просто темнотой, а чем-то живым, жадным, тянущимся к книге, к человеку. Но стоило этому свету упасть на них, как они сжимались, бледнели и исчезали, не оставляя следа.

"Ребе, – прошептал ученик, – что это? Клипот? Они... горят?".

Цадик не поднял глаз от страницы. "Учи, дитя мое, учи. Каждое слово Торы, каждая гирсука – это искра из Плеромы. Когда мы произносим 'Йеhи ор', мы не просто вспоминаем сотворение мира. Мы зажигаем этот огонь здесь. Материальность – тленная оболочка. Клипот – её паутина. Учение разрывает её. Свет Торы сжигает нечисть, освобождая Божественный свет, плененный в ней. Видишь тени? Это шелуха мира, жаждущая поглотить чистоту. Но свет учения – их погибель. Он очищает не только страницу, но и воздух, и душу".

Он снова прикоснулся к строке. "Йеhи ор!". Свет становился ярче. Тени в углах растаяли как дым. Воздух в комнате стал чист, как после молитвы в Судный день.

Ученик вздрогнул. Теперь он видел: не только вокруг Ребе Нафтали, но и вокруг его собственной раскрытой книги едва заметно трепетал тот же серебристый свет. Слабенький, но настоящий. И тени больше не тянулись к ней.

"Помни, – тихо сказал цадик, все еще не отрывая взгляда от Талмуда, – не мы сжигаем клипот. Свет, заключенный в Торе, сжигает их через нас. Мы лишь открываем дверь. 'Йеhи ор' – это ключ. Учи. И да будет свет".

И в тишине, нарушаемой только шелестом страниц, два огонька – яркий и едва родившийся – горели в ночи, очищая мир.


Примечания

  Гирсука (гирса) – буквально "читка", вариант текста, слово или фраза в Талмуде. Здесь – символ малой, но существенной части Торы.
 Плерома – термин из каббалы и гностицизма, означающий полноту Божественного света, мир эманации. Здесь использован как метафора источника духовного света Торы.

Образ цадика, чье изучение Талмуда производит чудесный свет, и акцент на произнесении "Йеhи ор" как ритуале, вызывающем духовное очищение, отражают идеи Р. Леви Ицхака из Бердичева и Р. Яакова Цеви Ялиша. Тема освобождения Божественного света из плена материальности (клипот) через изучение Торы – центральная идея притчи.